Все сводится к сексу. Все. И даже, если ты думаешь, что такого романтического знакомства, когда сама судьба расставляет на твоем пути указатели, у тебя еще не было, все закончится сексом. Так уж мы устроены.


***
Не ошибусь, если скажу, что в жизни любого человека, бывает, наступает такой момент, когда все вокруг кажется чужим, каким-то неправильным. Знакомые люди вдруг меняются, превращаясь в самодовольных болванов, им нет дела до твоих заморочек, а у тебя уже на этот момент скопилось столько вопросов, что голова взрывается каждую секунду. И ответов еще нет, а жить-то надо сейчас. И стоишь ты такой растерянный, и вроде можно кому-то позвонить, о чем-то договориться, решить какие-то моменты. Но звонить не хочется, потому что тот человек, на другом конце провода, занят своими делами и находится на работе. А ты ничем занят, и находишься в ауте. И ведь никто не видит твоего одиночества и потерянности. Потому что внешне ничего не изменилось, ты так же следуешь, каждый день своим маршрутом и в каждодневной суматохе теряешься среди остальных.
А причина, скорее всего, в том, что все вокруг тебя исследовано до такой степени, что нет ни единого шанса почувствовать свежее ощущение. И пока сие не произойдет, так будешь сидеть на своем деревянном стульчике в проходе жизни.
Я изменила свою жизнь в тот момент, когда уже не было никаких сил нести бремя проблем, выяснений отношений и прочей выматывающей бредятины.
Сначала я думала, что сама виновата, в том, что после стольких лет совместная жизнь развалилась. Я ругала себя, пыталась меняться. Естественно, это ничем не помогало. С каждым днем одиночество и непонимание сжирали меня. Потом я решила опять изменить себя, но по-другому. Я разрешила себе обратить внимание на других мужчин. Наметив ближайший план действий, продумала минимальное количество ухажеров, благо проблем с этим не предвиделось. Такое решение в сложившейся ситуации казалось удачной, даже забавной, идеей. Кто же знал, что он будет один. Если бы я могла предугадать, чем это обернется, то честно призналась, что ноша явно не мне. Циничной суки не получилось.
МЫ познакомились в баре. Я была приглашена на чей-то день рождения. От скуки - текила. Вечер стал течь быстрее.
Он стоял у барной стойки. Такой независимый, уверенный в себе. Мне так захотелось дотронуться, не знаю почему. Видимо я это все-таки сделала. Он обернулся. Черт, надо же было что-то делать… Я втянула голову в плечи, глаза мои бегали как у пристыженной кошки. Я показала на девушку, стоящую за мной, кивая. Посмотрев на нее, поднял руку. И… почесал меня за ухом, будто кошку. Я ждала чего угодно, но такое…
«Хорошая девочка», - сказал он и отвернулся.
У него было имя. Одно из тех, что мне нравятся. Но я никогда его так не называла. Чтобы как-нибудь обозначить, назову его Котом. В принципе, он и был блудливый кот.
Он чувствовал свое великолепие, превосходство над остальными мужчинами. Остаток ночи, как говорит один мой знакомый, - игра в гляделки.
Короче, мы замутили. В наших отношениях он всегда был сверху. Если вы понимаете, о чем я. Он был во всем лучше любого другого, и мне приходилось соглашаться с этим. Красив, но не смазлив, брутален, самостоятелен. Понимает свою значимость для окружающих. Прибавьте к этому проживание в Германии и Штатах. Естественно, знание жизни. Стиль и распиздяйство. В общем, джентльменский набор. Все это можно было сказать о нем, только полностью отключив эмоции…
На деле же я впитывала его всем своим существом. Любое движение, взгляд, слово. Не считая достойным выспрашивать, из разделенных фраз по крупицам собирала его еще новую и интересную мне жизнь. Какая дикая ревность просыпалась в тот момент, когда в его поле зрения появлялся любой мало-мальски достойный объект внимания, будь то мужчина или женщина. Это раздирало изнутри, превращая меня в нервозное, мнительное, и при этом абсолютно наивное существо. Мне казалось, что я не имею права требовать чего-либо, требовать больше, чем он мне хотел предложить. Кот не впустил меня в свою жизнь полностью, лишь на столько, на сколько было удобно, чтобы не укоренились в моей голове мысли о общем прекрасном будущем. В душе шел жестокий бунт, но внешне с особым цинизмом я изображала полное взаимопонимание и спокойствие.
Но это уже потом мы пришли к такому решению. А тогда я видела только взрослого мужчину, который на редкость искренен и приятен, обаятелен. И боится торопить события.
Потом неделя ушла на сборы в кафешку. Для меня предпочтительно было молчать, зато он говорил не прерываясь. И что интересно, его слушали все девушки за соседними столиками. Умиляясь этой картине, я предложила одной из них пересесть к нам. Она даже не смутилась. Такую бесцеремонность у девушек можно встретить только, наверное, в крайний день распродажи. После этого я решила не появляться с ним нигде.
Я и сама, признаться, слушала его с открытым ртом, даже если бы он мне рассказывал, как устроен семиканальный синхофазатрон. Есть такая категория людей, которые как будто гипнотизируют нас, завораживают, притягивают. Им прощаешь много, всегда соглашаешься. Рядом с ними появляется ощущение эйфории. Кот был такой. Мне казалась, что жизнь обрывалась каждую секунду, но каждый раз не до конца. Это было мучительно приятно. Я была самым несчастным человеком во всем мире.
Странно, находясь с любимым человеком, который отвечал мне взаимностью, понимала, что нет места рядом с ним, до психоза боялась остаться одна. Я запрещала себе даже подумать о дальнейшей жизни без него. Как раньше о смерти. Мне хотелось находиться рядом с ним постоянно, это казалось навязчивой идеей, пульсирующей в воспаленном мозге. Но так же честно скажу, что я была счастлива как никогда, хотя и не могла разделить эту радость.
Внешне между нами даже не влюбленность, а какой-то симбиоз получился. Устраивало все: минимум нежности, максимум цинизма. Он был откровенен, даже больше скажу - ни одного слова обмана. Все предельно честно. Врала только я. Сама себе. По собственному желанию.
С каждым днем все больше и больше надрывалось мое сердце. Один, два, два с четвертью, два с половинкой, два с половиной с веревочкой, два с половиной с ниточкой. Три. Вот и нету человечка. Жить тогда было для меня так же опасно, как, например, пройтись по краю крыши. Суицидальный депрессивный синдром. СДС.

***
Я нуждалась в душевной близости, а рассчитывать могла только на возможность отдать все, может быть, получить что-то взамен. Готова была быть любой игрушкой, лишь его забавляло. И это казалось мне счастьем. Но так же мне было понятно, что в любой момент это может закончиться. А причины для этого были.


В его квартире чувствовалось присутствие женщины. Нет, не так.… В его квартире чувствовалось присутствие Женщины. Многих женщин, которые оставляли здесь свои надежды, любовь, эмоции. Я это почувствовала раньше, чем он мне начал о них рассказывать. Первый в моей жизни мужчина, который рассказывал мне о своих подруженциях, показывал фото. Вообще, каждый мужчина в чем-то первый. Вскоре я узнала, как встречал, изменял, расставался. Меня это не трогало ни разу. Я сидела и думала: «Он решил сделать меня следующей?»
Мы перешли к стадии интимных отношений. Сразу скажу, что секса тогда у нас не получилось. Хотя, что вкладывают в это понятие? Если когда-нибудь кто-то из вас сможет ответить на этот вопрос, сообщите мне, возможно, я решу его и для себя.
Он не смог тогда спать со мной, потому что не смог смотреть в глаза. Секс только при свете и только сзади. Неудачный.
Неинтересно. Картинно доедая кусок сыра, я сказала: «Меня сейчас стошнит». На его вопрос, почему, ответила, что укачивает.
В общем, в каждом его отработанном движении, я ломала устоявшуюся схему. Видимо, в этом и был мой смысл наших встреч.
Как-то ночью я проснулась. Надо заметить, что он всегда был отдельно. Когда спал, шел по улице…. Боялся нарушить свою свободу, наверно. Я закопалась в полку с книгами. Отложив стопку, я вернулась в постель. Кот не поленился, принес мне еще две книги, велел прочитаться, чтобы хоть как-нибудь реабилитироваться в его глазах. Со словами: «Супер-книга, новый автор, прочитай, не пожалеешь!», он всучил её мне. Уже дома, сев за книгу я вспомнила, что читала её лет шесть назад. Наивно. Супер. Вот тогда я и осознала его вторичность.
Но мне уже было плевать.
Я полностью находилась в его власти. Мои кончики пальцев хотели чувствовать только на его холмики позвонков. Я до сих пор помню это ощущение. Мои глаза хотели видеть только, как мои подушечки пальцев вздрагивают о его позвонки. Существование свелось к коротким периодам - от звонка до звонка, то встречи до встречи, от ночи до ночи. Каждый клочок моих воспоминаний казался мне настолько значимым, что аккуратно складывался в маленькую коробочку в самом дальнем углу сознания. Я любовно перебирала эти клочки и спроси меня тогда, я бы не променяла их ни на одно сокровище мира. Сокровища мне были не нужны. Причина проста - у меня и так все было. Такую гармонию и бесконечную, радость, даже, наверно, гордость испытывает шестилетний мальчуган, пряча свою самую главную драгоценность, свой секретик, под стекло в неприметное место на самом виду, постоянно возвращаясь, чтобы перебрать все и ощутить обладание чем-то очень особенным.
Я не ждала ответного. Понять в моем возрасте , что такое сильное, поглощающее чувство, редко бывает обоюдным, - это, наверное, мудрость. Бесполезно что-то требовать, можно лишь ценить, то, что дано. Радоваться тому, что есть для чего жить.


Я знаю, что нам скоро придется расстаться.
С кем же я буду жить. Для кого улыбаться?
И не за чем будет шутить и смеяться.
Жаль, что нам придется расстаться…


***
Я не видела, не слышала его месяц. Просто пропал. Вот здесь и засосало у меня под ложечкой. Казалось уже, что его и не было, только какая-то непонятная тоска. Длинные-длинные дни. Когда вздрагиваешь от телефонного звонка. Когда все вокруг движется, а ты стоишь на месте. И это никогда не пройдет.
Я не выпускала телефон из рук. Он казался мне единственной ниточкой, которая может вывести меня из лабиринта мыслей, воспоминаний, сомнений снов и действительности. Но со временем любой надежде приходит пора исчезнуть. Она заменяется другой, и её флаг мы несем дальше по жизни так же ревностно, как и прежний. До следующего разочарования.
Звонок застал меня в душе. Да, представьте, я действительно пасла телефон, но уже больше по привычке. Было понятно, что ловит нечего. Но он позвонил. От неожиданности, держа телефон в руках, не могла понять, что мне с ним делать. Аппарат извивался в моих мокрых руках, изрыгая какую-то ужасную, надрывающуюся пошлую песню, одну из тех, что слышно в любом приемнике. Чувствуя несвоевременность произошедшего, полную беспомощность и потерянность, я заплакала. Это было против моей воли, я ничего уже не хотела. Лишь бы только покой. Пусть одиночество, зато не больно. Слишком жестоко было сначала позволить любить, потом оборвать все, а после, выждав время, проверить, удалось ли приручение. Мое специальное предложение «Весь мир в подарок и только для Вас» уже не действовало. Мне просто хотелось выжить.
Противиться не было сил, как и на что-либо другое.
А телефон все не преставал трезвонить. И я сделала выбор.

Все, что смогла сказать: «Удивлена». Пара минут ни к чему не обязывающей болтовни. Разговаривая с ним, мне показалось, я испытываю физическую боль. Хотелось рассказать, как переживала, как мне до сих пор тяжело разговаривать с ним, но это все его ни разу не волновало. А тешить чужое самолюбие не в моих правилах. Поэтому я заставила себя мило отвечать на вопросы и совсем не хамить.
Ключевая фраза не заставила себя ждать: «Кстати, у тебя еще мои книги». Миролюбиво сказал, значит, приглашаешь в гости. Ну-ну.
Хотелось иметь в голове любые другие мысли, кроме тех, что я шлюха, блядь, в общем, аморальная личность. У меня было два варианта. На ближайшие 24 часа (и это в лучшем случае… ) создать иллюзию идиллии, или послать все к черту и играть в гордую, но дуру.
ОК, через час, на выходе из метро.
Ну что ж, главный приз мой. Только я его не выиграла, а получила в подарок. Как-то это было неправильно.

Как всегда приехав заранее, я не знала, чем себя занять. Люди проходили мимо, просачивались в маятники дверей и исчезали навсегда из жизни. Они просто были в ней совсем короткий отрезок, не принося ничего, но и забирая. Это было честно. Честность-это, наверное, самое главное. Быть честным перед собой, даже, если тяжело и не хочется. Тогда можно и уважать.
Выкурила сигарету, съела конфету, опять закурила.
И уехала.




***

Я не могла ему объяснить, почему я так поступила. А он не понимал, как такое произошло. С ним никто и никогда так не поступал. Никто и никогда не позволял себе такого. На этом наши отношения были закончены. Наказание за своеволие.

***
Приехав, домой, я открыла виски. Виски был хороший, купленный кем-то в дьюти. Хотелось напиться, забыться, а потом чудесным образом проспаться. Но еще больше хотелось смыть то невидимое, что мешало мне дышать. Собравшись в ванну, вскоре передумала. Вдруг еще кто-то позвонит, и останется только пулю пустить. Противно. От самой себя. Словно это все не со мной. Будто посмотрела я по телевизору печальный фильм с грустным, но логичным финалом.
И этот город останется также загадочно любим.
В нем пропадают такие девчонки,
А нам оставаться ночевать в нем одним.

***

Непонятно, что сделала. Сама все сломала. А теперь уже ничего не изменишь. Все потеряно, будто и не было. А что в итоге? Одиночество, тоска, безразличие. Самое страшное, что не могла я никому об этом рассказать, выплакаться что ли. Не поняли бы, да и не смогла бы я объяснить, из-за чего жить не хочется. Всегда кажется, что выбор был сделан неверно, слишком поспешно принималось решение. А момент-то упущен. И ничего ты уже не изменишь! Вот тогда и понимаешь, насколько важно для тебя это.
Но время залечивает даже самые открытые раны в наших душах. Надо только суметь дождаться этого. И тогда в один прекрасный момент заметишь, что свободен. Как будто взлетел чуть выше, и смотришь на все по-иному, проще. Появляется вкус у жизни. Тут же находится куча дел. Которые так и ждут твоей решительности.
Я занялась хвостами, чтобы закрыть сессию без допсы. Добавила в свой дом идей, которые издалека можно было назвать дизайнерскими. Достала наконец-то свои ролики. Съездила с друзьями на их концерт в Псков.
В общем, занялась тем, что давно требовало моего участия. А, еще кастрировала кота, хотя это, наверно, не заслуживает внимания .
Мои глаза вдруг стали снова открыты, уши слышали столько захватывающего, волнующего. Планы выстраивались раньше, чем начиналась новая неделя. Ощущение движения не покидало ни днем, ни ночью. И меня это устраивало. Я даже бросила курить. Сигареты. Это было интересным занятием, требующим полной сосреточенности на поставленной цели. Кстати, когда поняла, что могу обходиться без сигарет, перестала видеть в них опасность.
Так и жила, не успевая за самой собой. Иногда, конечно, что-нибудь случайно напоминало о Коте. Но это случалось редко. Как оказалось, нас ничего не связывало, кроме моей зацикленности на нем.



***
Купив в ларьке пачку сигарет, я без сожаления разорвала обертку. Вытащила сигарету, растянула ее. Обычно выходит одна сигарета - от остановки до моего подъезда. В руке - тяжелый пакет. Он резал пальцы, оставляя на ладонях новые линии. В воздухе пахло дождем, люди расползлись по лавочкам, жизнь шла своим чередом. Окружающее казалось приторно спокойным. Маленькие радости людей умиляли. Из-под машины толстая сытая кошка разморенным взглядом смотрела на меня, выставив на солнце свою мохнатую лапу, будто прося что-то. Поприветствовав кису, отсалютовала бабульке на лавке перед подъездом. Она когда-то трудилась в охре, поэтому, находясь с ней в отношениях дружественно-соседских, я могла быть спокойна относительно за сохранность своей квартиры. Стоило мне повернуть ключ в замке, как ее сухонькое личико выглядывало и, выполнив долг, опять исчезало. При желании я могла получить полный отчет, кто и к кому приходил.
На пятый, последний, этаж я уже доползала. До сих пор не могу привыкнуть к отсутствию лифта. Ступенек в моем подъезде 150 ступенек.
На 135-ой сидел Кот. Видок у него был еще тот. Какой удар по моей репутации. Желания общаться с данным индивидом у меня не было… Примерно такие мысли крутились в голове. И мои некорейские глаза были подтверждением этому.

-Нечего тебе здесь делать. Я переезжаю.
- В другой город?
- На другую планету.
Разговор явно не клеился.
Внизу зазвенел домофон. Потом шум шаркающих ног. Мяуканье кошки. Смена поста. Бабуля собралась домой. Подняв неуклюжего гостя, впихнула его в квартиру. Признаться, в мои планы это не входила, но и выбора особо не было.
Скоро стало ясно, с чем он явился. Ему вчера позвонила одна сучка, из бывших или настоящих. Разговор, как я понимаю, был тяжелым. Он мне мог не объяснять, чего она хотела. То, чего нельзя от человека вытребовать, принуждением или шантажом. Тогда она решила открыть все карты.
Ей вовсе ничего не надо. Просто хотела сначала узнать, любил ли он её.
Естественно любил, но не долго. Теперь не любит.
Она предлагала безопасный секс. Как-то забыла, что у нее гепатит. И вообще всем вам так и надо. Такая же сволочь её заразила. Вот теперь и посмотрим, кто в зопе.
Он сидел у стены, он был пьян. И еще испуган. Надо быть дебилом, чтобы не испугаться. Я не знала, что сказать. Фразы типа, «Все будет хорошо» явно не подходили.
Он сидел и плакал. Ни единого звука. За что ему это? Какой бы ни был, это слишком жестоко.
-Тебе наверно, противно от меня?
- Тогда было, а сейчас не до этого. Не говори ерунду, всякое бывает. И мы не в каменном веке вроде живем.
На самом деле мне хотелось убежать. Это было страшно. Настолько пугающе, что, казалось, не укладывается в моё ощущение мира. Кажется, что это где-то не здесь, но когда рядом кто-то говорит тебе о СПИДе, гепатите или чем-то подобном не знаешь, как себя вести. Это проблема нашего поколения. Мы не готовы понимать друг друга. Вычеркиваем людей и живем дальше.
Я обняла его и сильно прижала. Он начал вырываться. Я не могла отпустить. Рывки перешли в рыдания. Его трясло. «Ничего. Поплачешь легче будет.» Сама же понимала, что жизнь сегодня для него закончилась до тех пор, пока он не научится с этим жить. И уже жалела его. Рыдала, потому что мне больше всего хотелось помочь ему. Но нечем. Я могла только разделить с ним это время. Не жалеть, не заговаривать его, а сидеть и молчать. Кроме меня он никому не расскажет.
Сидеть я уже не могла. Только сейчас поняла, что ноги мои не чувствуются. На полусогнутых пошла в ванную. Меня вытошнило прямо на кафель, я не дошла пару шагов до унитаза. Убирать не могла. Было кощунством возиться с тряпками, когда у кого-то рядом час назад закончилась жизнь. Запах распространялся вокруг, меня опять замутило.
И тут я остолбенела. Все мое тело затряслось, как будто разряды окатывали меня раз за разом. Мне страшно было зайти в комнату, где лежал Кот, и задать один единственный вопрос.
Я крикнула из ванной. «Ты спал с ней до меня или после?»
Я зависла, ожидая простого ответа. Да и Нет.
« В процессе»
Со всего размаху я ударила его в живот. Я запинала его в угол кровати. Остановиться от злости даже приходило в голову.
Причина, почему он пришел ко мне, стала предельно ясна. Озноб мешал решить вечный вопрос, что же делать.
-Зато ты теперь знаешь, каково мне. Расслабься, я пошутил.
Улыбнувшись, я нагнулась над ним и еще раз съездила этому поганцу по морде.
Значит, так, твоя санитарная зона- диван. Шаг вправо.… А завтра будем думать, что делать.

Утро пришло слишком быстро, и его тяжесть навалилась на меня раньше, что я подняла веки. Самым простым решением было выгнать его и ничего больше не знать. Понимала, что не смогу, надо было делать это раньше, не разговаривать, не влезать в это. Это моя замечательная особенность - находить себе чужие troubles.
Но также знала, что ближе меня у него сейчас никого нет. Время показало, что он был одинок. А мне пришлось забыть свои чувства, переживания и превратиться в ту, которая пойдет с ним. Что бы ни случилось. Чтобы не случилось беды.
Беда. Её вкус имели бутерброды, чай, сигареты. Даже воздухом было сложно дышать. Его тяжесть давила на легкие. Мы не разговаривали, и тишина была какой-то неловкой. А что я могла ему сказать?
Мы сидели и курили. Яркий солнечный свет, такой живой и глупый, положив на нас, пробивал себе путь через стеклянный стакан чая, делая его янтарным.
Первое что нам встретилось на улице, это серьезное лицо Тани Геворканян и громкая подпись «Это касается меня, это касается тебя». Все в жизни происходит вовремя.

Открыв стеклянную дверь первой, я попросила неизвестно, у кого не иметь мне повода прийти еще сюда. От больничного запаха мутило. Все вокруг было ядовито белое. Только огромные черные кожаные диваны, отливали блеском. Жестом, отправляя Кота туда, я пошла искать еще не зная что. Потом его увели. Его долговязая фигура не ладила с дурацкими бахилами. Большой ребенок, ссутулившись, смотрел тогда на меня. Беспомощность приговоренного. Все сжалось. Стало больно в носу. Я еле удержала слезы. Нельзя при нем. Потом сколько угодно. Я с тобой. Что бы ни случилось. Я рядом.
Тактичная ассистентка положила мне кучу проспектов. Может еще мне предложит тоже анализы сдать? Время тянулось, превращаясь в бесконечность. Он вышел неожиданно. Теперь нам приходилось ощутить самый большой ужас. Ужас ожидания казни.
Я подумала, если бы на потолке были зеркала, то на меня смотрела бы пара полубезумных помятых людей в темных очках. Этаких два инопланетянина среди чистеньких, улыбчивых медработников. Звучали чьи-то имена-фамилии, и было страшно услышать знакомые. Но гром таки грянул,
Руки не знали, чем заняться, и я проковыряла в диване дыру, и наматывала нитки на палец.
Взгляд девочки-ассистентки был вопросом. «Извините», - сказала баском я, и ей стало понятно, что больше ничего не добавлю.
Стала рассматривать подоконник, цветы, которые выпустили бутоны как будто назло кому-то. Дурацкие мысли лезли со всех сторон.
И опять на солнце. Если мне присниться кошмар, им будет именно солнечный свет.
Он вышел, каким-то чеканными, размеренными шагами, будто хотел узнать, сколько их от двери до меня. Я не могла двинуться. Сначала я боялась его, потом утра, потом ожидания, а теперь мне это все казалось покоем перед правдой, уже известной ему. «Пойдем». И пошел тем же шагом к лестнице на выход. Я не успевала. Узкие тротуары Петроградки не позволяли идти рядом, и я сбиваясь, шла за ним. Он шел куда-то целенаправленно, и в самый неожиданный момент переходил дороги. Светофоры по фигу. Зашел в какой-то кабак. Утром мы смотрелись колоритно, и официанты разглядывали нас как на ярмарке. Самая смелая бойкая девчонка положила коричневую кожаную папку. Кот даже не посмотрев на неё, глухо произнес «Водки, любой двести». Шустрая девица обернулась в минуту. Тут же водка была разлита.
Опять курили и молчали. Кот протащил по столу ко мне мятый квиток. Удивившись юмору эскулапа, зачла вслух «Здоров как бык». Он бы еще смайлик поставил, блин.
-Я родился заново сегодня, понимаешь, аванс мне дали. Хотя и не за что. Ничего хорошего я не сделал. Наверно, самый стремный день в моей жизни.
- Храни сию драгоценность, внуков учить будешь.- на самом деле мне нечего было уже здесь делать. Сидит, blin, такой правильный. На сколько его целомудрия и правильности хватит???
Дальше молчали. Положив голову на руки, я распласталась на столе и начала его разглядывать. Ничего примечательного. Обычный человек. В тот момент в нем уже ничего не оставалось от того Кота, великого и ужасного, который держа мой подбородок, обещал задушить, если буду с кем-то. А потом бросил эту затею.
Водка подходила к концу, и он отправился к стойке. Имея всего пару минут, и поднялась, по деревянной лестнице, предательски скрипящей, и вырвалась на улицу. Мне казалось, что больничный запах не отстает ни на шаг, идет рядом, преследует. И окружающие сторонятся меня.
Я сделала для него все, что могла. Теперь он мог дать то, что нужно мне как воздух. Но не ради этого я была с Котом последние сутки. Дальше должно быть для нас раздельным.
Он догнал меня через перекресток. Выхватив из толпы, сжал так, что дышать было нечем. Слезы были его и мои. Они текли по лицу, по шее. Оставляли липкий, щекотный след. Это было счастьем. Действительностью, после отвратительного сна. «Как в День Победы»- комментировал кто-то. А мы просто были живы.
До вечера бродили по улицам. Хватали жадно все ощущения, пытаясь прочувствовать на 100 %. Два человека, расставшиеся для того, чтобы так встретиться вновь. И ставшие за сутки одним целым. Никто не мог понять нас тогда. Безумные и счастливые. Мы катались в длинном зеленом троллейбусе, ели мороженое, кидали монеты в фонтаны. Пинали банки на дороге. Убегали c диким хохотом от случайно встреченных знакомых, удивляя их этой дурацкой выходкой.
День был бесконечно длинным, но и ему пришло время закончиться. В теле - такая усталость, что на метро ехать не было сил. Поймав усталую шаху, мы отправились на Академку. Смотрели смешные фильмы, пили пиво, и свободно курили. Заснув свалкой на диване, до бесчувствия уставшие, мы были счастливы.
Среди ночи, поборов сон, я открыла глаза. Что-то странное, даже невозможное, происходило рядом. Кот лежал рядом, прижимаясь ко мне так тесно, как только возможно. Подложив ему подушку, накрыв пледом, я выполнила свой материнский долг, и с чистой совестью отправилась курить на кухню. Как себя вести дальше я не знала. Ничего не приходило в голову. Утро вечера мудренее же. А сейчас надо выспаться.
Капли долбили по железной раме балкона, возвращая в действительности. Кот проснулся и смотрел на меня немигающим взглядом. То есть мой кот. То есть… в общем, оба кота смотрели на меня. Я же - на хаос в комнате: бутылки, чипсы, упаковки и прочий хлам. Чудесное утро.
***
Он стал моим. Полностью. Каждое мое движение понимал раньше, чем его осознавала я. Свои тела мы выучили наизусть и читали их как интересную книгу. Меж нами не осталось границы, и занимаясь любовью (именно любовью, без вариантов), как эхо возвращались друг к другу, спасаясь и спасая. Любое слово об этом ложь, потому что нельзя рассказать, как всходит солнце, рождается ребенок, появляется чувство. Можно стать свидетелем этого, и помнить ощущение потом всю жизнь.
Мы могли сидеть смотреть друг на друга, а потом не сговариваясь, пойти на кухню, вместе хватаясь за чайник. Моя квартира стала той крепостью, за которой осталась его жизнь, да и моя тоже. Я понимала, что только здесь, до того момента, как ее покинем, есть эта связь. И мы боялись ее оборвать. Потому что за дверью остались привычки, люди, в общем, все то, что нам казалось жизнью. Просто представляли мы ее по-разному. Там между мной и ним была пропасть. От этого не убежать и не спрятаться.

***
Не хочу рассказывать, как его провожала. Он не хотел уходить, пытался обнять. Потом сдался. Солнце заходит, и вы заходите.
Мы поменялись ролями. Теперь ему была нужна я. Доводы по этому поводу мне приходилось выслушиваться каждый день. Мне же хотелось, чтобы он пережил это, продолжил свое обычное существование. А вместе у нас все равно бы ничего не получилось. Мне кажется лучше расстаться, когда еще хорошо, чем врагами. Всегда надо соблюдать эту тончайшую грань, тогда вокруг будут бывшие любимые, теперь отличные друзья, а не обиженные и оскорбленные.
Если любовь настоящая, то она все равно вернется. Через день, месяц или год.
Мы не остались ни друзьями, ни врагами. Иногда встречаемся в клубах. У него все отлично, и я этому очень рада. Говорить нам особо не о чем. Да и не привык он разговаривать не раздеваясь.
Кот не поменялся нисколько. Такой же обаятельный и аффигенный. Пользуется бешеной популярностью, насколько я могу судить по разнообразию спутниц, у девушек. Да я и сама, бывает, выпив лишнего, и встретив его в баре, испытываю вполне определенный интерес. К счастью, это всегда быстро проходит.
Он нисколько не повзрослел. Наверно, в этом и есть его очарование.
Все, что было между нами, я вспоминаю с нежностью. Сейчас в моей памяти нет уже ни обиды, ни грусти, ни печали. Да и любви тоже нет. У каждого есть свой путь и необходимость пройти его до конца. Если чьи-то пути пересеклись - это прекрасно, но в основном, мы бредем в одиночестве.
Я пока не решила с кем идти мне, но уверена, что и с Котом мне было не по пути. И это я знаю точно.