ГЛАВА 10



НАЖИВКА ДЛЯ ВОЖДЯ



... Прошло несколько дней, и страх, вызванный необъяснимым для Вождя отказом незнакомки, улёгся; к тому же эта дура покончила с собой, и, значит, уже не могла никому рассказать об унижении, причинённом ею Отцу Народов... А ведь согласись она, и всё могло быть иначе: Вождь умел благодарить!..
Сегодня с самого раннего утра СерГриг находился в приподнятом настроении: Младший Брат обещал привезти нечто особенное – Женщину, каких раньше Старший не видал даже во сне. И вот, в предвкушении многообещающей и интригующей встречи, Вождь полночи потратил на то, чтобы сочинить стихотворение, которым намеревался удивить и покорить ту, которую ещё не видел. СерГриг нервно и нетерпеливо прохаживался по мягкому ковру своего кабинета: он чувствовал – встреча предстоит непростая, необходимо заручиться поддержкой Той, Которая придёт... Первой пришла секретарша.
– Послушай,– обратился к ней Вождь, едва она переступила порог роскошного кабинета,– что ты скажешь об этом:
Безумство – сколько в этом слове жизни!
Сходить с ума не каждому дано:
Не в понарошку – от любви к Отчизне –
И не от страсти к женщине. Оно,
Пожалуй, будет интересней
Чем суть вещей, и хочется сойти
Хоть раз с ума!– да не везёт, хоть тресни...
Оно, безумное шестое чувство,
Потеряно – давно и безвозвратно...
Вскрывая вены, жажду прикоснуться
К тому, чего уж нет, и крови пятна
Захлопываются в чёрные воронки
Из мира этого, который я не знал –
В другой, где в бесконечной вечной гонке
Я так спешил залезть на пьедестал –
И грохнулся. И не было мне больно.
И даже не обиделся ничуть.
Я ж не Творец, не Бог. С меня довольно,
Вот только б на безумие взглянуть!..
За ширмой, медленно снимая кожу,
Мать перед сном баюкает дитя:
Младенец странный титьку мамки гложет,
Ручонками её за сердце теребя.
Два мира – плоть и кровь, и вечный прах.
Два мира – жизнь и смерть, любовь и страх.
Два мира – в них загадка бытия:
Висит картина на стене – в ней Ты и Я.
... Секретарша долго удивлённо таращила на Вождя глаза, прежде чем решилась заговорить:
– Знаете... Это так откровенно! Я в смятении, я смущена... и обескуражена... Слушая Вас, я... Я вся в Вашей власти, даже не будь Вы Вождём, а всего лишь поэтом, я – Ваша!..
– Отлично!– осклабился СерГриг, довольный произведённым эффектом.– Значит, работает... Ну, а теперь давай разомнёмся!
Секретарша, на ходу скидывая с себя одежду, привычно скользнула в объятия СерГрига и прильнула к нему в страстном поцелуе...

... – Ну, что, привёз?– СерГриг нетерпеливо вышел из-за стола, на котором распласталась секретарша с задранной юбкой.
– Привёз,– затряс жирными лоснящимися щеками АлГриг, Младший Брат Вождя.
СерГриг устрашающе сдвинул брови:
– Надеюсь...
И тут вошла Она.
Вождь осёкся, поперхнувшись грязными словами, и волна до жути непривычных ощущений окатила его с ног до головы; он только и смог, что вялым движением кисти отправить братца за дверь:
– Оставь нас,– еле слышно просипел СерГриг.
Подобострастно кланяющаяся туша Младшего Брата исчезла в дверном проёме.
Неизвестная Женщина молчала, и Вождь постепенно приходил в себя.
– Товарищ Михеев, мне можно идти?– жеманно надула губки преданная секретарша.
– Да, конечно. Иди с миром,– вежливо ответил Вождь.
Удивлённо вытаращив глаза – где такое видано!– секретарша в недоумении скрылась за дверью.
СерГриг и Женщина остались наедине.
Прошло несколько томительных минут, растянувшихся молчанием в вечности. В горле и во рту Вождя пересохло, и язык приклеился к нёбу.
– Ты к... кто?– наконец, смог выдавить из себя СерГриг.
Женщина заговорила мелодичным колокольчатым голосом, от звука которого у Вождя зашлось и ухнуло куда-то вниз сердце:
– Может быть, узнаешь.
– Когда?– застыл немой вопрос во взгляде СерГрига.
– После того, как встретишься с собой.
Неприятная слабость и дрожь в коленках подкашивали ноги Вождя:
– Похоже, что я ждал тебя всю жизнь... Благодарю судьбу, что привела тебя ко мне!
– Рано. Благодарить будешь тогда, когда выберешься из колодца памяти; и я не твоя судьба – лишь проводник...
– И ты... проведёшь... проводишь меня... ко мне?– и Вождь, не в силах более стоять, рухнул на колени.
– Только в случае, если ты наберёшься смелости посмотреть правде в лицо.
– ?!
– Всё зависит от того, готов ли ты увидеть себя – того, кто ты есть, а не каким ты себя представляешь. Ты многое постиг в искусстве магии – я это чувствую, как чувствую и то, что ты хочешь обладать мной...
Вождь согласно кивнул головой и вдруг неожиданно для себя выпалил шипящей скороговоркой:
– Странно, что тебя до сих пор не убили... Ты слишком много знаешь!
– Я и это предчувствовала,– невозмутимо ответила Женщина.– У тебя есть выбор: попользоваться мной как женщиной и убить или...
– Нет, я не то имел в виду!– с жаром начал оправдываться СерГриг, у которого почему-то вдруг до рези замутило в животе.– Я имел в виду, какое счастье, что тебя не убили раньше и ты до сих пор жива! Прошу тебя, помоги мне! Отблагодарю тебя, как Вождь – по-королевски!
– Мне ни к чему твоё королевство.
– Но я прошу о помощи!
– Я помогаю человеку, а не его имени или званию: будь ты королём или нищим, но если у тебя болит зуб, ты забудешь и о короне, и о дырявом камзоле.
– Так ты поможешь мне или нет?!– начал закипать СерГриг, почувствовав, что непривычная слабость, вызванная появлением неизвестной, улетучивается.
Женщина же легко и непринуждённо рассмеялась Вождю в лицо.
Тогда товарищ Михеев попробовал применить магию или хотя бы просто встать с колен, однако ни ум, ни тело не слушались его – в голове возник какой-то звенящий шум, и всё поплыло перед глазами. Сквозь оглушительный набат в ушах СерГриг услышал:
– Закрой глаза и делай, что я говорю! Мой голос будет тебе нитью Ариадны, но сквозь мрак лабиринтов своей памяти сможешь пройти только ты...

... Товарищ Михеев увидел себя одиннадцатилетним мальчуганом.
Тогда глаза Серёжи ещё были широко распахнуты навстречу прекрасному и загадочному миру,– он ещё доверял взрослым и вообще верил в людей. Мечтая о захватывающих и занимательных путешествиях, он часто воображал себя первопроходцем или кладоискателем и обожал шариться в развалинах полуразрушенных бомбёжками домов, что находил чрезвычайно интересным и увлекательным. Жаль, что родители не понимали таких простых вещей, как будто сами никогда не были детьми!
Здесь, в руинах, открывалось столько нового и познавательного, а если повезёт, то среди раскуроченной рухляди можно было отыскать кое-что весьма ценное. Например, как в тот памятный день, древние песочные часы на львиных лапах; правда, в разбитой нижней колбе не было песка, зато они – настоящие! А вот старинная монета, позеленевшая от времени – ей целых шестьдесят три года! Соседские пацаны лопнут от зависти!!!
– Эй, мальчик, что ты там делаешь?! Ну-ка, иди сюда!
Внизу стояли трое подвыпивших гражданских полицейских, один из которых манил Серёжу пальцем. "Вот не повезло, опять от мамки влетит!"– подумал он.
Крайне неохотно спускался Сергей со второго этажа к поджидающим его мужчинам в серой, мышастого цвета форме.
– Ты зачем туда залез?– строго спросил один из них.
– Дя-а-деньки,– понурившись, привычно завсхлипывал Сергей,– отпусти-и-те меня-а пожа-а-луйста, я больше не бу-у-ду-у-у...
– Хорошо,– сказал второй,– только ты помоги нам, тогда отпустим. Мы даже отбирать у тебя ничего не будем.
Сергей по-прежнему цепко держал свои сокровища: разбитые песочные часы в правой руке и крепко сжатую позеленевшую монету в левом кулаке:
– Правда?– улыбнулся он, размазывая сажу и копоть по щекам.– А что мне надо сделать?
– Здесь, в подвале, есть одно место, до которого мы не можем добраться. Сейчас мы с тобой туда сходим, а потом можешь мотать домой или куда хочешь. Драгоценности свои тут пока положи, Вох покараулит. Правда, Вох?
– Правда, правда,– неохотно откликнулся тот, кого назвали Вохом.
Первым в подвал спустился низенький жирный, покрытый потом и салом мужчина с сардельками вместо пальцев, вторым пошёл Сергей, следом за ним – долговязый человек со шрамом, изуродовавшим правую щёку и губы. Серый неприметный Вох в мышастой форме – как будто она являлась второй и истинной его кожей – остался снаружи караулить Серёжины богатства.
Блуждая в полутьме по битым кирпичам и осыпавшимся кускам штукатурки, они сделали несколько поворотов и очутились в тупике, в котором царил сумрак. Свет пробивался откуда-то сверху сквозь небольшую щель в полуразрушенном перекрытии. У дальней стены зиял глубокий провал, ведущий куда-то вглубь земли. Сергей подумал, что именно туда ему нужно будет спуститься, поскольку взрослый человек не сумел бы втиснуться в столь узкое отверстие. "Классное приключение,– решил он,– ребята не поверят!.."
– А фонарик дадите? Там плохо видно,– Сергей повернулся к полицейским, и смутное чувство тревоги колыхнулось в груди.
У выхода из тупика, почти заслоняя собой слабый солнечный свет, стояли три фигуры разного роста и толщины. Вох почему-то бросил свой пост, оставив часы и монетку без присмотра, а ведь он обещал!..
– Нет, пацан, это ты нам сейчас давать будешь! А что плохо видно, так ничего, мы тебя на ощупь поимеем. Гы-гы-гы,– недобро рассмеялся толстяк.
– Дядя, что вы такое говорите...– обомлел Серёжа, и, попятившись назад, упёрся спиной в стену.
– Не бойся,– похотливо промычал Вох.– Сними штаны и потерпи немного, и всё!
Только теперь до Серёжи дошло, что он влип во что-то ужасное, и выхода нет...
– Дяденьки, вы же обещали...– прошептал он, содрогаясь от страха.
– Конечно, обещали,– ответил долговязый,– но сначала ты сделаешь нам всем удовольствие.
Серёжа заплакал, заплакал по-настоящему:
– Дяденьки, отпустите...
– Не хнычь,– загундосил Вох,– слёзы тебе не помогут, и здесь тебя никто не услышит. Можешь выбирать: или снимай штаны, или умри.
Сергей понял, что обречён. Трое гражданских полицейских, три здоровых пьяных похотливых мужика... Педофилы могли наброситься на него и сделать с ним всё, что им вздумается, но нет, негодяям этого казалось мало. Палачи изгалялись как умели: им недостаточно было изнасиловать жертву физически,– они понимали, что, не сломив внутреннего сопротивления жертвы, мальчишку придётся убить. Унизив и морально уничтожив, можно быть уверенным в молчании и, возможно, попользоваться услугами неоднократно. Поэтому чистое физическое насилие виделось выродкам в полицейской форме неинтересным и пошлым...
– Подумай хорошенько и соглашайся,– хихикал толстяк,– да поскорее, а то у Жердяя уже конец дымится...
– Брюхан, скотина, заткнись! А ты, малец, раскинь мозгами: ну чего тебе стоит? Через полчасика уйдёшь домой, и всё! А иначе мы тебя убьём тихонечко, засыплем кирпичиками, и никто тебя не найдёт...
– Нет...– простонал Сергей, и то был не стон физического тела – то был стон жестоко кромсаемой души, приговорённой садистами к смерти...
Изощрённая пытка, за время которой истязатели и мучители Серёжины не прикоснулись к нему и пальцем, продолжалась целую вечность. Едва смолкали голоса палачей, Сергей отчаянно твердил "нет"... и всё начиналось сначала. Мальчик смотрел на бледнеющее пятно света за спинами взрослых и прощался с жизнью, поскольку понял, что пощады от полицейских ему ждать не придётся... Сергей жаждал смерти всем телом, всей душой, и в пришествии её видел освобождение от нестерпимых нечеловеческих мук, изнутри раздирающих его в клочья,– он молил смерть приходить поскорей... И она услышала его.
Внезапно огромной силы оглушительный взрыв потряс подвал: стены заходили ходуном, и повреждённая предыдущей бомбёжкой плита перекрытия рухнула на изуверов! Брюхана и Воха пришибло сразу насмерть, Жердяю же, стоявшему чуть впереди них, придавило ноги и низ живота, расплющив всмятку его похотливый отросток... Жердяй не умер, и, корчась от боли, умолял Сергея:
– Мальчик! Мальчик... Позови взрослых! Прошу тебя, мальчик, спаси меня! Мы только хотели тебя испытать... Ты настоящий мужчина! Мы пошутили... Извини... Стой, ты куда?! Мальчик, стоять!! Гад!!! Пи(оне)р невы(дела)ный!..
Сергей опрометью мчался домой, позабыв про старинные часы и позеленевшую монетку; он мчался домой, не обращая внимания на грохот разрывов, вой сирен и рёв пикирующих бомбардировщиков...
... Несколько часов спустя он наведался в подвал, едва не ставший Сергею могилой. Он хотел посмотреть на Жердяя ещё раз.
Жердяй был жив.
– Мальчик!.. Ты вернулся?.. Молодец, помоги мне...
Сергей не слушал мольбу о помощи. Едва его глаза привыкли к полумраку, он осмотрелся и увидел в углу острый обломок арматуры, пошёл и поднял его.
– Что ты задумал, мальчик?!– захрипел паникующий Жердяй
Сергей подошёл к нему сзади и влез на плиту, придавившую Жердяя животом к земле так, что тот не мог развернуться. Жердяй почувствовал приближение своего конца:
– Мальчик, подожди! Не делай этого! У меня дома жена, дети, престарелые родители... Маль...
Сергей, зажав арматурину двумя руками, размахнулся и что есть силы всадил острие между лопатками Жердяя; полицейский задёргался и захрипел, пуская ртом кровавые пузыри, из пробитого лёгкого с шумом вырывался воздух... И вдруг Серёжа неожиданно для себя испытал невообразимое удовольствие от ощущения власти над жизнью человека – пусть и ничтожного, пусть отморозка, но – человека!.. И Сергей, раскачивая прут арматуры, медленно погружал его в тело Жердяя, наблюдая за конвульсивными подёргиваниями с неописуемым наслаждением. И когда прут пронзил сердце и Жердяй, испустив дух, выгнулся дугой, по всему телу Серёжи пробежала сладострастная волна, и он, всем своим весом повиснув на арматуре, пригвоздил Жердяя к полу...
Сергей видел Жердяя, обглоданного крысами. Никто его не нашёл и не вытащил... Сергей жаждал лицезреть смерть ненавистного ему человека! И он увидел её...

... На какой-то миг Вождь вынырнул из душного колодца памяти и, судорожно хватая ртом воздух, попытался что-то сказать – и не смог.
– Ты недостаточно глубоко нырнул,– Женщина подошла к СерГригу и положила правую руку ему на лоб.– Попытайся ещё раз...

... – Нам стало доподлинно известно, что смерть Дарка на твоей совести! Ты был Хранителем, был одним из нас... Разве ты забыл нашу клятву нести людям Свет?! Ты же начал сеять зёрна Хаоса во Мраке, плодами Невежества потешая своё эго... Нам нет нужды убивать тебя или как-то наказывать, ты и есть своё наказание. Просто уходи, уходи прочь!..
– Потомки Атлантиды не простят мне, я знаю, но и не простят вам!– злобно зашипел Мулдрод.– И вы все умрёте лютой смертью, я вам обещаю...
... Упавшая пелена тьмы скрыла дальнейшее, и через сколько-то жизней Вождь открыл глаза и увидел склонившуюся над ним Женщину...

... СерГриг лежал навзничь на полу и пытался собрать себя по кускам:
– Кто я? И где я?– спросил Вождь у Женщины.
– Проводи меня,– приказала она, не позволяя Вождю опомниться.
Рука об руку СерГриг и Женщина вышли из резиденции Отца Народов, беспрепятственно минуя все посты охраны.
– Здесь я тебя покину,– улыбнулась Женщина, когда они прошли последний пост.– Подумай обо всём, что видел сегодня... Прощай.
Женщина грациозной летящей походкой пересекла площадь перед дворцом-крепостью Вождя с мавзолеем его предшественника и скрылась на одной из улиц прилегающих к площади жилых кварталов.
Мало-помалу к СерГригу возвращалось ощущение и осознание того, кем он сейчас является и что с ним вытворяла совсем недавно скрывшаяся за поворотом неизвестная.
– Охрана!!!– взревел Вождь.– Догнать! И притащить ко мне!! Любой ценой!! Только живой не брать – пристрелите сначала, она слишком много умеет и знает!!!
Взвод гвардейцев-охранников, топоча коваными сапогами по булыжной мостовой, бросился вдогонку Женщине, только что покинувшей СерГрига.
Церберы лавиной ворвались в узкую улочку и, сбив с ног шаркающего немощного старикашку с клюкой, ломанулись дальше по вмиг опустевшим тротуарам. Лишь последний из бегущих, в звании младшего лейтенанта, не сбавляя хода попытался извиниться:
– Не путался бы ты под ногами, батя!– и помчался дальше.
Упавший дед не по-старчески легко поднялся и, спокойно отряхнув с себя пыль, нырнул в сумрачный колодец проходного двора. Орсул шёл домой, и больше ничто не преграждало ему путь...

... И вот, через два дня отсутствия, приближаясь к своему лесному жилищу, Орсул в который раз с благодарностью вспомнил своего Учителя, и вдруг солнечный зайчик вскочил ему на лоб, а со лба спрыгнул на глаза, и в возникшей вспышке света у Орсула, никогда не бывшего поэтом, впервые в жизни зазвучал стихотворный ритм.
Орсул замер и, прислушиваясь к себе, стоял, залитый солнечным светом снаружи, а свет Духа его огненного пробивался изнутри... И Орсул увидел, как из замаскированного хода землянки появилась всклокоченная голова Тора, и в этот самый миг из молодого сердца старика феерическим водопадом хлынули чувства, образы и звуки, и, сплетаясь в слова, снова трансформировались в нечто неуловимое... И это состояние Орсул в молчании своём передал Тору как ощущение:
– Я дарю себя всем – просто так!–
Для объятий, для взгляда, для слова;
Через вихри враждебных атак
Возвращаюсь к вам снова и снова.

Я дарю тебе сердце – возьми!–
Светом теплых лучей наслаждайся,
И под куполом щедрой любви
Никогда и ни в чем нуждайся.

Я дарю тебе лестницу вверх –
Пусть она уведет тебя в небо,
Где крыла распростер белый стерх,
И где быль превращается в небыль...

Еще много могу подарить –
Ты скажи только, что тебе надо!
Ты позволь мне тебя полюбить –
Это лучшая в жизни награда…

Познать все – стало быть, стать ничем:
Мы рождаемся снова и снова,
Чтоб себя дарить ВСЕМ – НАСОВСЕМ!–
Для объятий, для взгляда, для слова…
... Вождь, погрузившись в себя, ходил по кабинету. Все женщины мира не шли ему на ум – все, кроме одной. "Кто она такая, чёрт возьми?! Исчезла, как сквозь землю провалилась..."
СерГриг вспомнил почти всё: появление Женщины и погружение в колодец памяти помогли ему понять многие необъяснимые события и странные совпадения в его жизни... И всё же что-то главное – неуловимое, но такое близкое – ускользало и словно дразнило: "Попробуй ещё раз!" Вождь находился в ощущении того, что это должно вот-вот случиться.
"О какой расплате и о каком наказании шла речь? И за что меня изгнали – ведь я был одним из лучших Хранителей... Что такого я взял, чего брать был не вправе? И, главное, как мне теперь это удержать?!.."
Отец Народов предчувствовал, что уже очень скоро должно кое-что произойти, и, прохаживаясь по кабинету, думал об этом постоянно и неустанно. И вдруг... Всего лишь на мгновение вспышка Неведомого осветила Вождю короткий миг где-то впереди... СерГриг замер, как парализованный:
– Они идут...– и плашмя рухнул на ковёр.

* * *

ГЛАВА 11



ПРОЩАНИЕ ОРСУЛА И ТОРА



... После сытного обеда Орсул предложил Тору выпить зелье из фляжки – то самое, что когда-то вернуло Тора к жизни.
– Хочу предупредить тебя об опасности искушения,– сказал Орсул.
– Какого?– поинтересовался Тор, веточкой выковыривая из зубов застрявшие волокна мяса.– Если ты о чревоугодии, так это случилось со мной впервые за несколько лет.
– Нет, Тор, я не о чревоугодии. В связи с тем, что тебе предстоит, и ты можешь... В общем, я говорю об искушении физического бессмертия. Да, это действительно так. Пока ты владеешь Ключом, тело не умрёт: разрубят тебя на куски или сожгут, и даже если ты очень-очень медленно состаришься...
– Насколько медленно?
– Тысячелетняя жизнь – не предел... Теперь все части Целого в одном месте и в одно время, и они неизбежно соединятся.
– Так в чём же дело? И пускай себе!
– Есть одно препятствие... Оно состоит в том, что Ключи обладают свойством выбирать условия восстановления умершего тела. Выбирают они, а не ты; Ключ восстановит и омолодит тело, хочешь ты того или нет, а заодно и память. Ты забудешь почти всё, чтобы не препятствовать частям Целого соединиться, останутся лишь некоторые фрагменты твоих воспоминаний: это сделано потому, что мало кто из людей способен устоять перед соблазном вечной жизни на земле... Человек живет, не осознавая себя и, по сути, становится рабом Ключа. Я сам столько жизней потратил впустую, потакая преходящим желаниям и страстям... Теперь я свободен от бремени и готов к переходу НАВСЕГДА, и взываю к твоей мудрости: остерегайся использовать Ключ – сознательно или бессознательно – для сохранения жизни, хотя ты можешь пользоваться другими его свойствами... Если ты умрёшь, не освободившись от него... Я больше не смогу тебя встретить...
– Орсул... Теоретический вопрос: как человек сможет использовать Целое?..
– Оставь свою глупость здесь!– резко оборвал Тора старик.– И запомни: знания нужны человеку только для того, чтобы ими пользоваться. Даже вещь, которой не нашли применения в течение года, нужно выбросить либо отдать тому, кто в ней нуждается, иначе твой дом превратится в свалку ненужного барахла! Почему же ты настолько не любишь себя, что превращаешь в помойку свои мозги, своё тело – а ведь оно является вместилищем для твоего Духа?! Нечистоты, захламляющие ум, начинают бродить и разлагаться, затем продукты гниения ума разрушают тело – так появляются болезни, боль причиняет страдания... Ты хочешь страдать?!
– Нет...
– Или хочешь оставить Целое себе?!
– Нет!
– Тогда зачем тебе знать, как Им пользоваться?! Зачем тебе формулы Древних?!
– Извини, Орсул... Действительно, незачем. Спасибо тебе.
– Пожалуйста. Перед тем, как пойдёшь, думаю кое-что ещё тебе рассказать – для того, чтобы твой выбор был более осознан... Ты прозябал в городе-колонии, и не знаешь многого того, что происходило и происходит в настоящее время в мире, в котором тебе пришлось жить последние лет тридцать... Возвращаюсь к вопросу о вечной жизни... Формулы Древних были для Них всего лишь инструментом, но в руках людей непросветлённых они могут оказаться проклятьем, превратить жизнь человека и окружающих его в кромешный ад...
– Очень похоже на то, что творится сейчас Вождём... Орсул, почему стало возможным, что к власти пришёл Старший Брат?! Я действительно хочу разобраться в том, что происходит.
– Замечательно. Тогда слушай и мотай на ус. Прежде всего, начну с того, что деньги – инструмент власти.
Когда-то коммунисты и их теперешние последователи Партийцы уничтожали (и горят желанием продолжать это делать) всех богатых людей, особенно тех из них, в ком богатство духовное сочетается с материальным достатком. Почему? Богатые имеют много денег, а значит, много власти,– потому-то богачи не спешат делиться заработанными деньгами; будь то фабриканты или "кулаки" фермеры, они зарабатывают деньги своим умом и трудом...
А что делать, когда амбициозному тупому лодырю хочется много власти?! Денег такие люди заработать не могут и не хотят...
И вот находится – вдруг! – среди лентяев хитрый человек, видящий суть денег – дающих власть – и способ прийти к власти, отменив деньги. А для этого необходимо уничтожить богатых и умных как класс.
Тупая кровожадная толпа, это рабочее быдло, этот скот – ему только подкинь лозунг да ткни пальцем в обидчика! Вот уже полетели кровавые ошмётки от купцов, "кулаков" фермеров, промышленников. Деньги отобраны и пропиты, а власть поделена между теми, кто затеял всю эту смуту и непосредственного участия в бойне не принимал, а лишь трусливо науськивал других из-за угла: ату их! убей!! долой!!!
Дебилов, бесстрашно идущих на смерть, коммунисты возводят в ранг героев, предателей своих отцов ставят в пример детям, беспринципность и бесчеловечность делают образцом для подражания... Дебилы потому и не боятся смерти, что они дебилы. Нормальный человек хочет жить. А в СССР так убого и уродливо жили потому, что в стремлении улучшить быт человека как-то "забывали" о его сознании – мол, разбогатеем материально, и богатство духовное вкупе с осознанностью придут сами собой. Не пришли... Ибо в корне неверно фундаментальное утверждение коммунистов и их основоположников о том, что "бытие определяет сознание", то есть мёртвую материю они ставят выше живого Духа, Разума, Души,– так и вся их идеология попахивает мертвечиной. Пытаясь насильно изменить общество (то есть утопить людскую массу в крови, а кто не шёл ко дну сразу и выплывал, тот после сто раз пожалел об этом), идеологи марксизма-ленинизма надеялись изменить натуру человека в лучшую сторону. Однако, что такое общество? По сути, это ничто – нечто безликое, аморфное, неопределённое... Разве возможно изменить ничто?! А ведь коммунисты и Партийцы предлагают бороться с ничем – старым обществом,– чтобы построить новое общество – ничто; они делят ноль на ноль, что недопустимо! В этом абсурдном делении и происходит подмена – люди видят иллюзию, воспринимая её как реальность, а коммунисты-Партийцы тем временем разрушают реальный мир до основания, не слишком заботясь о последствиях... Для реализации этих преступных и античеловечных замыслов сгодилась толпа; если бы коммунисты и Партийцы действительно хотели изменить общество и сделать его лучше, им следовало бы обратиться к Человеку как индивидуальности,– только меняя Человека, можно изменить общество, и никак не наоборот! Мир изменить невозможно, ибо Вселенная бесконечна, и физические силы безмерно малы в её масштабах, а человек с его сознанием вот он, перед тобой, и менять надо человеческое сознание, но не общество. Только ведь один человек, индивидуальность – не дикие массы с кипящим (читай, больным) разумом, а коммунистам для осуществления их амбициозных целей нужна именно разъярённая толпа.
Однако толпа никогда не являлась носителем Истины. Море идиотов, одурманенное красивыми лозунгами, беспрестанно поставляет пушечное мясо генсекам – неважно, как при этом будет названа правящая партия: ВКП (б), НСДАП, КПСС или просто Партия... Называется диктатура фашизмом или коммунизмом, не имеет значения и сути дела не меняет: индивидуальность, Человек уничтожаются, так как становятся опасными вождям, дорвавшимся до власти.
Вожди, они подобны крысам, попавшимся в бочку: озверев от голода, те начинают пожирать друг друга, пока не останется один – самый сильный и настоящий вождь. Что до толпы... Напрасны её ожидания, власти эти жалкие людишки не получат никогда – вожди любого уровня (райкомов, горкомов, обкомов, директора заводов, председатели колхозов и так далее и тому подобное), а тем более сам генсек, не пожелают делиться тем, что завоёвано для них толпой. Разве получили крестьяне обещанную землю?! Нет! Единоличное хозяйство осуждалось и запрещалось, а колхозы и совхозы управлялись утверждёнными партийным руководством председателями, ни бельмеса не смыслящими в работе крестьянина.
Получили рабочие фабрики?! Нет! Заводы управлялись назначенными партийным руководством директорами, в подавляющем большинстве своём отвратительными хозяйственниками, не смыслящими ничего в коньюктуре рынка, но зато безгранично преданными Вождю.
Получили власть Советы?! Нет! Фактически, власть была сконцентрирована в руках генсеков и их клики.
Вождю не пристало делиться властью!!! Кинуть подачку – бесплатно!– со своего стола ещё куда ни шло... И вот к бесплатному сыру (а он бывает, сам знаешь, где) ломятся орды оголодавших и озверевших верноподданных: по головам друг друга, нещадно увеча и затаптывая насмерть упавших... Кто-то один из толпы доберётся, конечно,– тут мышеловка и захлопнулась. Дальше Вождь может делать с несчастной жертвой всё, что захочет: пытать, мучить, казнить... иногда обласкать, строго погрозив пальчиком – чтобы толпа видела мудрость и справедливость старшего...
А что же те, которые сохранили своё человеческое лицо и не опустились до уровня животных инстинктов?!
... Вождь кровавым глазом косит окрест: вот они! Стоят в сторонке особняком, имеют своё мнение и в дележе бесплатного сыра не участвуют, и – самое страшное для Вождя – видят и осознают то, что происходит на самом деле.
Для толпы генсек – гениальный и чуткий руководитель, а как же: бесплатно даёт сыр, зарвавшихся ( то есть дорвавшихся до лакомого куска) наказывает, а самое главное – всем всё поровну, что очень справедливо! Хотя всё равно нулю, уже неважно, главное – поровну.
Принцип любого диктатора – Муссолини, Сталина, Гитлера, СерГрига и им подобных – сбить народ в стаю, объединив его звучным лозунгом, а затем править страхом, и власть Вождя будет безгранична!!!
Для индивидуальности, для человека любой вождь – злодей, убийца, насильник. Сталин, придя к власти, уничтожил около сорока миллионов (!) здравомыслящих людей, верящих в него как в бога. Гитлер поубивал несколько тысяч душевнобольных в своей стране и около тридцати миллионов человек в завоёванных. И даже такие маленькие вожди, о которых мало кто помнит, придя к власти, успели отличиться. Полпот и Янгсари за период своего правления уничтожили всех образованных людей Камбоджи* – мизер по сравнению со Сталиным и Гитлером, "всего" три миллиона, но в процентном отношении это составило почти половину населения крохотной страны. Каждый второй(!) был убит, причём убивали людей так: приговорённые к смерти сами себе рыли длинный ров, затем выстраивались вдоль него в шеренгу, и стоящий в строю вторым бил дубиной по затылку первого, третий – второго... и так далее. Последний скидывал трупы в яму, спускался туда
сам, и тут его пристреливали одним выстрелом в череп,– а зачем на всех зря пули тратить?!
_____________________________________________________________________________
* – в настоящее время Кампучия

После, когда диктаторский режим свергли, во всей стране нашли всего двух(!) людей с образованием: чудом уцелевших медсестру и школьного учителя на три миллиона питекантропов!!!
... Гитлер был побеждён конкурентом – Сталиным,– а сам Сталин просто не успел реализовать то, что сумели Полпот и Янгсари, хотя находился близко к этому. На счету кремлёвского горца три нобелевских лауреата, сотни профессоров и докторов наук, десятки высших армейских военачальников и многие тысячи командиров рангом пониже... Деятели культуры и искусства: художники, поэты, писатели... Инженеры, агрономы, учёные... Ненависть к интеллектуалам, бесконечное унижение работников умственного труда при Сталине достигли апогея, а слово "интеллигент" стало ругательным, оскорбляющим человеческое достоинство. Даже детскими писателями становились заслуженные убийцы и насильники: мало кто знает, что Аркадий Гайдар (почитаемый и читаемый писатель во времена СССР) в период гражданской войны, командуя красными полками, почти полностью вырезал население Хакассии, и от бесконечных зверств и убийств тронулся рассудком. Ему даже дали инвалидность... Великая трагедия хакасского народа стыдливо замалчивалась советской властью, а злодей (ой, простите!) детский писатель почивал на лаврах славы – потому, что был преданным рабом Вождя.
Что до Сталина... Гитлер, как его ни хают, и тот выезжал на фронты Второй Мировой войны! Сталин – ни разу, потому что он был позорищем, трусливым человеком и жил в постоянном страхе, а это пошло ещё с царских времён: находясь в ссылке, будущий Вождь и Отец Народов не мылся неделями, не чинил одежду, не стирал носки и от него постоянно воняло; он писал доносы и пасквили в охранку на тех, с кем отбывал срок в ссылке, совращал малолетних девиц и сожительствовал с несовершеннолетней... Он не стал лучше: сделавшись генсеком, превратил в сплошные лагеря огромную страну!..
Или вот ещё факт: во время Второй Мировой войны коммунисты всему миру раструбили о подвиге ленинградцев: девятьсот дней и ночей удерживали они город, и голод косил блокадников похлеще вражьих пуль... Но коммунисты молчали, когда в результате проводимой Сталиным политики в 1933-м году начались ужасные голодовки, и уже тогда, в 1933-м,– задолго до войны!– на улицах Питера лежали трупы людей, умерших от голода, и некоторые из блокадников-людоедов 41-го ещё в мирное время познали вкус человеческого мяса. Вокруг тогдашних колхозов стояли заслоны НКВД, и деревни вымирали под корень, а жителям Страны Советов травили байки о борьбе со злодеями-кулаками, укрывающими хлеб, и о героях-чекистах. Крестьяне же элементарно хотели жить и пытались бежать из сёл и деревень – большевики открывали огонь, и кровь лилась рекой...
Вот ещё один факт для сравнения: фашизм (как ни кощунственно прозвучит) всё же гуманнее коммунизма. Ведь лидер фашистов, Гитлер, пришёл к власти демократическим выбором немецкого народа, а отнюдь не благодаря военному перевороту и последовавшей вслед за ней кровавой бойней, которую Сталин называл Великой Октябрьской Социалистической Революцией...
Ужасы коммунизма ещё были свежи в памяти многих, ещё были живы многие жертвы коммунистических репрессий... Впрочем, были живы и их палачи, которые, потеряв власть в конце 80-х – начале 90-х годов двадцатого века, громче всех прочих, надрываясь, верещали о геноциде русского народа; коммунисты предприняли несколько кровавых попыток реванша – правда, революция, к счастью, не удалась: то ли народ поумнел, то ли обленился. И всё же жажда власти осталась неутолённой – жажду власти можно временно заглушить кровью невинно убиенных людей, но с каждым днём она растёт и крови надо больше. Именно наследники НКВД,– дети палачей – развязали войны в Афганистане, Чечне и множестве других "горячих точек" по всему миру.
Коммунисты, агонизируя, рвались во власть, лелея мечту возврата к прошлому, к так называемому "светлому будущему", "равенству" и "братству"... Коммунистам не удалось, а СерГриг сумел,– насколько светлым стало будущее, нужно спросить у Старшего Брата, равного Богу!..
Конечно,– и безусловно – задачей любой партии является захват власти. Коммунисты проявили себя (и не раз!), опираясь на низменные инстинкты дремучих людей. Коммунистам и их прямым наследникам, Партийцам, невыгодно иметь умный, здоровый, богатый народ – реализовавшего себя Человека трудно и даже почти невозможно уговорить пойти убить другого: подлинная индивидуальность – не толпа!!!– не станет и слушать бредни прохиндеев о необходимости классовой борьбы, террора и насилия. Бред коммунистов о равенстве никогда не будет осуществлён, потому что люди не равны – каждый Человек имеет разный потенциал и направление развития. Кто-то крестьянин, кто-то сапожник, кто-то поэт, кто-то художник... Потенциал у всех разный, а вот возможности его реализации должны быть равными,– если можешь заработать миллион – получи миллион; способен заработать только тысячу – что ж, по труду и оплата. Но этого коммунисты не хотят, они хотят распределять, кому, чего и сколько дать – в чём и заключалась их основная деятельность в период СССР: спецпайки, спецраспределители для партийной элиты и пустые полки магазинов для простого народа. Иными словами, в СССР было всеобщее распределение нищеты, ибо позволить людям зарабатывать деньги – значит, потерять власть над ними!.. Так было при коммунистах и в точности повторяется теперь Старшим Братом...

... Орсул устал говорить и ковырял суковатой палкой угли костра. Молчал и Тор.
– Тор, я помогаю тебе и тем, кто здраво мыслит,– продолжил Орсул, передохнув.– Я ищу тех, кто сохранил разум и чьё сердце ещё не остыло: посмотри на толпы людей, одурманенных партийцами разных мастей! К чему разнокалиберные вожди и иже с ними призывают толпу?! К "борьбе" – к разрушению, к ненависти, к возврату вспять!!! Следует знать, что любая агрессия исходит из ущербности и страха. Человек самодостаточный и гармоничный доброжелателен. Тот же, кто чувствует свою неполноценность, стремится разрушать, ибо недочеловек способен возвыситься, только унижая и втаптывая в грязь других людей. Все крики коммунистов, фашистов, Партийцев о всеобщем осчастливливании народа – пустая болтовня! Позволю себе закончить четверостишием Омара Хайяма:
Чем за общее счастье без толку страдать,
Лучше счастье кому-нибудь ближнему дать –
Лучше друга к себе привязать добротою,
Чем от пут человечество освобождать...
Тор взглянул на Орсула, и ему почудилось, что потрескивающий костёр является маленьким отражением пламени Души и Духа Огненного Человека, сидящего перед ним, и низко поклонился старику.
– Я тебе рассказываю это не для того, чтобы ты со мной соглашался,– продолжал Орсул.– Слушая меня, слушай себя: может, мои слова вызовут в тебе чувство протеста или, напротив, душевный трепет от встречи с чем-то родным – кто знает? Вижу, ты хочешь возразить... Оставь попытку что-либо объяснить и доказать мне – ты себе докажи своею жизнью истинность твоих убеждений. Я хочу, Тор, чтобы ты осознал: то, что является благом для тебя, может оказаться ядом для другого.
– Да, Орсул!– коротко поклонился Тор, глубоко вздохнул и бросил взгляд наверх:– Скажи, почему мне бывает так больно, когда я смотрю на небо?
– Каждый человек способен летать, и раньше, в далёком прошлом, все умели делать это. А потом люди утратили способность парить в небе, потому что потеряли корни своего существа и оторвались от земли, увязнув в грязи. Не стало опоры, от которой можно оттолкнуться и взлететь,– Орсул заглянул Тору в глаза и, задержав взор в глубине его души, завершил:– Каждый имеет крылья, надо лишь выйти из клетки предубеждений, и первое из них – летать невозможно! И помни:

Не опираясь на землю ногами,
Никак не достать головою Неба,–
Гора, возвышаясь над облаками,
Уходит корнями в земные недра.
Орсул поворошил костёр, подкинул в огонь дров и предложил Тору немного вздремнуть, чтобы во сне полученная информация улеглась в мозгах по полочкам. После полуторачасового отдыха беседа между Орсулом и Тором возобновилась; продолжалась она долго и закончилась далеко за полночь. За это время Орсул успел рассказать Тору, с чем ему, возможно, придётся столкнуться на своём пути. Тор всё запоминал и жадно впитывал каждый миг общения с Орсулом, и чувствовал в груди щемящую тоску приближающейся разлуки, и одновременно с этим предчувствие новых встреч растекалось по сердцу радостью и умиротворением.
Перед тем, как отправиться спать, Орсул ещё раз взглянул на Луну, на звёзды, раскатал угли и над затухающим пламенем произнёс:
– И последнее... Должно быть что-то, что согреет тебя в пути и отодвинет светом мрак безысходности, когда тьма поглотит тебя. Прошу тебя, Тор, прими мой дружеский подарок...
– Да, Орсул!
Тор ждал и гадал, что Орсул сейчас что-нибудь достанет, однако тот не двигался, и только малиновые блики затухающих углей играли на лице старика.
Тор решил, что Орсул имел в виду не что-либо материальное, а совсем иное... и замолчал. И в воцарившейся тишине разума Тор начал слышать голос Орсула: "Пожалуйста, прими мой подарок..."
Тор закрыл глаза и увидел пульсирующий во лбу свет, вливающийся из Неба в его грудь, и, когда сердце переполнилось ослепительным сиянием, световые потоки ливнем хлынули через край и зазвучали словами:
– Есть в жизни только ДА и НЕТ,
Отринь кривлянье и лукавство:
Мы проникаем сквозь пространство,
Вобрав в себя и ТЬМУ, и СВЕТ,
И так полны непостоянства…
И дай нам Бог найти ответ
На то, что вслух невыразимо,
Что появляется незримо
Из звёздной пыли и комет
И тихо, еле уловимо
Сквозь сердце пролетает мимо,
Оставив там горящий след…

Будь светом самому себе!..

* * *