Во саду росли грибы. Их было мало. Не меньше, чем зубов у Василия Алексеевича Конопатова. Его подруги искали себе замену в том, что у них заросли ноги. Я вижу, что у них, кажись, какие-то проблемки с психикой. Я не сомневаюсь, потому и веду себя как гном. Боровско-Пафнутьевский монастырь. Там страшно. В детстве боялся.
Когда в деревне всходит солнце все мужики начинают хвалиться. И мыть зубы. Они у них как у мамонтов. Ушки у них как у нашей дорогой Ольги Семёновны. И такие же руки.
У меня с тех пор начались припадки нездоровых очков. Я в них всё вижу. Но ни хрена не вижу. Мой пращур ел не вилкой. Он ел свинину. Ей она очень нравилась. Она непонятного цвета. Так может пахнуть только мясо. Пращуры – чуваки тусовки. Там Константин надел кроссовки. Я съел его. Потом вы, наверно, ошибётесь, полагая, что я обкакался. Я засунул себе собаку. Потом превратил в пингвина. Сестрички мои – не русские. Правнуки – прусские. Они в 1985 были завоёваны войсками братской кайзеровской Германии. Мы ещё с ними не виделись. Они принесут мне часы. Я им за это спасибо скажу. У других людей рождаются девочки. Самое страшное обзывательство для них – Паскаль. Они плачут от этого слова. Сам не рад. Все давно уже заметили, но никто не признаёт, что веками люди прикалывались. Шовинизм – дело хорошее и весьма продуктивное. С него ходит много бабушек и молока. Все мы шовинисты по природе своей. Нас на земле русских не осталось. Мой пращур имел хвост и трое пап. Лазил и был счастлив. Он был умнее планеты Венера. А планета Вега меня пугала. Я видел кастаньеты. Это мой муж. Отличный пацан, но себя не продаст. Это все умеют. А я родил. Не подумайте – я родил. Никто ничего не понял. Я в этом уверен. Спросите у Мичурина. Он написал мне про Союз Советских Рэспублик. Я его наградил бессмертным мужчиной. Он заплакал мне в пижаму. Когда распался Душанбе, я проводил коров. Много коров. Песня «Жаба». Вы её не узнаете. Но узнаете. Рэспублик. Писи. Каки. Капканы. Кони. Кобзон – мне приходится долговязым крышей. Он бритый скин. Нацист засранный. Лидер мирового жидовства. Шовинизм дело приятное. Это наука весёлая. И Красивая. Краско. Опаньки. У вас наверно, гнилые зубы. Потому вы меня писаете. Но этого делать не стоит. Бо я могу. Я дееспособен. Шовинизм, братья, это Русь. Русь казацкая. Казаки – все мои братья. Яйки. Если что – все вопросы к моему промоутеру. Он вас промоет и скажет – я знаю про секс. Он вам поможет лишиться квартиры в Москве и попасть в заимность. Он мужчина хоть куда – с ним и горы и вода. Засим кончаю. Шовинизм, господа, это прежде всего шовинизм. Я люблю, потому что я люблю. Как толстый дядя говорил. Где – не помню. Помню, что из мультика. Ааааа! Там другое было! Там было так: Я альпинист потому что я альпинист!
Кончил.

8 сентября 2007 г.