«А не выпить ли мне чачи», - подумал «батонэ» Гогия, рассматривая в зеркале свои гладко выбритые щёки. Кроме лица был виден кусок неба и часть дороги. «Какая это смелая - русский народ», - подумал «батонэ» свою вторую, как он говорил «мысыль». На это подвигнул вид бегущего человека. Бег был неправильный, часто переходил во что-то другое, и любой физкультурник мог сказать, что так бегать не следует. Но человек об этом не догадывался и продолжал изображать бегуна, поднимая с сухой земли высокую пыль.
Из образовавшегося облака была заметна лишь голова, уверенная, что по утрам бегать всегда полезно. Звали хозяина головы Васей. Вчера вечером был вдребезги пьян, а сегодня с утра бежал, навёрстывая угробленное здоровье.
- Зыдыраствуй Вася, - Гоги высунув в окно красивую свою голову.
- Приветствую Виссарион, - ответил Вася, переходя на шаг.
Гоги любил, когда его называли Виссарионом. Широко улыбнулся. Так широко, что на лице судорога судорога.
- Захады генацвале, - сказал он, прикрывая рукой перекошенный рот.
Вася закруглил траекторию, ненадолго двинул в обратную сторону, ещё раз повернул, перешёл на шаг. Остановился перед распахнутой калиткой, согнулся, пытаясь достать руками до земли. Но что-то пошло не так, и он застрял в нелепой позе, делая вид, что всё нормально. Долго лез в карман, оставаясь в согнутом виде. Наконец, достал тюбик с яркой этикеткой, закряхтел, растирая поясницу чем-то пахнущим.
- От чего эта «лекарства»? - интересовался Гоги.
- От жизни, - мрачно шутил Вася.
- Звери лечатся мухомором. Есть такая грибница, если знаешь.
- На то они и звери, - согласился Вася и вздохнул.
А город готовился к празднику. Закапывали старые траншеи, рыли новые, красили дорожные столбы и деревья, перевозили мусор с одного места на другое. Ждали больших начальников и заслуженных артистов. Список мероприятий висел повсеместно, был обилен и бурно обсуждаем. Всё происходило одновременно, в разных местах и во все стороны.
Спорили весь день, но так и не поняли, куда им хочется. К единому решению не пришли, зато пришли к магазину. Купили и продолжили спорить. По дороге выпили, чтобы сильнее почувствовать приближение праздника.
Дальше шли прямо по дороге, тропинка для пешеходов казалась тесной. Гоги теперь занимал больше места, из-за того, что задирал нос и держал «руки в боки». Машины гудели, но сбавляли скорость и объезжали. Увидев закрытый железнодорожный переезд Гоги произнёс тост:
- Красный свет - дорога есть! - сказал Гоги, и они продолжили свой путь.
Возле двух берёз выпили что осталось. Берёз стало больше. Сидели в их тени на прохладных скамейках. После вчерашнего, после утреннего, после всего, что произошло за длинный день, Вася клевал носом. Наконец, снял с руки часы, отдал Гоге и растянулся на скамейке.
- Разбуди через 20 минут.
Прошло 20 минут, но Гоги не будил спящего товарища. Сидел рядом, держа во рту потухшую трубку. Курить он бросил, а вот от трубки отвыкнуть не хотел. Думал. О муравьях и землетрясениях, о странных приливах в африканском озере и о грибах со странным названием «Бессмертие Джи». А больше всего хотел понять существует ли в действительности морской змей.
Случайно взглянув на Васю, Гоги заметил, что тот уже не спит. Лежит с раскрытыми глазами и смотрит то ли в листву дерева, то ли на облако.
- У меня часы пропали, - сказал Вася, продолжая глядеть непонятно куда. - Хорошие такие часы. Лёнька сказал, что, если их отремонтировать, им сносу не будет. Они даже в воде не портятся. Знаешь Лёньку?
Гоги покачал головой.
- Ну, тот самый, который в прошлом году топиться хотел.
- Получился?
- Не до конца. Вода ушла. Ему бы в речку, а он на залив. Видите ли, туда у Вальки окна выходят. Хотел, чтобы увидела, как его неживого нести будут. А тут вода и ушла, быстро как-то ушла. Лежит он на песке, мокрый, некрасивый, с привязанным к ноге камнем. После этого Валентину и разлюбил.
- Вот твой «хренометр», вазми.
- Три пятнадцать. Точно мои. Спасибо, Виссарион.
Сидели молча, не зная о чём говорить.
- Давай улетим, - наконец придумал Вася, наклонился вперёд, словно расправляя «крылы», выскочил на дорогу и пошёл, стараясь ступать по белой разметке, обозначающей начало встречного движения. Гоги не отставал, держа «руки в боки». Они были похожи на клоунов заезжего цирка. Зрителями оказывались редкие водители, которые совсем не радовались неожиданному представлению...
К дому Гоги добрались ближе к вечеру. Вася упал на диван и уснул раньше, чем растрёпанная голова коснулась подушки. Гоги сел у окна, достал трубку. Смеркалось.
Проснулся Вася. Не зажигая света, смотрели, как над городом вырастают недолго живущие цветы праздничного салюта. А ещё из этого окна был виден лес и пруд с живыми лягушками.