Её звали Лиза, но она стеснялась своего имени. Вместе учились в одном классе почти три года. Приехала с родителями из далёкого Заполярья и была вся такая загадочно бледная, что все девчонки завидовали. Но ему с Лизами не везло. Ещё не везло с Ленами, Танями и Зинами. С Катями тоже, впрочем, как и с Олями. Ему ни с кем не везло. Не стремился, или не хотел. Вернее, и хотел, и стремился, но не знал, как. Ещё вернее, знал как, но не мог это сделать практически. Диалектика.
Она сидела на третьей парте у окна. Когда утреннее солнце освещало класс, её волосы вспыхивали, и он долго не мог оторвать глаз от «этой чуды». Нравилась улыбка и грустные глаза, родинка на правой щеке и ещё неизвестно что. Хотел дружить, но её мама была учительницей. Что в этом такого? А он робел, когда встречал учителей, даже не в школе. Однажды менялся с одноклассником марками, и пришла подруга мамы одноклассника,- учитель химии. Прятался в туалете. Долго прятался. Они никак не могли наговориться. Вернее, говорила только химичка, но её слов было не разобрать, какое-то бубнение и приглушённое хихиканье товарища. О чём можно так долго разговаривать? От нетерпения и скуки рвал старые газеты, хотел на волю. Уходя женщина сказала: «Выпускай товарища, я ухожу». Товарищ покраснел, но это не было заметно из-за выключенного света.
Потом Лиза заболела и долго не ходила на уроки. Многие переживали и говорили: «Бедная Лиза». Когда Лиза выздоровела, её всё равно называли «бедная», и она не обижалась.
Наконец решился, написал длинное письмо. Отправить не успел - Лиза уехала. Уехала далеко и навсегда, вслед за отцом военным полковником. Прошли годы, но ничего не забылось.
Её тоже звали Лиза. Сейчас он ходил вокруг её дома. Зайти не решался, у неё люди. Она их называет клиентами. Их немало, и они приходят утром, днём или вечером, в выходные и после праздников, по одному, по два, целыми пачками. Сначала звонят по телефону, потом в дверь, другие сразу в дверь, остальные заходят просто так, без звонков или стука, появляются вдруг и пугают пришедших раньше. Если никто не открывает, ждут под окнами, в подъезде, около дверей. Самые нетерпеливые пытаются открыть дверь своими ключами. Лиза занималась шитьём брюк и юбок, сарафанов и пиджаков, и ещё многого, что можно носить в праздники или держать в шкафу.
Он нажимал кнопку, но не слышал работает ли звонок. Никто и не открывал. Постучал. От ударов дверь отворилась сама. Вошёл, и всё захлопнулось порывом сквозняка. Прямо перед собой увидел невысокого толстого человечка в светлых брюках. Он был лыс, испуган. Как тут не растеряешься? Растерялся. Человечек тоже не казался уверенным. Кивнул. Тот ответил. Увидел в зеркале знакомое и понял, что это он сам во всей красе и неподдельности. Как тут не отвернёшься? Отвернулся.
- Привет, - сказала она, убирая с лица непослушный локон.
С веником в руках была похожа на Золушку или Белоснежку. Глаза как всегда широко раскрыты, губы ярко накрашены. Попытался поцеловать в губы, но она ловко вывернулась и подставила щеку. Она всё делала ловко.
- Ты надолго? - спросила уже из кухни.
- Навсегда.
- А серьёзно?
Он вздохнул:
- До самого вечера, если не прогонишь.
Смутился. Подошла, заглянула в глаза:
- А мне сейчас нужно уйти.
По его лицу пробежало.
- Но ты можешь остаться. Через полчаса я вернусь.
Пробежало в другую сторону.
- Остаюсь.
Она кивнула, стала собирать сумку. Он снял ботинки, и принялся ходить следом, пытаясь обнять. Иногда получалось, но ненадолго и не так, как хотелось.
- Дверь не открывай, на телефон отвечай только женщинам.
- А как же я узнаю кто?
- По голосу. Молчи и жди, пока начнут говорить.
Дверь закрылась. Он слушал удаляющееся цоканье каблучков. Замирал и слушал, слушал и замирал. Уже нельзя было различить ничего, а он продолжал слышать то, что хотелось, что нравилось, что напоминало.
На стекле зазвенела проснувшаяся муха, за оком - дорога, по которой она ушла, и лениво лающая на кого-то рыжая собака.
Лёг на диван, раскрыл какую-то книгу. Накрыл ею лицо и пытался заснуть. Мешали мысли и воспоминания...
Проснулся от холода. На лице книга, на улице вечер. Выглянул в окно. Чего увидел, не захотелось. Не зажигая света, быстро собрался и вышел. Французский замок печально звякнул и непоправимо захлопнулся. Шёл вдоль аллеи в темноту. Рыжая собака, охрипнув за день, беззвучно шла следом. Он не оглядывался, но чувствовал её присутствие. Заходя в подъезд, оглянулся. На улице было пусто.