Час пик. Народ кидается на автобусы и маршрутки, забывая о приличиях. Не вошли в первый, пропустили вторую, прозевали третий. Зато теперь, хоть не сидели, но стояли свободно. Мой приятель смотрел в окно и улыбался. Его небритые щёки украшал нездоровый румянец, глаза, вооружённые толстыми стёклами, подозрительно блестели. После трудового дня разговаривать не хотелось, но это желание не было взаимным.
- Смотрел сегодня утреннюю сказку?
- У меня по утрам нет времени на сказки.
- А что ты делаешь между просыпанием и уходом на работу?
- В это время я обычно опаздываю.
- Могу рассказать.
- Если не жалко.
- Жила-была принцесса. Вся красивая, но с недостатком - очень длинные волосы. Такие длинные, что не могла ходить по улицам, а только высовывалась в окна. Ей было так скучно, что она влюбилась в первого встречного принца. Дворец у него стоял на соседней улице. Принц, кроме благородного происхождения, других достойных привычек не имел. Зато играл в карты и не отказывался, когда предлагали бургундского. А предлагали все, как никак будущий король. Через это потерял здоровье, и от алкоголя теперь ему становилось нехорошо. Но из-за скромности характера, по-прежнему, никому не отказывал. Был издан специальный указ: «Не предлагать принцу бургундского!», и стало ещё хуже. Дальние и ближние родственники, неблагодарные гости и бессовестные слуги при любом удобном случае угощали бургундским, которое специально носили в нарочно пришитых тайных карманах. Принц одичал и перестал показываться на людях. Днём прятался в дальних залах, и лишь по ночам ненадолго выходил на улицу. В одну из таких прогулок они и встретились. Он внизу, в кромешной тьме, она наверху, вся в лунном свете. Ну и полюбили друг друга. С тех пор, каждую ночь, когда ворота надёжно запирались, а родители крепко спали, он приходил ко дворцу принцессы, она выглядывала со своего четвёртого этажа, а коса её доставала до земли. Принц, как настоящий Зорро, ловко взбирался по этой косе и присутствовал в комнате принцессы до самого утра. Там они играли в карты, вели светские беседы, сортировали звёзды ночного неба. И всё бы хорошо, но папочка вдруг решил, что здешний принц ей не пара. Стали спорить, и доспорились до того, что безумный старик приказал отстричь у дочери всю её красоту. Она в истерику, да с кулаками на царя батюшку. Запер тогда удивлённый родитель свою единственную дочь в каменную башню без окон и сказал, что не выйдет она из этой тюрьмы никогда. Единственная дочь тоже не отстала, в папу была характером, и, назло ему, взаправду не вышла. Вот такая сказочка.
- Ну а дальше что?
- А дальше ничего.
- А принц?
- А принц пришёл - окно не отворено. Напился бургундского и стало ему нехорошо.
- Так что же это за папочка, словно бы и неродной.
- Нет, родной. Мамочка неродная.
- А стричь то, кто хотел?
- Это он из-за мачехи. Она велела, а он спорить боялся. У неё то самой на голове росли одни бородавки. Иззавидовалась вся.
- А как же король такую полюбил?
- Колдовством.
- Что же принц не объявил войну?
- А принц ей двоюродный племянник.
- Ловко.
Долго ехали молча.
- А что у нас с часовыми поясами? Только пришёл домой, и уже пора на работу.
- Да как же это?
- Вчера даже ботинки не успел снять. Вернее, один снял, второй стал расшпиливать, слышу будильник поёт. Теперь и домой не захожу, постою возле подъезда и обратным ходом на автобусную остановку.
Я не нашёлся что сказать, молча кивнул.
- Ха. Смешное вспомнил. Сыр полка. Рагу изобилия. Ха-ха. Салат из надуванчиков. Кстати, у тебя нет знакомого пианонастройщика?
Я опять промолчал и стал тихонечко отодвигаться. Кто знает, что на уме этого удивительного человека. Запищали электронные часы, приятель вздрогнул и, забыв обо мне, стал пробирать к выходу. Видел, как он выходит, его толстую спину, в мокрой от жары футболке, неуклюжую походку. На другой стороне дороги остановился встречный автобус. Побежал и успел. Через запылённое стекло я разглядел его счастливое лицо.
Лег поздно, и всё равно не спалось. Отважился на прогулку по ночному городу. Фонари не горели, пробирался на ощупь, не узнавая домов и улиц. Ночной воздух пьянил. Звёзды, луна, светящееся окно, женский силуэт. Остановился и затаил дыхание. Она стояла спиной, безупречная коса светлых волос скатывалась по лебединой шее, обнимала стройную талию и терялась, не обозначив своего окончания. Хотелось сказать, и не удержался:
- За прекрасных дам!
Бургундское обжигает пересохшее горло, она оборачивается, вижу румяное лицо с трёхдневной щетиной на щеках, в зубах дымящаяся сигарета. Улыбается, выпускает клубы дыма, подмигивает. Недопитое бургундское разбивается о стену рядом с окном, мокрое пятно стремительно превращается в дыру, стена рушится, а вместе с ней и всё вокруг...
Просыпаюсь в холодном поту, будильник настойчиво зовёт на работу. Начинаю опаздывать...