Глава XCVII



В полдень 16 июля подполковник Иванов сел на аэродроме под Кричевом в кабину самолёта У-2 и вылетел в Ярцево. Он летел в штаб Западного фронта, чтобы согласовать с маршалом Тимошенко план действий 13-й армии, в командование которой вступил накануне генерал Герасименко. Начавший службу с 17 лет 45-летний генерал окончил Военную академию имени Фрунзе в 1931 году и уже имел за плечами опыт руководства Приволжским военным округом. Только что он успешно развернул наступление на Бобруйск, возглавляя 21-ю армию, и теперь, вступая в командование 13-й армией, был преисполнен оптимизма. В штаб комбрига Петрушевского Герасименко явился с готовым планом действий 13-й армии, которую собирался привлечь к наступлению на правом фланге 21-й армии. Однако после беседы с Петрушевским оптимизма у генерала поубавилось, и об участии 13-й армии в наступлении на Бобруйск речи больше не было.
13-я армия вела тяжёлые бои на флангах в ситуации полуокружения на рубеже реки Сож с двумя из трёх мотокорпусов танковой группы Гудериана. В то роковое утро, когда машина генерала Ремезова угодила в засаду, руководство операцией против плацдарма в Сидоровичах взял на себя комбриг Петрушевский. Перекладовичи и Сидоровичи в тот день удалось отбить, но не удалось удержать без поддержки танков и в условиях господства в небе вражеской авиации: обладая подавляющим преимуществом в танках и самолётах на этом участке фронта, противник всё время создавал угрозы коммуникациям Петрушевского, а Петрушевский не мог ответить ему тем же. В результате тыловые службы Гудериана функционировали на порядок эффективнее – и это с лихвой окупало все невыгоды и временные трудности, с которыми пришлось столкнуться Гудериану на восточном берегу Днепра. Гудериан удержал плацдарм, и танки 24-го мотокорпуса, прорвав кольцо стянутых к плацдарму стрелковых частей, вырвались наконец на оперативный простор, пройдя между Перекладовичами и рекой Ухлясть. Взяв под контроль коммуникации в окрестностях плацдарма, они устремились на Кричев. Ситуация усугублялась тем, что севернее и южнее Шклова на левый берег Днепра проникли части 46-го мотокорпуса. Прорвав фронт 53-й стрелковой дивизии, они устремились на Мстиславль. 13-я армия, не сумевшая справиться и с одним немецким плацдармом, теперь была обречена на поражение. Прибытие 12 июля в Чаусы новых стрелковых дивизий – 160-й генерала Скугарева и 132-й генерала Бирюзова – вдобавок к уже стянутым на левый фланг армии 148-й дивизии полковника Черокманова и 137-й дивизии полковника Гришина (её теперь не хватило на правом фланге под Шкловом, откуда её и сняли) затормозили продвижение 24-го мотокорпуса к Кричеву, но не более того. Танки фон Швеппенбурга медленно, но неуклонно продвигались вперёд, потому что пропускная способность переправ, захваченных Гудерианом, оказалась в решающей стадии сражения выше пропускной способности железнодорожной ветки в Чаусах, и с появлением у Гудериана новой переправы под Шкловом его перевес в сражении стал решающим. 13 июля в Чаусы прибыл наконец штаб 20-го стрелкового корпуса во главе с генералом Ерёминым. Петрушевский, временно исполнявший обязанности командарма, предоставил Ерёмину командовать 137-й, 132-й и 160-й дивизиями. 14 июля 46-й мотокорпус занял Мстиславль. Положение 13-й армии сделалось угрожающим, и Тимошенко был вынужден двинуть на передовую выведенную в резерв и не успевшую завершить доукомплектование в районе Чаус 4-ю армию. Её части разворачивались на рубеже рек Проня и Сож южнее Чаус. Больше у Тимошенко для 13-й армии резервов не было и в ближайшее время не предвиделось. Побывав на передовой, генерал Герасименко принял решение отвести армию на рубеж рек Проня и Сож. Одновременно он намеревался контратаковать частью сил 20-го стрелкового корпуса 46-й мотокорпус, чтобы не позволить противнику повернуть из Мстиславля на север и выйти с юга к Смоленску. Отсутствие у 13-й армии танков крайне осложняло стоящие перед ней задачи: вести силами одной лишь пехоты и артиллерии маневренную войну с танками было работой заведомо неблагодарной; тот же Гудериан, применив через две недели под Рославлем в гораздо более благоприятной оперативной обстановке тот же приём на левом фланге, достигнет лишь частичного успеха: блокировать танковую дивизию группы Качалова пехотными ему не удастся. Герасименко на словах просил Иванова выбить в штабе фронта хотя бы один танковый полк. Это значительно увеличило бы оперативные возможности армии.
Перелёт из Кричева в Ярцево совершился благополучно. Маршал Тимошенко немедленно принял подполковника Иванова. За неделю, прошедшую со дня их первой встречи, внешность маршала изменилась до неузнаваемости: вместо лица живого человека на Иванова красными воспалёнными глазами смотрела маска. Всё возрастающее бремя ответственности, давившее на командующего фронтом, который разваливался в его руках, многократно усиливало накопившуюся физическую усталость. Выслушав донесение об обстановке и план Герасименко в изложении Иванова, Тимошенко утвердил план с одной оговоркой: Могилёв ни в коем случае не сдавать. Маршал, а вместе с ним и Ставка, ещё возлагали большие надежды на успех контрнаступления 21-й армии на Бобруйск и Быхов и, как следствие, на вполне вероятное восстановление фронта по Днепру. О том, что несколько часов назад Гудериан вошёл в Смоленск, ни Тимошенко, ни Иванов в это время ещё не знали. Танкового полка Тимошенко Иванову не дал, под рукой у него не было ни одного танка, а те, что уже вели бои западнее и севернее Смоленска, он не мог снять с передовой, где в них нуждались ничуть не меньше.
Утвердив план, Иванов немедленно вылетел обратно в Кричев. Пока он летал, в положении 13-й армии совершились катастрофические перемены, сделавшие весь этот план неактуальным. Танки фон Швеппенбурга форсировали реку Проня и вышли утром 17 июля к реке Сож. Сплошной фронт 13-й армии перестал существовать, армия вела тяжёлые оборонительные бои, будучи расчленённой на несколько группировок, действующих в условиях полуокружения и полного окружения. Организовать управление ими из единого штаба, а тем более наладить взаимодействие между ними сделалось крайне сложной, если вообще выполнимой задачей. 61-й стрелковый корпус в центре прочно удерживал предмостное укрепление в Могилёве. Его правый фланг и тыл был прикрыт с севера и северо-востока на восточном берегу лишь обескровленным 20-м мехкорпусом Никитина, в котором с самого начала не было не только танков, но и лошадей (лошади мехкорпусам не полагались, а танки не успели собрать на заводе). Левый фланг был пока прикрыт с юго-востока 20-м стрелковым корпусом, но тот прорывался на юго-восток, на реку Сож, а с его уходом полуокружение 61-го корпуса неизбежно должно было смениться полным окружением. 110-я дивизия, развёрнутая фронтом на запад, с трудом сдерживала натиск 46-го мотокорпуса восточнее Мстиславля. Сильно потрёпанные части 45-го корпуса Магона оборонялись на сожском рубеже фронтом на запад вместе с десантниками 4-го воздушно-десантного корпуса генерала Жидова (его корпус входил в состав 4-й армии, развёрнутой по реке Сож южнее 13-й армии и имевшей в качестве главной задачи оборону Пропойска).
Пока функционировали железнодорожная станция в Чаусах и расположенное здесь же интендантство Западного фронта, штаб 13-й армии принимал эшелоны, доукомплектовывал прибывающие части выходящими из окружения отрядами и направлял на передовую. От Черникова до Пропойска фронт по реке Сож удерживал 28-й стрелковый корпус генерал-майора Попова, также из состава 4-й армии, временно возглавляемой полковником Сандаловым. Фактически вопросы снабжения 4-й армии приходилось решать штабу 13-й армии в Чаусах, и это вносило дополнительную неразбериху в работу штабов. 15 июля в Пропойск вошла 4-я немецкая танковая дивизия. Тимошенко приказал Сандалову отбить Пропойск. Сандалов двинул с юга 55-ю стрелковую дивизию полковника Тер-Гаспаряна и 219-ю мотодивизию генерал-майора Корзуна. Когда 18 июля стало ясно, что в одиночку 4-я армия с поставленной задачей справиться не может, Тимошенко переподчинил её войска 13-й армии и поручил Герасименко ударить на Пропойск также и с севера силами 20-го стрелкового корпуса. Развернулись кровопролитные бои за Пропойск. Город несколько раз в течение нескольких дней переходил из рук в руки, и хотя удержать его 13-й армии не удалось, продвижение 24-го танкового корпуса на Кричев и Рославль было временно остановлено, что дало возможность генералу Качалову подготовить и развернуть наступление 28-й армии из Рославля на Починок и Смоленск. 60-километровый участок фронта на сожском рубеже от Хиславичей до Кричева обороняли части 6-й стрелковой дивизии полковника Попсуй-Шапко и десантники генерала Жидова. Две обескровленные в боях на Березине бригады воздушных десантников четырёхбатальонного состава и артдивизион корпуса Жидова были усилены двумя артполками, развёрнутыми непосредственно под Кричевом. Начальник Оперотдела штаба корпуса майор Тимченко, с которым в эти дни приходилось часто контактировать подполковнику Иванову, лично возглавил ночную вылазку десантников за реку Сож. В течение ночи отряд Тимченко громил на дорогах обозы с оружием, боеприпасами, продовольствием и снаряжением. В одной из рукопашных майор был убит. В районе Черниково десантники 7-й воздушно-десантной бригады майора Евграфова подожгли бутылками 5 танков, десантники 8-й бригады за два дня боёв на сожском рубеже сожгли 28 танков. 19 июля противник крупными силами форсировал реку Сож. 7-я воздушно-десантная бригада оставила Кричев и отступила в район Дубровки, Климовичи. Вместе с ней отступил на рубеж реки Соженка корпус Магона, переброшенный на левый фланг армии из-под Мстиславля. Сражение 13-й армии с 24-м мотокорпусом под Кричевом не прекращалось ни днём, ни ночью ещё в течение целой недели, до 26 июля. 24 июля Герасименко получил новый приказ за подписью Тимошенко и Шапошникова: «Немедленно активизировать операции, отбить Кричев и Пропойск, развернуть с этого рубежа наступление в северном направлении, левым флангом деблокировать Могилёв, а правым наступать на Горки, прикрывая левый фланг группы Качалова, наступающей с юго-востока на Смоленск». И Герасименко активизировал операции. В ночь на 25 июля 28-й и 20-й стрелковые корпуса атаковали Пропойск. Три пехотные дивизии противника, подтянувшиеся к городу из-за Днепра, оправившись от неожиданности, оказали яростное сопротивление. Новое сражение за Пропойск продолжалось четверо суток. Тем временем через переправы на Днепре уже шли непрерывным потоком пехотные дивизии фон Клюге, а Гудериан стягивал на свой южный фланг бронетехнику, готовя Рославльскую операцию. Когда танки 24-го мотокорпуса соединились с мотопехотой 46-го мотокорпуса в Чаусах, перерезав железную дорогу, по которой снабжалась 13-я армия, в затянувшемся Смоленском сражении наступил решающий перелом.