8 Глава: Театр «Суббота».
Почти параллельно истории с «Тылом», а, если быть предельно точным, спустя два с половиной месяца, развивалась другая, не менее занимательная. В конце января 89-го, в «Холодный» (на Невском, как Ты помнишь,) переход заявились театралы. Постояв с пару часов, и послушав гитарные песни Риччи (одного, «сочувствующего люду», бухающего паренька), а также оценив задор и безбашенный энтузиазм тусовщиков, они сделали им заманчивое предложение: перезимовать, то есть переехать на зиму под крышу их театра. Народ, подобно цыганам, восторженно склонный к постоянной перемене мест, а также впечатлённый пафосом Мельпомены, подавляющим большинством быстро согласился. Это был самый старый («олдовый») из всех молодёжных театров Ленинграда, и именовался «Суббота». Понимаю, почему он так назывался: из-за пресловутого «дня святого отдыха» у древних евреев. Режиссёр и главный человек «Субботы» был некто Смирнов-Несвицкий – обычный, ничем мне не запомнившийся, бородатый старикан с глазами навыкат, прикрытыми «ботаническими» очками. К слову говоря, я сам ношу очки, но тут, как говорится, «всё зависит от человека», и никак иначе.
На второй же день после общего «Казанского» переселения, приехал туда и я. Улица Правды (что у метро «Владимирская»), по ней почти до упора и налево, к ДК Пищевиков – там «Суббота» и обитала. В нескольких маленьких комнатках располагалась его «творческая зона», плюс крошечный, на сорок человек, зал. Над последним этажом, где все это находилось, располагался, соответственно, выложенный бетоном чердак. Его мы облюбовали сразу – под свои, конечно, интересы. Коллектив встретил нас воодушевлённо, так могло показаться, по крайней мере, нам на первый взгляд. У некоторых наших были ручные крысы, и всех поэтому окрестили «Крысятами». Но нам тогда не была особенно важно их прозвище: как никак, они были хозяевами, а мы, соответственно, были в гостях у них. Посему кликуху мы приняли со смехом, и занялись тем, что умели и так любили: весёлым времяпрепровождением. Гитары не умолкали, «батлы» (бутылки) со стаканами звенели, как колокольня в церкви, «косяки» трещали, что хворост под адскими котлами. Хозяева терпели – со сдержанными, понимающими улыбками. Им поначалу всё это даже нравилось. Но, что главное: это нравилось нам. Мы были в восторге. Почти каждый, кто хоть что-то понимал в карме, судьбе, небесном провидении, с нескрываемой уверенностью подтверждал, как мог, их непосредственное участие в происходящем.
Таким образом, мы имели в лице «Тыла» и «Субботы» уже целые две надёжные, зимние тусовочные «вписки». В дни сейшенов оттягивались, а в свободное от них время просто зависали то там, то там. К слову говоря, не утаю от Тебя, что чёткого сюжетного плана, как это принято у современных (и не очень) писателей, я не имею. Поэтому, полагаясь, как обычно, только на свою много раз проверенную интуицию, и природное чувство вкуса, продолжу рассказывать тебе всё так и в таком порядке, как это мне видится предпочтительным, со всех сторон: и в хронологии событий, и во впечатлениях – по поводу и, как покажется тебе ещё неоднократно, без. Если Ты дошёл до этих строк в своём прочтении, возможно (по крайней мере, мне это вовсе не безразлично), не так у Тебя всё и печально, и всё Лучшее находится совсем недалеко от Тебя. Поехали дальше.