Верной моей спутнице
на всех путях моих
и надёжной помощнице
во всех делах моих,
любимой женщине,
жене моей, Элику,

ПОСВЯЩАЕТСЯ


«И благословил Бог седьмой день,
и освятил его, ибо в оный почил
от всех дел Своих»




ОГЛАВЛЕНИЕ

ПРЕДИСЛОВИЕ к роману
ПРОЛОГ
Глава 1. АДАМ
Глава 2. ЕВА
Глава 3. НАЧАЛО БЫТИЯ
Глава 4. КАИН И АВЕЛЬ
Глава 5. ЗАРЯ ЦИВИЛИЗАЦИИ
Глава 6. ЗВЁЗДЫ.
Глава 7. КОСМИЧЕСКАЯ СТРАЖА
Глава 8. ГИБЕЛЬ ПЛАНЕТЫ
Глава 9. СЫНЫ БОЖЬИ
Глава 10. ЛУНА
Глава 11. ПОИСК ИДЕИ
Глава 12. ШКАТУЛКА ЕВЫ
Глава 13. ПУТЬ В МИР ИНОЙ
Глава 14. КОВЧЕГ ЕНОХА
Глава 15. КРАЧУН
Глава 16. ПРАЗДНИК
Глава 17. ИНТУИЦИЯ
Глава 18. АГОНИЯ
Глава 19. КАТАСТРОФА
Глава 20. НАЧАЛО ПОТОПА
Глава 21. ОДИН В ОКЕАНЕ
Глава 22. КРЕЩЕНИЕ В ОКЕАНСКОЙ КУПЕЛИ
Глава 23. ПИСЬМО С АРАРАТА




ПРЕДИСЛОВИЕ к роману


Староуткинск.



«Не хлебом одним будет
жить человек, но всяким
словом Божиим»
Лк.4:4


«Русский человек ленив и не любопытен» написал Пушкин. Если бы русские люди, хотя бы из любопытства, заглядывали в Библию, — Россия стала иной. Как кошмарный морок, исчезло бы лживое и корыстолюбивое православие, сотни лет уродующее мировоззрение русских людей, искажающее тексты Библии для пропаганды двойной морали: властям — вседозволенность, народу — кротость и смирение. Роман «День Седьмой» — написан в надежде, что читатель захочет познакомиться с увлекательнейшей книгой, сокровищницей человеческого интеллекта, — Библией.

Библия, это драма о создании и формировании из человека-зверя – человека-бога, драма полная ярких интеллектов и человеческих характеров. Когда-то религия и наука, интересовали друг друга. Попы сжигали учёных на кострах, а учёные зашельмовали попов за лицемерие до потери попами ориентации не только религиозной, а, даже, сексуальной. Пресмыкаясь перед властьимущими, выполняя любые прихоти властей, забыли священники про свой пол мужской и

«оставивши естественное употребление женского пола, разжигались похотью друг на друга, мужчины на мужчинах делая срам» (Рим.1:27).
Ныне наука и религия — «разбежались по углам». А зря. Автор романа, интуитивно чувствуя брезгливое отвращение к нечистоплотно лживой церкви, пришел к Богу не через облизывание жирных попов и досок языческих икон, размалёванных на уровне примитивистов, не через обожествление малоинтеллектуального церковного хлама, а через чтение и сопоставление поэзии текстов Библии с информацией из учебников по естественным наукам.

Роман «День Седьмой» — это синтез Слова Божьего с наукой в жанре, созданном автором, — «научной религии».

Много внимания в Прологе уделяет автор физической величине «время». В главах его романа, как в Библии, так и в учебниках по физике, встречаются парадоксы времени и непоследовательность событий, что характерно для истории человечества. Роман «День Седьмой» под названием «Вы — боги» издавался в середине девяностых. Но…

«… в 2002 году «по требованию православной церкви и при активной поддержке этого требования ФСБ, книги писателя А. Войлошникова были изъяты из библиотек и книжных магазинов, после передачи России под власть ФСБ. Это не конституционно, но какой закон может быть в той дикой стране, которая сотни лет находится под гнётом православия и охранки!? Стране, где до конца 19-го века было рабство, благословленное православием, стране, живущей под страхом перед гебней и дурманом лживого православия.

Эти две родственных организации по-иезуитски, изводили А. Пушкина, заставили Н. Гоголя сжечь 2-й том «Мёртвых душ», попутно убив автора, организовали травлю Л. Толстого с отлучением его от церкви и преданием анафеме, и, прямо в издательстве, сожгли новый роман Лескова, который издавался вместе с ироничным эссе: «Мелочи Архиерейской жизни», где автор добродушно подшучивал над церковью. Узнав об этом, писатель Лесков умер от инфаркта. Честный писатель должен уметь плевать на мерзость православия и угрозы гебни, либо не жить в России.

И. Тургенев это понял вовремя. После опубликования им некролога о Гоголе, где православной церкви были предъявлены доказательные обвинения в убийстве ею Гоголя, Тургенев был арестован охранкой и, просидев месяц в тюрьме, ещё год находился под домашним арестом. После этого, Тургенев навсегда покинул Россию, понимая: нельзя быть писателем в условиях поповского мракобесия и произвола охранки в самой дико деспотичной стране мира — России. Напрасно лили грязь бездарные «российские писатели», — шавки охранки, — вслед Тургеневу, он не читал российские газеты и, вдали от подлых русских литераторов и попов, дожил до глубокой старости, написав книги, которыми гордится мировая литература. Талант и жизнь в дикой России — это несовместимо! Так сбывается России пророчество:

«не будет уже в тебе никакого художника, никакого художества» (От.18:22).

Не трудно убедиться в этом, включив телевизор. Есть ещё талантливые русские люди, но не в России. Немало потеряла и российская наука от охранки и православия. Например, книга Сеченова: «Рефлексы головного мозга» была, по наущению безграмотных попов, сожжена охранкой ещё в типографии. А генетика, а компьютеризация? Церковь и опричина (госохранка), управляющая Россией и разворовывающая её — два проклятья, которые от Ивана Грозного над «страной рабов» (Лермонтов) «доднесь тяготеют».

Трудно перечислить преступления симбиоза охранки и российского православия. Попы и гебня веками избирательно уничтожают в России русскую культуру! Как чёрный спрут, душит душу русского народа двуглавый стервятник гебни и поповства, развращая народ страхом, ложью, ненавистью, безысходностью, бескультурьем и БЕЗВЕРИЕМ! — оставляя русским людям один выход: в дикое, злобное невежество православной церкви, а оттуда — в скотскую АПАТИЮ и беспробудное ПЬЯНСТВО. Для этого церковь, ещё от Ельцина, имеет льготу на беспошлинный ввоз табака и дрянного спирта.

Самые подлые российские реформы, такие, как введение крепостного права для русских людей (юридическое рабство № 1) или ограбление народа с преступным соучастием Алексия 2-го (экономическое рабство № 2), свершились при активном участии православной церкви, чуждой и ненавистной для каждого мыслящего русского человека».
Этот отрывок из статьи И. Кузнецова я дополняю краткими, энергичными словами Апостола Павла из Библии:

«Для меня очень мало значит, как судите обо мне вы, или как судят другие люди. Судия же мне Господь» (1Кор.4:3,4), Ибо

«по учению, которое они называют ересью, я действительно служу Богу» (Деян.24:14),
«представителем Назорейской ереси» (Деян.24:5).
Когда меня спрашивают о моем вероисповедании, то с гордостью отвечаю: я — еретик! Горжусь я этим высоким антицерковным званием, как гордились отлучением от церкви: Иисус Христос и Апостол Павел, Галилей и Бруно, Лютер и Вольтер, Лев Толстой и тысячи еретиков, которыми гордится Бог и всё человечество! По библии, еретики — сыны Божьи, люди-боги, не признающие церковь. Над своим авторитетом признают сыны Божии только авторитет Отца Всевышнего, которому имеют право говорить они: «Отче наш»!
«Ибо все, водимые Духом Божиим, суть сыны Божии; потому что вы не приняли духа рабства, чтобы опять жить в страхе, но приняли Духа усыновления, которым взываем «Авва, Отче!» Сей Самый дух свидетельствует духу нашему, что мы — дети Божии. А если дети, то и наследники, наследники Божии, сонаследники же Христу» (Рим.8:14-17).

 

ПРОЛОГ


"И увидел Бог свет, что он хорош,
Светит сам свет!! Во тьме...
СВЕТ И и отделил Бог свет от тьмы"
СЛОВО. Быт 1:4

"Вначале было Слово, и Слово
было у Бога, и Слово было Бог"
Ин.1:1


Когда не было гор на планете и сияли другие созвездья, над безжизненно голой землею ветер пел свои древние песни. Вновь изменится звёздное небо и рассыплются в пыль эти горы, унося эту пыль будет ветер петь печальную песню про вечность. Только слово бессмертно и вечно, слово сказанное человеком, если слово от Бога исходит. Пусть сотрутся высокие горы, ярко вспыхнут, как новые звёзды, и погаснут цивилизации! Не исчезнет одно только слово. Разгораясь всё ярче и ярче, озаряют слова от Бога удивительное мироздание.

* * *

И сквозь толщу тысячелетий ярким светом сияют слова, написанные за тысячи лет до нашей эры на листе папируса, который давно истлел, на языке неизвестного народа, который бесследно исчез, оставив после себя слова неизвестного писателя, жившего в городе, печальные руины которого смешались с безжизненными камнями Иорданской пустыни на планете Земля. С этих, вечно живых слов, начинается самая древняя, но самая известная, самая мудрая, но самая не понятая людьми книга человечества — Библия. Ибо книгу читающий понимает, только приблизившись к ней разумом. И навечно звучат торжественные слова Бога, как сигнал рождения мира:
"Да будет свет. И стал свет" (Быт.1:3).

* * *

После того, как в первой книге на планете Земля — в Библии — были написаны слова: "и стал свет", — тысячи тысяч философов, естественников, а то и просто любителей язык почесать, стали Библию критиковать, с этих слов начиная. Как спортсмены состязаются на одном снаряде, так и тьма критиков, соревнуясь в учёности, объясняли менее учёным современникам не корректность слов этих: дескать, не могло быть света в первый день творения, до появления источников света, созданных в третий день творения, когда

"сказал Бог: "Да будут светила на тверди небесной для освещения земли" (Быт.1:14).

Гениальность интуитивна, а посредственность логична. Но логика — рабочий инструмент, как рычаг, и результат действия её зависит от точки опоры — исходных данных. Материалисты, зашоренные учёностью, торопливо орудуют логикой, как взломщики ломом, не думая о том: материален ли сам свет, если волны его распространяются вне материи — в космическом вакууме? Даже антиномичность света не озадачила усердных критиков Библии. А самая древняя и всегда новая книга, Библия, отвергая примитивизм логики и убогого здравого смысла в науках, которые постигают творения Божии кувалдой, а не разумом, рекомендует:

"Никто не обольщай самого себя: если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтобы быть мудрым" (1Кор.3:18).
Потому что истины, которые завтра будут называть мудрыми, а послезавтра ординарными, сегодня называют безумными. И гениальный Нильс Бор сказал: "Если новая теория недостаточно безумна, она не может быть правильной". Перенос закономерностей из одной области знаний в другую — самый верный путь... в тупик. Пример тому, — убеждение, что у света должен быть источник. Но, вот, сто лет, как всем известно, что источники света рождены из света тогда, когда в мироздании был только свет, и ничего больше не было, — даже времени! Потому-то свет, — запредельная субстанция: он единственный не содержит в себе понятия времени. Это критическое состояние материи на грани миров рационального и иррационального. Или, по-библейски: видимого и невидимого. И началом этому было то мгновение, когда

"из не видимого произошло видимое", (Евр.11:3).

Пограничностью света объясняется его антиномичность, свойственная всем понятиям, простирающимся за пределы трёхмерного материального мира. Рождённые в мире невидимом: свет и время, — начала мира видимого, материального, обладающего временем,

"ибо видимое временно, а невидимое вечно" (2Кор.4:18).

Временно то, что подвластно времени. А первая вспышка света была

"прежде вековых времён" (Тит.1:2),

тогда, когда времени не было. И сохранил в себе свет удивительное время, равное нулю и бесконечности. Четырнадцать миллиардов лет минуло с тех пор, как зажегся во вселенной Свет, став началом Великой Светомузыки Рождения миров. И музыкальный пророк — гениальный композитор Скрябин, интуитивно восстановил память о том чудесном событии в светомузыкальной симфонии "Божественная поэма".

* * *

Автор этой книги с помощью слова осмеливается описать не только музыку Скрябина — удивительную симфонию, поставленную с помощью самой совершенной светомузыкальной аппаратуры, но и великолепную фантасмагорию, непостижимую по размерам и многоцветию, громовые аккорды которой ослепительно громыхнули тогда, когда в этом мире не было ничего, потому что не было ещё самого мира, а была только

"премудрость, обитающая с разумом" (Пр.8:12).
У автора — только слово, но это не мало! — ибо слово — основа разума, план материализации мысли и духовное начало каждого предмета и понятия. Неспроста же

"Вначале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог" (Ин.1:1).

Было так. За дирижерский пульт Вселенной встаёт Великий Маэстро — Автор "Божественной поэмы мироздания" — Господь Бог. Взлетает ввысь дирижерская палочка, и... мир Невидимый замирает в ожидании...

* * *

...ничего не было в мире Видимом. Не было света, не было тьмы. И времени не было — было безвременье, потому что было это
"прежде вековых времён" (Тит.1:2).
Даже пустоты не было, так как не было пространства и

"ещё не существовали бездны" (Пр.8:24),
так как не было материи, не было атомов, ибо не было

"начальных пылинок вселенной" (Пр.8:26).
И рождается... ти-ши-на. Сгущается. Становится гнетущей. Гнёт тишины непереносим даже для пустоты, ибо тишина рождает страшный звук — инфразвук — убийцу всего сущего. Со звуком, зловещие громы которого беззвучно грохочут за пределами самых низких регистров, появляется таинственное "ничто" — Мэон, — Хранитель Генотипа Мироздания, — звук Чёрного Ужаса, звук бездонной бездны — абсолютной пустоты, насыщенной материей плотнее, чем ядра будущих звёзд. Ибо, чем плотнее материя, тем она ближе к абсолютной пустоте — это антиномический парадокс. Беззвучный грохот сверхтяжелых вибраций ужаса нарастает, переходя в угрюмо-утробный рык пробуждения мэона. И восставший из небытия зародыш вселенной грохочет в недрах Мэона тревожной вибрацией набата:

— Мэон! Мэон-н!! Мэон-н-н!!!

И напрягается до предела Невидимый мир в муках рождения мира Видимого. Вибрации сверхтяжелых звуков ревут и стонут под напором боли, ужаса, и... рвутся! — рвутся грани невидимого мира... ВСПЫШКА!!!

Ярче миллионов солнц, бесконечно долгая вспышка света озаряет наступившее безмолвие. Это — "Поэма экстаза", это рождение нового мира, это — безумный восторг первого аккорда "Божественной поэмы", — первый мажорный аккорд "Рождения миров" после минорной увертюры — первый аккорд света в грядущем сиянии разноцветия светомузыки. СВЕРШИЛОСЬ!!! —
"из не видимого произошло видимое!" (Евр.11:3).
За вспышкой света, в мир видимый обрушиваются торжественные громы сотворения миров, слабое эхо которых через миллиардолетия будут потрясать вселенную. Это первые громы симфонии созидания миров, первая музыка небес, бледное эхо которой, когда-нибудь, отразится в громах аккордов будущих величественных симфоний, созданных богами, рождёнными в новых мирах.

* * *

Первая симфония Рождения Миров была рождена из света, гравитации, пространства и времени. И доднесь во всём диапазоне электромагнитных излучений гремят торжественные аккорды симфонии рождения вселенной! И как рефрен пронизывает симфонию рождения миров — это свет, Свет, СВЕТ!!! Ликующие аккорды творения миров из тьмы и света родились тогда, когда

"отделил Бог свет от тьмы" (Быт 1:4),

ибо с первым лучом света родилась и первая тень. А свет, Свет, СВЕТ, — разгораясь ярче и ослепительней, заполняет новорожденную вселенную! Победоносно сияющий свет всех цветов и оттенков — свет всех частот электромагнитных излучений, свет в каждом аккорде творения, и в самом себе!

Низкочастотные басы гравитации: угрюмые, зловеще багровые, хранители частотного генотипа Мэона, оттеняются причудливыми переливами звонко серебристого сияния хрононов времени. Накладываясь друг на друга, сверкающие, как бриллианты, сгустки времени, вспыхивают, закручиваясь в причудливые спиральные воронки диаметрами в миллионы световых лет. И в причудливом переплетении фантастических фигур, сотканных из ослепительного сияния, фигур непостижимых разуму и математическому анализу, фигур размерами от ангстремов до бесконечности, в неистовстве взрывающегося мироздания, торжествующе гремят аккорды Божественной поэмы Творения Миров!

Преображаясь в бесчисленных интерференциях, создавая странные, причудливо пульсирующие, светосочетания, зловеще искажаясь в дифракциях, множась в отражениях от границ рождающихся смежных пространств, фантастически преломляясь в призрачных гранях многомерного мироздания, непредсказуемо трансформируясь в вихрях хрононов рождающегося времени, взрываясь в непостижимой глубине всё новых и новых бездонных воронок световых вихрей, — сияющие аккорды Божественной музыки света и времени стремительно раздвигают беспредельные пределы мироздания!

Так, подобно бледной тени рождения вселенной, запечатлены в "Божественной поэме" Скрябина следы сотворения мира...

* * *

Был ли грандиозный фейерверк рождения света краткой вспышкой, или эта феерия длилась миллионы миллионов лет? Кто, кроме Бога, ответит на этот вопрос, если не было не только дотошного естествоиспытателя с часами и неуемной жаждой всё измерить, но не существовала та физическая величина, которую придумал самоуверенный человек для постижения вселенной: "равномерное время". Как можно постигать и измерять время, живя внутри его? Нет и не было времени, которым можно измерять длительность процессов, деля процесс на ломтики микро или гигомегасекунд, ибо рождение мира было

"прежде вековых времён" (Тит.1:2).

Из рождающихся хрононов, завихряющихся в миллиардолетиях, поныне кристаллизуется причудливая физико-мистическая субстанция — время. Та величина, без которой невозможно описание материального мира с его законами. Без участия в них времени, исчезают законы мироздания, так как невозможны они вне времени и пространства, которое неотделимо от времени. Потому-то описание Конца Света начинается с сообщения Ангела о том,

"что времени уже не будет" (От.10:6).

Каждая частица мира Видимого хранит в себе тайну мира невидимого, но ВРЕМЯ — навсегда остается самым удивительным созданием Божьим. Это физическая величина, которая "не от мира сего". Она не рациональная, а иррациональная, рожденная в тайниках Невидимого мира. В кольцах времени, в самых невероятных совмещениях, рождаются события прошлого и будущего, распадаясь на непредсказуемые случайности, являющиеся из сочетаний таинственного прошлого и загадочного будущего — того будущего, которое предшествовало прошлому, потому что было оно ещё до того, как придумали люди поток времени с названием "линейный", без представления о его кривизне, направлении и внутренних флуктуациях — завихрениях, которые врастают в причудливые совмещения пространств, находящихся друг в друге. И события закруженные, закольцованные, заспираленные в случайностях непредсказуемого хаоса временнЫх завихрений, совершаются вопреки причинно-следственным законам. Ибо

"Он (Бог) изменяет времена и лета" (Дан.2:21).

И рассыпаются события, как бусинки драгоценного ожерелья, в нежданных последовательностях мелькая загадочными светлячками в кромешной тьме тысячелетий, как таинственные огоньки призрачных цивилизаций, ещё не родившихся в этом мире. И разве дано нам знать, сколько времени отделяет одно событие от другого, если миллионы назойливо тикающих механизмов — часов, — отсчитывают не хрононы времени, а количество колебаний собственных маятников, колебаний которые не зависят от времени.

Впрячь бы это время
В приводной бы ремень:
Спустишь с холостого —
И чеши, и сыпь!
Чтобы, не часы показывали время,
А время честно двигало часы!

Написал Маяковский это пожелание, узнав, что время обладает ещё и колоссальной энергией, зажигающей звёзды. И самый бессмысленный вопрос, который придумало человечество, это: когда будет конец света? Задолго не только до Эйнштейна, но и до Иисуса Христа поняли люди: не может быть пресловутого "равномерного времени", потому что не только пространство, но и время, неотделимое от пространства, находится в руках Бога, потому

"что у Господа один день, как тысяча лет, и тысяча лет, как один день" (2Пет.3:8),

ибо временные интервалы, — это абстракции физиков, придуманные в потугах постичь законы мироздания, где рациональными явлениями правит иррациональная величина — время. Без времени нет движения, материи, пространства. В каждой физической формуле явно или не явно, но присутствует время. И возникает вопрос: насколько реально мироздание, существование которого описано формулами с не реальной величиной? И как нелепо выглядит критика Библии за сотворение мира в шесть дней! Будто бы кто-то может объяснить разницу между минутой и миллиардом лет, не упомянув про время, значение которого никому не известно, так же, как его структура и вектор. И уж совсем непристойны потуги церковников по вычислению сроков Конца Света! Господь создал этот мир не по проекту глобального вокзала, где человечество должно терпеливо дожидаться Конца Света. И назойливым недоумкам, удивляющимся: почему так запаздывает Конец Света? — отвечает Библия резковато, как усталая дежурная из окошечка справочной службы:

"Не ваше дело знать времена или сроки, которые Отец положил в Своей власти" (Деян.1:7).

Дескать, отвяньте, господа нетерпеливые! Надоели ваши дурацкие вопросы! Займитесь полезным делом: любите, творите! И не беспокойтесь: когда придёт Конец Света — вам сообщат! А в Библии предусмотрен предварительный сигнал Конца Света: это тогда будет, когда

"времени уже не будет" (От.10:6).

Вот тогда и исчезнет свет, где время находится в экстремальных ипостасях: нуля и бесконечности. А после и весь Свет растворится в наступившей тьме кромешной. Останется недвижное "ничто" — чёрный сверхплотный вакуум, перетекающий в абсолютное небытие без пространства и времени — Мэон.

— Мэон-н-н!!! — простонет, растворяясь в густеющей тьме, тяжелый, как отчаяние, удар погребального колокола.

— Мэон-н-н!!! — прошелестит последний прощальный вздох сворачивающейся вселенной. И гигантская петля Мебиуса трёхмерной вселенной, размером в четырнадцать миллиардов световых лет, захлестнувшись вокруг себя, покорно свернётся тугим узлом небытия, исчезая в судороге многомерного коллапса.

"и небеса свернутся, как свиток книжный" (От.6:14).

Свернётся трёхмерный мир внутри четырёхмерного пространства, подобно древнему папирусному свитку. Свернётся в двухмерную плоскость, одномерную линию и в тугую спираль, не имеющую размера — в "сингулярную точку", или, по Библии: пространство "не от мира сего".

* * *

В бессчётном числе пульсаций пространств и времени, в рождениях и гибелях вселенных, воскресающих из небытия Мэона и исчезающих в бездонных провалах чёрных дыр, рождаются и умирают во тьме дематериализаций, блаженствующие и страдающие на бесчисленных планетах разумные создания Божии. А после гибели миров остаются в Духе Божием интеллекты цивилизаций: удивительные знания, обретённые всепроникающим разумом мыслителей — та духовная часть мироздания, которая находится в мире Невидимом — мире вечном. Остаётся Дух Божий, наполненный Разумом тех, кто духом своим находится в Духе Божием.

"А соединяющийся с Господом есть один дух с Господом" (1Кор.6:17).

"Бог есть дух" (4:24),

Причём "дух" с маленькой буквы, — дух мыслящих существ — сыновей Божиих. Смысл жизни мыслящих существ — создание и накопление информации, ибо

"не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом Божиим" (Лк.4:4).

Бог — духовная часть мыслящего существа, в том числе — человека! Бог — знание, информация,
"ибо Господь есть Бог ведения" (1Цар.2:3).
Слово — носитель информации разумных существ Вселенной, каким бы языком они ни пользовались, но которые, как трудолюбивые пчёлы, цикл за циклом миллиарды миллиардов лет собирают слова знаний в единую копилку информации вселенной — в Дух Божий. И рождение новой "видимой", то есть, материальной Вселенной начинается с реализации информации.
"Вначале было Слово, и Слово было у Бога и Слово было Бог" (Ин.1:1).

Не дано знать нам — созданиям мимолётной цивилизации одного из крохотных мирков, — сколько миллиарднолетних пульсаций мироздания было до нас, и сколько будет после? Сколько раз перекачивалась информация из мира Видимого в мир Невидимый? Сколько раз рождалась и погибала материальная вселенная, корчась в агонии многомерных коллапсов? Но известно, что от первого дня творения нашей видимой материальной пульсации прошло 14 миллиардов лет, а нашей планете — четыре. За это время в причудливой истории планеты и в мотыльково-кратковременной истории человеческой, произошло невероятно много событий. Но всего несколько тысяч лет тому назад, там, где сегодня лежат почерневшие от зноя камни Иорданской пустыни, в каком-то, по восточному пестрокрасочном шумном городе, произошло событие, которое никто тогда не заметил в суете мелочных страстей и забот. Хотя было это событие из разряда тех, которые зовут чудом: человек, не знавший ни о волновой механике мироздания, ни об электромагнитной природе света, ни об энергетической структуре сущего, человек, которому чудо интуиции открыло прошлое и будущее мироздания в причудливых завихрениях времени, человек-пророк, написал слова, которыми начинается главная книга человечества — Библия:

"И сказал Бог: да будет свет. И стал свет" (Быт.1:3).

И эти необычные слова подтвердили то, что человеку-пророку доступно свершение чуда, потому что он тоже бог. Бог в стадии развития интеллекта, находящийся в несовершенной плотской оболочке человека, как прекрасная бабочка, зреющая в уродливой гусенице. Ведь ещё задолго до нашей эры сказал Бог людям:

"Вы — боги, и сыны Всевышнего — все вы" (Пс.81:6).
Эти великолепные слова Всевышнего стали индикатором зомбированности: понимание их не доступно тем, кто

"своими глазами смотрят, и не видят; своими ушами слышат, и не разумеют" (Мр.4:12),

Поэтому эти слова Всевышнего объясняет и комментирует Сын Человеческий:
«Иисус отвечал им (иудеям): не написано ли в законе вашем: "Я сказал: вы боги"? Если Он назвал богами тех, к которым было слово Божие, и не может нарушиться Писание, — Тому ли, Которого Отец освятил и послал в мир, вы говорите:

"богохульствуешь", потому что Я сказал: "Я Сын Божий"?» (Ин.10:34-36).

Долго и тупо перечитывая эти строчки, никогда не поймут их смысла злобные православные зомби, с душами рабов. Иисус Христос и священники читали одно и то же Слово Божие, а понимали его по-разному. Священники не понимали Иисуса Христа, и они распяли Его, для утверждения своей правоты. Страшна злобная сила зомби, которым не доступны ни Мысль, ни Слово. Перед ними глухая стена непонимания, на которой они распинают инакомыслящих. Не способны они понять и то, что логика — это только рычаг, действие которого зависит от правильно выбранной точки опоры. Например, если слова "Отче наш" относятся к Богу, то кто мы? Рабы или боги? Не безнравственно ли отрекаться от Отца Всевышнего, упорно твердя, что ты раб и сын раба!?

Но за тысячи лет до Иисуса Христа неизвестный писатель, плюнув на всё, в том числе на логику, не обращая внимания на насмешки современников, не опасаясь испортить дорогой лист папируса, веря своей интуиции, начертал слова, которые озадачили не только его современников, но и тех, кто родился спустя тысячелетия. Ибо написано было в Библии то, что СПЕРВА был свет, а потом всё остальное! Поистине, этот писатель был не рабом, а богом — сыном Божиим!

* * *

И в двадцатом веке от рождества Христова, эти слова нашли подтверждение в открытии астрономами удивительного света, не имеющего источника, но имеющего температуру 3 гр. по К. Назвали учёные его "реликтовым". Это свет, заблудившийся во тьме мироздания, светит во вселенной от Первого Дня Творения. Как эхо отзвучавшего аккорда симфонии долго, печально блуждает по дальним уголкам огромного концертного зала, так этот свет стал исчезающим эхом светомузыкальной Симфонии Рождения Миров, — "Божественной Поэмы" под управлением Бога. И сказано об этом свете:

"И свет во тьме светит, и тьма не объяла его" (Ин.1:5).

Не огонь, не солнце, а свет светит!


 


Глава 1. АДАМ


"И благословил Бог Седьмой день, и освятил его, ибо в оный почил, от всех дел Своих, которые Бог творил и созидал"
Быт.2:3

"Иисус же говорил им: Отец мой доныне делает, и Я делаю"
Ин.5:17


В буднях Великих Строек, в весёлом грохоте огнях и звонах" промчались шесть дней Сотворения мира. И каждый день длился, по усмотрению Бога, от микросекунды до миллиардов лет, ибо

"Он изменяет времена и лета" (Деян.2:21).

Таковы парадоксы времени, а тех, кто не верит Слову Божьему, автор отсылает к учебнику по физике Л. Ландау. Верит автор Богу, верит и Ландау. Верит автор Библии и красивому атласу по естествознанию, где в ярких, цветных картинках изображено, как последовательно заселялась планета Земля. Верит, что после растений, потом животных, наступил черед человека. Но ни в одном атласе не сказано о том, откуда взялась удивительная способность не только к самовоспроизводству видов, но и непрерывному самосовершенствованию того, что называют ЖИЗНЬ! То, что в Библии называется "возрастание", а в науке — эволюция.

"Человеков и скотов хранишь Ты, Господи! Ибо у Тебя источник жизни" (Пс.35:7,10).

И в первой главе Библии написано, что не было ещё ни Адама, ни Евы, но уже тогда создал Бог первобытных людей, рассчитывая, что они самостоятельно начнут возрастать в разуме, если созданы по образу Бога:

"сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божьему сотворил его; мужчину и женщину сотворил их. И благословил их Бог, и сказал им Бог:

"плодитесь и размножайтесь и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими, и над зверями, и над птицами небесными, и над всяким скотом, и над всею землёю, и над всяким животным, пресмыкающимся по земле" (Быт.1:28).

Шестой заканчивался день. И даже те, кто не работал на Великих Стройках Коммунизма, поймут состояние прораба, когда стройку трясёт и корчит в лихорадке "пускового периода". На "доводку до ума" такой пакостной мелочёвки, как "человек", не было ни сил, ни времени у Творца Всевышнего, трудившегося с нарушением всех профсоюзных норм о сверхурочных в ипостасях проектанта, заказчика и подрядчика. И Тот Бог, который был заказчиком, понимая вдрызг измочаленного прораба генподрядчика, — решил: "принять объект с недоделками, по списку прилагаемому к акту приемки". Так на фоне великолепной гармонии Вселенной, осталась не доведённая до ума скудоумная, неряшливая обезьяна, которую по акту приёмки оприходовали, как "гомо недоделанный". Создав необходимое количество пар для размножения похабного "гомо", Господь

"благословил ИХ и нарек ИМ имя: "человек" (Быт.5:1).

Так и записали в акте приемки в эксплуатацию: "че-ло-век". А приемная комиссия, в лице Бога заказчика, в тот торжественный день отнеслась к "незавершенке" снисходительно, ибо:

"увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма»!" (Быт.1:31).

На недоделанных "гомо" ангелы предохранители прикрикнули, притопнули, присвиснули и загнали их на дерево повыше. Чтобы эта "незавершенка" безхвостая непристойно голыми попками без хвостов не мелькала на общем фоне благолепия в мироздании. Так остался "гомо" без хвоста, без совести, без разума! Махнули на них рукой, — мелочи быта! — проживут! Тут, брат, такой закон — эволюция: хочешь жить — умей вертеться! А вертеться без хвоста и совести очень, даже, удобнее. Веками люди "плачут, Богу молятся, не жалея слёз", клянча у Бога, кто — жениха, кто — мотоцикл, но ни кто не просит хвост или совесть! И разум был для гомо по барабану, если предложено им изысканное вегетарианское меню:

"всякую траву, сеющую семя, какая есть на всей земле, и всякое дерево, у которого плод древесный, сеющий семя; — ВАМ сие будет в пищу" (Быт.1:29).

Сколько было первобытных гомо, — науке известно, как про жизнь на Марсе. Зато известно, что при таком питании размножились не пахари, не плотники и трудяги работяги, а ленивые собиратели трав, злаков, плодов древесных. Халявщики. То есть, "скитальцы", как написано в Библии о первобытных людях "доадамовой эры" (Быт.4:12). А по-научному — кочевники. Объедят одно место, нагадят там, и дальше скитаются. Пока тот же "гомо" не додумался до кафе с платными туалетами, везде можно было бесплатно пожрать и наср... оставить пахучее воспоминание о своем проживании.

Бог не только прораб величайшей стройки, Он — Творец. И я, творец (этого романа), бывший прораб, да ещё и сын Божий, а поэтому, понимаем мы друг друга. Как никто, понимаю я ситуацию и Отца всех людей — Творца Всевышнего. Каждый прораб, от генерального в шикарном кабинете с диваном, до рядового прорабчика, как я, в "прорабке" из вагончика с откидной полкой и печкой, имеет свой железный шкаф в котором хранятся тысячелетиями проверенные стимулы трудового энтузиазма: маленький конверт с ассигнациями и платёжкой, под названием: "подотчётная сумма", — и большая, подотчётная только прорабу, бутыль с чистым медицинским спиртом для душевного разговора, ибо "ин вина веритас".

Когда Бог, утром седьмого дня, окинул взглядом Своё гениальное творение — вселенную и жизнь в ней, то увидел Он, что отныне живёт Его творение самостоятельно по сложным и мудрым законам бытия, которые дал Он этому миру. И почувствовал Бог, кроме удовлетворения, невероятную усталость. Запер дверь прорабки, выключил телефон, заглотнул полстакана "ин вина веритас", запил этот "веритас вИна" из горлА графина и чертыхнулся, да так, что черти в аду позеленели от избытка хлорофилла и впечатлений. Потом бормотнул что-то вроде: "А ну вас всех на...! — живите, как хотите!", — и упал на диван плашмя. И, уже засыпая,

"благословил Бог седьмой день, и освятил его, ибо в оный почил от всех дел Своих, которые Бог творил и созидал" (Быт.2:3).

* * *

Творец от ремесленника отличается не только совершенством работы, но и её индивидуальностью, неповторимостью. Работу творец делает так и такую, как и какую никто до него не делал. И если ремесленник назавтра забывает о законченной работе и её недостатках, то творец всю жизнь носит свою работу в душе своей, не считая её завершенной, так как находит в ней новые изъяны. Как бы ни восторгался творец своей работой сегодня, но "почить от дел своих" творцу не дано, так как назавтра он увидит незавершенку и вновь влезет по уши в работу!

Со всех сторон осматривая законченную скульптуру, ещё раз перечитывая рукопись после десятой правки, остраненно разглядывая уже обрАмленную картину, творец сегодня открывает просчеты, которые не видел вчера. Потому, что любая работа живёт и развивается в душе творца, а душа возрастает в процессе творчества. И вновь рука художника тянется творить изменения, исправления. Отдыхают в день седьмой ремесленники. Не могут отдыхать в день седьмой творцы. Не может забыть творец о работе, которая живёт в нём, даже, если вместо дня седьмого наступит Судный день! И оправдывая нарушение заповеди о седьмом дне для тех, кто не может не работать и в седьмой день,

"Иисус же говорил им: Отец Мой доныне делает, и Я делаю" (Ин.5:17).

Доныне длится День Седьмой творения мира и "доныне" творит Господь, ДОНЫНЕ!! Только одна глава Библии — первая глава, посвящена творению мироздания, жизни и человека. От второй главы Бытия и до последней Откровения, ВСЯ Библия посвящена созданию разума и духовному возрастанию человека! Ибо мир создан для разума! А разум нужен для создания мира...

"Ибо Господь есть Бог ведения" (1Цар.2:3),

"Ибо Господь даёт мудрость; из уст Его — знание и разум" (Пр.2:6).

Разум — это смысл творения Божьего. Без разума не может быть мудрости. Поэтому не завершен День Седьмой, посвященный доведению до ума носителя разума — человека...

* * *

И как Вы могли поверить, уважаемый читатель, что
"художник и строитель Бог" (Евр.11:10).
оставит такую незавершенку, как человека без хвоста, ума и совести!? Ведь создание, о котором сказано в документах:

"человек, создан по образу Божию" (Быт.9:6),

— явно компрометирует этот образ в глазах почтенного животного мира! Все животные, развиваясь и совершенствуясь по закону эволюции, данному Богом, становятся прекраснее. А человек, не имея совести, по этому же закону, быстро стал ленивым, толстым, нечистоплотным животным, которому большой живот стал мешать ходить на четвереньках. Поэтому он, вместо "гомо сапиенса", превратился в "хомо эретикуса".

Давали большое потомство особи могучие не разумом, а плотью, как в японской борьбе сумо. Прогрессировали не любовь и интеллект, а страшные клыки, грозные мышцы и всесокрушающее пузо. В битве самцов побеждали не умные, а свирепые тяжеловесы, за потомками которых проглядывалось убогое будущее человечества, превращающегося в громадных свирепых обезьян, быстро "наполняющих землю".

Вот так антропогенез человечества запутался до того, что Дарвин жалобно вздрагивал и хватался за сердце, раскрывая газету, в которой торжествующие антидарвинисты писали о находках следов более культурных людей с высокими технологиями в более ранних аллювиальных отложениях. Неужели, современные гориллы — одичавшие потомки Адама и Евы!? Неужели эволюция идёт в обратную сторону? Да. Было такое. Было. Но не один Дарвин хватался за сердце от такого медицинского факта, но и:
"и раскаялся Господь, что создал человека на земле, и восскорбел в сердце своём" (Быт.6:5—7).
Вот до чего довели Бога! До слёз раскаяния! Для эволюции ума и нравственности человека нужно было Богу делать одичавшим людям прививку разума и нравственности. Да так, чтобы хрупкий разум и нежная добродетель победили безмозгло жестокую силу! Только это могло повернуть развитие человека от животной свирепости к добру, любви и мудрости. Для этого нужен был прививочный материал — интеллигентный, симпатичный мужчина, который, как в голливудском фильме, мог показать дикарям скитальцам кузькину мать, то есть, преимущества разума над злобной силой и жестокостью! Показать, что

"Когда мудрость войдёт в сердце твое, и знание будет приятно душе твоей, тогда рассудительность будет оберегать тебя, разум будет охранять тебя" (Пр.2:10,11).

Но где найти такого храброго малого, стройного холостяка в джинсах, который очаровывал бы первобытных самочек человеческих находчивостью и текхасским первобытно-ядрёным юморком? Где тот рисковый оптимист, одержимый идеей преобразования людей, который не плюнет на общение с обленившимися вонючими "скитальцами", а повернёт Колесо Истории в колею намеченную Богом!
И начинался "День Седьмой", когда Бог, не успев выспаться, снова взялся за создание человека и, как написано во второй главе Библии:

"создал Господь Бог человека из праха земного» (Быт.2:7).

Но на этот раз создавал Бог человека не наспех, тяп-ляп (как в главе 1—й), вместе с животными, как разновидность животного мира, в виде множества особей человеческих, для успешного их размножения. Для создания интеллекта создал Бог симпатичного холостяка, без штампа в паспорте, всего в одном экземпляре. Штучно. Даже без женщины. Сразу под советским лозунгом: "У нас секса нет!". Чтобы аморалка не отвлекла мужика от "построения светлого будущего".

"и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою», (Быт.2:7,8).

Так появился на Земле первый интеллигент,
"человек Адам стал душею живущею" (1Кор.15:45),
который, вместе с дыханием Божьим, обрёл великий дар от Бога — дух человека, соединенный с Духом Божьим, через который обеспечивалась интеллектуальная подпитка души прямо от Духа Божьего. Ибо

"соединяющийся с Господом есть один дух с Господом" (1Кор.6:17).

Так был создан первый зародыш разума. Пока, ещё без знаний. Но разум рождает любопытство, а это — гарантия тяги к знаниям. А чтобы первый интеллектуал из Божьего пансиона не сбежал и со "скитальцами" не наобезьянился на воле до потери сознательности, оградил Господь Адама от диких оглоедов, которые, оставшись за пределами рая, так и норовили друг другу на морду фингал подвесить, чтоб похвастать перед самками свирепостью первобытной. Знал Бог, что в компании дикарей научится Адам чему угодно, кроме ума—разума, а потому изолировал Адама от безнравственных современников Адамовых, похожих на героев телесериалов.

Через много тысячелетий попы, игнорируя Библию, придумают, будто бы это Адам был первым человеком. От кого же тогда Бог его так строго изолировал? Даже по нужде не выпускал Адама из рая. Знал Бог: тюряга — лучшее место для защиты от дурного влияния улицы, компьютера и сериалов. И создал Бог для Адама условия строгого режима:

И насадил Господь Бог рай в Едеме на востоке, и поместил там человека, которого создал" (Быт.2:8).

Растения на планете создавал Бог в третий день Творения, но для Адама, оборудовал Господь индивидуальный садовый участок, где
"произрастил Бог из земли всякое дерево, приятное на вид и хорошее для пищи, и дерево жизни посреди рая, и дерево познания добра и зла" (Быт.2:9).

"И взял Господь Бог человека, которого создал, и поселил его в саду Едемском" (Быт.2:15).
Жизнь Адама на строгом райском режиме была, как в тюремном карцере. Не каждый выжил бы в одиночном заточении без одежды, постели, даже без баланды. Плодов было вдоволь, но от них у Адама урчало во вспученном животе и зубы противно скрипели. Не было в раю животных и птиц, чтобы не отвлекали они Адама от плодотворных размышлений. А кислые витамины укрощали плоть и игривые мыслишки созревающего мужчины. Размер рая, по текстам Библии, был не велик: (Быт.3:8,9). И однажды, приблизившись к невидимому силовому полю, ограждающему рай, Адам увидел такого же, как он, человека, который сразу накинулся на ошеломлённого Адама. Вмазавшись пузом в невидимое ограждение, незнакомец отлетел, рассвирепел и, схватив камень, запустил им в Адама. Пролетев сквозь ограждение, камень попал Адаму в бедро. Незнакомец радостно захохотал и метнул другой камень в убегающего Адама, но промахнулся. Жалобно плача от боли и обиды, Адам поковылял в другой конец рая, где, плотоядно пуская слюни, давно ждала его, влюблено глядя на Адама не мигающими глазами, какая-то тварь доисторическая, покрытая бородавками и слизью. И понял Адам, что всё живое за пределами рая опасно, но оно, слава Богу! — не проникает через прозрачное силовое поле, ограждающее рай. А не живое: ветер, камень, или:

"из Едема выходила река для орошения рая" (Быт.2:10)

— всё это свободно проходит сквозь ограду. Но посреди рая Адама тоже караулила смерть, потому что именно там находилось страшное дерево о котором таинственный голос сообщил:

"а от древа познания добра и зла не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрёшь" (Быт.2:17).

Не знал Адам, что такое смерть. Но инстинктивно опасался её, чувствуя, что узнав её, после ничего не узнаешь. А знать хотел Адам многое. И потому, как любое живое создание Божие, дорожил Адам своей, хотя и райской, но, всё—таки, жизнью. Не было в раю ни нар, ни шконок. Спал Адам на поляне, возле дерева познания, уповая на защиту Невидимого Покровителя, присутствие и голос которого часто ощущал Адам. И тогда волна благодарной любви к невидимому Господу наполняла душу Адама теплом, по мере того, как он

"возрастал и укреплялся духом, исполняясь премудрости" (Лк.2:40).

* * *

Многие, даже умные люди считают: "есть только миг между прошлым и будущим, именно он называется жизнь!". Очень похожи они на того туриста, который плывя в лодке, видит берега реки там, где проплывает в этот миг, не желая думать, что река течёт и там, где он вчера плыл, и там, куда он приплывёт завтра. Река была и будет до и после появления туриста. День вчерашний и завтрашний — фрагменты той реальной реки времени, как и день сегодняшний. Пророки через дух Божий видят день вчерашний и завтрашний, как мы — день сегодняшний. Да и каждый из нас иногда видит вещие сны о будущем. А разве можно видеть то, чего нет?
Живущие впроголодь, знают, что на втором месте, после приятности хорошо поесть, это удовольствие хорошо поспать. Отсыпался Адам в раю, как солдат на гауптвахте! Жизнь во сне была интересней, чем жизнь в раю.

"Ибо во множестве сновидений, как и во множестве слов, — много суеты" (Ек.5:6).

Когда скрючившись от ночной прохлады, подышав на озябший живот без пупка, засыпал Адам под деревом Знания, дух Адама соединялся с духом какого—либо из его потомков и тогда видел Адам удивительные сны о будущих людях и народах.

"И как сон, как ночное сновидение, будет множество всех народов" (Ис.29:7).

В часы сновидений, когда душа Адама, через дух его в Духе Божьем, соединялась с душами его потомков, жил Адам жизнью крестьян и солдат, королей и пиратов, живущих в далёком будущем. В снах Адам страдал, наслаждался, любил, работал, учился, часто чувствуя себя во плоти то одного, то другого далёкого потомка, понимая все ощущения его и самые сокровенные мысли, так как всё это было открыто для Адама в четвёртом измерении, в духовном.

"Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святого Духа, Которого имеете вы от Бога, и вы не свои?" (1Кор.6:19).

После пробуждения, Адам ещё некоторое время ощущал и понимал то, что видел во сне: ласку и боль, вкус и запах, гнев и радость, и странные чужие мысли. Сперва сны забывались, потом Адам научился их запоминать. Сперва запоминались сны простейшие: намазанный маслом, ароматный ломоть свежего черного хлеба, который запивался жирным тёплым молоком. Потом — возбуждающий огонь во рту от горячего шашлыка с острыми специями, тот плотоядный огонь, который так приятно гасить большим глотком хмельного молодого вина, остуженного в ледяной воде горной реки. И говорит Господь тем, кто любит с удовольствием поесть:

"никто да не осуждает вас за пищу, или питие" (Кол.2:16).

А осуждает Бог тех, кто вопреки природе человеческой придумывает себе и другим посты и всякие ограничения в еде, ибо

"Это имеет только вид мудрости и самовольном служении, смиренномудрии и изнурении тела, и некотором небрежении о насыщении плоти" (Кол.2:23).

И за такое преступление, как отказ от радости хорошо поесть, "небрежении о насыщении плоти", строго карает Бог болезнями, ибо:

"Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живёт в вас? Если кто разорит храм Божий, того покарает Бог, ибо храм Божий свят; а этот храм — вы" (1Кор.3:16,17).

Требует плоть человеческая радости насыщения души и тела. И после таких сновидений кисло смотрел Адам на витамины, уныло свисающие с ветвей райских кущ! И появлялась у него смешная мысль: вот бы, откормленных до свиноподобия, священников собрать в раю, который обещают они праведникам, и подержать их тут подольше, читая каждый день им Слово Божие, насчёт того, что:

"Пища не приближает нас к Богу: ибо едим ли, ничего не приобретаем; не едим ли, ничего не теряем" (1Кор.6:8).

И нет более глупого надругательства над Словом Божиим, чем бессмысленные посты по календарю длинной по полгода! Но, со временем, стали сниться Адаму сны более интересные. Сны не про еду, а про Бога.

"Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество от создания мира через рассматривание творений видимы" (Рим.1:20).

Видел Адам себя на горной тропе перед древним храмом среди белоснежных вершин. Вступая под величественные своды храма, знал паломник Адам, что сбывается его мечта — овладеть самыми дорогими сокровищами: удивительными знаниями, запечатленными на глиняных табличках и папирусах, на пергаментах и листах бумаги. И изучению этих сокровищ готов он посвятить всю свою жизнь, ибо

"лучше знание, нежели отборное золото; потому что мудрость лучше жемчуга и ничто из желаемого не сравнится с нею" (Пр.8:10,11).

А то видел себя Адам на качающейся палубе каравеллы, которая месяцами преодолевает океанские просторы. Закончились продукты, съедены отощавшие крысы, кожаные части рангоута, а вокруг — только океан. И бормоча вперемешку молитвы и проклятия, вглядывается матрос Адам в чёткую линию горизонта, замкнувшуюся вокруг корабля, страстно желая, чтобы из-за этой черты, расчертившей небо от воды, появилась долгожданная прекрасная "Терра Инкогнита" — никому не известная страна, где люди и животные, дома и растения — всё не такое, как на родине. Страна, где лазурный океанский прибой выбрасывает на ракушечный белоснежный песок дивные раковины, где...

Как странно, думал Адам, просыпаясь: пока я сплю мне всё понятно в снах, а, проснусь — ничего не понимаю! Зато, как волнующе прекрасны эти сны! Как прекраснодушны люди, жертвующие всем, даже жизнью, ради того, чтобы увидеть, услышать, узнать что-то новое! Как великодушны те, кто готов отдать не только благополучие, но и жизнь, ради того, чтобы безвозмездно дарить людям знания новых истин! И как хочется увидеть что-нибудь, кроме зелёной райской тоски! А тоска по новому, непознанному — признак рождения разума, ибо требует разумная плоть (душа и тело) радости насыщения не только вкусной едой, но и интересными знаниями, ибо
"Сердце разумного ищет знания" (Пр.15:14).
Нет такой тоски у животных, которые рождаются вместе со знаниями. Желание бросить всё, обречь себя на лишения, на страдания ради поиска чего-то нового — свойство человека. Человека бога — сына Божьего. И однажды увидел Адам сон непостижимо странный. Был Адам во плоти учёного и сидел за пультом управления. А вокруг — экраны, на которых появлялись значки. Это над решением общей задачи трудились два могучих разума: машинный и человеческий. Могущество человеческого разума в не тривиальности мышления и интуиции, а могущество машинного разума в скорости перебора и анализа вариантов математической логикой, которая способна обосновать интуитивную догадку, рожденную в душе человека, связанную через дух с Духом Божиим. Ибо каждый поиск — ведёт к Богу, и

"Сердце мое говорит от Тебя: "ищите лица Моего"; и я буду искать лица Твоего, Господи" (Пс.26:8).

Каждый сон Адама был о поиске новых знаний, новых стран и новых истин, о науках и о значении разума в жизни, ибо сказано:

"Приобретай мудрость, приобретай разум" (Пр.4:5).

А все эти сокровища от Бога,

"Ибо Господь даёт мудрость; из уст Его — знание и разум" (Пр.2:6).

Получал Адам в сновидениях то счастье, которое дарит Господь тем, кто стремится к знанию а, значит, к Нему! Ибо

"Господь есть Бог ведения" (1Цар.2:3),

а любовь к Богу ведёт к знаниям, а

"кто любит Бога, тому дано знание от Него" (1Кор.8:3).

Чтобы поспать подольше и увидеть сновидений побольше, собирал Адам из коробочек мака зёрна и ел их перед сном. Ах, если бы можно было спать всю жизнь! Во сне видел Адам много смертей, но они его не страшили, потому что стал понимать Адам, что заточение в раю страшнее любой смерти! Очнувшись от ночных грёз, грезил Адам наяву, мечтая о смерти, после которой будет он, не просыпаясь, видеть в снах, как пашет землю, сражается на крепостной стене, сидит за пиршественным столом среди таких же, как он, людей, как равный им, чувствуя любовь и ненависть, понимая чувства и мысли других людей и всеми чувствами познавая огромный прекрасный мир вокруг себя! Постиг Адам великое понятие — надежду! Надежду на то, что не вечно его заточение в раю и будет у него другая жизнь. Надежда успокаивала, спасая Адама от отчаяния и самоубийства.

"И будешь спокоен, ибо есть надежда" (Иов.11:18).
Надежда на лучшее будущее была уже осмысленным человеческим чувством. И по мере того, как возрастал разум Адама, мир за оградой рая становился всё более притягательным. Понимал Адам, что он сильнее животных, даже того пузатого "гомо", потому что он умён и знает, как сделать смертоносное железное оружие, надёжное убежище и, даже, умеет пользоваться огнём! Всё это он не раз видел в снах. Чем больше узнавал Адам, тем больше появлялось у него мыслей и вопросов. В снах вслушивался Адам в голоса людей и запоминал значения слов. Понимал Адам, что знания ему даёт в снах Тот, Кто создал не только рай, но и этот огромный прекрасный мир, Тот,

"В Котором скрыты все сокровища премудрости и ведения" (Кол.2:3).

А имя Ему — Бог. И каждый вечер обращался Адам к Богу с единственной мольбой:

"дай мне премудрость и знание" (2Пар.1:10)!

Благодаря пониманию речи, сновидения Адама приобретали всё больше смысла и значения, потому что слово выражает конкретную мысль. Со слова начинается реализация разума — мысли. А когда Адам научился думать словами, а не чувствами, Господь проэкзаменовал Адама. Для экзамена

"Господь Бог образовал из земли всех животных полевых и всех птиц небесных и привёл их к человеку, чтобы видеть, КАК ОН НАЗОВЁТ ИХ" (Быт.2:19).

На земле создал Бог зверей и птиц ещё в пятый день творения. Среди тех животных создавал Бог и хищников и гигантов. Но для Адама создал Бог животных не хищных, а полезных и симпатичных. Один за другим подбегали к Адаму забавно раскрашенные Богом, как игрушки, ласковые зверушки, так не похожие на мерзких серо—зелёных гнусно кровожадных рептилий, которые рыча и завывая бродили за пределами рая. И, смеясь от счастья, ласкал Адам, пушистых и добрых зверей и таких милых птичек! — которые шли к нему в руки, садились на плечи, мурлыкали, щебетали. Переполняясь любовью и радостью ко всему живому, Адам стал разговаривать с ними, называя их ласковыми именами! Вспоминал Адам и о тех зверюгах, которые бродили за оградой рая, и

"нарёк человек имена всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым; но для человека не нашлось помощника, подобного ему" (Быт.2:20).

Теперь в раю повсюду была жизнь. Петух будил Адама по утрам, курочки несли вкусные яйца, птицы весело щебетали, коза давала вкусное молоко, щенок гонялся за порхающими бабочками, котёнок ласково мурлыкал на коленях. Благодаря белковому питанию, стал Адам округляться, теряя костлявую угловатость, и быстро взрослеть. Научившись выражать мысли словами, Адам знал, что тоска по себе подобному называется одиночеством и тяготился им. Понимал Адам, что он

"человек одинокий, и другого нет; ни сына, ни брата нет у него" (Ек.4:8).

И, несмотря на отличное физическое здоровье, благодаря спартанскому воспитанию в раю, стал терять аппетит Адам, тоскуя от одиночества среди животных, ибо

"для человека не нашлось помощника подобного ему" (Быт.2:20).

Пытался Адам учить животных разговаривать, но никто из них не смог овладеть умением выражать конкретную мысль словом. Животные понимали слово, только как команду, а несколько слов, сказанных подряд, понять уже не могли. Они не понимали, что в словах содержится мысль. А сами животные не могли сказать ни слова. Так для чего Господь одарил Адама умением говорить? Ведь речь нужна для общения, а не для армейских команд, рассчитанных на ум животных! Печаль Адама, тоска его по общению с подобным ему человеком, для Бога была признаком того, что Адам становится "гомо сапиенсом", — "человеком мыслящим"! Человеком не только по плоти, но и по разуму.

"И сказал Господь Бог: "Не хорошо быть человеку одному; сотворю ему помощника, соответственного ему" (Быт.2:18)





Глава 2. ЕВА


Крепка, как смерть, любовь
Пес.8:3


Создал Бог Еву. Не так, как Адама: из мусора не гигиеничного, а клонированием из живых, трепетных клеток мужчины, одухотворенного Духом Божиим. И обрела Ева от Адама интеллект и дар речи. Тот дар, который с таким трудом освоил Адам, (Быт.2:19,20), потому что для развития этого дара не было
"помощника подобного ему" (Быт.2:20).
При размножении клонированием без женской яйцеклетки наследуется всё, кроме способности к творчеству. Потому что теряется контакт с Духом, — которым отличается творец от ремесленника, художник от копииста, писатель от графомана, умелец инженер от исполнительного администратора.

Клонирование без женской клетки убивает дух протеста, а с ним, талант, потому что любой талант — это протест против традиции и нормы. Таким клонированием не создашь Иисуса Христа. Потому-то был Он не только Сын Божий, но и Сын Человеческий, рожденный женщиной! И не раз с гордостью называл Он это высокое звание.

Одного ребра Адама было достаточно Богу, чтобы сотворить миллионы благоразумных людей, способных работать, размножаться. И заселил бы Бог планету идеально законопослушными праведниками: андроидами... Но что с того мы имели бы? Ведь, только жизнелюбивые грешники, рожденные женщиной, познавшие горести и радости бунтарской жизни, грешащие и кающиеся, страдающие и ликующие, предающие и жертвующие своей жизнью, только они, отчаянно строптивые еретики, способны творить и постигать гармонию мира! Это для них, непредсказуемых, непослушных грешников, обладающих свободной волей и разумом создан этот противоречиво прекрасный мир! Лукавят попы, назвав непослушание грехом. Непослушание, — дар Божий!

"Ибо всех заключил Бог в непослушание, чтобы всех помиловать" (Рим.11:32).

Любит Бог непослушных грешников и называет их Своими сыновьями и дочерьми, то есть, — тоже богами!

"Бог встал в сонме богов; среди богов произнёс суд. Я сказал: вы — боги, и сыны Всевышнего все вы" (Пс.81:1,6).

Дана богам, для непослушания, свободная воля, ибо

"на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии" (Лк.15:7).

Не нужен Богу мир населённый исполнительными роботами — андроидами. Нужны Богу не тупо дисциплинированные солдафоны, а озорные, остроумные соработники! Боги!! Творцы!!! А Творец — всегда озорной бунтарь! Ибо любое творчество, — бунт против косности и смирения с нормой.
Единственное в этом мире, что умножается от деления — это информация. Чем больше ею делишься, тем больше тебе останется. Потому что, делясь, переосмысливаешь и обогащаешь информацию и себя. Интеллект растёт в общении с подобными. Потому-то

"не хорошо быть человеку одному" (Быт.2:18).

Задумался Господь. Хотел было создать

"помощника соответственного ему (Адаму)" (Быт.2:20).

То есть, ещё одного мужчину. Было бы это безопаснее при общении со "скитальцами", и рациональнее, потому, что два весёлых и симпатичных холостых друга влияют на демографию, — прирост населения и творческих личностей, — в большей степени, чем замкнутая в себе семейная супружеская пара с ограниченными возможностями для ходок налево, в гаремы толстобрюхих самцов.
Но Господь — Он же Творец! — способен принимать решения не рациональные, а Божественно иррациональные: красивые и поэтичные. Исаия перечисляет двенадцать имён Бога: Вседержитель, Иегова, Творец, Господь, Всевышний, Всемогущий, Отец Небесный, Яхве, Создатель, Саваоф, Сущий, Святый... А автор романа предлагает ещё одно имя Богу — Поэт! А потому сотворил Господь для Адама не помощника, а... очаровательную Еву! Не примитивную детородную самочку, а прекрасную, любящую и строптивую Женщину! Создать Женщину может только Поэт, влюблённый в жизнь. И имя первой женщине было — Ева, что означает — жизнь!
"И навёл Господь Бог на человека крепкий сон; и, когда он уснул, взял одно из рёбер его, и закрыл то место плотию. И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену" (Быт.2:21,22).
Операция по клонированию прошла успешно и Бог, умыв руки, приступает к другим делам. А на земле дела идут своим чередом...

* * *

В носу защекотало. Адам чихнул. Открыл глаза и снова закрыл, чтобы досмотреть прекрасный сон: будто бы не где-то в будущем, а здесь, в его по—холостяцки замусоренном раю, — завелось... о, Боже!! — "небесное создание" — женщина! Повзрослевшему Адаму, откормленному на белковой пище, женщины стали сниться часто и слишком часто. Но любил Адам эти эротические сны. И сейчас, в ожидании продолжения сна, не хотел он открывать глаза. Но сон не возвращался. А в носу снова защекотало. Досадливо сморщившись, Адам открыл глаза... и! — перед ним, сидела на траве, поджав под себя полненькие ножки, юная очаровашка и щекотала травинкой в носу Адама. Закрыл глаза Адам — нет её! Глаза открыл... и тогда сообразил: это — сон наяву!! Юная, очаровательно пышненькая блондиночка, очень женственная, с интересом смотрела на Адама голубыми, чуть раскосыми глазищами и думала вслух:

"Друг мой похож на серну или на молодого оленя" (Пес.2:9).

Как клон, узнала она все слова от Адама. Изумлённый Адам сел. Прелестница застенчиво улыбнулась. Адам недоверчиво, осторожно потрогал прелестное создание за округлое бедрышко. Женщина на ощупь оказалась мягкой, тёплой и очень гладкой. Прикосновение к ней было так приятно, что, от неожиданности, Адам, смутясь, отдёрнул руку. Это огорчило Еву и в её прелестной белокурой головке родилась очень женская мысль:

"Возлюбленный мой протянул руку свою и внутренность моя взволновалась от него" (Пес.5:4).

Прикосновение Адама взволновало обоих. А так как время для знакомства у них было достаточно, то сперва они стали говорить и долго говорили, восхищаясь умом друг друга. Знали они одно и то же, так как мысли клона Евы были мыслями Адама. А когда собеседник повторяет твои же собственные мысли — он кажется очень умным. И ты ему — взаимно. А поговорить с умным собеседником приятно. И Ева, поняв, что Адам очень умный, поняла:

"Души во мне не стало, когда он говорил"!! (Пес.6:6).

А о чём могли говорить два юных создания, знающие одно и то же? Как у всех очень молодых людей, слова в их беседе не имели значения. Главное — интонации — чувства в словах. Любовь возвышает человека и каждый влюблённый становится поэтом, а вдохновитель поэтов Великий Поэт Бог!

"Потому что любовь от Бога, и всякий любящий рожден от Бога и ЗНАЕТ Бога!" (1Ин.4:7).

Бог Поэт и каждый, кого коснулась любовь, став поэтом, начинает говорить удивительно поэтичные слова о любви, уверенный в том, что до него никто не додумался до таких удивительно прекрасных слов, хотя те же слова тысячи лет говорят все влюблённые от Адама и Евы. Но не старятся слова любви, пока есть на планете, хотя бы, одна влюблённая пара! Чтобы не повторять беспомощные потуги Шекспира и Петрарки, автор благоговейно переписывает из Библии то, что говорили влюблённые четыре тысячи лет тому назад. И уверен автор: если и через тысячу лет на земле будут жить не киборги и андроиды, а люди, то и тогда, задыхаясь от нехватки воздуха в стесненной груди, будут шептать влюблённые те же слова.

И в каждом тысячелетии будут удивляться влюблённые красоте этих слов, их поэтичности и... новизне! Потому, что поэзия не только и не столько в словах, сколько в бешено колотящихся влюблённых сердцах. И некому слушать эти слова, — оба влюблённых слышат только нежность интонаций! И зачем последовательность в словах? — если сами слова непоследовательны, потому что говорят их задыхаясь от страсти, а то и беззвучно, проговаривая их в душе, тогда, когда оба молчат, потому что губы заняты поцелуем и за влюблённых говорят сияние глаз и жесты, порывистые от страсти и смущения, и робкие прикосновения, от которых перехватывает дыхание, и оглушительный стук двух влюблённых сердец, готовых выпрыгнуть из груди навстречу друг другу...

Не рискуя изменить или исказить ни одно из слов страстного диалога Адама и Евы, слов, записанных в Библии, автор благоговейно переписывает слова, сказанные в горячечном бреду любви влюблёнными, которые, слава Богу! — жили, живут и будут жить на планете Земля. И тот, кто любил, подтвердит: и он говорил те же слова! А тот, кому безжалостная судьба не подарила великое счастье любви, не ищи логику и смысл в этих Божественных словах...

* * *

АДАМ. "Прекрасна ты, возлюбленная моя... блистающая, как заря, прекрасная, как луна, светлая, как солнце" (Пес.6:1,10).

ЕВА. "Не смотрите на меня, что я смугла, ибо солнце опалило меня" (Пес.1:5).

АДАМ. "Вся ты прекрасна, возлюбленная моя, и пятна нет на тебе!" (Пес.4:7).

"Округление бедер твоих, как ожерелье... живот твой — круглая чаша... два сосца твои — как два козлёнка!" (Пес.7:2-4).

ЕВА. "Возлюбленный мой бел и румян... голова его — чистое золото... глаза его, как голуби при потоках вод... губы его — лилии" (Пес.5:10-13).

АДАМ. "Два сосца твои — как двойники молодой серны, пасущиеся между лилиями" (Пес.4:5).
ЕВА. "Губы его — лилии, источают текучую мирру" (Пес.5:13).

АДАМ. "уста твои любезны, как половинки гранатового яблока — ланиты твои под кудрями твоими" (Пес.4:3).

"и благовоние мастей твоих лучше всех ароматов" (Пес.4:10).

ЕВА. "Мирровый пучек — возлюбленный мой у меня, у грудей моих пребывает" (Пес.1:12).

АДАМ. "Доколе день дышит прохладою, и убегают тени, пойду я на гору мирровую и на холм фимиама" (Пес.4:6).

ЕВА: "Пусть придёт возлюбленный мой в сад свой и вкушает сладкие плоды его" (Пес.4:16).

АДАМ: "Сотовый мед каплет из уст твоих, мед и молоко под языком твоим" (Пес.4:11).

ЕВА: "Да лобзает он меня лобзанием уст своих" (Пес.4:11).

"уста его сладость и весь он любезность" (Пес.5:16).

АДАМ: "Как ты прекрасна, как привлекательна, возлюбленная, своею миловидностью! Стан твой похож на пальму, и груди твои на виноградные кисти" (Пес.7:7).

ЕВА: "Я принадлежу другу моему, и ко мне обращено желание его" (Пес.7:11).

"А мой виноградник у меня при себе" (Пес.8:12).

"Приди, возлюбленный мой... посмотри, распустилась ли виноградная лоза, раскрылись ли почки, расцвели ли гранатовые яблоки" (Пес.7:12,13),

"ибо я изнемогаю от любви" (Пес.2:5).

АДАМ: "О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна! (Пес.1:14).

ЕВА: "О, ты прекрасен, возлюбленный мой, и любезен! И ложе у нас зелень" (Пес.1:15).

"Я принадлежу возлюбленному моему, а возлюбленный мой — мне; он пасёт между лилиями" (Пес.6:3).

"Левая рука его у меня под головою, а правая обнимает меня" (Пес.8:3).

* * *

Созданная из более благородного сырья, чем Адам, получила Ева, вместе с божественной красотой тела, более тонкую, чем у Адама, духовную интуицию — ту сверхъестественную проницательность, которая позволит праправнучкам Евы узнавать: откуда возвращаются их мужья? Бог дал Еве способность понимать чувства и мысли не только такого примитивного примата, как мужчина, но и всех животных, живущих в раю. И то, что не получалось у Адама на душевном уровне — общение с животными посредством слов, у Евы сразу получилось на духовном уровне, телепатическом. Кроме звонкого щенка и тихого мурлыки котёнка, все животные предпочитают общение молча. Доверчиво положив голову на плечо Евы, или на её колени, животные долго и тягуче думают, а она, почёсывая, поглаживая их задумчивые морды, понимает их добрые, бесхитростные мысли. Понимает Ева животных по движению хвостов, по сопению, по тому, как вздыхая, доверчиво закрывают они глаза.
Только к одной душе не лежала душа Евы. И о той душе живой говорила она: "Чужая душа — потёмки". Эта "чужая душа" — двухметровый змей — полоз с печальными глазами. Духом чувствует Ева, что кроткая душа большого ужа добрее, чем у хитрого подлизы кота. Но грубо оттолкнула Ева холодного полоза, когда попытался он, как все, ласково прижаться к тепленьким ножкам Евы. Не знала Ева, что в будущем придёт к людям Тот, кто в пример поставит людям змею, сказав:

"будьте мудры, как змии" (Мф.10:16),

и выберут люди образ змея символом доброго врачевания.

Обычно этот полоз, породы "эскулапов змей", нежится, обвиваясь вокруг ветки на дереве Познания. Из-за его пристально грустных, мудрых глаз, Ева перенесла семейную спальню — охапку травы, — за кустик на краю поляны. И однажды оттуда, в лунную ночь, наблюдала Ева змеиный танец. В ту ночь на поляне появилась другая змея, жившая, где-то, на другом дереве. Вмиг полоз покинул свою ветку и две змеи, встав на хвосты, высоко подняв стройные, сильные тела, как два маятника, стали синхронно качаться, пристально глядя друг другу в глаза.

Танец усложнялся, ритм учащался, тела танцоров изгибались уже во всех направлениях. И вот, по причудливо изгибающимся телам побежали волны каких-то импульсов. Было это в полном безмолвии, удивительно одновременно. Но через дух услышала Ева страстную, таинственную музыку, управляющую танцем. Ритмы музыки нарастали, становясь быстрее, более страстными, темп танца ускорялся, становясь напряженнее, сложнее. И когда танец достиг невероятной, немыслимой скорости и сложности, музыка на напряженно высокой ноте оборвалась и... два изумительно гибких, грациозных тела, метнувшись друг к другу, закрутившись друг вокруг друга, сплетаются в тугой жгут, исчезая в высокой траве.

Видела Ева интим птиц и животных. По высоким чувствам и по великому предназначению — это величайшее в мире таинство, но, как зрелище... это так себе. Кроме красивых брачных танцев журавлей, которые кончаются тоже не слишком-то зрелищно. Но змеям дал Господь самый красивый интим! И поняла Ева, что внешность бывает обманчива и почувствовала тёплые чувства к холодному змею. Значит, не всегда бесстрастен холодный полоз. Ведь у него, бедненького змея эскулапика глаза такие проникновенно грустные потому, что ему так долго приходится ждать свою возлюбленную. Ждать преданно и терпеливо, как только верные змеи умеют ждать! Ждать той волшебной лунной ночи, когда его суженая, по какому-то сигналу свыше, придёт к нему на эту поляну, чтобы вместе с ним исполнить завораживающий танец великой и страстной змеиной любви! "Не так-то у змей... как у меня с Адамом... — подумала Ева, — не каждую ночь...

"и будут два одна плоть" (Быт.2:24)".

Потому-то у полоза глаза грустные... впрочем, и у Адама глаза тоже стали грустные. Если раньше он ни на минуту не расставался с Евой и, засыпая, не размыкал объятий, то сейчас Адам стал сторониться её. Не раз она заставала Адама в глубокой печали, одиноко сидящим на берегу реки. Где теперь его страстные признания в любви и неутомимые ласки? С каждым днём Адам становится холоднее, равнодушнее к Еве, так, что однажды она сравнила его с холодным змеем! Ева плакала, устраивала семейные сцены, подолгу допрашивала Адама о причине его холодности, но ни одно из дамских воспитательных мероприятий не помогало. Руководствуясь женской логикой, по ночам она, на ощупь, пересчитывала количество рёбер у спящего Адама, подозревая о спрятанной где-то сопернице.

Наконец-то, поняла Ева, что дела её обстоят гораздо хуже: соперница оказалась могущественнее, чем сплочённый дамский коллектив изо всех адамовых рёбер! Холодность Адама... от скуки. Ева, со своей болтливостью, ему наскучила! Как муха в паутине безысходной скуки бьётся, пытаясь вырваться на волю, так пробудившийся разум Адама рвётся к новым знаниям. А её женское пустословие, которое вчера казалось ему таким умным и милым, сегодня раздражает. Не может понять Адам: зачем сегодня Ева говорит то же самое, о чём говорила вчера и позавчера? А о чём говорить ей, если знает она то же, что знает Адам, а погода в раю всегда хорошая? А если женщина не спит — не может же она жить молча?! Не знала Ева тогда, что Господь добавил в её женский мозг второй речевой центр, в отличие от мужского мозга, с одним речевым центром.

"При том же они (женщины)... болтливы, любопытны, и говорят, чего не должно" (1Тим.5:13).

Раздражало Адама пустословие Евы. И однажды он признался ей, что тоскует по сновидениям, исчезнувшим после её появления. Первое время, с появлением Евы, Адаму было не до сновидений, тем более, не до знаний, ибо следовал Адам правилу своих жизнерадостных потомков со студбилетами: "Если девушка мешает учёбе — брось её! — учёбу".

Но когда прошла вспышка плотской любви, заскучал Адам в обществе докучливой собеседницы, говорящей только про любовь. Закончилась жизнь наполненная познанием мира, когда днём он осваивал речь, а ночью обретал новые знания. Закончилось то чудесное время, когда

"День дню передаёт речь, и ночь ночи открывает знание" (Пс.18:3).

С появлением Евы захлопнулось духовное окно в мир людей будущего, с их радостями и горестями, с их работой и развлечениями и с получением от них новых знаний. Адам видел в снах, что люди будущего, ради знания, совершают подвиги, замерзают в ледяных пустынях, горят на кострах "Святой Церкви". Видел и такое время, когда информацию можно будет получить везде. Не только в аудиториях университетов, но и не выходя из дома, читая книги, глядя на экраны компьютеров, телевизоров, общаясь друг с другом по телефону. И каждый будет искать знания, и в этом — величайшее счастье потомков Адама — людей будущего!

А что я могу дать, кроме любви?! — тосковала Ева. И вдруг, бессонной ночью, она поняла, что может получить знания, которые так нужны Адаму! Те драгоценные знания, которые находятся в плодах дерева Знания! Того дерева, о котором предупреждал Бог:

"в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрёшь" (Быт.2:17).

Ради знаний надо пожертвовать жизнью. Ну и что?! Зачем ей жизнь, если Адам несчастен без знаний!? И, засыпая, представила Ева, как красиво будет она умирать: бледнеющая, слабеющая, засыпая навек, она будет рассказывать Адаму прерывающимся голоском про всё, что узнала. А Адам, со слезами на глазах, будет целовать Еву и смотреть на неё влюблёнными глазами... как прежде... да за один такой миг умирания — ни капельки жизни не жаль!

Утром Ева встала пораньше, пока засоня Адам ещё спал, и отправилась к дереву Знания с твёрдым намерением съесть плодов, как можно больше и пораньше, чтобы всё разузнать, а до вечера время осталось бы побольше, чтобы успеть рассказать. По пути к дереву, на всякий случай, пока жива, Ева решила позавтракать. О полнеющей фигуре теперь можно было не беспокоиться. Съела пару пригоршней клубники и её затошнило. И подумала она: вот она, — жизнь райская, — вокруг всё сладкое, а так хочется солёненького огурчика!

На дереве Знания глазастый полоз со своей любимой ветки вниз головой грустно свисал и смотрел на Еву так сочувственно, будто бы всё понимал: зачем Ева пришла к дереву Знания в такую рань и почему Еве хочется солёненькое? Не спроста у мудрого змея имя "Эскулапов полоз". Понимает: что такое "медицинский факт".

Сглотнув вязкую от сладкой клубники слюну, Ева вежливо поздоровалась со змеем и услышала через дух его вкрадчивый шепоток:

"Подлинно ли сказал Бог: не ешьте ни от какого дерева в раю?" (Быт.3:1).

Вопросик был с подначкой и очень уж "на тему дня". Случайно такие вопросы не задают. Но Ева ответила с прохладным достоинством. Так, как замужняя женщина должна отвечать посторонним мужчинам, которые выбирают для общения не самое подходящее место:

"Плоды с дерев мы можем есть, только плодов дерева, которое среди рая, сказал Бог, не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть" (Быт.3:2,3).

И сказал змей Еве мудро и учтиво:

"Нет, не умрёте, но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, КАК БОГИ, знающие добро и зло" (Быт.3:2,3).

Задумалась Ева: Первая мысль: "Почему змей сказал "как боги"? Разве Бог не один?" Но мысль была не понятная и не актуальная, а потому, как пришла мысль, так и ушла, как это бывает у женщин. Тем более, на смену ей пришла другая мысль, более важная: "А для чего в центре рая Бог посадил ядовитое дерево? Если для того, чтобы нас отравить, то зачем об этом предупреждать? А рядом — дерево вечной жизни! Какое смешное соседство: дураку — вечная жизнь, а знания — покойнику? Мудрый покойник и живой дурак?! Хи—хи—хи! Вот это — юмор! А юмор — признак разума! Чтобы быть остроумным, надо сперва стать умным. Вот, и змей говорит... а он умный, — не спроста сто лет болтается на дереве Знания. Значит, — эта смешная загадочка — проверка на разумность??! Кто понял юмор — рассмеётся, над загадкой и съест плоды! А дураку такое соседство деревьев и не объяснишь — дурак, он серьёзный, ему не до шуток! И когда я, влюблённая женщина, поняла, что Бог не хочет того, чтобы я и Адам, держась за животики умирали, а хочет, чтобы мы в той же позе хохотали, значит я правильно решила весёлую Божественную задачку, познав женским умом и глазами,

"что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому, что даёт знание" (Быт.3:6)!

Рассмеялась Ева над своими мыслями и впервые погладила полоза. И страх перед деревом прошел. Но, как женщина, Ева, всё—таки, была немножко бояка. И подумала о том, что, на всякий случай, не мешало бы предварительно съесть парочку плодов с дерева Жизни, а потом уж заедать их плодами с дерева Знания. Тоже была бы смешная шутка, если не будет расстройства желудка! Но тут же отвергла эту мысль, посчитав, что если она, Ева, разумна, то должна понимать, что Бог не зол и коварен, а добр и разумен! А то подумает Бог, что я шуток не понимаю, даже хуже: что я Богу не доверяю, как те глупые попы из будущего! И, уже не сомневаясь, Ева выбрала спелый плодик и отправила в прелестный ротик. По виду плод был похож на крупную зелёную сливу, а по вкусу... плод оказался солёным!! Какое блаженство!! За первым плодом — второй, третий... и теперь она уже не могла остановиться.
Вдруг, Ева почувствовала головокружение и села под деревом. А её обступили удивительные видения. Она видела рай, дерево, себя, а на фоне этого — видения, — такие же ясные, понятные и захватывающе интересные, как те, которые видел Адам во сне. Будто бы она была в концертном зале, полном красивых мужчин и женщин в удивительных одеждах. Сравнив себя с женщинами, которые сейчас живут во времени через в тысячи лет от неё в прекрасном мире будущего, Ева нашла, что она их ничуть не хуже, даже красивее, если бы... если бы на ней была такая же одежда, а не сидела бы она под деревом голая и не причёсанная!...

Но вот, видения из будущего стали бледнеть, исчезать и Еву окружила та же тоска зелёная — до тошноты надоевший рай. Ева знала от Адама, что такое наркотики. Вероятно, плоды дерева Знания содержали галюцигенный наркотик. Придя в себя, Ева посмотрела на своё наивно обнаженное тело, вздохнула и поняла, почему она так быстро Адаму надоела: женщины будущего меняли одежду и образ каждый день. Даже змеи меняют шкурку, даже тараканы, а мы... мы

"были оба наги, Адам и жена его, и не стыдились" (Быт.2:25).

Вот, в чём кошмар! — не стыдились!! А страсть возбуждается стыдливостью, а не бесстыдством! Всякий плод желанен, пока запретен, или труднодоступен. Вон, рядом, плоды переспелые осыпаются с дерева Жизни... а кому нужна вечная жизнь в надоевшем раю? С таким надоевшим убогим ассортиментом райских блаженств! Нельзя превращать праздник тела — близость мужчины и женщины, — в повседневное занятие, вроде гимнастики, а то и в обязаловку! Не должен быть праздник ежедневным, тем более, принудительным! Когда змей встретился со своей змеёй — вот это был праздник любви! — потому что был он раз в году!

И тут, по ассоциации со змеиным танцем, вспомнила Ева про грациозную, как змея, элегантную женщину, увиденную в грёзах. Освещённая прожекторами, женщина на сцене в чёрном закрытом платье, плотно облегавшем её гибкую фигуру, медленно танцевала и пела песню о любви. И хотя всё тело женщины было закрыто платьем — фигура её от этого была ещё более заметна и выразительно призывна. Женщина пела песню страсти не только мелодией и словами, а всем прекрасным телом!! С каким восторгом мужчины в зале смотрели на неё! Как ей аплодировали! Ах, если бы она, Ева, имела такое платье! Хотя бы на один вечер! Как хотела Ева чувствовать упругую материю дивного платья, туго облегающую её крепкую, высокую грудь и ласково струящуюся вдоль тела, подчеркивая очаровательную выпуклость полненьких бедер! И она бы, Ева, недоступная, загадочная, грациозно и страстно, как змея, под змеиную музыку, танцевала бы на этой поляне под деревом Познания... а Адамчик восхищенно и робко выглядывал бы из-за кустика, не решаясь подойти, чтобы подарить цветочек...

— Так вот, чего не хватает мне! Одежды!! — воскликнула Ева. — Одежды, которая подчеркнула бы красоту моего тела, дала бы мне чувство достоинства, защищенности, скромности и... недоступности! Скромность и недоступность, а не вульгарно пошлая зазывалка голыми ляжками! Я — не приспособление для секса, я — человек! Женщина!! Я не должна подражать животным, наивно обнажая ляжки, ведь у животных желание близости бывает только раз в году, а у человека — ежедневно. А от ежедневной клубнички — запросто стошнит! — подвела Ева итоги познаний от плодов с древа Знания.

"И открылись глаза у обоих, и узнали они, что наги" (Быт.3:7).

Не умерла Ева, а стала настоящей женщиной, знающей теперь, что такое женская красота, созданная одеждой! Вот, теперь-то у неё есть свои, секретные женские, знания, которых нет у Адама! Уж теперь-то припомнит она Адаму про то, что она, замужняя женщина, а не имеет даже юбочки для вечернего променада! Позор такому мужу!!

Набрав полные пригоршни плодов с древа Познания, Ева отправилась к Адаму. Не умываясь, Адам печально смотрел на бегущую воду в речке и вспоминал утраченный мир грёз. Адам понимал и Еве объяснял, что будущее — оно и сейчас есть, оно тут же, это реальность, отделённая от нас не пространством, а временем. А время — величина из другого измерения и человеку во плоти преодолеть её невозможно! Наша плоть живёт только в одном времени, прикованная цепями времени к миру видимому. Но, с ведома Бога, в будущее можно заглянуть через дух, через мир духовный, мир невидимый.

— На, Адамчик, позавтракай! И твои грёзы вернутся! Не бойся — не умрёшь! Спасибо, я уже ела. А умирать, тем более сегодня, не собираюсь. Там полным полно этих плодов, — теперь каждый день буду кормить тебя ими досыта!

"и дала также мужу своему и он ел" (Быт.3:6).

Оставив Адама любоваться грёзами после запретных плодов, Ева поспешила в смоковную рощу, чтобы сшить одежду из листьев. А когда она предстала перед проснувшимся Адамом в украшенном цветами, зелёном декольтированном пояске, подчёркивающем стройность её фигурки, то увидела, по расширенным от удивления глазам Адама его восхищение. И поняла Ева, как она красива и женственна! Кокетливо покачав бёдрами, Ева протянула Адаму элегантный набедренный смокинг, сшитый из отходов её вечернего пояска.

"и сшили смоковные листья и сделали себе опоясания" (Быт.3:7).

— Ягодка ты моя, Адамчик, примерь—ка этот передничек спереди, а этот — сзади. Не жмёт? А то сверкаешь попкой, как мартышка бесхвостая! Сзади посмотришь — смех! А спереди взглянешь слёзы: всё твоё равнодушие к женщине на виду! Ты же так устроен, что только под передничком можешь скрыть от райской общественности свои чувства к жене! Вернее, — их отсутствие!

И Адам, выдохнул восхищенно:

— Ева! Как я люблю тебя!! Как ты прекрасна!! Ты прекрасней всех будущих женщин!!! — А, помолчав, добавил: — я тоже давно хотел съесть плоды с древа Познания, да боялся оставить тебя одну в этом скучном раю. Если бы был я один — давно бы объел всё дерево Знания до корешков! Либо знания, либо смерть! Но понимаю я, что я и ты — одно целое. Ты же, Ева, —

"кость от костей моих и плоть от плоти моей" (Быт.2:23).

Нельзя нам огорчать друг друга. Если я огорчаю тебя, то сам от этого огорчаюсь. Ведь, думаем ты и я одинаково и об одном и том же. Как сказал один писатель: "когда люди любят, они смотрят не друг на друга, а в одну сторону". А за одежду большое спасибо! Ты не только красавица, а ещё и умница! Как приятно видеть тебя в этом прелестном платье!

* * *

"Адам, где ты?" (Быт.3:23)
С утра пораньше раздаётся строгий голос Бога. Для Всевидящего Всеведущего, да просто для того, кто знает, что отсюда не убежишь, такой вопрос, конечно, риторический. Так спрашивает строгим голосом добрый отец, видя на полу кухни осколки любимой кружки и слыша, испуганное сопение проказника из—под стола. Понимая, что они натворили, затаились Адам и Ева (Быт.3:8—10). Но, сообразив, что убежать невозможно и наказание неотвратимо, — спешно стали признаваться, перекладывая вину друг на друга, пока крайним не оказался сердобольный змей, который, пожалев Еву, предупредил её о том, что не будет выполнять Бог Свою страшную угрозу.

"Адам сказал: "Жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел".

Адам уже овладел речью, как адвокат и в одной этой фразе он не только свою супругу заложил, но и вину на Бога переложил. Но

Жена сказала: "Змей обольстил меня, и я ела" (Быт.3:12,13).

Ева, как женщина, была хитрей всех змеев, вместе взятых. Она и сама догадалась, что наказания не будет и суровые слова Бога — всего лишь проверочка на понимание юмора, но, на всякий случай, Адам и Ева очень правдоподобно изобразили чистосердечное раскаяние. (Быт.3:11—13). А вдруг Бог не в духе и накажет? Хотя не были они виноваты и даже Слово Божие оправдывает их.

"грех не вменяется, когда нет закона. Однако же смерть царствовала от Адама до Моисея и над несогрешившими, подобно преступлению Адама, который есть образ будущего" (Рим.5:13,14).

Не надо быть юристом, а надо быть юмористом, чтобы понимать: начало действия закона от Моисея, а нет закона — нет преступления. А слова "которЫй есть образ будущего" (а не котоОе есть образ будущего), относятся к Адаму, которЫй имел через Дух Божий связь с будущими потомками. Телом живя в своём времени, имел Адам в духе "образ будущего человека". Духовная неразрывность прошлого и будущего подчёркивается и Апостолом Павлом:
"первый человек Адам стал душею живущею; а последний Адам есть дух животворящий. Первый человек из земли перстный; второй человек — Господь с неба. И как мы носили образ перстного, будем носить и образ небесного" (1Кор.15:45—49).
То есть, тот же Адам, если в начале своей жизни имел просто душу живую, то, возрастая, укрепляясь духом в Духе Божьем, становится богом — частью Духа Божьего! Потому что

"А соединяющийся с Господом есть один дух с Господом" (1Кор.6:17).

Не спроста же говорят, что рост человека не от пятки до макушки, а от макушки до неба! Зная об этом, Бог сказал:

"Вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло" (Быт.3:22).

Значит, правду сказал Еве змей:

"вы будете, как боги, знающие добро и зло" (Быт.3:5).

Так кто лжив, змей или попы, обвинившие змея в лукавстве?! Лживость попов в том, что через пару тысячелетий после апостола Павла, в двадцать первом веке, попы, так и не потрудившись прочитать Библию, на серьёзе уверяют по—скотски тупых прихожан в первородном грехе Адама и Евы от которого попы, шибко праведные, избавляют лохов за дополнительную плату!

Адам и Ева были первыми на планете богами, в отличие от остальных людей, диких скитальцев (Быт.1:27), которые, уныло завывая, бродили за пределами рая. Человек бог от человека животного отличается разумом, который позволяет принимать самостоятельные решения. Те решения, которые противоречат армейским командам, или правилам, выученным в школе. Суровы были Слова Бога, обращённые к Адаму и Еве, но сквозили в них юмор и доброжелательность. Якобы выговаривая ослушникам, радовался Бог их божественному неповиновению и тому, что поступили они именно так, как хотел Он этого.

"Ибо всех заключил Бог в непослушание, чтобы всех помиловать" (Рим.11:32).

Создавал Бог человечество не по образцу дисбата. Не нужны Ему тупые, не одухотворенные "армейские косточки", умеющие не думая выполнить любую команду. Выдержали Адам и Ева строгий экзамен на право быть богами — детьми Божьими, умеющими думать самостоятельно, даже Богу наперекор! Доказали они помыслами и поведением, что в душах их столько добра, любви и разума, что хватит этого для духовной прививки всему человечеству, чтобы лечить его от одичания. Только человек—бог способен жертвовать собой, пойти на смерть ради любви, или знаний. Теперь, когда Адам и Ева стали людьми, их заточение в раю потеряло смысл. Им предстоит ежедневный экзамен на выживание в труде и опасной жизни на земле, среди диких зверей и ещё более диких людей. Вот теперь-то Адам сможет применить знания, полученные его душою через дух его от Духа Божьего!

Строги были слова Господа, но говорил Он их уже не беспечным жителям рая, а тем, кто должен на своей шкурке познать закон эволюции. Каждому из троих говорил Бог отдельно, а все слышали его одновременно. Самому беззащитному созданию Своему, доброму змею полозу, сказал Бог, что осуждает его за неуместную подсказку, которая испортила бы испытание, если бы не знал Господь помыслы в душах людей. И предупредил Бог мудрого, но беззащитного змея, что за доброту свою будет он видом своим внушать страх, особенно женщинам. И дети женщин будут убивать ни в чём не повинных ужей, разбивая им головы, якобы, за то, что змеи жалят их голые ноги. А поэтому, чтобы выжить, придётся ползать, укрываясь в траве и камнях.

"ты будешь ходить на чреве твоём... и вражду положу я между тобою и между женою, и между семенем твоим и между семенем её; оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту" (Быт.3:14,15).

А Еве сказал Бог, что за счастье быть красивой и рожать крупных и здоровых детей, будет женщина расплачиваться болезненными родами. Зная про решительность Евы и нерешительность Адама, сказал Еве Господь, что главой семьи должен быть мудрый спокойный муж, а не нервно импульсивная жена. А потому муж —

"он будет господствовать над тобою" (Быт.3:16).

И сказал Бог Адаму, что муж должен принимать решения, а не ждать пока их жена примет. Не должен киснуть муж в тоске и печали, а должен быть примером стойкости и жизнерадостности, как бы жизнь ни была трудна:

"со скорбью будешь питаться от неё (земли) во все дни жизни твоей" (Быт.3:17).

Но, несмотря ни на что, раз уж вы боги, то
"Всегда радуйтесь!" (1Фес.5:16).

Эти два слова дал Господь, как основной закон жизни Адаму и его потомкам. И ещё сказал Бог, что закончилась для Адама жизнь оранжерейная в раю, где не было ни дождя, ни холода, где не докучали им людоеды и комары. И предупредил Бог: если будешь лениться и не захочешь трудиться, то земля, вместо хлеба,

"терния и волчцы произрастит она тебе; и будешь питаться полевою травою" (Быт.3:18).

Так что, не будет больше лёгкой жизни! Только

"в поте лица твоего будешь есть хлеб!" (Быт.3:19).

Не траву, а вкусный хлеб будешь есть, но! — если будешь хорошо работать! Эти слова, вместе с заветом: "всегда радуйся", — станут основным законом для творцов создающих на земле и хлеб, и музыку, которым бывает обидно и трудно, когда труд их не ценят, а то и смеются над ними. И, всё—таки, жить надо с улыбкой, повторяя слова Апостола Павла:

"радуюсь в страданиях моих" (Кол.1:24).

Окончив воспитательный момент, отправил Господь Адама и Еву в жизнь, для возрастания в труде и трудностях:

"выслал его Господь Бог из сада Едемского, чтобы возделывать землю" (Быт.3:23).

Не ковыряться на декоративных клубничных грядках в раю, а пахать! — возделывать землю. Пахать в поте лица на прекрасной земле, радоваться плодам мозолистых рук своих! Было это не "изгнание из рая", как говорят попы, а признание нравственной зрелости Адама и Евы, ПРИЗНАНИЕ ИХ БОГАМИ!!
Исчезло защитное ограждение, рай превратился в заурядную рощу вблизи долины Сеннаар. Только не стало в роще двух деревьев: дерева Познания, — начала духовного бессмертия богов и дерева Жизни, — начала духовной смерти скотов. Адам и Ева, став богами, а не скотами, не захотели вечно жить во плоти и в райской изоляции от чудесного, вечно обновляемого мира, созданного Богом. Обновляемого через эволюцию и смерть. Не было у них дурной поповской "веры в Бога", ибо

"и бесы веруют, и трепещут" (Иак.2:19),

а была непоколебимая вера Самому Богу, как верят любимому и мудрому Отцу с которым общаются через Слово Его. Хотя, иногда, и не слушаются... Несчастны дети, верящие не отцу, а в отца, которого видели на фотокарточке, не общаясь с ним! Разве их отец Бог, если они, по наущению попов, отказались от имени своего Отца, не желая называть себя богами?! Какое лицемерие, когда говорят слова "Отче наш!", чтобы клянчить что-нибудь! Люди-боги, имеющие духовную связь с Отцом, редко обращаются к Нему за помощью,

"ибо знает Отец Ваш, в чем вы имеете нужду, прежде вашего прошения у Него" (Мф.6:8).





Глава 3. НАЧАЛО БЫТИЯ


"Вот, Адам стал, как один из Нас"
Быт.3:22



Вечерело. На опушке рощи, дрожа от холода, Адам и Ева печально созерцали простирающуюся под хмурым небом холодную, продуваемую ветрами, холмистую равнину. После райских кущ бесприютливо бескрайние просторы, распахнувшиеся во все стороны света, пугали. Когда-то хотелось им "слышать песню ветра странствий", чувствовать под ногами "дорогу, убегающую в неизведанную даль"! Но дорог ещё и в помине не было, а ветер странствий оказался "холодным и с порывами до сильного". Жалобно шелестящие одежды из смоковных листьев (Быт.3:7) царапали промежность, были не прочны, не удобны и не защищали от холода.

Но тут увидели они, что Бог позаботился о их здоровье: на том месте, где только что было древо Знания, лежала аккуратно упакованная посылочка из будущего с престижным лейблом "мейд ин", а в ней — прочные, практичные одежды из превосходнейшей тонкой кожи! Это были ладные по размеру и покрою практичные одежды их потомков — тех будущих людей, которых видели в грёзах Адам и Ева. А иногда, через дух, даже жили в них, пользуясь их жизнью, становясь в снах своими же потомками. Но, оказалось, не так-то просто одеться, когда нет навыка! А потому

"И сделал Господь Бог Адаму и жене его одежды кожаные и одел их" (Быт.3:21).
Пока Адам, с помощью невидимых рук, перелезал из куртки в штаны, Ева, развернула удобный кожаный халатик, а там... и уткнувшись носиком в свёрток, выпавший оттуда, Ева заплакала! Заплакала от радости, потому что свёрток оказался тем самым, облегающим фигурку Евы, чёрным платьем с блестками, платьем сшитым по её чуть полнеющей фигурке, то, самое прекрасное платье, о котором она и мечтать не смела! И белая неувядающая роза, из материала будущего, была приколота к платью, точь в точь, как такая же роза из грёз, но ещё более свежая и прелестная, даже, ароматная!

Был Отец Всевышний строг и взыскателен к Адаму, но очаровашечку Еву любил Он побаловать, считая её самым совершенным Своим творением во вселенной. И этот подарок от Бога был для Евы не последний. Но он был первым и Ева любила его больше всего. И когда обращалась она к Богу с благодарственной молитвой, одевала Ева это платье, зная, что любуется фигуркой Своей очаровательной дочки Любящий Отец её. И хотя фигура Евы менялась перед рождением ребёнка, но платье это было всегда впору, потому что сшито оно не у Кутюрье, а в самом лучшем будущем ателье.

Наконец-то, не без помощи Бога, разобравшись в штанах и куртке, оделся Адам, оглянулся вокруг, приосанился. Почувствовал он, как одежда отделила его не только от прохладного ветерка, но и от животного мира. Одежда дала сознание того, что он человек. Не просто человек, а сын Божий! Не штаны дали Адаму понимание того, что он бог в этом мире, но те знания, которые он получил в раю через дух от Духа Божьего. А последним аккордом философского познания мира были знания от плодов с Дерева Знания. И прошел страх перед просторами, окружающими его, и уже одолевало любопытство — нетерпеливое желание познавать этот необъятный мир. Понимал Бог человеческие чувства Адама, ставшего богом

"И сказал Господь Бог: "Вот, Адам стал, как один из Нас, зная добро и зло" (Быт.3:21).

Как архитектор видит свое здание целиком, так и Бог видит мир вместе с прошлым и будущим. И видел Бог живущего в будущем бога

"Адама, который есть образ будущего" (Рим.5:14).

Как люди строят жилища, не раз видел Адам в сновидениях. И в этот день, первый день жизни на свободе, заложил Адам краеугольный камень в основание дома на берегу реки Ефрат. Но, до окончания строительства даже первого сарая ещё было так далеко! Животные, прирученные Евой, чувствуя свою беззащитность, собрались вокруг своей защитницы, которая и сама нуждалась в защите от хищников и изнывала от страха перед неизвестностью. В наступающих сумерках Адам увидел странный свет с восточной стороны рощи, где был Едемский сад. Идя на свет, увидел Адам
"на востоке у сада Едемского херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни" (Быт.3:24).

"Меч обращающийся" оказался языком пламени, который горел там, где из земли выходил какой-то газ. Неподалёку стоял шестикрылый херувим с двумя проникновенно мудрыми фасеточными глазами, каждый из которых состоял из двадцати глаз, как у стрекозы. Херувим зажег от пламени большой смоляной факел. Приблизившись к Адаму, который, не зная огня, и опасаясь его, нерешительно остановился поодаль, херувим, вручил Адаму горящий факел и сказал:

— Тебе, первому разумному человеку на земле, от Бога вручается этот
"пламенный меч обращающийся" (Быт.3:24).

Слово "обращающийся" значит в Слове Божьем не вертящийся, будто веретено, как будут говорить безграмотные попы, а превращающийся! Огонь превратится в могучее оружие в руках человека: от костра до источников громадных энергий, которые в миллионы раз увеличат силу и разум человеческий. Огонь даётся на земле не всем, а — богам, — Прометеям,

"чтобы охранять путь к дереву жизни!" (Быт.3:24).
Огонь не преграждает путь, а охраняет человека на трудном и опасном пути к дереву Жизни! Дерево Жизни есть и будет, оно и сейчас растёт на том же месте, но в другом времени, куда ведёт человека долгий и трудный путь возрастания, путь длиной в тысячи лет!

Исчез херувим. Остались у Адама в руках горящий факел, а в памяти загадочные слова херувима над которыми потом много лет размышлял Адам. Итак: "охранять путь, а не препятствовать идущему по этому пути". Освещать путь творцам, мудрецам и героям прометеям, — богам, — ведущим людей к свету, к знаниям! Огонь и свет первого на земле факела станут символами разума, который поведёт человека к Древу Жизни. Носители разума, боги, бессмертны! И вспомнил Адам, как в одном из снов видел он ночной город в четвёртом измерении, освещённый светом не имеющим тени, город, который

"не имеет нужды ни в солнце, ни в луне для освещения своего" (От.21:23).

"Среди улицы его, и по ту и по другую стороны реки, древо жизни, двенадцать раз приносящее плоды, дающие на каждый месяц плод свой; и листья дерева — для исцеления народов" (От.22:2).

"Блаженны те, которые соблюдают заповеди Его, чтобы иметь им право на древо жизни и войти в город воротами" (От.22:14).

И подумал Адам, что, хорошо бы заслужить право жить в том прекрасном городе и пользоваться плодами древа Жизни! Но сейчас не до того. И с горящим факелом, Адам поспешил к Еве, чтобы до наступления темноты развести под скалой на берегу Ефрата большие костры, чтобы согреться и укрыть прирученных Евой животных. Холодный вечерний ветер доносил голоса хищных зверей, выходящих на охоту.

* * *

Первые подарки Бога: огонь и одежда — были самыми необходимыми предметами в начале пути от человека зверя до человека бога. (Пс.81:6). Того пути, который описан в Библии от Бытия до Откровения и укладывается в срок "Дня Седьмого". Пока длится этот долгий, трудный путь, до тех пор длится День Седьмой — время создания человека с интеллектом бога.

Первым богом на земле назвал Господь Адама, когда помогал ему забраться в кожаные штанцы. (Быт.3:21). Критически осмотрев Своё не умелое создание в штанах на вырост, Бог ободрил его (а, быть может, Себя?) словами:

"Вот, Адам стал, как один из нас" (Быт.3:22).

Так ободряет любящий отец сынишку, затерянного в просторном комбинезончике. А почему Бог сказал о Себе во множественном числе? Везде в Библии Бог говорит о Себе ТОЛЬКО в единственном числе:

"ибо Я Бог, и нет иного Бога, и нет подобного Мне" (Ис.46:9).

Не потому ли, что видя мир будущий, Бог причислил Адама к сегодняшним богам, сынам Божиим, потомкам Адама? Ведь, не спроста провидец Апостол Павел написал про Адама:

"...который есть образ будущего" (Рим.5:14).

Не прошлого, а будущего!! — причислив Адама к тем о ком сказал Бог через много тысячелетий:

"Я сказал: вы — боги, и сыны Всевышнего — все вы», (Пс.81:6,7).

Адам — это человек, потомкам которого принадлежит будущее, которые, подобно Богу, научатся создавать жизнь и сеять её на других планетах! Ибо,

"последний Адам есть дух животворящий" (1Кор.15:45).

Щедро дал Бог жизнь первым разумным людям планеты Земля Адаму и Еве — почти по тысяче лет, не вспоминая о Своей страшной угрозе:

"а от дерева познания добра и зла не ешь, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрёшь", (Быт.2:17).

Ибо заслуга Адама и Евы перед Богом в ослушании. Не испугала их угроза! Жажда знаний была сильней, чем страх смерти! Непослушание — первый признак бога, — творца, еретика, свободного человека, а не раба, не послушного скота! С непокорности, с желания думать самостоятельно, с сомнения в авторитете, даже такого, как Бог! — начинается День Седьмой — долгий и трудный путь человека бога в будущее — к Богу!

"не сообразуйтесь с веком сим, но преобразуйтесь обновлением ума вашего" (Рим.12:2).

А страх перед новым, рабское следование догмам века сего — это застойное вонючее болото и гибель разума. Печальный пример такой деградации — запуганная, потерявшая веру Богу, православная Россия.


* * *


Для ускорения развития ума дети имеют духовную подпитку от Духа Божьего. При этом дети во сне летают, будто бы живут в другом мире. Но не у всех людей остаётся этот контакт, когда они взрослеют. Сохранивших этот контакт, называют сынами Божьими или богами. Их Божественное происхождение подтверждается полётами во сне до глубокой старости и сновидениями, в которых им говорится: "ты — бог!" Счастье богов не в красоте или удачливости, а в любви к ним Господа. Но!

"Господь, кого любит, того наказывает; бьёт же всякого сына, которого принимает" (Евр.12:6).

Поэтому, жизнь таких людей трудна, полна лишений. Но на это сыны Божьи внимание не обращают, — они "не от мира сего", они всегда чувствуют себя счастливыми. За постоянное чувство радости, с которой они воспринимают мир, называют их "блаженными". Счастье таких людей скрыто от ревниво завистливых глаз их современников за бедностью и лишениями, оно невидимо посторонним, потому что оно духовно, оно "в мире ином". Адам был сыном Божьим. Был он создан для того, чтобы дать "скитальцам" цивилизацию. Но, как молодой специалист, Адам, "имел знания в голове, а не в руках", — не имел он практических трудовых навыков, чтобы учить людей ремёслам. Вспоминая сны в раю, Адам сам учился мастерству земледелия, строителя, кузнеца, животновода. Всё, что делал Адам, делалось на земле впервые. Он создал на земле разные ремёсла.

Но уже был во чреве Евы тот, кто, должен был передать людям знания Адама, научить людей растить хлеб, строить города, ковать железо. На древнем языке землян, шумерском, слово "каин" значит — кузнец. Кузнецом цивилизации на планете Земля должен был стать первенец Евы — бог Каин. Каждый бог рано или поздно, узнаёт свое призвание, ибо сказано:

"Нет между богами, как Ты, Господи, и нет дел, как Твои" (Пс.85:8)

"Ибо Господь есть Бог великий и Царь великий над всеми богами" (Пс.94:3).

"Кто, как Ты, Господи, между богами?" (Исх.15:11)
Но о своем призвании Каин узнал, только в день своего столетия...






Глава 4. КАИН И АВЕЛЬ


"И Авель был пастырь овец, а Каин был земледелец"
Быт.4:2



Наступил день рождения Каина. Когда Ева родила Каина и сказала:

"Приобрела я человека от Господа" (Быт.4:1),

то материнское сердце не обмануло её. Каину доверил Бог выполнение того, для чего Бог создал Адама. Рос Каин "человеком от Бога", потому что был он богом, из тех, о ком сказано:

"Вы — соль земли. Вы — свет мира"! (Мф.5:13,14).

В трудное время родился Каин. Не было дома у Адама, не было и помещений для скота и домашней птицы. Жили все вместе в одной пещере с животными, согревая друг друга теплом и заботой. А надо было и дом строить, и еду добывать для кормящей Евы, и зерно копить для посева. Трудился Адам от зари до зари, не раз вспоминая слова Бога: "в поте лица твоего будешь есть хлеб". Но не покидало Адама чувство счастья. Радовался Адам здоровью растущего малыша, любви заботливой жены, каждому свершению рук своих, потому, что

"если человек ест и пьёт и видит доброе во всяком труде своём, то это — дар Божий" (Ек.3:13),

и жизнь, с Божьей помощью, пошла на лад. И помещения для скота появились, и стены дома росли. А вот, и первый результат трудов: к зиме появилась в доме тёплая комнатка кухня с печкой и, даже, корыто для купания Каина!... И если б спросили у Адама вечерком, когда, протянув к огню мозолистые руки сидел он отдыхая у домашнего очага, а Ева готовила ужин: хочет ли он возвратиться в беспечно сытое райское безделие? — ответил бы Адам категорически: нет!!! Пусть в теплой кухоньке темно и тесно, а с таким трудом собранных зерен едва хватает на еду и посев, зато было в доме Адама то, чего не было в раю: было счастье! Было душевное тепло и ежедневная радость созидания будущего! Жизнь в раю была без преодоления трудностей, опасностей, без куража и азарта. А главное, жизнь в раю была бесперспективна, без планов на будущее, а без будущего нет интереса в жизни. Не было в раю дел! А

"нет ничего лучше, как наслаждаться человеку делами своими!" (Ек.3:22).


* * *


С раннего детства познал Каин каждодневный крестьянский труд, помогая сперва маме, потом отцу. Любил Каин крестьянский труд — самый благородный и радостный труд на земле, — труд во имя жизни, труд общения с жизнью, труд от которого радостно зеленело поле и благодарно дышали в лицо сытые, ухоженные домашние скотиночки. Не спроста сказала Ева свое откровение при его рождении: "Приобрела я человека от Господа"! Всегда чувствовал Каин, присутствие Бога в себе, слыша голос Его одобряющий или осуждающий. А временами подсказывал Господь избраннику Своему, те неожиданные мысли, которые даются творцам. Ибо через них, посланников Творца Всевышнего, получает человечество произведения искусства, постижение законов мироздания и "хлеб наш насущный".

Похож был Каин на Адама плотью, и неугомонным творческим духом. Рос Каин парнем умелым, сообразительным, мастеровым. Мог и дикого коня приручить, и печку добрую сложить. А само имя "кайн" на раннем языке, которым пользовались шумеры, означает звон железа — кузнец. Мог выковать Каин и плуг, и меч. Мог пахать и воевать, защищая дом от бродяг "скитальцев", собирателей. Но было у Каина любимое дело — селекция. Отыскивал он в густой луговой траве наиболее урожайные колоски пшеницы, выбирая крепкие, стойкие, с самыми крупными зернами. Отвергнув десятки неудачных попыток, вырастил пшеницу, способную сохранять удивительные свойства.

Те, кто трубит о "творческих достижениях" — не творцы, а трепло. Творцы молчаливы и самолюбивы. Творец не рассказывает о своей работе, не хвастает творческой мастерской, захламлённой досадными ошибками и горькими неудачами. О буднях творчества знают только сами творцы. Для остальных, творческая жизнь — это праздник на котором, шутя и играя творятся чудеса. Волшебники показывают результат, а не труд над результатом. Каин был творцом и не рассказывал никому о своих опытах и о том, что за небольшой речкой, притоком Ефрата, спрятано его маленькое опытное поле.


* * *


Авель родился, когда трудные времена были позади. На левом берегу Ефрата, в долине, среди живописных холмов, стояли аккуратные постройки усадьбы Адама. Вокруг усадьбы были огороды, а по долине раскинулось большое пшеничное поле. Семья была небольшая, но работящая и хранилища были полны зерна, овощей и корма для скота. Каин был ещё подростком, но пара его расторопных и умелых рук немало способствовала процветанию хозяйства. А Авель с детства знал, что достаток — это норма жизни.

Авель был вторым ребёнком и Ева, родив его, не испытала той радости и гордости, как при рождении Каина. Унаследовав черты своей очаровательной матери, Авель был так красив, что Ева, впервые увидев его, воскликнула:

— Ну-ка, Адамчик, полюбуйся, какого прелестного ангелочка мы сотворили!

Слова: "прелестный ангелочек", — полностью описали духовный и душевный мир Авеля. Аккуратные, педантично исполнительные ангелы не способны к творчеству, и не должны им заниматься, потому что творчество, по своей природе, это бунт, это протест против привычной нормы, а, значит, — ересь. Еретик, который делает то, что не сделал Бог, уверен в том, что он имеет право на это, потому что он тоже бог и сын Божий. Видел Адам в райских снах будущего первого, самого страшного еретика — Иисуса Христа, — который, называл Себя Сыном Человеческим,

"потому что Он есть сын Человеческий" (Ин.5:27),

и считал Бога Своим Отцом. Считал Иисус, что кое в чём устарел Ветхий Завет, полученный от Самого Бога! И свершил Иисус Христос самую страшную ересь с точки зрения церкви: Он заключил с Богом Новый Завет! А от Апостола Павла гордое слово ЕРЕТИК стало синонимом слова ТВОРЕЦ. Говорил Апостол Павел, что

"по учению, которое они (иудеи) называют ересью, я действительно служу Богу" (Деян.24:14),

А так как Иисуса звали Назореем, (отлученным от церкви), бесстрашно говорил Апостол Павел:

"я представитель Назорейской ереси" (Деян. 24:5).

Потому что Апостол Павел нёс людям Новый Завет Иисуса Христа.

Клоны не наследуют способность к творчеству и Авель, похожий на мать, не имел творческих задатков еретика, которые осложняют жизнь. Младший ребёнок часто становится кумиром семьи, тем более, если он красив и послушен, в отличие от энергичного, упрямого и вспыльчивого бунтаря, непослушного Каина. Любимый всеми, послушный ангелочек Авель рос, и всё у него было правильно и праведно. Не шалил, не капризничал, вроде бы, от дела не отлынивал. Только был он младшим, нежным и таким красивым, что все оберегали его от тяжелой и грязной работы. И делал Авель только то, что ему нравилось. А нравилось Авелю сидеть в тени, на краю лужайки, и смотреть на пасущихся овечек. А следили за овцами две умные, сильные собаки. Каин любил Авеля и, не пытаясь приучать Авеля к крестьянскому труду, делал за него всю грязную, тяжелую работу, помня, что Авель младше, слабее, нежнее и такой беззащитный!


* * *


Щедро одарил Господь долголетием первых разумных людей! Прошло столетие. Адам и Ева не старились. А Каин и Авель были ещё юношами. Адам решил отпраздновать столетие исхода из рая. Каждый должен был принести Богу свой дар, возложив на жертвенник часть самого лучшего, что он создал. Жертвенник был близь дома на скале, под которой провели первую тревожную ночь после рая Адам и Ева. Адам сложил его из груды больших камней, меж которыми вставляли сухие ветки для быстрого и полного сжигания даров. Считалось, что чем быстрее сгорало жертвоприношение, тем дар угоднее Богу.
В этот же день, желая найти единомышленника, в брате, Каин рассказал Авелю про многолетнюю работу по созданию нового сорта пшеницы. Доброжелательно выслушав объяснения Каина, Авель спросил:

— Неужели, ты хочешь создать растение, которого не создал Бог?

— Дорогой Авель, — ответил с раздражением Каин, — Бог создал человека не для того, чтобы дремал он под кустиком. Бог хочет, чтобы мы были работниками на этой земле. И сказал Господь:

"наполняйте землю и обладайте ею и владычествуйте над всею землею" (Быт.1:28).

Мы боги, должны улучшать этот мир,

"Ибо мы соработники у Бога" (1Кор.3:9).

Надо быть хозяином земли! Природа не храм, чтобы молиться, а мастерская, чтобы трудиться!

— Заблуждаешься, брат мой, — спокойно возразил Авель, — ты не договорил Слово Божье. А далее следует:

"И сказал Бог: "Вот, я дал вам всякую траву, сеящую семя, какая есть на всей земле; и всякое дерево, у которого плод древесный, сеющий семя; — вам сие будет в пищу" (Быт.1:29).

Раз Бог всё дал, а такую пшеницу не дал, то зачем Ему перечить? Не дерзаешь ли ты исправлять деяния Божьи?

Каин чувствовал духовную связь с Богом. Но до тех пор, пока ему не начинали проповедовать от имени Бога, — это его раздражало. Умел говорить Авель, как проповедник, долго и нудно, повторяясь и подолгу крутясь на каждом очевидном месте. Спорить с Авелем было скучно, а, главное, бесполезно: демагогия Авеля глушила наповал ординарностью. Каин рассердился и дал подзатыльник проповедующему Авелю, чтобы прекратить нудное словоизвержение. Но Авель не попытался дать сдачи, а только кротко и укоризненно посмотрел на Каина. А глаза у Авеля были большие и красивые, как у его матери. И в них замер упрёк Каину... Так и не сказал рассердившийся Каин про то, что есть у него опытное поле с новым сортом пшеницы, которую создал он, Каин, так же, как создавал новые растения Сам Господь Бог!!


* * *


С утра жертву принесли Адам и Ева. Конечно же, в этот торжественный день была Ева неотразимо прекрасна в чёрном платье, которое так выразительно подчёркивало женственность её фигуры, становившейся с годами всё более очаровательной. Когда родители, закончив обряд, взявшись за руки, пошли домой готовить праздничный обед, к жертвеннику поднялись Каин и Авель, неся на плечах дары, укрытые кусками неотбеленного холста. До жертвенника никто не должен видеть дар, предназначенный Богу.

Авель в большом глиняном горшке

"принёс от первородных стада своего и от тука их". (Быт.4:4)

А Каин на всесожжение

"принёс от плодов земли дар Господу" (Быт.4:3).

Это был самый первый сноп чудесной пшеницы с опытного поля. Остальной пшеницей, оставшейся на поле, Каин хотел завтра же засеять участок возле отцовского поля. В каждом творце таится фокусник. Каин хотел, чтобы, увидев его пшеницу, все удивились бы её крупным зёрнам, урожайности, красоте и чудесному вкусу. А сегодня только Бог и Каин знали, какое сокровище возлагается на жертвенник!

Дочерна загорелый, стройный, с рельефной мускулатурой, стоял Каин над жертвенником, как триумфатор и с чувством превосходства смотрел на белотелого, полноватого, несколько женственного Авеля, аккуратно раскладывающего на жертвеннике бараний жир. Осадок от утренней размолвки с братом оставался в душе Каина, и насмешливо думал Каин о дарах Авеля: "Если бы Авель собственный жирок раскладывал на жертвеннике, а то... положил то, что не сам вырастил. А я положил своё творение: то, что собрал по зёрнышку, что от града укрывал, от зноя спасал, и ждал... ждал! Ждал этого часа! В каждом зернышке снопа мой труд, мои надежды!". Чувствовал Каин, что не нравятся Богу такие гордые мысли у жертвенника, потому что при жертве главное — добромыслие жертвующего. Да и без Божьей помощи не сделать бы Каину такую работу, а потому

"хвалящийся, хвались Господом"! (1Кор.1:31)

Не торгуются с Богом, принося Ему жертву: "Ты — мне, а я тебе!". Ибо одинаково ничтожна любая жертва предназначенная Богу!

С детства у братьев сложились правила проведения обряда всесожжения. И был в них элемент соревнования. Возложив свою жертву на разных концах жертвенника, подложив дрова, вместе братья молились, а потом одновременно поджигали дрова, наблюдая: чья жертва сгорит раньше и к кому из них Бог более милостив? Уверен был Каин, что сноп сухой пшеницы вспыхнет и сгроит прежде, чем разгорится бараний жир.

И сегодня зажгли братья горящие смолистые ветки, положили их под дрова одновременно, и у Авеля дрова сразу зажглись, а у Каина рассыпались, погасив горящую ветку. Каин взглянул на Авеля. Если бы Авель улыбнулся над неудачей Каина, он бы ничуть не обиделся: соревнование — это соревнование. Но Каин увидел, что кроткий Авель огорчен неудачей у старшего брата и, если бы это было можно, погасил бы и свой огонь под жертвенником, чтобы не огорчать Каина. Сочувствие Авеля рассердило Каина, привыкшего к своему превосходству. Да ещё и вспомнил в эту минуту Каин о том, что прав! — прав Авель:

"любить ближнего, как самого себя, есть больше всех всесожжений и жертв!" (Мр.12:33).

Как ни странно, правота Авеля ещё больше обидела Каина! Не помолившись ещё раз о принятии дара, раздраженный Каин повторно зажег смолистую ветку, но ветка, слишком поспешно сунутая под развалившиеся дрова, снова погасла! А в это время, жирно чадя, уже разгорался бараний жир и густой дым, пахнущий горящим мясом, торжественно поднялся над жертвой Авеля (Быт4:4).

"И обонял Господь приятное благоухание" (Быт.8:21).

"И призрел Господь на Авеля и на дар его, а на Каина и на дар его не призрел. Каин сильно огорчился и поникло лице его" (Быт .4:4,5).

С сочувствием смотрел Авель на Каина, который, опустив голову, стоял у потухшего жертвенника, потрясенный случившимся. Господь, который помогал ему во всех делах его, не принял в жертву пшеницу, которой Каин так гордился! И тут Каин, как бывало в трудные минуты, услышал голос Бога.

"И сказал Господь Бог Каину: "Почему ты огорчился? И отчего поникло лице твое? если делаешь доброе, то не поднимаешь ли лица? а если не делаешь доброго, то у дверей грех лежит; он влечёт тебя к себе, но ты господствуй над ним" (Быт.4:7).

Понял Каин, что Господь утешает и ободряет его, приятна Богу его жертва, но не хочет Бог, чтобы сноп элитной пшеницы сгорел на жертвеннике так же, как горит у Авеля бараний жир. Не понял Каин, что Бог предупреждает Каина о большом грехе, из-за которого покинет он дом родной. Не спрятаться от этого греха за закрытой дверью и не оправдать отсутствие добрых дел тем, что, опасаясь греха, за порог выйти боишься. Раз грех обойти нельзя (у дверей грех лежит), а уверен ты в правоте своего дела — шагай через грех, иди к цели! "господствуй над ним (грехом)"! Оправдает Господь еретика, если он, не боясь греха, переступив через грех, пойдёт путём угодным Богу. Оправдает, как оправдал Бог непослушание его родителей в раю. Но понял Каин тяжесть этого пророчества только потом, когда сбылось оно. А сейчас радостно воспринял Каин первую часть пророчества Бога. Вспомнил он, что по горячности своей недавно обидел своего доброго и беззащитного брата. И слова вспомнил Каин:

"Итак, если ты принесёшь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой перед жертвенником, и пойди, прежде примирись с братом твоим" (Мф.5:23,24).

Значит, надо было сперва помириться с братом, а уж потом приносить жертву! Элементарно! Поднял голову Каин, улыбнулся, весело подмигнул Авелю и, протянув ему руку, признался:

— Что ж... Бог призрел на дар твой! А на мой... не очень! Прости меня, брат!

И увидел Авель, что перед ним прежний весёлый, добрый и заботливый брат, которого он, Авель, не смотря на вспыльчивость брата, так любил и уважал. Сняв с жертвенника драгоценный сноп пшеницы, отвергнутой Богом, положил его Каин у жертвенника и завернул в холст. И сказал Авелю:

— Э-эх, братишка! Если бы ты знал, что это за пшеничка, ты бы не обижался за тот подзатыльник!

— Ты создал новую пшеницу? — удивился Авель. — Зачем же ты хотел её сжечь?

— У меня в поле стоит такая же, для посева. А как стоит! Посмотрю — душа поёт! Ничего ей не страшно, ни ураган, ни засуха!! Это чудо!! Давай, покажу тебе, чтобы ты на меня больше не обижался!
"И сказал Каин Авелю, брату своему: "Пойдём в поле" (Быт.4:8).


* * *


Сбежав с холма, братья вброд перешли маленькую речку. Вот, за рощей, — опытное поле Каина. И вдруг... Каин глазам не верит: на поле, на его элитной пшенице... пасутся овцы!

Это была вина Авеля, привыкшего к тому, что собаки стерегут овец на той поляне, которую овцы сами выбирают. Лишь бы овцы не приближались к пшеничному полю семьи Адама. Но про опытное поле Каина ни Авель, ни собаки, ничего не знали! И в день юбилейного праздника Авель не увёл овец на луговые пастбища, а, под присмотром собак, оставил за этой речкой, вблизи дома, и поспешил к жертвоприношению. Но разве знал об этом Каин!?
На поле воцарилась неразбериха: собаки, обученные собирать разбегающихся овец, возвращали перепуганных овец обратно. А овцы, жалобно крича, метались между людьми и собаками. Стойкая пшеница Каина могла перенести многое, но не такое... последние уцелевшие колоски гибли под ногами овец, собак, людей, суетящихся на маленьком поле! Бестолковая беготня, заполошные крики Авеля, прогоняющего овец с поля, от всего этого можно потерять голову самому спокойному человеку! И когда полноватый, запыхавшийся от бестолковой беготни, Авель крикнул Каину:

— Брат! Успокойся! Наверное, Богу не нужна твоя пшеница! — то взбешенный Каин запустил камнем вместо овцы... в Авеля! Каин бросил камень в туловище Авеля и долго бы ходил Авель с синяком на рёбрах, если бы неловкий Авель, уворачиваясь от камня, не присел бы... Камень попал в голову Авеля.

"И когда они были в поле, восстал Каин на Авеля, брата своего, и убил его" (Быт.4:8).

Свет померк в глазах Каина, когда сухой стук камня о голову брата громом громыхнул в душе Каина. Забыв про пшеницу, подбежал Каин к Авелю, приподнял его, тормошил, все ещё надеясь, что вот—вот встанет Авель на ноги и, со слезами на глазах, в который уже раз, простит горячность Каина, своего любимого старшего брата. Но не поднялся Авель, чтобы простить Каина. Лежал бледный, странно и страшно неподвижный, а кровь медленно стекала на землю из ранки на виске. По побледневшей щеке Авеля потекла слеза запоздалого прощения Каина. Так и осталась на щеке Авеля та слеза, запутавшись в тонком юношеском пушке возле подбородка... Жутко завыли собаки, чуя смерть хозяина. И солнце перестало светить для помутившихся от отчаяния глаз Каина.

"И взглянет он на землю, и вот — тьма, горе, и свет померк в облаках" (Ис.5:30).

Почернело солнце, и ночь опустилась на землю. Склонившись над Авелем, крепко прижав голову Авеля к своей груди, сидел Каин во тьме у холодеющего тела брата. Воздев не видящие глаза к небу, взывал Каин к Богу, надеясь на чудо воскрешения Авеля. Сильные руки Каина крепко удерживали безжизненное тело брата, но не мог удержать Каин дух Авеля. Дух Авеля уходил... куда? А, вместо помощи Бога, услышал Каин, как

"сказал Господь Бог Каину: "Где Авель, брат твой?" (Быт.4:9).

Знал Каин, что Богу видно то, что не дано видеть ему, Каину: дух Авеля. Каин видит тело Авеля, но где живой Авель, где дух его?? Где главная сущность Авеля — его жизнь?? Охваченный отчаянием и страхом, дерзко отвечал Богу Каин:

— "Не знаю; разве я сторож брату моему?" (Быт.4:9).

Ведь в руках Каина, был не Авель... Ласковый Авель, дух его и жизнь его были у Бога! Там, в объятиях Бога был живой Авель! Так зачем Всеведающему спрашивать о том, что знает Он лучше Каина? Чтобы сделать Каину больнее!? И в отчаянии говорил Каин дерзкие слова Богу, надеясь, что покарает его Господь и пошлёт ему смерть за убийство брата. Всё видел Бог, всё понимал. Понимал безумие Каина и дерзость его от отчаяния, и то, что утешение для Каина одно: гнев Божий во благо Каину.

Понимал Бог: да! виноват Каин. Но! Не со зла же... ведь, не было у Каина умысла такого! И как Богу осудить Каина, если ещё не дал Бог людям Закон, а раз так, то не виноват Каин, ибо

"грех не вменяется, когда нет закона!" (Рим.5:13).

И по законам Божиим нет преступления! А если принять во внимание чистосердечное раскаяние, то можно бы, потомкам в назидание, дать Каину воспитательный срок условно с подпиской о невыезде, но Богу нужно было совсем наоборот: изгнать Каина с земли, политой кровью Авеля, чтобы дать через Каина тысячам "скитальцев" прививку от одичания. Сто лет ждал Господь этот день. Не хотел Он посылать к темпераментным женщинам скитальцев, приученным к буйной групповухе, добропорядочного семьянина Адама, верного своей супруге. А беспомощный неумеха Авель, совсем уж не подходил для сексуальных женщин неолита. Для всхода в душах плодов духовных, сперва нужен интеллект, почва. Разум. Как об этом написано в притче Иисуса Христа "О сеятеле". (Мф.13:3—23). И тогда, когда

"Сеется тело душевное, восстаёт тело духовное" (1Кор.15:44).

Для посева знаний и разума, для создания нужной почвы в душах дикарей нужен был холостяк, земледелец и мастер — умелый в бою и в труде красавец Каин. Прежде чем философствовать, сперва надо бы пообедать, а для ежедневного обеда надо работать уметь и знания иметь. Ибо

"не духовное прежде, а душевное, потом духовное" (1Кор.15:46).

На древнем языке, шумерском, слово "кайн" — это "кузнец". Умелый и настойчивый Каин мог выковать из дикарей людей разумных. Только Каин мог научить их цивилизованной жизни, обеспечивающей людям безопасность, сытость, а, главное, величайшую драгоценность: свободное время, для того, чтобы о Боге подумать. Для людей той эпохи добрый и мягкий характером проповедник Авель был "преждевременным человеком" и годился только на сладкий десерт после жесткого старого мамонта.

Но говорил Господь с Каином строго, понимая, что не утешения, а сурового осуждения жаждет душа Каина в эти минуты отчаяния и раскаяния, когда на руках Каина ещё лежит холодеющее тело брата, убитого им. И сказал Господь Каину, что земля, на которой пролита кровь его брата, помнит страшный грех Каина, а потому не даст ему урожай. Сам Бог Каина не осуждает, но напоминает от имени окровавленной земли:

"ныне проклят ты ОТ ЗЕМЛИ, которая отверзла уста свои принять кровь брата твоего от руки твоей; когда ты будешь возделывать землю, она не станет более давать силы своей для тебя" (Быт.4:10—12).

Что же делать Каину, если смысл жизни его — труд на земле! Хочешь, не хочешь, — придётся идти на другую землю, населенную дикими людьми, "скитальцами" и стать скитальцем, чтобы научить этих бродяг земледелию. И сказал Бог Каину:

"ты будешь изгнанником и скитальцем на земле" (Быт.4:12).

Каждый проповедник, не важно, что он собрался проповедовать, сперва должен найти контакт с аудиторией, иначе аудитория отвергнет его, а то и побьёт. Так учил Апостол Павел (1Кор.9:20—22). Он-то знал толк в этом, ибо говорил:
"От иудеев пять раз дано мне было по сорока ударов без одного (плёткой); три раза меня били палками, однажды камнями побивали" (2Кор.24,25).
Но ещё горше было Апостолу Павлу, когда над его проповедями

"одни насмехались, а другие говорили: об этом послушаем тебя в другое время" (Деян.17:32).

В первые годы жизни Адама за пределами рая дикие люди, не уважавшие частную собственность, привлеченные вкусными запахами, подходили к усадьбе, планируя получить на память сувенирчик, вроде поросёнка, но встречи с чуткими собаками и знакомство с пращами и арбалетами, стреляющими страшными огненными стрелами, отбили у ленивых и безобидных бродяг желание продолжать знакомство с семьёй Адама. Это были здешние бродячие одиночки собиратели, боящиеся всего, даже огня. От беспечной жизни они так обленились, что не могли жить даже родовым строем.

Но там, далеко на востоке, в страшных лесах земли Нод, куда посылал Каина Бог, живут племена кровожадных дикарей, враждующие между собой и убивающие чужаков. И резонно возразил Каин Богу, что если пойдёт он к тем скитальцам, то

"ВСЯКИЙ, КТО встретится со мною, убьёт меня" (Быт.4:14).

Так и сказал Богу Каин, зная о дурных манерах населения лесов земли Нод. Зачем же так далеко ходить за смертью? Не лучше ли, если Бог прихлопнет его на месте, без хлопот для Каина и дикарей? Имел Каин великолепный арбалет и острый, как бритва, бронзовый меч. Не боялся Каин ни голода, ни холода, ни диких зверей, а боялся Каин людей — свирепых охотников из земли Нод. И тогда

"сделал Господь Бог Каину знамение, чтобы НИКТО, встретившись с ним, НЕ УБИЛ ЕГО" (Быт.4:15).

Этим даровал Господь Каину не бессмертие, как говорят попы, а неуязвимость! Каин мог умереть только от старости, а "ни пращ, ни стрела, ни лукавый кинжал" не могли причинить ему вред! Любое коварство людей против Каина стало бессильно, так как в теле Каина происходила мгновенная регенереция поврежденных клеток. Да и приставил Бог к Каину самого надёжного ангела. Понимал Бог, что создавать цивилизацию на планете — дело не только хлопотное, но и рисковое!

Похоронив Авеля, отправился Каин в дальний путь, взяв с собой, кроме оружия, ещё и зёрна из снопа, так и не принятого в жертву Богом. Не хватило духа у Каина попрощаться с родителями. Ушел он из отчего дома тайком, будто бы, не надолго и вместе с Авелем. Шел Каин на восход солнца, под защитой знамения Бога, и

"пошел Каин от ЛИЦА ГОСПОДНЯ и поселился в земле Нод, на востоке от Едема" (Быт.4:10).

Неспроста Ева, родив Каина, сказала: "приобрела я человека от Господа"! Не много в истории человечества тех, кто приходил к людям "от лица Господня"! Вторым человеком, пришедшим "от лица Господня" к людям, был Иисус Христос.


 


Глава 5. ЗАРЯ ЦИВИЛИЗАЦИИ.



"Сеется тело душевное, восстаёт тело духовное"
1Кор:15:44


Коварна тишина в дремучих лесах земли Нод. Неслышна поступь хищных зверей. Смертельно опасны тихие звери и змеи, населяющие леса. Но коварные люди, живущие здесь, подкрадываются ещё тише. И нет никого опаснее охотников из племени Урр. Их так боятся все племена, что звуком "урр" пугают расшалившихся детей. Жестокие, свирепые воины урр страшнее всех зверей и людей из других племён, населяющих ужасные леса земли Нод. Угрюм и зловещ ночной мрак под густыми ветвями деревьев.

У жарко горящего костра сидят четыре воина племени Урр, охраняя спящее племя. Двое дремлют, а двое, чтобы не уснуть, поджаривают на костре куски, даже на вид, не свежего мяса. Внезапно один страж поднимает голову. Втянув воздух расширенными ноздрями, издает тихий горловой сигнал тревоги. Со страшным горловым рычанием: "урр", — воины проворно вскакивают на ноги, схватив деревянное оружие — копья и дротики с заостренными и обожженными для твёрдости концами.

Страшны воины племени Урр в лохматых шкурах зверей, со всклокоченными волосами, пахнущие никогда не мытыми телами, которые они натирают кровью убитых зверей и врагов...

Из темноты появляется высокий рыжеволосый юноша. Без тени робости, чужеземец, спокойно, как к себе домой, подходит к костру. Спокойствие было внешним. Языком, шершавым от страха шептал Каин молитву, напоминая Богу о данной ему неуязвимости:

"Да будет верно слово Твое" (3Цар.8:26).

Спокойствие пришельца ошеломило воинов и их грозные копья замерли на расстоянии полу локтя от груди Каина. Будто бы не замечая угрозы, Каин повернулся спиной к воинам, сбросил с плеч шкуру, которая служила ему одеждой и постелью, и лёг у костра, заняв самое удобное место. И... неожиданно для себя, будто бы у себя дома, крепко уснул, измотанный трудной, дальней дорогой. Проснулся Каин только утром, заботливо укрытый ещё одной шкурой. Костёр не горел. А над горячими углями на прутике грелся хорошо прожаренный свежий кусок мяса для Каина.

Меж деревьев висели серые клочья ночного тумана, но племя уже было на ногах. Вождь и воины с восхищением знакомились с невиданным оружием: острым бронзовым мечем и пытались понять назначение арбалета. Несколько молодых женщин сидели вблизи Каина, с интересом и с симпатией рассматривая пришельца, — красивого, высокого и сильного юношу со странно рыжими волосами. Каина не убили, как чужака. Воины племени Урр понимали толк в храбрости, хорошем оружии и необходимости обновления крови среди соплеменников. Каин остался в племени

"и поселился в земле Нод" (Быт.4:10).

Благодаря совершенству оружия, храбрости и умелым рукам, сразу завоевал юный пришелец авторитет среди самых искусных охотников племени. Изучив их простой язык, пользуясь остротой меча и своего ума, а так же знаниями, полученными от отца, вскоре стал Каин вождём племени. Во избежание двоевластия, прогнал Каин из племени шамана, объединив власть светскую и духовную. Веру во множество духов Каин заменил на веру в Единого Духа Божия. А себя объявил сыном Бога, которого Бог послал персонально к людям племени Урр! Племя Урр было этим польщено и благодарно Богу за внимание к их племени и за предметы цивилизации, которые изготовлял Каин, всегда окруженный учениками и помощниками.

Много тысяч лет спустя к людям придёт, и тоже "от лица Господня", другой мессия — Сын Божий Иисус Христос, чтобы создать на земле нравственное общество людей. Встретят люди Его не так приветливо, как Каина. Потому что много людей жаждет материальных благ, но мало кто тоскует по обретению нравственности. Ох, как не любят люди, когда учат их жить, рассказывая в остроумных притчах о том, что они сволочи. Что—что, а это все люди и так знают. Но хотят слышать, что они великий, особенный, Богом избранный народ. Горько сказал Христос о том, что мир Его

"ненавидит, потому что Я свидетельствую о нём, что дела его злы" (Ин.7:7).

Если бы Каин сказал людям десятую часть того, что говорил Иисус Христос, то миссия Каина тут же закончилась хорошим шашлыком из Каина!


* * *


Главным помощником в делах Каина была Любовь. Наградил Господь Каина величайшим счастьем — любовью женщины. Любовью страстной и взаимной. Любовью самой прекрасной женщины из племени охотников, женщины с гордым именем Ар—Те—Ми—Да, что на языке племени значило: "Быстрая Сильная Самка Оленя". Не каждый человек в этом мире удостаивается великого дара от Бога — любви, а только дети Божии, духовно рожденные от Него,

"потому что любовь от Бога, и всякий любящий рожден от Бога" (Ин.4:7).

Постепенно переходило племя к оседлой жизни. В лесах было много дичи и несколько самых умелых охотников с арбалетами, стреляющими далеко и метко, обеспечивали племя мясом. В реке была рыба. И женщины научились плести из прутьев ловушки для рыбы даже лучше, чем умел это Каин. Дети с радостью расставляли ловушки на течении реки, соревнуясь в удачном выборе места. А остальные трудились на полях, огородах и строительстве города — высокой ограды для защиты от непрошеных гостей, которые приходят к тем, кто имеет достаток. Со временем стали давать великолепный урожай элитные семена пшеницы, которые принёс с собой Каин.

И тогда меню людей племени Урр обогатилось новыми вкусными блюдами: кашами, хлебом, пирогами с грибами, с капустой, с мясом и с рыбой.

Понадобилась кухонная утварь: горшки, ножи, посуда и место для хранения этого. А сколько радости было у людей урр от постройки первого общего дома! Люди перестали бояться диких зверей и холодных затяжных дождей. Теперь это было не бродячее племя, а община, живущая в удобном доме за высокой оградой и привыкшая есть каждый день до сыта! Женщины располнели, стали красивыми и желанными для сытых мужчин. В племени стало рождаться много детей. И дети, рожденные даже зимой, в сухом доме не умирали от кашля. Племя, благоденствуя, быстро росло, благодаря за это Бога, потому что,

"если какой человек ест и пьет, и видит доброе во всяком труде своем, то это дар Божий" (Ек.3:13).

Создавая новые технологии, обучая труду, заражая соплеменников верой и энтузиазмом, неутомимо трудился Каин в поле и на строительстве. И всегда рядом с ним были сияющие от гордости за своего мудрого, умелого супруга прекрасные глаза Артемиды, или, ласково — Иды. Не расставаясь с арбалетом, сопровождала она Каина всюду, оберегая его от случайностей, которых было так много в то время, когда изгнанный из племени жрец, в окружении недовольных соплеменников, пытался убить Каина, отравить его, хотя бы, оклеветать. Ибо

"Человек лукавый замышляет зло, и на устах его как бы огонь палящий" (Пр.16:27),

Но зло имеет свойство возвращаться

"и сеявшие зло пожинают его" (Иов.4:8).

И в лагере шамана начались раздоры и кровавые разборки между завистливыми противниками Каина.
Трудное было это время для Каина и его сподвижников, которым днём работали, а по ночам защищали плоды трудов своих от поджога и нападений. Дни упорного труда, самоотверженная вера сторонников Каина в цивилизацию, а в ответ — ненависть консервативных приверженцев кочевой жизни. Дни напряженной работы и ночи в тревогах, — всё это "осталось за кадром", и о той эпохе, когда совершило человечество исторический скачок от кочевой жизни к оседлой, в Библию попали только скупые строчки:

"И познал Каин жену свою; и она зачала и родила Еноха. И построил он город; и назвал город по имени сына своего: Енох" (Быт.4:17).

Построил Каин первый на земле город. И пусть был

"город не большой, и людей в нём не много" (Ек.9:14),

но это был первый шаг в будущее. Это был конец кочевой эпохи. Первая ограда, (город) построенная человеком стала границей между человеком и зверем.
Знает Господь о будущем человечества. Знает, что неугомонный дух храброго еретика и бунтаря будет жить и возрождаться в потомках Каина: в художниках, поэтах, изобретателях, зодчих, учёных... Имя Каина, ненавистное застойному болоту церковников, умышленно оболгано попами, ненавидящими людей, всё новое и искажающими смысл Слова Божьего. Но навсегда останется в Библии бессмертная строка о первом городе на земле, названном в честь первенца Каина и Иды — Еноха! — первенца того, кто пришел к людям "от лица Господа"! Того, кого назвала мать Ева: "человек от Господа"!"

Уставал Каин в те дни так, что присев на минутку в лесу, или в поле, проваливался в глубокий сон. Сон не продолжительный, но освежающий. И всегда оберегала его сон неразлучная и неутомимая Ида, с заряженным арбалетом в руках, оберегавшая покой Каина и их первенца, которого носила она с собой на спине, как это было принято у кочевников. И как бы не уставал Каин, какие бы неудачи и препятствия не возникали на его пути, на его усталом, добром лице всегда была приветливая спокойная улыбка, вселявшая уверенность в души его сторонников. Это была не самодовольная улыбка начальника, то была улыбка счастливого человека, улыбка постоянной радости.

"Бог и вознаграждает его радостью сердца его" (Ек.5:19).

Радости от любви прекраснейшей в мире женщины — Иды, от радости отцовства, от радости творческого труда в котором раскрылись таланты Каина. Счастье — высшая награда от Бога! Не ошибся Бог в Каине, в Своём энергичном помощнике, "человеке от Господа".

"ибо мы соработники у Бога" (1Кор.3:9),

"но каждый получит награду по своему труду" (1Кор.3:8).

Была вручена Каину самая высшая награда от Бога — счастье. Счастье творчества. И днём и ночью не покидало Каина чувство радости. И, даже во сне, по лицу его блуждала счастливая улыбка.

Но приходили к Каину иногда воспоминания, и за грустным облачком набегавшим на лицо его, исчезала радостная улыбка. Вспоминал Каин про родителей, оставшихся одинокими. И, забыв про усталость, вновь вгрызался в работу Каин, мечтая показать отцу и матери готовые результаты своего огромного труда. Очень скучал Каин по своим родителям: мудрому отцу и нежной матушке. И спешил Каин пригласить к себе родителей, чтобы жили они, как и в своем доме, но рядом и с другими людьми. Общаясь с сыном Бога Каином, свирепые дикари становились людьми, такими же, как Адам и Ева, — становились богами — сынами и дочерьми Божьими.

"И буду вам Отцем, и вы будете Моими сынами и дщерями, говорит Господь Вседержитель" (2Кор.6:18).

Занимаясь созидательным трудом, создавая ремёсла, культуру, естественные науки, искусства, один за другим соединялись люди духовно с Духом Божиим. А по вечерам, собираясь вместе, учили детей и делились планами на будущее. Живя в общем доме, все стали раз в неделю мыться, чувствуя удовольствие от чистоты тела. У людей появились самые величайшие человеческие ценности: свободное время, безопасная жизнь сегодня и уверенность в том, что

"и завтра то же будет, что сегодня, да ещё и больше" (Ис.56:12).

Невозможно создавать культуру и науку среди нищих, голодных и грязных скитальцев, жизнь которых затрачивается на добывание еды и на переваривание её в переполненных желудках. И до культуры ли тем, у кого нет завтра? Для развития культуры и науки человеку надо жить не дрожа от холода и страха и регулярно обедать. Надо научиться мечтать о завтрашнем дне и надеяться на лучшее будущее.
Построив посёлок за высокой, охраняемой оградой — оград, или город, — мог бы Каин и отдохнуть, тем более, что Ида собиралась одарить счастливого отца вторым ребёнком. Но, чувствуя в душе поддержку Бога, Каин понимал, что маленькая кучка сытых людей, среди множества людей голодных, не может жить спокойно. Не дадут. Нужен большой город, который противостоял бы объединённым усилиям всех разбойничьих племён. О таком городе, увиденном во сне, рассказывал его отец. Однажды нарисовал Адам город, вокруг которого были высокие стены с красивыми башнями, а внутри — каменные дома и дворец.

И стал Каин приглашать гостей из других племён, кочующих по земле Нод и далеко на севере, где вздымаются до небес высокие скалистые горы. И приходили к Каину с севера суровые бородатые великаны в медвежьих шкурах, с запада — стройные бедуины в широких халатах из верблюжьей шерсти, с востока — коренастые молчаливые обитатели таинственных лесных чащ в шкурах пятнистых леопардов, а с юга весёлые, подвижные чернокожие люди в набедренных повязках. Были все они не похожи друг на друга, говорили на разных языках, но было у посланцев со всех сторон света общее желание, чтобы дети их всегда ели вдоволь и росли в безопасном мире.

И встречал посланцев приветливо улыбаясь, Каин, угощал невиданной едой — блинами и пирогами, а потом показывал, не тая, закрома, полные вкусной еды, удобные дома, где тепло зимой, колодцы, полные холодной воды, поля, где стояла в рост человека, пшеница, а, главное, — здоровых детей, которые не опасаясь людоедов дикарей и хищных зверей, с весёлым гвалтом бегали по саду, внутри охраняемого города. И жили в городе красивые пушистые зверьки, ласковые, но независимые. Они охотились на крыс и мышей. Эти зверьки назывались кошками. Без кошки цивилизация стала бы невозможна: мыши съели бы запасы зерна.

И племена людей, желающих жить оседло, оставляли оружие в оружейных хранилищах и брали в руки инструменты, чтобы строить дома в прекрасном городе с названием Енох. А на воротах первого города на планете был изображен символ свободы и цивилизации — кошка. Так Каин, "человек от Господа" не только приучил людей к оседлой жизни. КАИН СОЗДАЛ НА ЗЕМЛЕ ЦИВИЛИЗАЦИЮ!!!


* * *


И тогда отправил Каин на лошадях и верблюдах к своим родителям отряд верных ему воинов с наказом:

— Привезите сюда Адама и Еву, родителей моих, с почётом и всем имуществом. Не говорите им про город, не называйте имя моё, только скажите, что вы слуги их.

Извещённый о приближении каравана, возвращавшегося с родителями, спрятался Каин на высокой седловине между гор возле города, где должен был пройти возвращающийся караван. И загадал желание:

"Встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! Я согрешил против неба и пред тобою, я уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих" (Лк.15:18).

Когда почётный эскорт, сопровождающий Адама и Еву, поднялся на перевал, то увидел город Адам и на колени упал, не веря глазам своим. Воздел он руки, благодаря Создателя за то, что при жизни земной дал Бог увидеть город его мечты, настоящий город, построенный не в грёзах, а на тверди земной. И тогда Каин

"Встал и пошел к отцу своему. И когда был он ещё далеко, увидел его отец его и сжалился; и побежав пал ему на шею и целовал его. Сын же сказал ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою, и уже не достоин называться сыном твоим" (Лк.15:20,21).

И, разорвав на себе одежды, бросился Каин к ногам любимых своих родителей и, посыпав голову пылью, обливаясь слезами, молил их о прощении. И прощен был. И возрадовался Господь, увидев чистосердечное прощение Каина родителями, ибо только Он знал, как страдал Каин из-за своего нечаянного преступления, как раскаивался он в гневливости своей. Ибо

"глупца убивает гневливость, и несмысленного губит раздражительность" (Иов.5:2).


* * *


Вознаградил Господь и Адама с Евой за добрые сердца их, за искреннее прощение ими Каина. Не прошло и года, после переезда родителей Каина в город, как Ева, уже в городе,

"родила сына и нарекла ему имя: Сиф, потому что говорила она: Бог положил мне другое семя, вместо Авеля" (Быт.4:25).

А, значит, простил Господь Каину убийство Авеля и дал семье Адама другого ребёнка "ВМЕСТО АВЕЛЯ". И жили Адам и Ева в городе Каина Енох долго и счастливо, почти до тысячи лет.

"Всех же дней жизни Адамовой было девятьсот тридцать лет; и он умер" (Быт.5:5).

Умерли Адам и Ева, оплаканные не только правнуками, но и перепраправнуками. Среди тех, кто оплакивал их, был Ламех — отец Ноя. А два древнейших рода — рода Каина и рода Сифа, две тысячи лет, до самого Потопа, жили дружно в одном городе и роднились меж собой, о чём свидетельствует общность имён, записанных в Библии: (Быт.4:18—24) и (Быт.5:5—25). Детей, родившихся в роде Сифа, называли именами уважаемых мужчин из рода Каина. А в самом первом, справедливом и мудром своде законов, который создал Каин для города Енох, были такие слова:
"если кто ударит кого из руки камнем, от которого можно умереть, так что тот умрёт, то он убийца: убийцу должно предать смерти" (Чис.35:17).
Каин, гуляя по городу, если видел лежащие на улице камни, строго взыскивал с виновных. Никто, кроме Господа, не знал: почему у Каина такая неприязнь к камням, валяющимся под ногами? Но вы, уважаемый читатель, об этом догадываетесь...




Глава 6. ЗВЁЗДЫ.



"Посмотри вверх на звёзды, как они высоко!"
Иов.22:12

Прошли тысячи лет.
От Иафета


Угасает костёр. Робкий язычок пламени из последних силёнок приподнимается над ярко заалевшим угольком, но уголёк, тихо щелкнув, распадается и одинокий язычок, потеряв последнюю опору, исчезает в жарком сиянии других угольков, переливающихся радостным разнообразием ярко—алых оттенков. Зябкая, сырая темнота осенней ночи вплотную придвигается к угасающему костру, но, вместо того, чтобы оживить костёр новой порцией сухих веток, я отхожу от костра подальше, чтобы и тот тускло багровый свет, который ещё пульсирует над догорающими углями, не мешал видеть в темноте.

Я — Иафет: третий сын Ноя, внук Ламеха, правнук Муфасала. Расстелив на земле тёплый плащ из козьих шкур, я ложусь и, закинув руки за голову, смотрю на звёзды. Говорят, — подолгу смотреть на звёзды способны пастухи и поэты. Я пастух и поэт. Не скучно коротать мне прозрачные осенние ночи наедине со звёздами, маняще—яркими в прохладе осенних ночей. Для меня звёзды не беспорядочная россыпь равнодушных, холодных блёсток, как для моих братьев Сифа и Хама. В глазах моих звёзды складываются в причудливые узоры, как бы, вытканные из мириад драгоценных камней: голубых, желтых, розовых, — таинственно мерцающих на фоне бездонной черноты купола ночного неба. Сколько помню себя, всегда удивлялся я таинственному очарованию звёздного неба. И с каждым годом, звёзды кажутся мне всё прекраснее и загадочнее.
Плотная темнота ночи, вдруг, ещё более уплотняется за угасающим костром, превращаясь в шевелящийся сгусток ночного мрака. И оттуда появляется огромный, свирепый пёс Гав, неспешно возвращающийся от овечьего загона. Лохмат и чёрен Гав, как порождение тьмы кромешной. У костра он встряхивается, чтобы избавиться от назойливых колючек растений, страшными зубами разыскивает одну из них и выдергивает вместе с клочком густой шерсти. Ткнувшись холодным носом мне в щёку, сообщает: "всё в порядке", — и ложится рядом. Покойно уложив лобастую голову на могучие лапы, тяжело вздохнув, прикрывает трогательно грустные глаза, которые бывают у больших и умных собак.
Не интересуют звёзды Гава. Хватает ему забот о том, что происходит на земле. Любит Гав затаённо лежать, постигая чуткими собачьими органами чувств окружающий мир, вслушиваясь во вкрадчиво тихие ночные звуки, не доступные уху человеческому, анализируя чутким носом яркий калейдоскоп запахов, которые вбирает в себя ветерок ночной, стелющийся над землёй. Всегда, особенно, по ночам, чувствует Гав ответственность за бестолковых овец и за меня, по его мнению, умного, но очень беспомощного, не имеющего ни слуха, ни обоняния, ни быстрых ног, ни острых клыков. Прав он: здесь, вдали от жилья, в тревожной тьме, полной неожиданностей, я всецело завишу от Гава.


* * *


Каждую ночь свершается чудо: надо мной, отроком, пасущим овец, и большой чёрной собакой, с умными глазами, распахивается роскошный шатёр Божий, о котором сказано:

"Он распростёр небеса, как тонкую ткань, и раскинул их, как шатёр для жилья" (Ис.40:22).

И плывут в небесах бесшумно, неторопливо безучастные ко всему земному, таинственно мерцающие звёзды. Тысячи лет величаво, неспешно поворачиваются они на небесном куполе вокруг маленькой звёздочки, которую пастухи называют Гвоздь. Знаю я названия созвездий и самых ярких звёзд. Запомнить их легко, — пастухи называют их в честь животных. Но я помню названия и маленьких звёздочек, затерянных в причудливых звёздных узорах созвездий, очерченных сиянием звёзд более ярких.

Знаю я и странные звёзды, блуждающие по небу. Перебегают они из одних созвездий в другие, как потерявшиеся ягнята, которые, жалобно крича, бегают в стаде в поисках своих маток. Эти звёзды пастухи называют планетами и говорят об их влиянии на судьбы человеческие, в зависимости от того, в какое созвездие забежит планета в то время, когда человек рождается. Самых ярких, а потому влиятельных планет, две. Одна из них — Иштар — ослепительно белая, на рассвете появляется из-за холмов и вскоре исчезает в лучах восходящего солнца, либо зажигается первой звездой вечернего неба, а потом прячется за холмами, как юная дева, смущенная нескромными взглядами. Из-за красоты, яркости и непостоянства, присущего близким отношениям мужчин и женщин, считается эта планета покровительницей любви.

Зато другая, более яркая планета, тёплого розового цвета, отличается завидным постоянством. Каждую ночь она уверенно плывёт высоко в небе, иногда поднимаясь в зенит, как пастух, который выбирает место повыше, чтобы лучше видеть пасущихся овец. Люди с острым, как у меня, зрением, видят, что эта планета имеет своё тело — розовый кружочек, возле которого, присмотревшись, можно увидеть ещё одну совсем крошечную звёздочку, которая повсюду сопровождает свою планету, как верный пёс.
Розовая планета — покровительница пастухов и пророков — людей непоседливых, близких к природе и Богу. Считается эта планета провозвестницей самых важных событий, которые происходят на земле. За яркость и розовый цвет, похожий на цвет восходящего в утреннем тумане солнца, называют эту планету Сыном Солнца, или Сыном Фа. А часто — Фаэтоном, — ночным солнышком. И считают её

"Светилом меньшим для управления ночью" (Быт.1:6),

ибо по ней, как днём по солнцу, пастухи определяют время ночью. Но из чего и как сделаны не меркнущие звёзды? Почему все звёзды в своих созвездиях, а планеты гуляют среди них, как хотят? И на чём они там держатся, особенно — гуляющие? Почему так криво забит гвоздь, на котором всё небо держится и крутится? А есть ли звёзды днём, когда их не видно? Если солнце заходит на западе, а встаёт на востоке, значит, оно обходит круг земли снизу? А на что оно там светит? А на чём держится

"Тот, Который восседает над кругом земли" (Ис.40:22)?...

Тысячи таких вопросов, переполняют душу мою. Эти жгучие тайны неба не дают мне покоя по ночам. И когда я смотрю на звёзды, кажется мне, что нет там небесного купола, иначе отражались бы на нём отблески степных пожаров. А яркие Иштар и Фаэтон освещали бы его. Неужели там, за звёздами, пустота, простирающаяся в чёрную бездну без дна! Туда, где Бог

"распростер север над пустотою, повесил землю ни на чём" (Иов.26:7)?

А как это: "повесил землю ни на чём"?? — от такой жуткой мысли у меня мурашки по коже забегали. Я поднимаюсь на ноги, собираясь вернуться к костру, и...
ужас безмолвного сияния захлёстывает привычный мир: загон с овцами, речку, холмистую равнину до горизонта... а жуткий свет становился ярче, ярче... и подняв голову, я вижу: на том месте, где только что спокойно светился Фаэтон, разгорается маленькое, ослепительно яркое солнышко, затмившее свет всех звёзд на небе. Это сумеречно-сиреневое призрачное сияние озаряет всю мирно спящую землю!

И ужас, леденящий кровь, взметнулся ввысь, к звёздам, — это, подняв голову к небу, завыл Гав и в его, по-собачьи мудрых, печальных глазах, отражается космический ужас зловещего сияния, льющегося с ночного неба.




Глава 7. КОСМИЧЕСКАЯ СТРАЖА



"Содержите стражу дома, чтобы не было повреждения"
1Цар.11:6

Далеко от планеты Земля.
От Анта


По корабельному распорядку — утро. С деликатным звонком из почтового ящика бодро выскакивает свежая газета. Обычно, все смотрят и читают новости с экрана, но я, по старинке, предпочитаю, даже в космосе, читать за завтраком свежую газету на бумаге, перебирая новости глазами по своему желанию, а не за диктором. На первой странице уже надоевшие бесконечные дебаты в Парламенте о колонизации Голубой планеты, которую назвали так наши предки из-за ярко-голубого цвета её от большого содержания кислорода в атмосфере планеты. Поэтому Голубую долго считали не пригодной для жизни на ней фаэров.

Уровень науки на Фаэро достаточен для того, чтобы избавить атмосферу Голубой планеты от излишнего кислорода, но... на Голубой планете есть не только жизнь растительная и животная, но и примитивная цивилизация. Там живут разумные существа, похожие на нас! А, следовательно, изменение условий жизни на этой планете аморально и недопустимо. Поэтому на Фаэро создали портативные дыхательные аппараты, связывающие избыток кислорода при дыхании и начали эксперименты в барокамерах по приспособлению к постоянной жизни в атмосфере с высоким содержанием кислорода. Но окончательное решение о колонизации Голубой погрузилось в пучины дебатов в Парламенте и полемик журналистов об этичности освоения чужой планеты и о вреде (или пользе?) этого освоения для малочисленных аборигенов Голубой планеты, которых можно было бы переселить на другой континент, обеспечив их там всем необходимым, в том числе информацией для ускоренной цивилизации под контролем фаэров.

Экспедиция на другую соседку Фаэро — Пятую планету, которая называлась Красной, принесла на Фаэро тревожное открытие. Жизнь на Красной внезапно угасла из-за заражения спорами, попавшими туда из космоса. Эти споры создали на планете вирус, который, заразив все виды жизни, животной и растительной, сделал невозможным воспроизводство потомства.

Тысячи лет прошли с тех пор, как последний житель Красной планеты воздевал руки к небу в страстной мольбе о даровании потомков, и в бессильной ярости, проклинал коварство звёзд. Но и к мольбам, и к проклятиям была безмолвно равнодушна холодная звёздная бездна над головой последнего человека на Красной планете... Трагедия Красной планеты встревожила людей Фаэро и все СМИ планеты обсуждали полемическую статью талантливого микробиолога Юнта, вернувшегося с Красной планеты.
"Учащаются вспышки глобальных эпидемий на Фаэро. Возбудители их — новые виды вирусов, которые считают мутантами прежних. Но почему эпидемии застают врачей врасплох? Почему они возникают внезапно и одновременно в далёких друг от друга районах планеты? Почему невозможно создание универсальной вакцины? Не пора ли вспомнить стих из Книги Книг:

"как непостижимы судбьы Его и неисследимы пути Его!" (Рим.11:33).

Не пора ли искать источники глобальных эпидемий в космосе? Ведь давно установлено, что Солнечная система, на "неисследимых" путях галактических, проходит через загадочные биозоны, заполненные спорами — носителями разнообразных форм жизни. Обычно, это безобидная микрофлора, которая сразу же погибает от контакта с формами жизни, которые ранее освоили нашу планету. Наши "микроаборигены", вопреки законам эволюции, сохраняются неизменными миллионы лет, защищая нашу планету от вторжения "чужаков".

Но известны и такие космические "чужаки", которые выживают в любых условиях: температурных, барометрических, почвенных, атмосферных. В борьбе за своё выживание, они стремятся уничтожить на планете всю существующую жизнь. В том числе, и высокоразвитую, поражая её самые уязвимые функции: иммунную систему и половые клетки. Именно в этом убедились мы, изучив следы цивилизации на Красной планете, где исчезла не только цивилизация, но животный и растительный мир! И везде на Красной один и тот же признак вырождения: бесплодие.
Эпидемии открывают путь новым формам жизни, взамен вымирающих. Я не хочу фантазировать о космическом биооружии враждебного разума, но считаю, что космические микропришельцы особенно опасны для жителей техногенных цивилизаций, организмы которых ослаблены применением лекарств, уничтожающих своих "микроаборигенов", которые могли бы дать отпор чужакам из космоса".

После этой статьи была создана патрульная космическая санслужба, для которой использовали устаревший межпланетник, переоборудованный в космическую микробиолабораторию с биоанализаторами. В этой лаборатории по двадцать суток дежурит вахта из трёх космобиологов, двух пилотов и одного космомеханика.


* * *


Заканчивается дежурство нашей вахты из шести астронавтов. Сделав необходимые записи в корабельном журнале, я просматриваю корабельный журнал. На первой странице — "корабельная роль" — имена и профессии членов вахты:

1. Ант — командир, пилот, астроном, математик — 50 лет.
2. Эрт — второй пилот, астронавигатор, радиоэлектронщик — 26 лет.
3. Инт — космомеханик, врач хирург — 28 лет.
4. Юнт — старший микробиолог, врач терапевт, корабельный кок — 40 лет.
5. Орт — микробиолог, приборист — 26 лет.
6. Уст — микробиолог, программист — 30 лет.

Суха, лаконична "корабельная роль" Нет в ней ни слова о том, из чего складывается человеческая личность: о характере, судьбе, семье, увлечениях.
Уст, мечтательный меланхолик, сам построил двухмачтовую яхту и после каждой космической вахты, все сорок дней отдыха, посвящает изучению флоры и фауны архипелага "Тысячи лазурных островов". Обычно, берёт с собою всю семью и заселяет один из необитаемых островков с пальмовым лесом, прозрачным родничком и призрачными надеждами на находку раритетов, оставленных здесь во времена пиратов или загадочных народов, населявших эти острова в глубокой древности, до появления на планете фаэров.

Задумчивый и застенчивый меланхолик Орт, каждую свободную минуту не только дома, но и в космосе, посвящает музыке. Концерты его пользуются неизменным успехом не только в космосе, но и на планете.

Жизнерадостный флегматик, грубоватый весельчак и умный циник Юнт, пишет юмористические рассказы и стихи, для которых Орт сочиняет музыку и вместе они распевают их в компании друзей, аккомпанируя на гитаре и рояле.

Долговязый холерик Инт — художник, "широко известный в узком кругу", как скромно говорит он о себе, хотя не раз выставлялся и был членом Союза художников.

Самый молодой из всего экипажа, спортивный сангвиник Эрт, перебрав десяток хобби, от полётов на воздушных шарах, до погружений с аквалангом, неожиданно для себя обрёл увлечение, после которого забросил остальные. Он женился, и его страстная влюблённость в юную жену составляет теперь главное содержание его жизни.

У меня, немногословного холерика, хобби такое же странное и не современное, как и я. Я изучаю древние языки, чтобы заново перевести на современный язык древнюю Священную Книгу Книг, так как в канонизированном переводе этой Великой Книги, по своей дотошности, вижу много неточностей множества переводов, искажающих смысл стихов.


* * *


Я — командир. Двадцать лет это высокое звание, — мое второе имя. Так зовут меня не только подчинённые, но и знакомые, с уважением произнося это мужественное слово, в котором звучит признание моего авторитета с правом принимать решения за других, командовать ими против их воли, даже распоряжаться их жизнями. И мне была приятна эта форма обращения тогда, когда командовал я межпланетными кораблями, на годы покидавшими родную планету. Могучие громы, извергаемые титановыми дюзами стартовавших кораблей, наполняли гордостью сердца людей, звуча, торжественным гимном науке и труду каждого человека планеты!

От экспедиции к экспедиции, корабли становились совершеннее. И я старался физически и интеллектуально быть под стать этим могучим творениям коллективного разума человечества! Но с возрастом стала исчезать уверенность в себе. Корабли, обновляясь, молодели, а я... увы. И когда перед очередной экспедицией встал вопрос: кто поведёт корабль к спутникам Седьмой планеты — гиганта, обладавшего великолепным кольцом, как предполагалось, из праматерии, я отказался от участия в экспедиции и корабль к Седьмой планете повёл мой друг, бывший второй пилот.

А я остался. Стал командиром такого же, как и я, отлетавшего свой срок межпланетника, переоборудованного в спутник-лабораторию. Почётная космическая синекура. Но теперь мне не всегда приятно, когда обращаются ко мне: "командир!" Как сострил обо мне один хлыщ из космоцентра:

"Лабораторный командир". Но есть у меня и другая причина морщиться от этого слова. По бытовой логике — совесть моя чиста. Но у меня своя логика, — командирская.

Это тягостное ощущение не чистой совести появилась тогда, когда стало ясно: корабль от Закольцованной планеты не вернётся. А, ведь, это я должен был быть командиром этого корабля! Ведь возвращались все корабли, которыми командовал я! Возвращались! С изодранными боками, растеряв антенны, на последних граммах горючего, а, всё-таки, возвращались!! Возвращались с грузом удивительных открытий, радостно улыбающиеся, живые и здоровые экипажи этих межпланетных кораблей!

Вместе со мной отказался от полёта мой верный спутник, побывавший со мной во всех межпланетках, космический бродяга Юнт. Когда кто-то из комиссии спросил ехидно: а не боится ли он, космический волк? — то без церемоний вылепил Юнт почтенной комиссии:

— Да! Боюсь!! Что такое межпланетки, я получше вас, чиновников, знаю! Когда шел в первую — не боялся по дурости, а в других — знал, что я за спиной у Анта, как у Христа за пазухой, — ничего со мной не случится! Есть у командира способность, о которой наука говорит, что нет её и быть не может: будущее знать! Называется предвидение или интуиция!! Чутьё на опасность! Сам не сунет голову туда, куда задница не пролезет и других от таких аттракционов вовремя успевает предостеречь!
Когда рассказали мне про "особое мнение" Юнта, стало мне стыдно: а не подумает ли кто-нибудь о том, что и я со страху отказался от участия в этой экспедиции? Интуиция, дескать, как у крысы, сбежавшей с корабля. С тех пор морщу нос я при слове "командир". Астронавты — люди чуткие — профессия такая. И присвоили мне неофициально старинное рыцарское звание — командор! Так называли легендарных капитанов, которые на утлых судёнышках на годы уходили в океан в поисках "Терра инкогнита" в эпоху великих географических открытий.

Вчера я твёрдо решил: завтра же подаю рапорт о пенсии. И осуществлю заветное желание: зарыться по макушку в тексты древних рукописей, чтобы слово за словом восстановить первоначальное содержание Книги Книг, от которой сохранились переводы на древних, ныне мёртвых, языках, сделанные, несоменнно, людьми образованными и добросовестными, но не понимавшими глубину тех мыслей, которые они переводили, а после, ещё и зашоренными религиозными догмами и подгонявшими тексты под них. Как долго искал я неведомое так далеко за пределами планеты, а теперь понимаю, что жгучие тайны ждут меня в доме моём. И где? — в архивах!!

Сегодня, последний день в космосе. Небось, поэтому чувствую себя неважно. Место себе не могу найти. Что-то должен сделать, а что — не знаю. Нервишки? Значит, пора уступать место молодым. Вот, из Эрта получится хороший командир. А то, что молод, лодырь, и опыта мало — это преходяще. Главное: храбр и спокоен, быстр и расчетлив. Если бы я пошел в межпланетку — взял бы его вторым пилотом. После этого он на первого пилота легко бы прошел комиссию. Не боги горшки обжигают. Когда станет супружеская жизнь не праздником, а бытом, — сам запросится в звёздную экспедицию. Она уже готовится, а у Эрта в этой лаборатории космический стаж тикает. Надо бы замолвить словечко в комиссии... И чувствую я лёгкую зависть к Эрту, который, быть может, поведёт к звёздам самое совершенное творение ума человеческого — межзвёздный корабль.

А беспокойство усиливается. Что же должен я сделать? И срочно... не могу вспомнить. Не надо напрягать память, — когда надо — подкорка просигналит. Жаль, Юнт отдыхает... он на меня действует успокаивающе. Надеясь вспомнить то, о чём забыл, я начинаю командирский осмотр корабля.
В рабочем отсеке Орт и Уст, готовясь к сдаче смены, слушая симфоническую музыку, упаковывают штаммы космических спор. В приборном отсеке, как в майском улье, жужжат трудолюбивые самописцы, вычерчивая зигзаги сотен космических параметров. В энергоотсеке тоже — полный порядок. Инт раньше всех приготовился к сдаче смены и на двери его каюты горит синяя лампочка: "отдыхаю". В рубке управления скучает, отбывая вахту, второй пилот Эрт.

У него много работы по систематизации наблюдений за полями гравитации Фаэро. Но я знаю, Эрт обрабатывает графики на компьютерах в космоцентре. Не потому, что там компьютеры лучше, а компания там интересная. Жена его там работает. Пусть вместе обрабатывают графики. Не срочно. Никуда гравитация планеты не денется.

Бросив взгляд на шкалы приборов в ходовой рубке управления, возвращаюсь в каюту. Включив на двери зелёную лампочку: "заходите!", — сажусь читать Книгу Книг. Сосредотачиваюсь на не понятном стихе. По опыту знаю, что в непонятных стихах, кроется бездна мудрости, не понятая переводчиками и запутанная ими при переводе. Книга Книг — самая первая книга на планете Фаэро, появившаяся неизвестно откуда в те времена, когда не было не только книгопечатания, но и буквенной письменности! Везде были только иероглифы! И Книга Книг, написанная буквами, стала первоисточником буквенной письменности!

А кто написал Великую Книгу буквами на языке маленького народа, который всю свою историю пребывал в рабстве у больших, могучих народов, прославившихся тиранами и кровавыми истреблениями других государств? Проходили тысячелетия, а содержание Книги Книг не только не устаревало, но становилось актуальнее и мудрее, по мере того, как становились мудрее те, кто читал эту мудрую книгу. И это закономерно, ибо:

"К чему сокровище в руках глупца? Для приобретения мудрости у него нет разума" (Пр.17:16).

Но интеллектуальное сокровище, Книга Книг, не дожила в подлиннике до того времени, когда разум человечества созрел до её понимания. Во время одной из средневековых религиозных войн, Книгу Книг, вместе с пергаментными и папирусными её копиями, сожгли под гнусавые завывания попов, которые считали, что она от дьявола, так как не соответствовала их безграмотным преданиям. Хорошо, что в разных странах, на разных языках сохранились переводы этой книги, хотя, зачастую, далёкие от оригинала.

Сравнивая эти переводы друг с другом, я восстанавливаю слово за словом, строка за строкой первоначальный смысл стихов самой первой из книг — Священной Книги Книг. А сейчас, пользуясь логикой, и интуицией, нахожу элементарные ошибки попов. Вот, например:

"На том месте, где он распят, был сад, и в саду гроб новый, в котором ещё никто не был положен: Там и положили Иисуса ради пятницы иудейской, потому что гроб был близко". (Ин.19:41,42)

Я представляю себя Иосифом Аримафейским, и его любимый ухоженный сад, где он отдыхаюет после обеда и, даже, соорудил себе могилу, для напоминания о бренности земного. И вдруг туда вламывается римская солдатня и устраивает мучительную казнь популярному проповеднику прямо на любимой клубничке! Поглазеть на это интересное зрелище сбегается полгорода, вытаптывая сады соседей! Да что, эти язычники, другого места для своих грубых забав не нашли? Место... вот в чём дело! Древнее, устаревшее слово... надо вспомнить! Сейчас слово "место" — конкретная часть пространства, а когда-то слова "място", "мисто", наконец, "место" — означали... город! То есть Голгофа и садик были в одном городе, а не на одном месте! Из-за такой ошибки переводчика, не знавшего, что "место" это город, попы- олухи Царя Небесного — построили великолепный "Храм Гроба Господня" прямо на Голгофе — на месте казни! Неужели не могли сообразить строители храма, что не могло быть сада на традиционном месте казни — скале Голгофе! Исправление только одного слова сразу устраняет абсурд, привнесённый переводчиком в Книгу Книг. Итак, двигаемся дальше... тут же...
Попы поклоняются "Священной Плащанице", в которую завёрнули Иисуса Христа при погребении. Якобы, на плащанице, как на фотографии, остался отпечаток лица и тела Иисуса. Да ещё и кровь Иисуса! Для классического набора улик нехватает только отпечатков пальцев!... А что написано в Книге Книг?

"Приходит Симон, и входит во гроб, и видит пелены лежащие и плат, который был на главе Его, не с пеленами лежащий, но особо свитый на другом месте". (Ин.20:7). Не было плащаницы! А плат, с головы, лежал "особо свитый на другом месте"! Вот уж "заколдованное место"! Как доберутся попы до этого слова — тут же глупость совершают! Впрочем, было бы удивительно, если б какой-то поп сделал что-нибудь умное... как же могло отпечаться лицо вместе с телом, если голова завёрнута в платок, а тело — в пелены — полосы материи, вроде бинтов? Не применяли иудеи плащаницы! Вот же, подробно описано воскрешение Лазаря:

"И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами, и лице его обвязано было платком. Иисус говорит им: развяжите его, пусть идёт" (Ин.11:44).

Где плащаница, если на теле бинты — пелены, которые разбинтовывать надо, а лицо обвязано отдельным платком! Если бы поповское дурачьё не молилось на Книгу Книг, как язычники на фетиш, а потрудились бы её внимательно читать, — они бы избежали многих конфузов. И храм Гроба Господня не строили бы на Голгофе, и не позорились с демонстрацией, Святой Плащаницы, — грязной простыни, запачканной менструальной кровью средневековой дамы... Именно, менструальной! Менструальная кровь настолько отличается от крови артериальной, что любой начинающий криминалист это определяет. Не известно это только попам, которые, игнорируют женщин. Как написал о попах Апостол Павел:

"И как они не заботились иметь Бога в разуме, то предал их Бог превратному уму — делать непотребства... мужчины, оставившие естественное употребление женского пола, разжигались похотью друг на друга, мужчины на мужчинах делая срам" (Рим.27:28).

А современные попы увлеклись ещё и педофилией. Детей насилуют и калечат. Потому что нет на свете созданий более тупых, злобных и нечистоплотных, чем современные попы!!


* * *


Только-только сосредоточился я на третьем интересном стихе, чувствуя, что вот—вот постигну его истинный смысл, как меня отрывает вызов по космической связи. Это сын. Радостно, торопливо, экономя время связи, поздравляет меня с наступающим праздником, просит не задерживаться в космопорте, а спешить домой, где меня будет ждать интересная компания. А кто это? — большой—большой секрет! Сюрприз!! И не единственный. Но второй сюрприз он разглашает: это великолепный торт с изображениями планет, созданный коллективом жен моих друзей астронавтов. Обещает, что ещё раз позвонит, а сейчас он очень...

Да, в его годы я бы тоже куда-то спешил в такой день: на Фаэро Новый год! К этой дате физики подготовили великолепный подарок человечеству: пуск первой установки для получения энергии при материализации вакуума! С помощью УМВ человек продолжит свершения Творца, создавшего вселенную из "невидимого", то есть, из вакуума. А при производстве материи, в любых видах, люди Фаэро смогут получать энергию, что более ценно, чем получение золота! И в этом нет ничего сверхъестественного: в дальнем космосе продолжается Божественный Акт Творения материи "из пустоты". А в нашей Галактике после сотворения материи остался "реликтовый свет", свет без источника, идущий ни откуда, о котором говорится:

"И свет во тьме светит, и тьма не объяла его". (Ин.1:5).

Этот свет — исчезающее эхо великой симфонии рождения миров.


* * *


С появлением УМВ уйдёт в прошлое хронический энергетический голод из-за истощения энергоресурсов. Энергия нужна планете, как воздух в буквальном смысле: для очистки воздуха и производства кислорода при растущем населении планеты. Рассчёты лучших учёных гарантируют безопасность УМВ. И принцип тот же для получения больших энергий, который выбрал Творец Всевышний, создавая мир, когда

"Из невидимого произошло видимое" (Евр.11:3)

Правда, некоторые учёные считали запуск УМВ на планете авантюрой, так как ограниченный ум человеческий не способен подражать безграничному уму Всевышнего. И они тоже резонно ссылались на Книгу Книг, вопрошая: что же ты, коллега,

"будучи человеком, а не Богом, ставишь ум твой наравне с умом Божиим" (Иез.28:2)?

Осторожные учёные имели сильный, но недостаточно доказанный аргумент: вакуум — это живой и мыслящий Дух Божий! Нельзя пить кровь животных, потому что в крови находится душа, а душа — это информация, нельзя топить печи книгами из библиотеки, — в них тоже информация, нельзя использовать для получения энергии вакуум, в котором может храниться информация Духа Божьего, собранная со всей Вселенной.

Но выступления со ссылками на Дух Божий, только подзадорили радикалов. Благодаря агрессивной невежественности попов, на Фаэро преобладает мнение о религии, как об оплоте мракобесия и тормозе естественных наук. Никто не верит, что мудрая Книга Книг и алчные, невежественные церковники имеют друг к другу какое-то отношение. Религиозных учёных сравнили с безграмотными попами и высмеяли остроязычные журналисты, связав их выступление с поповскими пророчествами о Конце Света, которые регулярно провозглашаются церковью в течение многих тысяч лет, хотя в Книге Книг сказано об этом очень определённо:

"Не ваше дело знать времена или сроки, которые Отец положил в Своей власти!" (Дея1:7)

Люди планеты устали от недостатка кислорода, от загрязнённых рек и атмосферы. Люди хотят иметь здоровых детей и прожить здоровыми весь свой биологический срок жизни в 120 — 160 лет, а не чахнуть смолоду, умирая в расцвете интеллекта, как горько предсказывает Книга Книг:

"Мы теряем лета наши, как звук. Дней наших семьдесят лет, а при большой крепости восемьдесят лет; и самая лучшая пора их — труд и болезнь, ибо проходят быстро, и мы летим!" (Пс.89: 9,10).

Да, да! Летим мы, летим! Летим на маленькой кружащейся планете сквозь чёрную космическую бездну! И люди — экипаж планеты, — устали от тесноты и духоты. Но некуда уйти с планеты! А жизнь так коротка и пролетает так быстро! И всё чаще раздаются голоса с предложениями гуманно соседствовать с немногочисленными аборигенами соседней планеты — Голубой.

Но теперь, с пуском УМВ, открываются неограниченные возможности по "капремонту" планеты собственной, вплоть до восстановления прежней флоры и фауны. И мысли мои непроизвольно скользнули к конструктивным особенностям УМВ. Именно — к конструкции плазменных ловушек энергии и... вдруг я понял: что беспокоит меня несколько часов кряду! Что-то в ловушках... но все расчеты были заранее опубликованы и я, как и другие математики, не раз придирчиво перепроверял их с учётом четырёхмерности вакуума! Но...

"человек не может постигнуть дел, от начала до конца" (Ек.3:11),

и почему-то никто не вспомнил о неоднородности пространства на топологических краях пространства! Дивергенция потока частиц в четырёхмерном пространстве не может иметь однородный градиент! И грани четырёхмерного пространства открыты в пятимерное! О, Боже!! Почему я вспомнил об этом только сейчас!!!

Не успели эти мысли промелькнуть в голове, как я уже нажимал и нажимал кнопку экстренного вызова Фаэро... но, вместо ответа космопорта, грянул громкий сигнал общекорабельной тревоги!



 

Глава 8. ГИБЕЛЬ ПЛАНЕТЫ



"Стихии же, разгоревшись, разрушатся,
земля и все дела на ней сгорят"
2Пет.3:10 (От Эрта)


Кружится, кружится розовый шар планеты вокруг корабля лаборатории. Иллюзия неспешного кружения планеты вокруг корабля создаётся ориентацией положения корабля по Солнцу для работы солнечных батарей. Сейчас, Солнце и планета по разные стороны от Корабля. Фаэро похожа на розовый воздушный шар, который плавал под потолком комнаты молодоженов тогда, когда я со своей суженой сбежали с шумной свадьбы, чтобы побыть там вдвоём, только вдвоём. Смущенно и восхищенно любуясь своей юной женой, вспомнил я хобби Анта и, открыв Книгу Книг, прочитал, удивляясь современности стихов, написанных тысячи лет тому назад:

"Округление бедер твоих, как ожерелье... живот твой — круглая чаша... два сосца твои — как два козлёнка!" (Пес.2:7),

"Как ты прекрасна, как привлекательна, возлюбленная, твоей миловидностью! Этот стан твой похож на пальму, и груди твои на виноградные кисти" (Пес.7:7-9).

Вспомнив это, я, в который уже раз удивляюсь поэзии строк, написанных тысячи лет тому назад в книге, в которой каждый находит именно то, что ему надо! Любую, нужную мысль и ответ на любой вопрос. Сколько пролито пота, чтобы построить великолепные дворцы и храмы, руины которых погребены песками пустыни! Сколько пролито крови воинственными царями, чтобы прославить своё могущество! А кто помнит имена этих пакостников? Но вдохновенные слова любви, воспевающие тело женщины, слова настоящей поэзии, написанные в ночной тиши, при тусклой лампаде, тысячи лет тому назад, остались навсегда! Потому, что они от величайшего Поэта — от Бога...

Музыкальная фраза деликатного сигнала таймера отрывает меня от воспоминаний: пора выходить на связь с космоцентром. Я поворачиваюсь к приборному щиту и... ослепительный свет, хлынув в иллюминаторы, заливает рубку управления... Там, где только что был спокойный розовый шар планеты, сияет, разгораясь всё ярче! ярче!! ярче!!! — ослепительное, ярче Солнца, сияние...

Это — ошеломляюще неожиданно, но рефлексы добротной выучки пилота—астронавта срабатывают мгновенно, помимо разума, скованного нервным шоком. Как механический робот, я, не думая, не глядя ослеплёнными вспышкой глазами, делаю то, что должен сделать вахтенный пилот. Левой рукой нажимаю кнопку "тревога!". По этому сигналу экипаж корабля занимает места в перегрузочных креслах. Пальцы правой руки нажимают кнопки одну за другой: "поставить антирадиационные экраны", "укрыть датчики и энергобатареи", "подготовка двигателей к включению", "перевод на ручное управление" — это первый стартовый аккорд. За ним — второй, третий. От волнения пересыхает во рту, непослушные губы твердят, как заклинание:

— Господи! Что это?? Господи!!!

А пальцы мелькают над клавиатурой управления, как у пианиста, исполняющего сложный ноктюрн. Зажигается сигнал: "Управление принял!". Командор уже в своем кресле. Склонив седеющую голову над пультом управления, сосредоточенно отключает блокировки, препятствующие запуску непрогретых двигателей.

Кажется, — на лице командора белая гипсовая маска с трагической гримасой. Бросаю взгляд на экраны радаров. С одной стороны, в сполохах разрядов, в сиянии плазмы, стремительно несётся к кораблю раскалённая стена из клочьев магмы взорвавшейся планеты, с другой — медленно, но неотвратимо растёт перед кораблём громада естественного спутника планеты — Луны, которая, после исчезновения планеты, меняет орбиту, закрывая пространство перед краблём... и корабль в ловушке!!! Остаётся надежда на находчивость и интуицию легендарного командора и на то, что не прогретые двигатели заработают!


* * *


Молча лежит в антиперегрузочных креслах экипаж космической лаборатории. Всё понятно. Так ошеломляюще понятно, что невозможно понять — как и зачем жить! Рука Орта, впившаяся ногтями в лицо, разжимается — на щеке выступают капли крови. Юнт замер в кресле, прикрыв руками ослеплённые вспышкой глаза. Инт и Уст, ещё в шоке, затаив дыхание, неотрывно смотрят, как за иллюминаторами, уже закрытыми светофильтрами экранов, всё ярче, ярче! ярче!!! разгорается неистовое сияние взбесившейся плазмы, сияние, в котором исчезли их дети, жены, родители, друзья, города, океаны, континенты... всё то, о чём никто никогда не думает, как не думают о воздухе, пока он есть. Исчезает всё, без чего жить нельзя, потому что это не абстрактно философский "смысл жизни", а сама жизнь! В свирепом огне космического катаклизма, в сиянии слепящем глаза сквозь защитные экраны, в неистовой вспышке рождения энергии из вакуума, исчезает родная планета.

Четверо мужчин, скованные отчаянием, лежат в креслах. Лежат, приговорённые судьбой, видеть Конец Света — потерю всех и всего... вплоть до возможности подуть когда-нибудь на одуванчик. Когда терять больше нечего — хочется потерять самого себя, чтобы не думать ни о каких потерях. Жить незачем. Долг? Перед кем? Зачем жить экипажу корабля не существующей планеты? Экипажу, умирающему в пустоте, наблюдающему по стрелкам приборов свою бессмысленную агонию, фиксируя приближение смерти с точностью до минут. Что может быть ужаснее и абсурднее такой жизни? Зачем командор спасает корабль? Не лучше ли погибнуть в ослепительном огне, сжигающем планету? И отчаяние впервые приходит к астронавтам, не раз смотревшим в лицо смертельным опасностям. Но, привычно повинуясь дисциплине, никто из экипажа не говорит ни слова.


* * *


Гаснет плазменный пожар. На оживающих экранах видеообзора видно, как во вздыбленном хаосе останков планеты сияют последние очаги бушующей плазмы и их заслоняют разлетающиеся обломки. Подобно гигантскому спруту, потянулись в космос огненные щупальца растерзанного взрывом магматического чрева планеты...

Сняв блокировки, Ант включает импульсные маневровые двигатели в непрерывный режим. Кресла под астронавтами прогибаются от появившейся тяжести, грозно надвигающийся диск Луны медленно уходит вбок от корабля. Во время поворота инерционной корабельной махины, Ант прогревает маршевые двигатели. Не успев закончить поворот, Ант, рискуя вывести не прогретые маршевые двигатели из строя, включает максимальный форсаж и, не прекращая поворот корабля, начинает разгон в сумашедшем режиме с ускорением в десять "же", не предусмотренном для устаревшего корабля—лаборатории.

Хрипят астронавты, в антиперегрузочных креслах, задыхаясь от десятикратого веса. Отключается зрение, хрустят суставы, к горлу подступает тошнота от неистовой вибрации недостаточно прогретых двигателей. Сквозь тошноту и головную боль от нарушения кровообращения, Эрт следит по экрану за чудовищным ошмётком расплавленной магмы, похожим на огненную медузу. Пройдя мимо корабля, лавовое чудовище врезается в матово-гладенький безмятежно спокойный диск Луны, который кажется на фоне космического кошмара удивлённым лицом знаменитого круглолицего комического актёра в эпизоде, когда лучезарная улыбка комика исчезает под слоем бисквитного торта.

А ошметок расплавленной магмы, врезавшийся в добродушно растерянный лунный лик, величаво и бесшумно расцветает на Луне ярко алым цветком чудовищного взрыва и медленно расплывается по лику луны, постепенно темнея и застывая в виде идеально круглого кратера с плоским дном. А в центре кратера озорным язычком навечно вздымается крутой горный пик — навсегда застывший всплеск горячей магмы, отраженной от стен кратера. Так выглядят дождевые капли падающие на поверхность воды. За первым огненным цветком на испуганно побледневшем лике луны расцветает второй, третий... Безмолвно проносясь за кормовыми дюзами разгоняющегося корабля, куски расплавленной магмы, один за другим, врезаются в ровные участки лунной поверхности, застывая кольцевыми кратерами с пирамидальными горами в центре.

Постепенно удаляясь, диск луны, изуродованный оспинами кратеров, перемещается на экранах кругового обзора за корму корабля. Завершив сложный маневр, избежав столкновения с останками взорвавшейся планеты, корабль разгоняется, всё дальше удаляясь от стремительно разлетающихся клочьев магмы — того, что осталось от прекрасной планеты Фаэро. Последние искорки космической трагедии, разбегаясь по сторонам, исчезают в бездонных глубинах Вселенной. А "волшебница луна", вдохновительница поэтов и всех влюблённых, верная спутница Фаэро, потеряв свою планету, обречена блуждать по Солнечной системе в поисках другой устойчивой орбиты. Скорее всего, после многолетних блужданий, повинуясь могучему притяжению Солнца, вспыхнет она крошечной искоркой в громадной солнечной топке, как пушинка одуванчика, залетевшая в костёр. Закончив видеосъёмку космической катастрофы, не отрывая взгляда от видеоэкранов, Эрт посылает по широкому диапазону частот сигнал: "Кто жив, отзовись!" Но, сорвавшись с антенны, бесследно тонет в пустоте безмолвного космоса отчаянный призыв.

— Хватит... отвечать некому. — Говорит Ант. — Определись в пространстве и рассчитай оптимальный курс на Голубую. Учти: топлива — на маневр и посадку. Поэтому пойдём без разгона. Я иду к экипажу.

Умолкли двигатели. Гнёт многократной перегрузки сменяется привычной тошнотой первой минуты невесомости. Упругая пневматика антиперегрузочных кресел выталкивает астронавтов и они, всё ещё тяжело дыша, лежат в креслах, удерживаемые поясами. Отстегнув ремни, Ант, встряхнув поседевшей за эти минуты головой, но, как всегда, несгибаемо прямой и спокойный, по— командорски демонстративно уверенно клацая магнитными подошвами, входит в рабочий отсек. Пряча в привычной для всех немногословности смятение души, на которое он, как командир, не имеет право, Ант обращается к экипажу:

— Неизмеримо горе постигшее нас. Мы потеряли всё: родных, близких, планету и человечество с историей в десятки тысяч лет. Но мы — астронавты, — носители разума во Вселенной! Наш долг не выживать, а жить, работать, отдавать знания, дарить разум людям других цивилизаций! Мы должны им передать интеллект, собранный по крупинкам нашими предками! Цивилизация Фаэро не погибнет, пока будут жить наши знания! И пока будут жить те, кому мы отдадим знания! Да поможет нам Бог, ибо
"Очи Господа охраняют знание" (Пр.22:12).
Вы знаете что на Голубой планете посев жизни произошел одновременно с Фаэро и одним видом спор. Но эволюция не идёт одинаково и флора и фауна планет отличаются. Колонизация Голубой была отложена из-за строительства УМВ, которая решила бы проблемы Фаэро. Люди Голубой отличаются от нас только маленьким ростом. Что ж, племена пигмеев были и на Фаэро, пока не ассимилировались. Люди Голубой находятся на низшей ступени цивилизации, но разум их таков же, как наш,

"а для разумного знание легко" (Пр.14:6).

Время, нужное для стирания интеллектуальной грани, между нами и аборигенами Голубой, зависит от нас. Не для того ли Господь сохранил наши жизни, ибо

"непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его! Ибо кто познал ум Господень?" (Рим.11:33,34).

Если угодно Богу, мы проживём свои жизни не Робинзонами, тоскующими по родине, а просветителями, создателями цивилизации на новой родине — Голубой планете!


* * *


После расчета траектории полёта и корабельных ресурсов, Ант собирает экипаж:

— Наш корабль хотя и межпланетник, но не оснащён для дальнего пути. Для разгона и торможения у нас нет топлива. Полёт на Голубую в инерционном режиме продлится полгода. А запас продуктов для шести астронавтов — на месяц. Анабиозные ванны демонтированы. Остаётся — летаргический сон под наблюдением Юнта. Он и я будем посменно бодрствовать, заботясь о режиме питания для спящих. Есть возражения?

Эрт и Инт хотели что-то спросить, но промолчали. Но Ант их понял.

— Это наше печальное настоящее. Теперь о лучезарном будущем. Ещё не известно, какие трудности будут в общении с людьми Голубой планеты. Но скафандры или дыхательные приборы сразу поставят барьер в общении. А в атмосфере Голубой более двадцати процентов кислорода, вместо привычных для нас двенадцати. Чтобы избежать кислородного отравления, придётся сперва жить на таблетках антиокса, для нейтрализации излишков кислорода в крови, пока не адаптируемся. Такие опыты проводили в космоцентре и Юнт в них участвовал. Изготовление антиокса на базе корабельной аптеки и разработка дозировок — забота Юнта во время долгого пути на Голубую. И, напоследок, — приятное сообщение, которое я хотел преподнести сюрпризом после приземления на Голубой. Но скажу об этом раньше, чтобы вам снились голубые сны. На Голубой "есть одно прелестное местечко, под горой высокой маленькая речка", там и климат, и ландшафт... один к одному, как на Фаэро. И, по воле случая, именно там живут люди Голубой планеты. Посадка Корабля будет вблизи их города. Итак, до пробуждения на Голубой. Приятных сновидений!



 

Глава 9. СЫНЫ БОЖЬИ



"Явилась колесница огненная"
1Цар.2:11

"В то время были на земле исполины"
Быт.6:4. (От Иафета)


Как за овцами, наблюдаю я и за звёздами. Прошло полгода, как исчезла с небосвода планета Фаэтон, но остался на небе его маленький спутник, которого назвал я Малышом. И скитается он одинокий, как ягнёнок потерявший матку, этот небесный Малыш среди равнодушных звёзд. А сегодня нашел я ещё одну планеточку — совсем новорожденную!!

Сперва среди звёзд появилась пылинка, чуть-чуть засорив привычную пустоту изящного ромбика Лиры, прицепленного к самой яркой звезде, которая всегда над головой. И вдруг, став ярче, пылиночка выпала из ромбика! Что это? — созвездие родило планету!? Это меня так заинтересовало, что не свожу я глаз с новорожденной. А она, став ещё ярче, забежала в другое созвездие! Такой шустрой планеты я ещё не видел! Упрямо двигаясь наперекор движению звёзд и планет, она, вдруг, расцвела, как бутончик розового цветка. И изменила направление движения! Достигнув зенита, планета остановилась и стала расти. Даже вращение небесного купола, не может сдвинуть её с места!

Наступает рассвет, гаснут звёзды, а новорожденная планета, вопреки небесным законам, разгорается ярче, ярче... Насторожив уши, Гав поднимает голову к звёздам, и рычит предупреждающе. Значит, он слышит планеточку? Она приближается?! И Гав лает, сообщая это Иафету. Шерсть Гава встаёт дыбом. Теперь и я слышу нарастающий гул, который переходит в грозный рёв и! — ужасный дракон, рыча громами, извергая пламя, величественно опускается с неба!! Нет, это не дракон, — это гигантская рыба спускается на землю на шести огненных столбах!!...
Поджав огонь под себя, "небесная рыба", распушив серебристый хвост, уверенно встала на него, как на ноги. И земля вздрогнула под её тяжестью! Взметнувшись в небо, взлетает вокруг "рыбы" туча песка и пыли, закрывая громадную "рыбу—планету", присевшую на землю отдохнуть. Небось, притомилась скитаться, новорожденная, среди равнодушных всё повидавших, звёзд... Обхватив Гава за шею, я приседаю, спрятавшись за него. И Гав тревожно замирает, не понимая, как надо вести себя со столь огромной гостьей, так не похожей на земных животных.

Ветер уносит облако пыли и... Боже! — в рыбе—планете открывается овальная дверца и оттуда, по рыбьей ноге, опускается серебристая лесенка, а по ней из чрева рыбы один за другим спускаются на землю... небесные люди!! Вот, уже три... ещё два... и ещё один!!! Одеты они, как звёзды: в серебристо—голубую одежду, облегающую высокие, стройные тела и подчёркивающую их неземную красоту. Гав, увидев, что это чужие люди, дрожит от возбуждения, но, слушаясь меня, успокаивается. При виде людей, страх перед небесным чудовищем сменяется жгучим любопытством и восторгом перед сверхъестественно прекрасными людьми со звёзд. Короткие жёсткие волосы, в лучах восходящего солнца, как золотистые нимбы, обрамляют белоснежно белые лица, озарённые небесным сиянием больших голубых глаз, каких не бывает у земных людей. Завороженный красотою пришельцев, я приближаюсь к ним всё ближе, держась за собачью шею. Любопытство преодолевает страх. Увидев, что небесные люди смотрят на меня, я простираюсь перед ними ниц. И Гав, всё ещё взъерошенный, послушно ложится рядом.


* * *


Зачем они говорят, что такие же люди, как мы? Если бы я имел золотые волосы и небесно голубые глаза, да был бы такого же божественно высокого роста и спустился с неба в огненной колеснице!... ко мне бы никто не посмел и ползком приблизиться! А они общаются на равных с самыми ничтожными людишками, учат их ремёслам и всему, что сами умеют! И говорят: "Нам нужны друзья, а не рабы! Раболепие нужно рабам!" Называют себя они "сынами Божьими" и читают нам Книгу Книг, которую привезли с собой:

"Вы друзья Мои, если исполняете то, что Я заповедую вам" (Ин.15:14).

А какая разница: сыны Божьи они, или боги со звёзд? Я люблю и уважаю их за то, что пришли они на землю, чтобы учить людей железо ковать, кирпичи обжигать, писать и читать. С утра до ночи работают Пришельцы и, при том, учат тех, кто хочет учиться. На холме, возле которого река выгнулась крутой излучиной, построили Сыны Божьи печь для обжига кирпичей и кузницу. А на склоне холма, у реки, сложили из кирпичей большой, красивый двухэтажный дом из шести двухэтажных секций, соединённых балконом—галереей. Отец наш, Ной, поработав на строительстве Дома Пришельцев, теперь сам строит такой же дом на пять секций. Первая секция для стариков: Муфасала и Ламеха. Во второй отец с матушкой, а в трёх остальных будут жить: Сим, Хам и я, когда у нас будут жены и дети. Очень удобно: каждая семья живёт в своём доме, отдельно, но все дома соединены вместе общей галереей!

Когда Сыны Божьи научились говорить на языке людей, а люди привыкли к Пришельцам, все незамужние женщины городка стали считать Пришельцев очень симпатичными мужчинами. Слишком высокие? Это непривычно, зато, как красиво!! И в Доме Сынов Божьих отпраздновали сразу шесть свадеб.

"сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал" (Быт.6:1).

А через год, вопреки кликушеским предсказаниям священника Донока, в семьях сынов Божьих, как и у земных людей, родились нормальные здоровые дети, ибо

"сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рожать им" (Быт.6:1).

Но изо всех дочерей человеческих только шестерых удостоили сыны Божии своим вниманием, потому что каждый из них выбрал для себя только одну жену. Женщины, отвергнутые Пришельцами, с трогательным единодушием, пришли к одному мнению: у сынов Божиих скверный вкус и ограниченные мужские способности! Именно женщины, а их половина человечества, стали первыми, кто усомнился во всемогуществе сынов Божиих! Но, ведь, и они же сами словами и делами показывали людям, что такие же, как все! Ибо

"мудрость, сходящая свыше, во—первых чиста, потом мирна, скромна, послушлива, полна милосердия и добрых плодов, беспристрастна и нелицемерна" (Иак.3:17).

По вечерам на площади посёлка, после жертвоприношения Донока, сыны Божии рассказывают людям о нашей планете и жизни на ней, о Солнце и звёздах, о законах научных и нравственных. А жены сынов Божиих учат всех желающих читать и писать, пользуясь алфавитом, где каждый звук обозначен значком — буквой. Тем людям, которые быстрее всех овладели грамотой, поручают переписывать на земной язык Священную Книгу Книг, которую Пришельцы привезли с собой.


* * *


Как-то мой отец Ной угостил сынов Божиих лучшим своим вином. Выпили его Пришельцы и поблагодарили. А один из них, Юнт, даже прихватил кувшин вина с собой. В лаборатории на Корабле Юнт разлил вино по пробиркам и стал что-то добавлять. И через пару недель вручил Юнт моему отцу пакет, где был серый порошок с таинственным волшебным названием: "штаммы бактерий брожения". Этот порошок не только ускорял созревание вина, но, изменяя крепость, вкус, аромат, превращал его в чудесный напиток. Причём вино "с бактерией", хотя и крепче, но не оглушает пьющего, не ввергает перепившего в тяжелый угарный сон, а, только бодрит, обостряя радостное восприятие жизни. После нескольких глотков такого вкусного вина жизнь становится праздником! Ведь,

"Пиры устраиваются для удовольствия, и вино веселит жизнь" (Ек.10:19).

И удивительно: этот порошок, почти, не расходуется! Стакан готового вина "с бактерией" можно добавить в другую бочку вина и вскоре там будет такое же "вино богов", — как говорит отец!!
После того, как Юнт сотворил такое чудо, отец твёрдо уверовал во всемогущество науки сынов Божиих, но особенно — в микробиологию, богом которой был пришелец Юнт! И мы, семья Ноя, не пропускаем ни одного занятия на площади и стараемся научиться хорошо писать и читать, чтобы переписать мудрую Книгу Книг по которой будут учиться грамоте все люди. Двор нашего дома заставлен плоскими камнями и досками под которыми склеиваются сложенные крест накрест тонкие полоски речного тростника — гибкие и прочные листы папируса, — для переписывания текстов из Книги Книг. И каждый день, выполняя добровольно взятый перед Богом и Пришельцами урок, мы, всей семьёй, во главе с восьмисотлетним дедом Ламехом, глава за главой, переписываем Книгу Книг.

"Внимает Господь и слышит это, и перед лицем Его пишется памятная книга" (Мал.3:16).

А мы делимся друг с другом новыми познаниями, восхищаясь мудростью Книги Книг, прославляющей разум и знания:

"Главное — мудрость: приобретай мудрость и всем имением своим приобретай разум" (Пр.4:7).

Эти слова вызывают бешенную ярость у священника Донока, который учит, что, вера от Бога, а разум от дьявола, потому что разум рождает сомнения. Заразившись от Пришельцев сомнением, люди гадают: кто же прав? Поп Донок глуп и жаден, зато всем понятен. Пришельцы бескорыстны и мудры, потому не понятны и страшны. А вдруг, они от дьявола, как проповедует Донок? Он же поп, — ему видней...
С детства все представляют Бога таким, как рассказывает о Нём Донок: грозным, беспощадным ко всем слабостям человеческим, особенно, к сомнениям и размышлениям. А Бог Пришельцев похож на человека: он Сам ошибается, раскаивается и все слабости человеческие понимает, потому что мудр и добр. Любит Бог людей, как Своих детей, которые обращаются к Нему, как к отцу родному, словами "Отче наш". Бог Донока — беспощадный Каратель, Бог Пришельцев — мудрый, добрый Отец наш, прощающий Своим непослушным детям ошибки и шалости, причина которых — младенческий разум,

"и сказал Господь Бог в сердце Своем: "помышления сердца человеческого — зло от юности его", (Быт.8:21).

Но ненавидит Донок пришельцев, — не из-за богословских разногласий. С появлением на земле Сынов Божьих стал терять Донок не только авторитет, но и заработок. Перестали люди приводить животных для жертвоприношений, от которых Богу достаётся требуха, а остальное съедают Донок и его прожорливые жены,

"утучняя себя начатками всех приношений народа", (1Цар.2:29).

А теперь жены у Донока похудели. Ходят стройные, голодные, злые. А Донок, хотя не похудел, но озверел со своими женами, которые стали ему противны, потому что тощие, как бездомные кошки. Не стали люди платить ему за суд и совет, — теперь за этим идут к пришельцам, которые советуют мудрее, справедливее и бесплатно!

Но большинство людей, привыкнув к авторитету попа, опасаясь кары Божьей, всё ещё обращаются к Доноку, который каждый вечер изображает бесноватого и кривляется у жертвенника, будто бы только в таком безобразном виде возможно общение с Богом. Брызжет слюной Донок, заходится в истерике, проклинает сынов Божьих, называя их сынами дьявола. И заводит нервных людей, особенно женщин, своей профессиональной истерикой:

— Все люди — ничтожные рабы Божьи и называть себя детьми Божьими, такое же святотатство, как называть Бога рабом! Покарает Бог нечестивцев!!
И опасаются люди злобных пророчеств и проклятий попа Донока. Но семья наша верит сынам Божьим, а познание Книги Книг облагораживает отношения в семье нашей, состоящей из четырёх поколений, придавая новый смысл жизни и делам нашим, пробуждая интерес к окружающему миру, который пришельцы раскрывают перед нами во всей удивительной сложности, многообразии и красоте. Учат нас Пришельцы

"созерцать красоту Господню и посещать храм Его" (Пс.26:4).

Ибо храм Его, как говорит Господь:

"Небо престол Мой, и земля подножие ног Моих" (Деян.7:49),

— это природа: и солнце, и всё, что на земле ... Однажды я рассказал Эрту, что пасу овец из любви к звёздам. Эрт попросил у Ноя разрешение взять меня себе в помощники и теперь каждую ночь я провожу у телескопа на Корабле. Все думают о моём занятии, дескать, чепухой занимается:

"исчисляет количество звёзд, всех их называет именами их" (Пс.146:4).

А, на самом деле, работа моя однообразна, но необычайно важна. И, пока что, очень секретна! А овец пасёт средний брат Хам. Не столько он пасёт, сколько умный и добросовестный Гав. Очень доволен Хам такому повороту в своей бурной и не безгрешной жизни, потому что избавился от контроля по ночам за своей добродетелью со стороны нашей строгой матушки, которая, не смотря на безобразные выходки Хама, любит его больше, чем меня и Сима. Помню, как выговаривал матушке дед наш, Ламех:

— Не потому ль ты балуешь Хама, что напоминает он внешностью и характером тебя, в годы твоей легкомысленной юности? Собою ты в нём любуешься, голубушка! — ох, собою...

Да и что говорить, если по всему посёлку стали притчею во языцах озорные похождения нашего среднего братца — весёлого красавца, лучшего певца и танцора, самого дерзкого драчуна и шалопая, выдумщика проказ и... головная боль всех добродетельных матушек у которых на выданье красавицы дочери! И не перестаю я удивляться непохожести Хама ни на меня, ни на Сима, как по внешности, так и по характеру.



 

Глава 10. ЛУНА



"Солнце превратится во тьму, и луна в кровь"
Деян.2:20. От Анта


Там, в бездонных безднах мирозданий, где рождается время и, как в песочных часах Вечности, с тихим шорохом, перетекают из одной бесконечности в другую голубые песчинки галактик, промелькнула крохотная долька того времени, за которое пылинка материи под названием Земля тридцать раз (в десятеричном счислении) прокрутилась вокруг невзрачной звёздочки Солнце.

И прошло там тридцать лет. Посреди огромного материка Земли Пангеи, где ранним утром тридцать лет тому назад посадил я космический корабль, наступил обыкновенный вечер. Один из тех тихих вечеров, которые тридцать лет приходят после трудового дня. Один из тех печальных вечеров, когда становится беспричинно грустно. Каждый пришелец хранит в душе память о потерянной родине. И на Фаэро в древности считали пришельцев людьми обездоленными, даже если были они знатны и богаты, потому, что нет у пришельца самого насущного — родины. Поэтому относились к пришельцам сочувственно:

"Не обижай... пришельцев твоих, которые в земле твоей, в жилищах твоих" (Вт.24:14).

"Господь хранит пришельцев, поддерживает сироту и вдову" (Пс.145:9).

"Любите и вы пришельца" (Вт.10:19).

Чтобы стряхнуть печальное настроение, я поднимаюсь из кресла, пожалуй, слишком резко для своих восьмидесяти. Кольнуло в коленях, занудливо заныла поясница. Демонстративно выпрямляюсь, держу корпус прямо, назло пояснице, которая ноющей болью протестует против командорской осанки. Печатая шаг, как в магнитных ботинках по стальной палубе корабля, подхожу к распахнутому окну, чтобы ощутить приближение вечерней свежести. Опираюсь на подоконник — боль в пояснице стихает.

Тихий печальный вечер нежной прохладой осеняет истомлённую дневным зноем землю и вечерняя палитра сочных, ярких красок, выплеснувшихся на ещё горячую от дневного жара землю, ласкает и радует утомлённые слепящим солнечным сиянием глаза. Давно мы, пришельцы, привыкли к избытку кислорода, но всё ещё устаём от слишком яркого солнечного света.
Опираясь на подоконник, стою я, старик, у распахнутого окна и слабеющие глаза мои, рассеянно скользят по привычному пейзажу, простирающемуся за окном. Холмы, как застывшие волны океана, покрывают равнину Сеннаар. Склоны их, обращенные на запад, освещены ласковым розовым светом заходящего солнца, а с обратной от солнца стороны, вползают на холмы нежно фиолетовые вечерние тени. Этот пейзаж в нежных тонах розового фиолета так похож на холмистые ландшафты прохладно розовой планеты Фаэро, что от этого, увы, уже привычно, щемит сердце.

Вспомнился сон, приснившийся сегодня под утро.

Будто бы, ночью в дверь кто-то постучал. Открываю — сын! Не дождался он меня тогда, на Фаэро. Такой же красивый, высокий, спортивный, двадцатитрёхлетний... Радостно, крепко обнимаю я его, ощущая ладонями сквозь тонкую рубашку горячее, крепкое, натренированное тело! А он, щекотнув мою щеку и ухо жесткими пышными волосами, опускает голову мне на плечо и говорит:

— Как же я по тебе соскучился, папа!

И чувствую, как возле моего уха мигнул глаз сына и стало мокро в ухе...

Просыпаюсь, вытираю мокрое ухо. А чья слеза закатилась туда? Нашариваю таблетку на прикроватной тумбочке. Пока успокаивается заполошное сердце, думаю: неужели, и в "том" мире люди тоскуют до слёз? Здесь, на Земле, у меня тоже сын. Второй. По годам — старше первого. Но как они отличаются! По развитию и по внешнему виду второй — ещё подросток. Хотя, по сравнению с детьми аборигенов, наши дети акселераты и вундеркинды! В десять раз медленнее, чем на Фаэро развиваются люди Земли. Только к ста годам созревают для брака! (Быт.3:32). Поэтому цивилизация Земли так отстала от Фаэро. Зато живут люди Земли по тысяче лет, а не по сто, как на Фаэро. Но, всё равно, старятся и умирают, ибо

"Всякая плоть — трава, и вся красоте её — как цвет полевой" (Ис.40:6).

Кровь людей Фаэро, подстегнёт скорость развития и смены поколений. Жаль, если от этого сократится срок жизни. Поживём — увидим. Развиваются наши дети по земным меркам, нормально. А мы стремительно, как и на Фаэро, становимся стариками. Старческая немощь тела у людей Фаэро приходит в расцвете интеллекта. Какое трагичное несоответствие! Для жен наших тридцать лет прошли незаметно, а для нас...

"И вид лица моего чрезвычайно изменился, не стало во мне бодрости" (Дан. 10:8).

Оглядываюсь на мирно дремлющего в кресле Юнта: полноватый, добродушный старичек—боровичек, похожий на персонаж из доброй сказочки! И это — космический волк, мужественная физиономия которого на почтовых открытках шла нарасхват среди школьниц Фаэро!? Да и мои открыточки пользовались успехом... а сколько уж лет я стараюсь не приглядываться к своему лицу в зеркале? Но разве внешность определяет возраст человека? Ведь, в каждом из нас всегда живёт в духе тот же бравый астронавт, пришедший тридцать лет тому назад на эту, тогда чужую для нас, землю. Потому что, если Господь даёт молодость, то не на временное пользование, а навсегда! Главное, каждый день встречать с обновлено молодой душой и каждую ночь засыпать с обновленным, умудрённым интеллектом! Секрет молодости записан в Книге Книг:

"Посему мы не унываем: но если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется" (2Кор.4:16).

Общая комната в доме Сынов Божьих называется кают—компанией. Сюда перенесли с Корабля кресла, расставив их вокруг стола. Кают—компания для заседаний членов Совета. У каждого своё кресло, по корабельному распорядку. Во главе стола — моё. Кресло Инта пустует. В ожидании его члены Совета пьют чай, болтая о делах будничных, подшучивая друг над другом. Кроме кресел, в конце стола стоит самодельный стул на котором сидит красивый юноша землянин. По земным меркам — высокого роста. Смуглое лицо его освещается большими чёрными глазами, а вьющиеся волосы коротко подстрижены, как у нас, пришельцев. Это младший из трёх сыновей шестисотлетнего Ноя — Иафет, бывший пастушок, которому недавно исполнилось всего-то сто лет. (Быт.6:10). По земному, — зелёный юнец.

Крепкие родственные узы связали нас, пришельцев, с семьей виноградаря Ноя. (Быт.6:2). Орт женат на племяннице Ноя, старший сын Ноя, статный силач Сим, женат на златокудрой старшей дочери Юнта, а младший сын Ноя, Иафет, безумно влюблён в бойкую голубоглазую Иру — старшую дочь Эрта, и, по всему видать, дело идёт к свадьбе. В новом кирпичном доме Ноя для молодых достраивается секция. Из сыновей Ноя только Хам выбрал в жены земную девушку.

Но не только родственные узы связывают с пришельцами пастушка Иафета. После первого свидания с шестнадцатидюймовым рефрактором, наповал сразила Иафета "звёздная болезнь". А ключ к мирам звёздным, как считает Иафет, хранится в золотоволосой голове астронавигатора Эрта. Маленькая дочка Эрта Ирочка звала Иафета: И—ифт, — на манер имен людей Фаэро, с вибрирующей ударной гласной в начале имени. Это нравилось Иафету а, постепенно все привыкли к этому звучанию его имени. А так как Ифт все дни, как помощник Эрта, проводит среди нас, пришельцев, то мы забыли, что он землянин. Тем более, что Ифт свободно владеет сложным и выразительным языком Фаэро на котором изучил он Книгу Книг.

"Господь дал мне язык мудрых" (Ис.50;4).

Часто повторяет Иафет. Научив сообразительного и старательного Иафета работать с астрономическими приборами, Эрт приобрёл незаменимого помощника, готового ночи напролёт повторять одни и те же астрономические измерения. А через несколько лет работы астрономом, юноша Иифт был торжественно принят в члены Совета. Нечётное число членов было необходимо для голосования. Так появился в кают—компании смешной деревянный стул, который острослов Юнт назвал "стульчик младшего звездочёта". Не обо всём, что говорится на Совете, нужно знать всем людям, поэтому в Совете говорим мы на языке Фаэро.


* * *


Наконец-то! Дверь резко распахивается, на пороге возникает долговязая, тощая фигура Инта, виновника столь долгого ожидания. Опираясь на костыль и жизнерадостно улыбаясь, Инт доковылял до своего кресла и обессиленный рухнул в его воздушные объятия. По осунувшемуся лицу, видно — как трудно даётся ему работа на стройках домов, которые он курирует. Да и годы. Шестьдесят — не старость, но прожитое и пережитое отложили усталые грустинки на лицах каждого из нас.

Космомеханик Инт нашел применение своей неуемной энергии и художественному таланту, освоив профессию строителя архитектора. Многие люди, освоив производство обожженного кирпича, стали строить такие же, как у Ноя, дома с секциями, объединёнными коридорами или террасами, увитые виноградом, решив:

"И буду строить домы и жить в них, и насаждать виноградники и есть плоды их" (Ис.65:21).
Говорят, такие же дома строили ещё при Каине. Но, после смерти Каина, перессорились разноязычные и разноплеменные люди. И когда большое наводнение уничтожило город, многие люди ушли с того места

"и они перестали строить город" (Быт.11:8).

Но, с появлением пришельцев, снова появилось у людей великое нравственное понятие:

"дом отца моего" (Лк.16:27),

или "Отчий дом". Объединение людей не только по семейному признаку, но и по общему доброму жилищу, где живут дедушки, растут внуки. Но большинство людей, под влиянием попа Донока, проклявшего "жилища дьявольские", всё ещё ютятся в тесных и тёмных шатрах из козьих шкур.

Чтобы избежать стандартизации домов, в будущем городе, Инт создаёт новые проекты коттеджей. Беспокоясь за планировку города и эстетику улиц, Инт взвалил на свои плечи инспекцию и курирование новостроек. Недавно, спрыгнув с лесов стройки, Инт сломал ногу и теперь прыгает на костыле, который тут же превратился во всепланетный эталон меры длины. Тем более, — длина костыля Инта соответствует среднему росту мужчины землянина. Поделив зарубками костыль на четыре части, Инт получил меры длины, которые люди назвали "костыль" и "локоть". Для мелких измерений была принята мера "палец", равная ширине большого пальца. В костыле укладывалось четыре локтя, в локте — двадцать пальцев. Строительство по чертежам требовало общих мер длины и они сами появились, удобные тем, что были всегда с собой у каждого строителя.
Как только Инт упал в кресло, уложив на всепланетный эталон длины свою многострадальную конечность, я, стоя у окна, объявляю:

— Сегодня Совет открывается сообщением астрономов. Прошу, Эрт...

Поднявшись из кресла, Эрт заговорил чуть взволнованно и торопливо, стараясь скорее освободиться от груза, лежащего на душе его:
— Меня упрекают за увлечение делами небесными, когда на земле дел невпроворот. Дескать, себя развлекаю и Ифта от дел отвлекаю... Но сегодня я выдам и третьего соучастника нашей тайной астрономической компашки. Это командор. Об этом никто не знал. Сегодня пришло время всем заинтересоваться: что стало с Луной после гибели Фаэро?

Эрт из кружки глоток разбавленного вина отпивает и уже спокойно продолжает:

— Луна не могла обрести устойчивую орбиту из-за отрицательного вектора орбитальной скорости во время катастрофы. Поэтому скорость Луны оказалась меньше скорости Фаэро, тем более Земли, и Луна, вращаясь по спирали вокруг Солнца, приближается к нему. Сейчас траектория Луны пересекает траекторию Земли, которая нагоняет Луну. Я и Ифт ведём наблюдения за их сближением. Уже не один год всю рутинную астрономическую работу по замеру скоростей квалифицированно и тщательно делает мой коллега Ифт. За что я выражаю ему большую благодарность!

Повернувшись к Иафету, Эрт делает глубокий церемониальный поклон, как это было принято в научных обществах Фаэро. Ифт вспыхивает от смущения, а все остальные по—доброму улыбаются, понимая шутку Эрта, над чопорныи заседаниями научных обществ.

— Анализ наблюдений, — продолжает Эрт, — приводит к выводу: сегодняшнее противостояние Земли и Луны — последнее. Во время следующего противостояния Земля догонит Луну, они сблизятся на земной орбите так, что...

Наступает напряженное молчание. Выдержав драматическую паузу, Эрт продолжает:

— Произойдёт захват Луны. Земля превратит её в свой спутник!

Все заулыбались.

— И Орт будет петь серенады в лунные ночи, как на Фаэро!? — радуется Уст.

— Да, Уст, будут на Земле лунные ночи! Но запоет ли серенаду на земле хоть одно создание Божие? Не станут ли в лунные ночи петь только рыбы в океане? Переходный процесс захвата Луны Землей продлится полгода. За это время Луна не раз пройдёт в такой близости от Земли, что на Земле... ничего не останется! Много воды на Земле в океанах, но ещё больше её в морях, заполняющих пустоты в земной коре. Гравитационные волны приливов, которые начнут корёжить литосферу, выдавят эту массу воды наружу и приливные волны океанов наземных и подземных затопят сушу! Тем более, высоких гор на земле, пока что, нет. Они появятся от сдвигов литосферы при катастрофе!

Единый материк развалится на множество материков, которые, плавая на мантии, будут дрейфовать под воздействием Луны. А когда "развернутся хляби земные" и земное чрево изрыгнёт раскалённую магму, — это будет столь крутой коктейль из воды и магмы, от которого, того и гляди, вся планета закипит! Представьте сотни тысяч вулканов, извергающихся в океанских глубинах! А сверху льётся кипяток, вперемешку с камнями и вулканическим пеплом!
И, "полгода такая погода!" от которой не только сухопутным — полный карачун, а даже головастику в океане кисло! И до начала этого кошмара, по нашим расчетам, осталось два с половиной года. Вчера я ещё раз просчитал траектории Земли и Луны по первой и второй производным от их смещения. Главный результат тот, что вероятность столкновения Луны с Землёй нулевая! А это, как говорили курсанты словами из анекдота: "хотя это пустячёк, а, всё—таки, приятно, а, значит, это — не пустячёк!". Я сказал.

Эрт садится в кресло, вытирая платком повлажневшее лицо. Разрядился, как конденсатор. И теперь это забота всех, а, в первую очередь моя! Молчание, повисшее в кают-компании, становится тягостным. Все ожидают, что скажу я. Привыкли к тому, что всё решает командор! Иждивецы! Впрочем, я их сам разбаловал... А я старше всех... не тот, что тридцать лет назад... Выдержав демократичную паузу, я говорю:

— Грядущая катастрофа серьёзна. Но не неожиданна, как на Фаэро. Два года — достаточно, если не терять время и голову. Если кто-то поглядывает на Корабль, чтобы на орбите отсидеться, — он не туда поглядывает. Вернёмся мы на безжизненную планету. Думать надо не о том, как самим спастись, а о том, как спасти жизнь на планете! В том числе и людей. Настало время оправдать высокое звание сынов Божиих! Пока я не знаю путь к спасению жизни. Знаю одно: это сверхзадача у которой может быть только не тривиальное решение. Нужно додуматься до того, о чём никто не думал! А пока у меня две просьбы к вам. Первая: держать язык за зубами. Паника нужна Доноку, а не нам. Луна удаляется от Земли на два года. И вторая просьба: каждый день повторять из Книги Книг слова Бога, обращенные к людям:

"Я сказал: вы — боги, и сыны Всевышнего все вы" (Пс.81:6).

Победить богов могут боги, но не природа, потому что сила богов в разуме. Я сказал.
Все молча встают из-за стола. Солнце скрылось за холмами, равнина Сеннаар погрузилась в сиреневые сумерки. На вершинах холмов появляется серебристый зыбкий свет восходящей на небосклон звезды. Это — Луна. Сейчас она удаляется, чтобы через два года вернуться. Но есть на планете сыны Божьи, которые будут просыпаться с мыслью: "Мы — боги, нас ждут великие дела!".


* * *


По воздушной галерее с визгом бегают младшие наши потомки, а со двора слышны ломкие басочки старших, затеявших в темноте какую-то игру. Со стороны секции Юнта доносятся дразнящие запахи свежеиспеченного мясного пирога, который так хорошо запивать бодряще весёлыми винами из подвалов Ноя. Это хлебосольные хлопотушки: дочки Юнта, под руководством его жены, готовят ужин, рассчитывая, что, как обычно, кто-нибудь обязательно заглянет к ним вечерком "на огонёк", чтобы воспользоваться их радостным гостеприимством. Жизнь продолжается. И мы — сыны Божии, — в ответе за эту жизнь!



 

Глава 11. ПОИСК ИДЕИ



"Всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят"
Мф.7:7,8 (От Юнта)


После обеда собираются в кают-компании члены Совета, для коллективных размышлений: как спасать жизнь на Земле? Из солидарности прихожу и я, хотя понимаю, что моя бестолковка, которую я семьдесят лет причёсываю, не предназначена для таких эпохальных открытий. Я педант, трудяга, скептик. Мой прообраз — ученик Иисуса Христа — Фома Близнец, которого попы, по скудоумию, назвали "Неверным". А он-то и есть самый верный! Стойко верен, но! — фактам. Байками про грёзы, слёзы, видения и откровения — такого не проймешь.
В педантизме моя слабость и моя сила. Дай мне зародыш идеи, — вцеплюсь я в него, как бульдог в свиную отбивную и, хоть режь меня, из зубов не выпущу, пока не дожую. Такие, романтичные идеалисты, как Эрт, мгновенно загораются идеями, а при первой неудаче выплёвывают их, обслюнявленными, и вынюхивают новые, помягче. А я догрызу любую идею, даже если там — ни капли здравого смысла! В порошек сгрызу любую пустышку. Но во что мне вцепиться, если и намёка нет на идею? Дремлю в кресле, или развлекаюсь тем, что обдумываю на ужин новое кулинарное блюдо, — это моё хобби. А то, от скуки, брюзжу под нос на всех открывателей сверхзадачи, которую надо "поднатужиться и решить", а каким местом поднатужиться? — не говорят...

И я делю эту рыхлую мысль на чёткие вопросы. Первый: надо ли искать? Может быть и так всё обойдётся? "Без воли Божией и волос не упадёт". Так как я флегматик, очень мне хочется, чтобы Бог всерьёз подумал о моей лысинке, откуда так много волос выпало! — а я полежу, подумаю о чём-нибудь более приятном. Например, про шашлык. Я могу лёжа и помолиться, если Бог за меня поработает! Но Бог не приветствует лежебок и не встречал я такого оголтелого фаталиста, который в уборной не снял бы штаны, надеясь: "Всё в руках Божиих". Знают фаталисты: не в руках чьих-то, а в штанах твоих будет это "всё"! Значит, решение сверхзадачи придётся искать. Причём самим.

Второй вопрос: а где искать? "Ох, как трудно найти чёрную кошку в тёмной комнате, особенно если её там нет!" сказал мудрец. Мы на той же стадии поисков, но, в отличие от мудреца, не знаем: что ищем и где? При таком методе поиска во мраке неизвестности, есть шанс нащупать во тьме не кошку, а крокодила.

И в третьих: а как искать? Для каждого дела есть свой метод. Но метод работает, если знаешь: "Что ищешь?" Вопрос: "поищи—ка что-нибудь и где-нибудь?" — задают в сказках дураку, но не компьютеру. Кстати! — говорят же: трудный вопрос задай умному, а неразрешимый — дураку. С таким вопросом справляется разум, обладающий даром интуиции. Только интуиция перепрыгивает через неведомое при отсутствии промежуточных идей. Значит, нужен поиск интуитивный.

Но интуиция — дама шаловливая и любит водить за нос, а не рожать идею "по первому требованию заказчика". Те, кто на неё рассчитывает, остаются "при своих интересах". А если кое-кого из настырных любимчиков одаривает она идеей, то только в самых необычных местах. Отнюдь, не в лабораториях и кабинетах. Кто-то, выпучив глаза, бежит голышом из общественной бани с намыленной попкой, распугивая местное население воплем: "э-эври-ика-а"!!! Другой, заливаясь счастливым смехом идиота, сидит под яблоней, потирая фиолетовую шишку от упавшего на лысину яблока. Третий, наводя страх на домочадцев, по ночам, как привидение, бредёт по дому в подштанниках и ищет бумажку, чтобы нарисовать приснившуюся таблицу элементов...
Много вариантов пришествия идеи. А закономерность одна: правом отцовства интуитивной идеи обладает тот, кто долго и заботливо вынашивал её в себе, как женщина вынашивает ребёнка. И тогда какой-то пустячок может подтолкнуть мысль туда, где логика не ночевала. Есть много способов интуитивных поисков, но нет ни одной методики. Потому, что общее у этих способов — дурдомовская логика. И самый дурной способ — последовательный перебор несуразных предположений. И чем в предположениях больше идиотизма, тем вероятнее обнаружить там тот пустячёк, наткнувшись на который закосневшая от логики мысль неожиданно выпрыгнет из наезженной колеи незыблемых догм и правил. Как советует Книга Книг:

"не сообразуйтесь с веком сим, но преобразуйтесь обновлением ума вашего" (Рим.12:2).

То есть, думайте по новому, не как все! И командор выбрал именно этот способ для поиска Её Величества Идеи! Так и ловим мы иллюзорную идею в иллюзорные сети интуиции, состязаясь, кто кого переиллюзорит? "И каждый вечер в час назначенный" я прихожу в кают—компанию, где шестеро геронтологических балбесов, к удивлению скромного юноши, не всегда понимающего их шуточки, играют в детскую игру "чепуху", состязаясь в придумывании нелепостей. А я, поставив перед собой два вопроса, получил, два чётких ответа: искать решение надо, а как и где искать — это без разницы, раз нет у задачи ни условия, ни метода решения.

Закономерен третий вопрос: а можно ли найти решение при таких исходных данных? Отвечаю. Из математики известно: если монету подбросить Х+1 раз, то однажды выпадет ни орёл, ни решка: монета встанет на ребро! Значит, командор рассчитывает на чудо: из числа фантастических предположений, равного Х+1, одно окажется правильным! Потому, что для такого решения не годятся ни техническая эрудиция Инта, ни пробойно лихая логика Эрта, ни моя занудливая педантичность. Все мы зашорены знаниями. А для такого необычайного открытия лучше всего подошло бы сочетание мечтательности с наивностью. Такое бывает в очень раннем возрасте, когда душа человека через дух его ещё соединена с Духом Божиим.

"если не будете, как дети, не войдёте в Царство Небесное" (Мф.18:3),

говорил о таком состоянии души Иисус Христос. Такое душевно—духовное состояние гениев способствует рождению неординарных идей. Один двадцатилетний юноша, когда его спросили: как сделал он своё гениальное открытие, ещё не изучив физику? — ответил: "Все, изучившие физику, знали, что это невозможно, а я это ещё не знал!" Есть надежда на Уста и Орта. Они молоды душевно: мечтательны. Да и в технике не очень... Ещё больше надежды на Иафета. Но больше всего можно рассчитывать на Анта, обладающего сверхъестественной интуицией. Бог специально создал командора для решения задач без условий и методов решения. Но, пока что, Совет во главе с Антом похож на анекдотичного ветеринара:

— Доктор, у меня поросёнок болеет.

— Потрите животик этим... да не себе, — ему!

На второй день:

— А поросёнок всё болеет...

— Правильно! Помойте лапки и ушки тёплой водой! И себе тоже... особенно — уши.

На третий:

— А поросёнок совсем плох...

— Всё хорошо! Дайте касторку!

А на четвёртый:

— А поросёночек сдох...

— Жалко! У меня осталось так много не использованных рецептов!


* * *


Раздражает меня в этой ежедневной игре в "Угадайку", для детей с замедленным умственным развитием, то, что она отнимает у меня самое приятное послеобеденное время и не способствует нормальному пищеварению. Вместо того, чтобы мне, как положено пожилому флегматику, пообедав, вздремнуть на диване, вынужден я, сквозь дрему, слушать бредятину вроде:

— ...

— А не лучше ли взорвать её? Или поджечь?
— Не горит она, раз не сгорела от пылких сонетов.
— Горение это окисление... а где кислород?
— Тогда серией взрывов изменим траекторию!

— Конгениально! — сказал литгерой, который думал, что Луна не больше суповой тарелки! Какова её масса, Ифт? То-то, — восьмидесятая доля Земли! Или проще: семьдесят три миллиона триллионов тонн!! Да чтобы такая штучка с ручкой только б вздрогнула, надо тротила в тысячу тысяч раз больше массы Корабля! А топлива у нас — на взлёт и... падение.

— Ядерный взрыв?
— Хм! Ты сперва найди там уран, построй шахту и предприятие для обогащения...
— А вакуумный взрыв?
— Ты на Луне хочешь построить электростанцию?
— Да хватит бомбить! Будто бы банда террористов! Только и слышу: бомбанём, сожжем, рванём... давайте жить мирно. Как сказал поэт: "унесём светоч знаний в пещеры".

— Вот—вот! И утопим знания, вместе с собой . Если не завалит светочей при первом землетрясении...

— Эй! Микробиологи!! Уснули? Вас тут большинство! Выдайте на гора хотя бы микроидею! Есть ли такая бацилла, которая Луну бы схарчила?
Восстаю я из дрёмы — камушек Эрта в мой огород. Ворчу недовольно:

— Не бацилла, а бактерия. Это не твои бездушные производные гравитаций. Бактерия — творение Божие, не хуже тебя по геному и ей кислород полагается при каждом вздохе, даже печальном. А без кислорода, она, болезная, говоря по медицински, — копыта отбросит...


* * *


И такая дребедень каждый день. Чувствуешь себя мухой в стеклянной банке, стенки которой не дают интеллекту вырваться на волю. Жужжим на одном месте... Зациклено и ортодоксально научены мы думать. Не в силах нам вырваться из наезженной колеи своих научно—технических знаний. Слишком мы умные! А идея нужна безумная!! Потому что
"если кто из вас думает быть мудрым, в веке сем, тот будь безумным, чтобы быть мудрым" (1Кор.3:18).
Один из гениальных физиков на Фаэро сказал: "Если новая теория недостаточно безумна, она не может быть правильной". А в Книге Книг сказано:

"Не обратил ли Бог мудрость мира сего в безумие?" (1Кор.1:20).

А то, что от Бога — не обычно, не привычно и... гениально просто!

"Потому что немудрое Божие премудрее человеков" (1Кор.1:25).


* * *


День за днём проходят и я, уже потеряв надежду, откровенно засыпаю под монотонный зудёж моих добрых друзей, всё ещё добросовестно поддерживающих этот бессмысленный трёп. А посматривая на Иафета, искренне жалею юношу, изнывающего от скуки на столь экзотическом мероприятии. Повезло ему родиться на планете, где никогда не грохотали атомные взрывы, уносящие десятки тысяч жизней, не скрежетали на развалинах домов танковые гусеницы, из океанов не поднимались черные атомные субмарины, начинённые смертоносными ракетами. Но каждый вечер Иафет приходит на Совет и скромно сидит на своём самодельном стуле. Слушает наши споры о странных и не понятных для него машинах и веществах, созданных людьми для уничтожения людей, зданий, природы. И однажды Инт, офонарев, сказал:

— Постороить бы оро—омный длинный парохо—од...
— Из чего?
— Деревянный. Или много деревянных...
— Кораблестроение и навигация — дело тонкое, — возражает Уст. — Это не дома лепить из кирпича, да на твёрдом грунте. Суда качает, во всех направлениях изгибает и корёжит. Ими надо уметь управлять, чтобы не плавать кверху килем и не тонуть у ближайшего рифа. Если даже предположить, что у нас будет столько десятков тысяч больших судов, что мы затолкаем туда всю фауну Земли,
"чтобы сохранить племя для всей земли" (Быт.7:3),
то где взять столько опытных мореманов, чтобы управлять этими судами!?

И тут я, кроткий флегматик, обрываю дискуссию криком страдальца, измученного глупостью:

— Подождите поднимать якоря и отправлять в плавание суда под командой старушек и младенцев! Не надоело воду варить и порожняк гонять из угла в угол!? Посчитайте, сколько надо судов только для насекомых! А им нужно ещё и обедать ! А вы знаете, сколько за год жрёт слон? Лучше пофантазируйте, как вы это зверьё на корабли посадите! Бегемотов, мух, оленей, жуков, носорогов, червяков, жирафов... а скольких животных мы не знаем! Такого аттракциона ни в одном цирке не было! А вы в планетарном масштабе... улыбающиеся крокодилы в тельняшках по трапам взбегают и коровам галантно помогают... а тигры зайцам места уступают! И зайцы волка не обижают!..

Умолк я, в изнеможении упав в кресло. Со времён защиты диссертации столько не говорил подряд, да ещё так эмоционально. И тут...

— Гофер... — тихо, как дуновение ветерка, робко прошелестело из оттуда, где сидел Иафет. Но Орт, сидящий рядом с ним переспросил:
— Что?
Поперхнувшись от смущения, Иафет повторил:
— Дерево гофер... животные сами пойдут на судно, если оно из гофера...— и, вдруг, подскочив, как на пружинке, Иафет кричит: — я вам покажу!! такое!!!... — и исчезает за дверью.
Озадаченные члены Совета стали от недоумения уточнять: что такое — дерево гофер и почему ЭТО так взволновало Иафета, почему он, закричав, убежал? Орт разыскал в шкафу папку с описаниями флоры Земли. Эти описания были сделаны ещё во время первых путешествий по планете. Найдя гофер прочитал: "Гофер. Хвойное дерево семейства таксодиевых. Высота до трёхсот локтей. Иногда выше. Слабая корневая система. Растёт во влажных местах, защищённых от ветра. До ближайшей гоферовой рощи день пешего пути... сужение ствола около трёх процентов... ветки только на макушке... вот это — да! Готовые брёвна из земли растут! И уже просмоленные! Вот из чего кораблик бы построить!! А, вот, и фото... лес на фоне гор... красотища! А Уст дополняет информацию:

— Гофер — священное дерево. Делают из него предметы посвященные Богу. В частности — ларцы, сундуки, которые называют ковчегами...



 

Глава 12. ШКАТУЛКА ЕВЫ



"И положи крышку на ковчег сверху;
в ковчег же положи откровение, которое я дам тебе"
Исх. 25:21 (От Иафета)


Вовсе не думал я о шкатулке, когда бормотал про гофер — это дурная привычка пастухов, — думать вслух... А подумал я про овечьи загоны, огражденные жердями из гофера. Но, тут же, вспомнил про гоферовую шкатулку и от столкновения двух этих мыслей в одной соображалке, вспыхнула догадка, да такая, что я, крикнув что-то, что и сам не понял, помчался к прадеду Муфасалу, у которого стоит гоферовая шкатулка. Эта шкатулка — свадебный подарок Евы, прабабки Муфасала, его невесте. А главное в шкатулке — не красота её, а...

До нашего двухэтажного дома домчался я на одном дыхании, но и этого времени было достаточно для обретения уверенности в том, что именно она, шкатулка, поможет мудрым сынам Божьим догадаться: как и куда спрятать от катастрофы всё живое на планете? Значит, это я — земной парень, — сам интуитивно понял, САМ!!! — то, над чем много дней ломают головы мудрые сыны Божьи!! От этой мысли — дух перехватило.

Прадеда дома не было. Пошел навестить современников, да посудачить о былом и о нынешней молодёжи, не такой, какой была та замечательная молодёжь, которую воспитывал Адам. Но шкатулка, перламутрово переливаясь узорами, стояла на своём месте. Хотя это не хорошо, но взял я её без разрешения. Знаю, — не рассердится прадед на любимого правнука. Оба мы в переходном возрасте. Кто — от детства к взрослости, кто — с этого света на тот. А на трудный возраст не обижаются. На обратном пути подбираю на улице несколько камушков. В кают-компании, ставлю шкатулку на стол и объявляю загадочно, как сделал бы Эрт:

— Вот — гоферовый ковчег.

Молчу, изнывая от желания скорее поделиться своей догадкой. Подражая Эрту, "пижоню", как говорит Юнт. Пусть к ним придёт эта идея нежданно, будто бы они сами додумались! А оценить идею сыны Божьи сумеют! Шкатулку бережно передают из рук в руки, восхищаясь инкрустацией. И недоумевают:

— Почему такая не рациональная форма, будто бы при максимуме материала стремились к минимальному объёму? Почему — длинная, а не по золотому сечению?

— Зачем перегородка отсекает половину объёма? А другая-то половинка — тоже с перегородочкой...

— Просто, у шкатулки специальное назначение... для флейты? Смотрите! Это не узор, это же буквы!!

— Но до нас на Земле не было письменности! Даже иероглифической! А тут — сразу буквы! Эх, дешифратор бы...

— Я знаю, что тут написано, — говорю я. Мне прадед эту надпись показал и прочитал. Муфасал от Евы знал, что это письмена ещё не существующего, будущего народа!

Говорю, а сам смущаюсь, и получается не очень-то понятно. Но меня никто не перебивает, хотя, странно, небось, слышать о народе, который напишет эти буквы через тысячи лет! Но сыны Божьи умеют содержательно говорить, внимательно слушать и, главное, понимать. Ободрённый вниманием, я забываю о робости.

— Восемь столетий тому назад, когда мой прадед женился, Ева подарила этот ковчег невесте прадеда в день её свадьбы. Говорят, в юности Муфасал был красив, остроумен и очень нравился своей пятикратной прабабке Еве. Разумеется, никакие шуры—муры между Евой и её правнуком быть не могли, хотя в те годы Ева была красавицей и нравилась многим мужчинам.

Как красива была Ева! Но невзлюбила она другую красивую женщину — невесту Муфасала. Почему? А кто их поймёт — женщин? Наверное, за жадность, бездуховность и пристрастие к дорогим украшениям? И подарила Ева невесте Муфасала шкатулку, которую подарил ей Сам Бог в день рождения Каина. Ангел, вручая подарок, сказал Еве о том, что пойдёт от Каина род славных людей, для которых главным сокровищем будут не жемчуг и золото, а мудрость и знание, а самого Каина будущие священники оклевещут и оболгут, но свидетельство его великих заслуг перед людьми и Богом останутся в Книге Книг, которую привезут на Землю пришельцы из другого мира. Показал ангел на предостережение, которое начертал Господь на внутренней стороне крышки, чтобы помнила Ева о том, что богатство — это ничто, по сравнению со знанием, так как

"лучше знание, чем отборное золото; потому что мудрость лучше жемчуга, и ничто из желаемого не сравнится с нею" (Пр.8:10,11).

А шкатулка — напоминание об этом.

Обрадовалась Ева нарядной перламутровой шкатулке и, как женщина, не обратила внимание на предостережение ангела. А после того, как положила Ева на хранение в новую шкатулку единственную свою драгоценность — красивые бусы из разных сортов дерева, которые изготовил Адам, то потом, открыв крышку, увидела она вот эту надпись:

"Так бывает с теми, кто собирает сокровища для себя, а не в Бога богатеет" (Лк.12:21).

Тогда и поняла Ева предостережение ангела. Умная была женщина Ева и, сквозь слёзы, засмеялась над собою, оценив юмор Отца Всевышнего. А смешливый, весёлый мужчина Адам по вечерам, вырезая мозолистыми руками ещё более прекрасные бусы для своей ненаглядной Евы, вспоминая о Божественной шуточке, начинал так хохотать, что распугивал хищных зверей, взявших моду гулять близь помещений для домашних птиц и животных. А Ева сердилась на Адама за этот хохот, опасаясь, что проснётся кроха Каин. Хотя любила Ева Адама, но считала, что Адам не достаточно чуток по отношению к её тонкой, легко ранимой женской душе.

И, спустя много веков, самая женственная из женщин, прослышав, что у невесты Муфасала богатое приданое, сделала ей коварный подарок — этот ковчег, не предупредив о значении надписи на крышке...

После такого пространного вступления, я открываю крышку ковчега, кладу в шкатулку парочку камней, не спеша, закрываю крышку со словами:

— ... и невеста моего прадеда в день свадьбы имела вот такой сюрприз... от Евы! — но это был не камушек с улицы, а все её драгоценности!
Открыв крышку, я демонстрирую пустой ковчег. И... никакого удивления!

— Молодец, Ифт! — одобряет Эрт, — представление на уровне детского утренника! Даже в сопровождении нравоучительного рассказа! И у меня в детстве тоже была "волшебная шкатулка"...

Взяв ковчег, Эрт внимательно осматривает его внутри, ощупывает прочно вставленные перегородки, озадаченно хмыкает. Потом кладёт другой камень, на мгновение прикрывает крышку — камня нет! Эрт растерянно ощупывает шкатулку внутри, снаружи, трясёт её возле уха...

— Эх, вы! Иллюзионисты! Шмакодявки на представлении бродячего цирка! — ворчит педантичный Юнт, доставая из шкафа весы. Взвешивает ковчег, потом камень, кладёт камень в ковчег, хмыкает, записав суммарный вес, закрывает крышку и... ковчег подпрыгивает вместе с чашкой весов, которые показывают вес пустого ковчега!

— А куда исчез... закон сохранения!? — огорчается Юнт так искренне, как ребёнок у которого щенок слизнул лакомство со стола.

Вот тут-то на меня и посыпались вопросы:

— И что — только туда? А обратно? А все ковчеги из гофера — бездонные?? А зачем перегородки?
Я рассказываю всё, что знаю: такими свойствами обладают только те ковчеги, размеры и форма которых пропорциональны этой шкатулке.

— Мой дед Ламех рассказывал про своего деда Еноха, который увлекался изготовлением гоферовых ковчегов разных размеров. Но все они были обыкновенными деревянными ящиками без сюрпризов. Но однажды, когда Еноху было триста шестьдесят пять лет, сделал он ковчег размером с сундук. И ковчег оказался чудесным! Чтобы понять: куда всё проваливается? — Енох сам залез в ковчег и закрыл за собой крышку. С тех пор его больше не видели. А жена Еноха, увидев, что в ковчег полезли сын Еноха Муфасал, а за ним и внук Еноха Ламех, — прогнала всех со двора и превратила ковчег Еноха в вязанку смолистых дров...

— Несчастная! — воскликнул Ант, — она лишила Еноха возможности вернуться! Извини, Ифт, не удержался... рассказывай ещё! Это очень важно!!

— Как водится, — продолжаю я, — на девятый день собралась в доме Еноха родня рода Сифова, оплакать Еноха. Пришли Иаред, Малеил, Каниан и Енос. И старина Сиф приковылял в окружении сыновей, внуков, правнуков и сонма праправнуков и перепраправнуков! Жалели, что Адама не было с ними — умер Адам незадолго до этого. А Ева была жива и было ей девятьсот восемьдесят пять. Болели у неё ноги и из дома она не выходила. Но все потомки Евы были живы, поэтому никто не знал о том, что люди могут умирать, как животные. Только одного Адама забрал Бог, так на то Божья воля. Да и состарился Адам. Поизносился. А Еноха забрал Господь во цвете лет. И тела его не осталось. Значит, Енох живым ушел к Богу? И сказал мудрый Сиф:

— "Енох переселён был так, что не видел смерти; и не стало его, потому что Бог переселил его" (Евр.11:5)

А раз Бог переселил Еноха по Своему желанию, то надо не плакать, а весело праздновать новоселье!

— Ифт, ты что-то хотел сказать о влиянии дерева гофер на животных? — напоминает Орт.

— Да! Животные чуют это дерево на любом расстоянии. И когда их что-то беспокоит: болезнь или рана, то спешат они в гоферовый лес лечиться и лежат там рядом антилопа и тигр. Ни один зверь в гоферовом лесу не охотится! И если овечий загон обнести жердями из гофера, овцы сами туда придут на ночь и ни один хищник их там не тронет!...



 

Глава 13. ПУТЬ В МИР ИНОЙ



"В доме Отца Моего обителей много"
Ин.14:2 (От Анта)



Пока все с интересом слушают Иафета, я заполняю стеклянный пузырёк вином из кувшина, стоящего на столе, затыкаю пузырёк пробкой и, привязав к горлышку длинный шпагат, кладу пузырёк в ковчег, пропустив шпагат через треугольное отверстие, сделанное зачем-то в крышке. Шпагат разматывается на дюжину локтей и пузырёк, достигнув какой-то поверхности, перестаёт его натягивать... А где эта поверхность!? В каком мире!?? От волнения перехватывает дыхание...

Все думают, что я от рождения бесстрастен, с мыслями и чувствами чёткими, логичными, и, несомненно, правильными, как деления на логарифмической линейке. Никто не знает: сколько сил трачу я для того, чтобы в любых ситуациях

"быть спокойным и не поступать опрометчиво" (Деян.19:36).

А в душе я тот же эмоциональный паренёк, который с криком "ур-ра!!!" спускался на руках по мраморной лестнице элитного училища астронавтики, после того, как нашел себя в коротеньком списке принятых. Избавившись от многих человеческих слабостей, я потерял радость бездумно отдаваться во власть эмоций. Тем более, когда стал командиром первого межпланетника, потом второго, третьего...
И сейчас подёргивая за шнурок, чувствую, что тяжеленький пузырёк стукается донышком о какую-то твёрдую поверхность и, ликуя в душе, не кричу "эврика!" или "земля!!", хотя понимаю, что это моё открытие затмевает открытие всех новых континентов! Это — открытие нового мира, не только со своими континентами, но и с планетами, звёздами, галактиками, где есть своя потусторонняя жизнь и мириады представителей разума!! А пузырёк покажет: возможен ли непосредственный контакт с тем миром для нас — живых существ этого, земного, мира, — имеющих кровь и всё остальное, вплоть до мозгов.

Не спеша поднимаю пузырёк из "мира иного". Внешне я спокоен... а что творится в душе моей! Сейчас либо рухнут все надежды, либо откроется путь в неведомый "мир иной"! Пузырёк стукается изнутри о крышку. Если на пути туда и оттуда пузырёк, хоть на миг, попадал в четвёртое измерение, вино в пузырьке исчезнет, как исчезнет и кровь в открывшихся сосудах человека, который, хоть на миг, сунется в четвёртое измерение, о котором так любили писать фантасты на Фаэро, не понимавшие, что путь туда закрыт для человека не техническими возможностями, а биологическими...

— Боже, помоги! — мысленно произношу я молитву. Затаив дыхание, открываю крышку ковчега и... — благодарю Тебя, Боже!! — выдыхаю я: — пузырёк, как прежде, наполнен вином до пробки!!

Открываю пузырёк и, радостно подумав: "За удачный переход!!", — выпиваю вино, не изменившее вкус после посещения "иного мира". То есть, пузырёк побывал на другой стороне одного и того же трёхмерного мира, стороне, отделённой слоем четвёртого измерения нулевой толщины! И первым посетителем того, смежного мира, вернувшимся обратно, был пузырёк с вином! С тем необходимым напитком для богатых и бедных, для рабов и свободных, о необходимости которого в Книге Книг говорится наравне с хлебом:

"у нас есть и солома и корм для ослов наших; так же хлеб и вино для меня и для рабы твоей и для сего слуги есть у рабов твоих; ни в чем нет недостатка" (Суд.19:19).

Хотя о вине и хлебе пишется в одной строке, но у вина есть преимущество перед хлебом, ибо сказано:

"вино, которое веселит сердце человека" (Пс.103:15).

И, всё—таки, вместо того, чтобы сразу поделиться с друзьями своим открытием, я, по своей занудливости, задаю им вопрос для развития мозгов:

— А теперь, балбесы, решайте задачку: куда девались камни? Смелей! Какую бы идиотизму вы не выдали, — выгнать вас из училища астронавтики я уже не в силах!

Все старательные зубрилки в училище до колик в животе боялись сдавать экзамен мне, так как я предлагал на экзамене самые простые вопросы строго по программе, но поворачивал их так, чтобы для ответа требовались не только знания, но и сообразительность. Потому что в работе астронавта задачки решаются не по формулам. И тот, кто не готов к быстрому решению простых, но нетривиальных задач, имеет шанс не вернуться из космоса и погубить товарищей.

— Хм... — солидно издаёт Инт звук, будто бы от переполненности знаниями. Но начинает издалека, надеясь... да уже ни на что не надеясь!

— Я помню то счастливое время, когда мы, первокурсники занимались "четырёхстервной ничертательной непониметрией", как называли мы четырёхмерную начертательную стереометрию. У тебя, Эрт, что по начерталке? Трояк? Истинный асторнавт! У меня — тоже. По этому предмету пятёрку имели только кретины с мозгой вывихнутой в подпространстве...

Ожидая подсказки, Инт вздыхает и с тоской во взоре продолжает:

— Итак, дано: три разновеликих трёхмерных объёма в одном общем трёхмерном, равном сумме объёмов...
— Что называется стереометрической схемой из трёх трёхмерных объёмов, при шести возможных образующих от одного четырёхмерного параллелограмма, жестко заданного тремя разновеликими трёхмерными гранями — уверенно чеканит Эрт, спеша на помощь Инту, покрасневшему от мозговых потуг.
— Садись, курсант Эрт! Пятёрка! Круто мозгА закручена в четырёхмерку! — смеюсь я, — продолжай Инт!

Ободрённый примером Эрта, Инт более уверенно продолжает:

— ...имеем заданную трёхмерными гранями развёртку четырёхмерной фигуры в объёме трёхмерного пространства... — изрекает и изрекает Инт, копируя занудливого преподавателя по начерталке. Не выдержав, я перебиваю Инта.

— Астронавигаторы, понятно, в звёздах витают. Но я думал, что, хотя бы, астромеханики могут трезво мыслить! Ну и переучили же тебя, Инт! До одури! Зачем грузить четырёхмерный параллелограмм в такую прелестную дамскую шкатулочку! Господь Бог гениальный конструктор! Он создал четырёхмерный ларчик, который открывается в трёх измерениях! Бог творит не для первокурсников, замороченных начерталкой, а для тех, кто и школьной планиметрией не шибко утомлён. Как я. Зато соображалкой наделён! И способен увидеть в этой шкатулке

"премудрость Божию, тайную, сокровенную, которую предназначил Бог прежде веков к славе нашей" (1Кор.2:7)

А потому слушайте сюда: ковчег не остроумная игрушка для сюрпризов, а настольная действующая модель многомерной вселенной! Вот...
Достав из стола лист бумаги, я рисую ковчег в плане и объясняю подробно, чтобы было понятно даже Иафету.

— Представьте: на листе бумаги — двухмерное изображение нашего трехмерного мира. А вот — трёхмерная шкатулка, в двухмерном изображении. А вот... — я переворачиваю лист бумаги оборотной стороной вверх. — вот другая сторона трёхмерного мира, потусторонняя сторона, смежная или, благозвучнее — зеркальная, где всё наоборот. Я надеюсь, что за тридцать лет земной жизни вы не позабыли, что трёхмерный мир, хотя и бесконечен по протяженности, но не безграничен по размерам, так как замкнут сам на себя, образуя в четырёхмерном пространстве фигуру, закрученную трёхмерным кольцом Мебиуса. Не отсюда ли из древнего мира обозначение бесконечности в виде лежащей восьмёрки? Господь гениальный конструктор стремящийся к простоте и портативности, создал портативно конечную бесконечность! Парадокс Мебиуса в том, что Зеркального мира или смежного нет!! Есть продолжение и повторение того же самого мира на другой стороне ОДНОСТОРОННЕЙ трёхмерной бесконечности. И ближайшая Зеркальная Земля отстоит от нас на расстоянии всего лишь... половины трёхмерной вселенной! То есть, конкретно, семи миллиардов световых лет, если мчаться туда со скоростью света по трёхмерному пространству. Но если локально разрушить упругую грань между нашим миром и зеркальным, то открывается самый короткий путь в Зеркалье, равный нулевому расстоянию по четвёртому измерению. Вот, как сквозь этот лист, или кусочек трёхмерного мира, который математически не имеет толщины. Я протыкаю острием карандаша лист в том месте, где нарисована шкатулка, объединяя через дырку обе стороны листа в пределах рисунка шкатулки.

Не трудно понять недоумение двумерца, которому предложат выйти в смежный мир через дырку с координатой третьего направления, так как он понимает только два измерения на плоскости своего мира. И нам трудно представить дыру в трёхмерном мире с четвёртой координатой, по которой можно выйти в другой смежный трёхмерный мир. Но самое удивительное, что это представляли люди, жившие тысячи лет тому назад и написавшие нам:

"чтобы вы... могли постигнуть... что широта и долгота, глубина и высота" (Еф.3:18).

То есть, предлагали нам постигнуть четвёртую координату! Слава Богу, что нам не надо это представлять. За нас всё делает вот эта дамская шкатулочка! А мы, для ясности, вернёмся к двумерцам. Представьте дырочку в двумерном кольце Мебиуса, через которую можно выпрыгнуть на семь миллиардов световых лет!... Но как эта дамская шкатулочка разрушает нерушимую грань между мирами?? Как она делает эту дырочку?? Вспомним, что Бог, создал мироздание однотипно — из колебаний разной частоты. И материя и энергетические субстанции, в том числе и свет, всё — электромагнитные волны. И для догадливых посадил Бог дерево гофер, которое по колебаниям на молекулярном уровне находится в противофазе с колебаниями четырёхмерной грани между мирами. И шкатулочку, со значением, подбросил любимице — Еве. А резонансом можно разрушать даже крепостные стены!

"Как только услышал народ голос трубы, воскликнул народ громким голосом и обрушилась стена города до своего основания" (И.Нав.6:19),

Вероятно, шкатулка — это резонатор, внутри которого происходит уничтожение грани между мирами и появляется отверстие в мир Зеркальный, где та же планета Земля, но на ней всё наоборот. Четырёхмерная грань любой толщины, кроме нулевой, была бы непреодолимой. И космический корабль и сам астронавт, со всей требухой и кровью, одинаково распахнуты в четырёхмерном пространстве, в котором находится Бог.

"Единый, имеющий бессмертие, Который обитает в неприступном свете, Которого никто из человеков не видел и видеть не может". (1Тим.6:16).
Миновать четвёртое измерение при переходе сквозь петлю Мебиуса невозможно, поэтому Господь и создал перегородку, между мирами Зеркальным и нашим, нулевой толщины! Примем эту информацию, как добрый знак: значит, мы на правильном пути! Разве это не прямая подсказка: что нам, тупым троечникам, надо делать!? Вот она — долгожданная идея спасения жизни на земле!! Она — в шкатулочке Евы!...
От волнения меня захлестывает многословие, но никто на это не обращает внимание — все возбужденно говорят, говорят, перебивая друг друга.

— ... да, конечно же, шкатулка не работает при открытой крышке! — возбужденно кричит Орт Юнту. — Для резонатора нужен замкнутый резонансный контур, состоящий из объёмного камертона — системы перегородок и стенок! Сними деку со скрипки! Будет тупая безголосая деревяшка!!

— И занятия музыкой приносят в астронавтике полезные плоды, — перефразирует Юнт известного творца афоризмов.

— Итак, — подвожу я итог, — дело за приборами. Определение природы колебаний, замер частот, резонансных точек, совпадающих с собственными частотами дерева гофер, — это нужно для вычисления параметров колебательных контуров, то есть, размеров ковчегов. Благодаря интуиции и настойчивости Еноха мы знаем, что был сделан ещё один резонатор размером больше шкатулки. Но нам нужен ковчег размером ещё больше, чем у Еноха! Кто бы мог подумать, что перебрав тысячи "безумных идей", мы наткнёмся на идею резонанса с выходом в смежное пространство! Разве это случайность?? Все великие случайности в этом мире — это закономерности! Что могло создать наше убогое воображение? Океанский пароход. А Господь дал наводку на пространственный переход! Какая же это случайность, при таких подсказках экзаменатора, который так упорно тянет нас, тупиц, на хиленькую троечку!!

"Ибо кто познал ум Господень, чтобы мог судить его?" (1Кор.2:16).

И тут я нахожу ещё одну надпись на дне шкатулки, почти стёртую за множество веков, и прошу Ифта вспомнить её. Ифт морщит лоб, и читает по—памяти:

"И увидите спасение Господне, которое Он соделает вам" (Исх.14:13).

Вот то-то!! Это не намёк, это — прямое указание от Всевышнего, что нам, белковым бестолковым, делать надо! Всё подано на блюдечке с голубой каёмочкой, теперь — только вкалывай! И я начинаю диктовать программу на завтра, но Эрт перебивает:

— Командор! Нет никакого завтра!! Я не усну от любопытства! Если не возражаешь, я беру шкатулку, бутерброды, Ифта и мы — на всю ночь — в лабораторию Корабля! Кофе на Корабле заварим...
— Подождите! Я — тоже... — останавливает их Юнт.


* * *


После бессонной ночи, проведённой в напряженной работе, флегматик Юнт, сделав пневматическое кресло помягче, погружается в дрёму, пока сангвиник Эрт, с розовыми от напряженной работы глазами, и красным от возбуждения лицом рассказывает Совету о результатах совместных исследований, затянувшихся до утра.

— Известно, что скорости движения и распространения движения, — это две большие разницы. Хотя их некоторые путают. — Эрт взглянул в сторону зардевшегося Иафета. — Например: скорость электротока такова, что его перегонит ленивая черепаха, но распространяется по линии ток со скоростью света. В гравитации — этот закон переходит на следующий уровень: сами гравиволны движутся со скоростью света, а действие их мгновенно во всей Вселенной. Иначе, управление Вселенной было невозможно. С этого парадокса начинаются загадки квазигравитации — спектра гармонических колебаний распространяющихся по вселенной мгновенно. Ими, как скрепляющими нитями, прошита четырёхмерная структура вакуума. Это всё, что известно о квазигравитации и если бы вы о ней спросили меня вчера, я бы ответил словами мудреца: "Я знаю, что ничего не знаю!"

— И начинал бы с этого... не мороча голову... — буркнул Юнт, не открывая глаз. Улыбнувшись, Эрт продолжает:

— Благодарю товарища за конструктивную поправку и сообщаю, что и сегодня о квазигравитации я знаю не на много больше! Но спектр частот квазигравитации поистине чудотворен! И сегодня я понял, как много люди Фаэро потеряли, увлекаясь структурой вакуума, а не квазигравитацией...

— Всё потеряли... — вздыхает Инт.

Эрт молчит пару секунд. И продолжает:

— Быть может, Бог специально поставил барьер в попытках человека проникнуть в структуру вакуума, чтобы черпать оттуда все блага на халяву. Дал закон сохранения энергии и объяснил Адаму: халявы больше нет и не будет! И

"в поте лица твоего будешь есть хлеб!" (Быт.3:19)

Сколько было неудачных попыток включения УМВ!? Достаточно, чтобы понять: это было предупреждение! И время для подумать дал Господь... Но вернёмся к квазигравитации! Я уверен: знания о ней нужны людям на Земле. Они в корне изменят развитие человеческого общества! Сегодня ночью Юнт начал опыты по действию квазигравитации на жизнедеятельность клеток. И сразу — потрясный результат! Пусть Юнт сам расскажет, если когда-нибудь проснётся. А я скажу то, что и мне понятно, почему животные жмутся к гоферовым деревьям? У гофера собственная частота на молекулярном уровне в резонансе с одной из частот квазигравитации! Это и творит чудеса на клеточном уровне, например — мгновенная внутриклеточная регенерация любого поврежденного, даже утраченного органа! Известно, что такую регенерацию применил Бог, дав неуязвимость Каину. Стоило пропитать одежду первого реформатора гоферовой смолой и вот:

"сделал Господь Бог Каину знамение, чтобы никто, встретившись с ним, не убил его" (Быт.4:15),

Ведь, в такой одежде человек неуязвим! Ночью, ради Юнта, которому приспичило иметь кровь разных групп, я порезал себе палец. Дав кровь Инту, я, по совету Ифта, сунул палец в отверстие на крышке ларца. Палец щипнуло и я рефлекторно выдернул его обратно. Пореза — как не бывало! Юнт и Ифт проделали то же самое: чик! — и готово! Это же животворящее дерево! Не панацея ли? Не это ли секрет сохранения вечной молодости?? Быть может гофер — и есть древо Жизни, о котором написано в Книге Книг? Миллион вопросов, но пусть на них отвечает Юнт. Я расскажу о топологии шкатулки. И тут вопросов столько, что всю жизнь можно чесать затылок и тихо удивляться. Ант прав: "а ларчик просто открывался" потому, как он — колебательный контур одной из частот квазигравитации, резонирующей с собственной частотой гофера.

При резонансном усилении пульсаций, в камере трёхмерного резонатора ковчега совмещаются объёмы двух трёхмерных пространств! Проблема, над которой безуспешно бились топологи Фаэро, пытаясь энергетически рвать трёхмерные грани, чтобы попасть в смежный мир, решена в дамской шкатулке изящнее: тут два трёхмерных пространства становятся одним, общим! Не сокрушаются, а совмещаются!

На компьютере мы рассчитали вторую резонансную точку, которую назвали "точкой Еноха". Как же Енох нашел её интуитивно, не пользуясь счётной техникой?! Это титанический труд! Действительно, размеры второго резонансного контура таковы, что в нём может уместиться мужчина. Для спасения жизни на всей планете такой ковчег маловат, но для эксперимента — самое то!

И, наконец! — мы рассчитали третью резонансную точку. К сожалению, габариты контура растут в параболической прогрессии и размеры третьего контура далеко отстоят от второго. Для постройки ковчега длиною в триста локтей нужна инженерная техника и время. Размеры, как у жилой пятиэтажки на Фаэро! Но, благодаря инженерной смекалке Инта, и кораблестроительных знаний Уста мы, думаю, справимся. И Эрт опускается в кресло. Наступает молчание. Неожиданно для всех Орт говорит с места.

— Археология — не моя стихия. Но в одном из журналов Фаэро я прочитал версию о гигантских пирамидах в которых ничего нет. Нет статуй, рисунков, фресок, барельефов... Нет саркофагов! Нет даже мусора и следов грабителей: сгоревших факелов, отпечатков ног на тысячелетнем слое пыли... Тысячи лет никого это не удивляло, потому что люди не любопытны. Никто не подумал: для чего построены такие громадные сооружения в которых ничего нет?

Так вот, автор статьи предположил, что пирамиды — не гробницы, а гравирезонаторный вход в какой-то "мир иной", в котором и находятся гробницы! Гравиволны пирамид, резонируя с гравиволнами пространства, доводились до порогового уровня, после которого какой-то дополнительный источник колебаний незначительной мощности, например, рама из дерева гофер, открывала вход в смежное трёхмерное пространство, где свершалось погребение. А "ключ" в смежный мир — источник дополнительных колебаний, — никому, кроме Верховного жреца, не был известен. Он собирался на месте в присутствии избранных. А сейчас он навсегда утерян... как и наша планета.

Друзья, я вспомнил про эту статью, потому, что понял: смежное пространство интересовало кое—кого в древнем мире Фаэро! И мумии фараонов с несметными сокровищами оказались не на нашей погибшей планете, а на планете в смежном пространстве! Там они и лежат целёхоньки! Значит есть путь туда не только через шкатулку Евы, но и через пирамиды фараонов! Может быть, пирамиду сложить?

— Что нам стоит дом построить, нарисуем — станем жить! — откликается Инт. — Пирамиду, для перехода в смежный мир, строить хлопотно: камни тяжелые, а с рабами у нас напряженка. Да и где ключик?...

— А длина деревьев, как раз, соответствует размеру ковчега! — Уст перебивает Инта.

— Друзья! — говорю я, — самые невозможные по теории вероятности совпадения — это и есть свидетельство работы Единого Высшего Разума! Ведь никого не удивляет абсолютная идентичность бесчисленного числа атомов в мироздании! А не будь такого "совпадения" — стали бы невозможны соединения элементов в природе — образование веществ, а, значит, и жизни. А как гениально конструктивно создано мироздание! От огурца и до звезды — всё комбинации из одних и тех же атомов! Разве это не чудо?

— Для биологов главное чудо — жизнь! — заступается за биологию Юнт. — единство генетического кода для бактерии, цветка, лягушки и человека — вот где чудо!

— Дорогие мудрецы! — восклицаю я, — можно всю жизнь спорить о том, что самое чудесное в этом мире,

"ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество от создания мира через рассматривание творений видимы" (Рим.1:20)!!

А поэтому чудо Величайшего разума содержится в каждом атоме и лучике света, в одуванчике и законах, управляющих мирозданием! Но сегодня, завтра и, думаю, ещё долго, мы будем заниматься только одним чудом: переходом из одного чудесного мира в другой, не менее чудесный. А сама возможность такого перехода — разве не чудо? Сейчас нам необходим ковчег Еноха, чтобы взглянуть на "мир иной", где есть шанс встретить первопроходца Еноха. По словам Иафета, Енох ушел туда пятьсот лет назад. Для людей такой срок — чихнуть разок! Навестим Еноха, который живёт там без жен, как Робинзон. А, может, и женился на "зеркалочке" у которой пылкое сердечко бьётся с правой стороны груди?

— Командор, я прошу... — начал Эрт умоляюще, но я перебиваю его, понимая Эрта с полуслова:

— Ладно, штурманец! Не завтра, так послезавтра "все там будем", как говорят оптимисты. А ты — первым, — дорогу нам покажешь. Почему капитан уходит с корабля последним? Да потому, что ждёт, пока акулы его помощниками насытятся. Быть может, там крокодил потусторонний ждёт нас не дождётся! А ты помоложе, вкуснее. Да, это дело самое срочное... Да нет, Юнт, срочное дело — не крокодила Эртом кормить, а убедиться, что "мир иной" пригоден для жизни всех травоядных сроком на год, а, быть может и на два, пока Земля обсохнет и травка вырастет.

Первый визит в мир иной даст ответы на многие вопросы, главный из которых... впрочем, о нем я промолчу, чтобы не было коллективного сглаза. Главное для нас — спасать этот мир, хотя хочется и новый открывать. Сейчас Эрт, Ифт, Юнт и я идём спать, а Орт, Уст, Инт готовят экспедицию в гоферовый лес. Выходим вечером, чтобы пройти степь по холодку




 

Глава 14. КОВЧЕГ ЕНОХА



"надлежало бы вам выйти из мира сего"
1Кор.5:10 (От Эрта)

"И увидел я новое небо и новую землю"
От.21:1



Там, где порожистая река, покинув сумрачное ущелье, вырвалась на степной простор, чтобы неторопливо нести свои воды среди холмов бескрайней долины Сеннаар, на опушке гоферового леса появился пёстрый шатёр. А на крутом берегу реки уютно задымил костёр. Неподалёку в высокой сочной траве пасётся пара осликов, придирчиво выбирая самые вкусные травинки из обильного многоцветия речной поймы.

Здесь Иафет, Юнт, командор и, разумеется, я, все в гоферовой смоле, заканчиваем изготовление малого ковчега. На его изготовление пошла верхушка гоферового дерева, отломанная бурей. Изделие наше грубо отёсано и напоминает примитивный саркофаг времён неолита. На обработку стенок нет ни сил, ни времени, — спешим закончить работу до темноты.
Но, даже в таком, не обработанном виде, заработал наш ковчег и все отходы производства: щепки, обрезки дерева, — лежавшие внутри него, исчезли в Зеркальном мире, как только стали примерять крышку. Замеры, с помощью шпагата с грузом, показали несовпадение нашей поверхности со смежной на три локтя. Поэтому внутри камеры сделали "ремни безопасности", чтобы, после закрытия крышки, вторгаясь в мир иной, не шмякаться туда, как куль с мякиной. На тех же ремнях будет удобно закрепляться и при возвращении.

Изнываю я от нетерпения поскорей увидеть "Терра инкогнита", — зеркальную копию Земли, — которая находится за семь миллиардов световых лет от того места, где мы сейчас. Но командор настаивает, чтобы перед внедрением в мир иной, смыли с себя мы пот, смолу и, даже, пообедали. Спускаем в Зеркалье на верёвке сосуд с вином, а достав его оттуда, пьём за успешный переход.

Ант педантично проверяет уложенный в футляр самодельный кипрегель, изготовленный из подзорной трубы для работ топографических и астрономических. В переходной камере, густо пахнет смолой. Я пристёгиваюсь ремнями, проверяю крепление кипрегеля и сигнальную верёвку.

— В добрый путь! — напутствует командор.

Изнывая от нетерпения, отвечаю:

— Не скучайте! Пишите письма!

Крышка захлопывается, ремни натягиваются под моей тяжестью и я рапортую из—под крышки:

— Приехал! Внедрился куда-то!

— С Богом! Почаще сигналь! — слышен через крышку голос командора с другого конца вселенной, с расстояния в семь миллиардов световых лет! Миллионы галактик сейчас между нами!! Вынимаю ноги из ремней, вылезаю из переходной камеры, внутренние стенки которой висят в воздухе. Остальные части ковчега остались в "том мире", откуда я выпал в этот. Отойдя на несколько шагов от призрачных стенок камеры, рассматриваю заурядный пейзаж. Дёргаю за верёвку два раза: порядок — гуляю по миру иному!

Действительно, пейзаж, вроде бы, зеркальный, но не совсем. За миллионы лет биологические и геологические процессы по—разному меняли поверхности миров. И лес не гоферовый, а кедровый и река не порожистая, а тихая... а история — тут и вовсе... Вон, на высоком холме, на расстоянии морской мили, возвышается башня — крутая многоступенчатая пирамида, увенчанная шаром. Посмотрев в телескоп, вижу, что это не шар, а странная голова с огромными в пол—лица фасеточными глазами... Значит, здесь живут, или жили, какие-то люди? Откуда? Но их давно уже нет... вокруг — никаких признаков цивилизации, кроме этой одинокой башни: ни дороги, ни пашни. Но надо по порядку: первый вопрос — где я?

Достаю компас — солнце садится на востоке! Значит, я в Зеркальном мире, на другой стороне трёхмерной петли Мебиуса, того же самого односторонне трёхмерного мира. Очень хочется отвязать верёвку и сходить к башне, но! — я аэронавт — знаю, что такое дисциплина. И с жгучим интересом поглядывая на башню, работаю по программе. Пружинными весами измеряю вес эталона, определяя коэффициент массы. Определяю угловую величину солнечного диска и солнечное склонение по интервалам времени.

Параметры совпадают с земными, как и должно быть.

Делаю мензульную топосъёмку местности для сравнения. Собираю разные травы, вяжу пару снопов для классификации по определителю и для дегустации их осликами. Беру пробы воды, почвы. Пью воду из реки: нормальная — аш—два—о! Закончив программу, возвращаюсь и разговариваю через ковчег с друзьями, дожидаясь темноты и всё поглядывая с интересом на таинственную башню.

Темнеет. Зажигаются звёзды. Сразу же испытываю чувство, что наблюдаю за появлением знакомой картины, глядя на неё в зеркало. Созвездия те же, но повёрнуты наоборот. Замеряю угловые расстояния между звёздами разных созвездий. А глаза всё ищут среди звёзд розовую, как мечта, планету: а вдруг!? Вдруг там живут мои родители, жена?... Но тогда и я тоже там живу!? А точнее — живёт там и мой зеркальный двойник, который набьёт мне морду, если я кинусь целовать свою зеркальную жену! С ума сойти!! Хотя глупо ревновать зеркальную жену, целующуюся с тобой же, на расстоянии семи миллиардов световых лет от тебя, но...

А, всё—таки, так хочется возвратиться на родную планету, хотя бы зеркальную... Вот был бы фурор на Зеркальном Фаэро, когда сел бы там на космодроме наш корабль, пришедший... из другого мира! А кого мы застанем?? Для нас эта планета чужая, и живут там чужие люди с чужой историей, языком, культурой... Они там аборигены. А мы там будем пришельцами, не понятно — откуда? Наши землянские жены ближе и роднее, чем те — потусторонние... с очаровательными фасеточными глазками.

А в башне — ни огонька. Эх! заглянуть туда утром! Какая культура у её сорокаглазых строителей? Быть может, здесь цивилизация развивалась не по линии Каина, а по линии Авеля, не материальная, а духовная? И "лишним человеком" был не Авель, а прагматичный Каин? Хотя, прагматики нигде не бывают лишними. И строители воздушных замков предпочитают на обед не волшебные грёзы, а плотно лежащий в желудке свиной бифштекс...

Калейдоскоп мыслишек, не мешает работать: делаю замеры угловых расстояний, а глаза, непроизвольно, ищут среди звёзд Фаэро. Если бы она уцелела в этом мире — ей пора быть на небосводе. Видимо, катаклизм уничтожил и Зеркальную Фаэро...

Невозможно сжечь одну сторону листа... А Луна взойдёт на западе... Вот, появились первые две звезды созвездия Большой квадрат. Сегодня Луна должна быть, как звезда второй величины. Время идёт... пуст большой квадрат! А она-то где? Дёрнув за верёвку, спрашиваю:

— Командор! Где Луна?

— Взошла в Большом квадрате... хотя, ты под другими звёздами, но квадрат везде квадрат! Или у тебя облака?

— Ни облачка. Но Луны нет! Нет её здесь!!

— Это замечательно!! Сегодня это самое главное, что ты открыл в Зеркальном мире! А с башней твоей потом разберёмся. Возвращайся!
Закрепляюсь в ремнях переходной камеры и стучу в крышку:

— Разрешите войти?

Крышку открывают. Первое, что вижу — Луну в Большом квадрате.

— Командор, а почему там нет Луны?

— Курсант Эрт! — с напускной строгостью рявкает Ант и я по—курсантски лихо выскакиваю из ковчега. — Эрт, какова масса Луны?

— Восемьдесят один и три десятых доли от массы Земли! — чеканю я и добавляю, будто бы, рассчитывая на отличную оценку: — А так как плотность Луны в два раза меньше плотности Земли, то...

— Стоп! А дальше, курсант — сам думай!! — останавливает меня командор, изображая пристрастного экзаменатора...

— Замерев на пару секунд, ещё не успев осознать сказанное, я выпаливаю:

— ...массы не превышающие критических параметров, находятся только в одном из трёхмерных миров! А то, каждый человек жил бы в двух мирах! Лёгкие и не плотные тела не продавливают упругость вакуумной грани — гравиплёнки, разделяющей смежные трёхмерные миры. Поэтому они не образуют четырёхмерные сферы! А иначе человек стал бы четырёхмерен от рождения, как Бог! В каждом физическом теле Творец закладывает одновременно тенденцию к распаду и усложнению, в том числе и по возрастанию в многомерности. Это физический закон противодействия энтропии! Всемирный закон равновесия!!

Молодец, курсант Эрт! — говорит Ант. — Не знал, ведь, а сообразил! Соображать — это главное для астронавта! Каков предел многомерности при увеличении плотности?

— Чёрная дыра! Общий коридор коммуналки для всех многомерностей!

— Значит, нет Луны в Зеркальном мире... И не надо! Легковесна она для четвёртого измерения. Скользит она, голубушка, по одной стороне трёхмерности, как жук плавунец по одной стороне двумерной поверхности тихой заводи... В этом я и хотел убедиться.

— А почему нет Фаэро в Зеркальном мире?

— А потому, что Зеркальный мир — другая сторона, нашего мира. Невозможно сжечь одну сторону страницы, разбить одну сторону зеркала...

После меня в Зеркалье отправляются Инт, потом Юнт. Разговоры у них — только про башню. После Иафета в зеркальный мир уходит командор. Он просит повернуть ковчег на бок, так, чтобы переходная камера оказалась внизу, и заползает туда. Делая ковчег Еноха, мы слепо копировали шкатулку Евы. Оказывается, ковчег работает в любом положении, а треугольное отверстие в крышке — это дверь в мир иной при закрытой крышке! И заходить в тот мир совсем просто, если переходная камера внизу!
Тут же, при свете костра, на клочке бумаги рождается первый эскиз "Большого ковчега" с размерами 300 на 50 и на 30 локтей с большой закрывающейся треугольной дверью в переходную камеру. Отгороженные перегородками резонатора отделения на эскизе Большого Ковчега получают названия: камера перехода, второе отделение, третье отделение... строго по описанию Ковчега в Книге Книг, которую на Фаэро читали все и не раз, но никто не понимал написанное:

"длина ковчега триста локтей, ширина его пятьднсят локтей, а высота его тридцать локтей. И сделай отверстие в ковчеге и в локоть сведи его вверху, и дверь в ковчег сделай сбоку его; устрой в нём нижнее, второе и третье жильё" (Быт.6:15,16)

А, ведь, это вполне инженерное описание рационально устроенного ПЕРЕХОДНОГО устройства с дверью сбоку и внизу, сразу в переходную камеру, для перехода с нашей Земли на Зеркальную Землю. А для того, чтобы это устройство ходило в океане, как судно, управляемое командой, предусмотрен выход на верхнюю палубу в виде узкого кокпита, закрытого от дождя!


* * *


После ужина Ант импровизирует у костра маленькую космогоническую лекцию о Вселенной, чтобы обобщить те недодуманные мысли, которые появляются от посещения "иного мира", — мира самого далёкого от нас, так как находится он на противоположной стороне Вселенной, если измерять расстояние по трёхмерному миру, но на нулевом расстоянии от нас, по четвёртому измерению. Вырезав в листе картона пару отверстий, Ант вставляет в них круглые голыши с берега речки и объясняет.

— Из трёхмерной петли Мебиуса, замкнутой в четырёхмерном пространстве, мысленно вырезаем трёхмерный объём вместе с четырёхмерными астрономическими телами. Теперь этот фрагмент я мысленно уменьшаю на одно измерение трёхмерного пространства, сплющивая его в двумерное нулевой толщины. Четырёхмерные тела при таком преобразовании превращаются в трёхмерные. Лист картона — это трёхмерное пространство, которое сплющено воображением до двухмерного. А в него вкраплены бывшие четырёхмерные, а ныне трёхмерные тела — вот эти голыши, — Солнце и Земля. Так как массы их больше критической, они "продавили" трёхмерный мир, сплющенный до двухмерного, и находятся, с нашей точки зрения, сразу в двух мирах: нашем и Смежном.

Теперь вместо трёхмерного источника гравиполя — Луны, — кладу я вот этот двухмерный кругляшок из картона, который из-за своей малой плотности может находиться только на одной стороне мироздания — вот в этом трёхмерном мире — на этой стороне картона или в одном из трёхмерных миров.

Четырёхмерные вращающиеся источники гравитации пересекаются трёхмерными мирами по гравитационным диаметрам четырёхмерных тел, так как при смещении четырёхмерного тела в пересекающем его трёхмерном пространстве, появляется, как у волчка, сила Кориолиса, восстанавливающая его прежнее положение. Поэтому так одинаковы на этой стороне и на зеркальной не только проекции четырёхмерных тел на третье измерение, но объёмы и массы четырёхмерных тел, отсечённые трёхмерными мирами. Из-за недостаточной массы и плотности Луна не пересекается трёхмерным пространством и находится в пространстве только одного трёхмерного мира. Вспомните недоумение астрономов Фаэро по поводу того, что Луна, вращаясь вокруг Фаэро, была всегда обращена к планете одной стороной. Такой вид вращения — признак трёхмерности тела. А тела четырёхмерные, у которых мы видим только их проекции, вращаются вокруг своей оси.

Угольком Ант рисует концентрические окружности вокруг каждого из камней, а на окружностях — стрелки, в сторону вращения часовой стрелки. И продолжает объяснять:

— Так я условно обозначил направления действия гравиполей. В этом мире — по часовой, а в том — против. И там, и тут векторы полей между источниками гравитации вычитаются, а за источниками — складываются. Получается разряжение упругих гравиполей между телами и сгущение за ними. Такая деформация суммарного гравиполя создаёт упругие силы, которые, которые стремятся сблизить друг с другом источники гравитации. Такова модель всемирного тяготения...

Аудитория воспринимает лекцию Анта прохладно. Я молча отправляюсь мыть посуду, а Юнт стелить постели. Ничего нового мы не услышали: курс школьной астрофизики. Ликбез. А мы — астронавты. Это и для Иафета примитив. Его интересует совсем другое:

— Командор! Мы заглянули в Зеркальный мир. Он подобен нашему. А в каком из миров находится Бог, если Он один?

Увидев, что Ант задумался, я рассмеялся. Как легко отвечать на сложные вопросы и как трудно на наивные!

— Бог везде, Он во всех мирах, существование которых мы можем открывать и описывать средствами астрономическими, физическими и математическими.
"В доме Отца Моего обителей много" (Ин.14:2).
Бог находится во всех мирах трёхмерных, причём одновременно, потому что Он, как Творец, по крайней мере, на одно измерение совершеннее своего творения.

"Не наполняю ли Я небо и землю? — говорит Господь" (Иер.23:24).

Книга Книг предполагает, что Бог четырёхмерен, ибо сказано:

"Единый, имеющий бессмертие, Который обитает в НЕПРИСТУПНОМ СВЕТЕ, Которого никто из человеков не видел и видеть не может". (1Тим.6:16).
Бог, создатель четырёхмерного мира, начинённого трёхмерными, должен быть пятимерен. Хотя бы, четырёхмерен. Отсюда вытекает: во—первых, раз места Его обитания неприступны, значит они отделены от людей не расстоянием и не преградой. Ибо разум преодолевает любые препятствия мысленно или приборами. Неприступны и невидимы для мысли и приборов только миры высших измерений.

"Чтобы вы, и утвержденные в любви, могли постигнуть со всеми святыми что широта и долгота, и глубина и высота" (Еф.3:18).

Благодаря более высокой многомерности, Бог находится в любой точке трёхмерной вселенной, в любом множестве трёхмерных миров, которых бесконечное количество в одном четырёхмерном. А мы, обитатели одного из множества простейших трёхмерных миров, сможем попасть в четырёхмерный мир, или Царство Божие, только покинув нашу трёхмерную плоть, пригодную для жизни только в трёхмерных пространствах, из-за нашей биологической конструкции:

"потому что душа тела в крови" (Лев.17:11),
а
"плоть и кровь не могут наследовать Царства Божия, и тление не наследует нетления" (1Кор.15:20).

Один из мудрецов на Фаэро ответил на вопрос: что такое жизнь? — словами: "Жизнь — медленное освобождение духа от плоти". И, освобождаясь от загаженной души и изношенного трёхмерного тела, мы, в освобожденном духе, сохраняем не только информацию за жизнь, но и генетический код нового четырёхмерного тела.

"Ибо кто из человеков знает, что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нём?" (1Кор.2:11).

Обретя четырёхмерное тело, можем мы легко посещать любые трёхмерные миры из бесконечного их множества, обретя при этом бессмертие в нашем, человеческом понимании,

"Ибо тленному сему надлежит облечься в нетление, и смертному сему — облечься в бессмертие" (1Кор.15:53).

И поэтому мы

"будем подобны Ему (Богу!), потому что увидим Его, как Он есть" (1Ин.3:2).

Таковы удивительные тексты из Книги Книг, которую мы привезли с собой на Землю, и которая может стать теологической основой религии на Земле, тем более, что здесь, независимо от нас, уже зародилась монотеистическая религия, похожая на раннюю религиию Фаэро! И на Земле был реальный Адам, о котором

"Так и написано: первый человек Адам стал душею живущею; а последний Адам есть дух животворящий" (1Кор.15:45).

И разница между первым Адамом и последним не в развитии ума и тела, хотя и это — тоже! Даже не в многомерности. Разница целевая. У первого Адама плоть преобладала над духом и Адам, "душа живущая", заботился только о выживании себя, Евы и детей своих. А последний Адам — создание духовное, озабоченное не выживанием, а творением жизни и заселением Вселенной. Вроде Юнта космогонического масштаба! И каким бы ни выглядел Бог, похожим на Юнта, или на тебя, Ифт, но есть у нас, людей, главное общее со Всевышним — это разум! Мы — боги, будущие Боги, потому что наш Бог — это, в первую очередь, ЧЕЛОВЕК! И сказано в Книге Книг об эволюции человека:

"Первый человек — из земли, перстный; второй человек — Господь с неба. И как мы носили образ перстного, будем носить образ небесного" (1Кор.15:47, 49).

Мы будем носить образ Бога и

"будем подобны Ему" (1Ин.3:2)!!

Потому что

"мы — дети Божии. А если дети, то и наследники, наследники Божии" (Рим.8:16,17).

Слова, от которых дух захватывает!! Но какие громадные душевные и духовные обязанности налагают они на нас! И раз уж сказано людям в Книге Книг:

"Вы — боги, и сыны Всевышнего — все вы" (Пс.81:6),

то уж изволь соответствовать этим словам и по жизни жить не равнодушным рабом, за которого думает хозяин, а человеком богом, ответственным за всё, что окружает нас, ответственным и за жизнь животных, — братьев наших меньших, за жизнь в любых видах и формах, за жизнь, дарованную Всевышним!

Если ты человек по духу и разуму, ты не можешь быть рабом даже у Бога,

"Ибо мы соработники у Бога" (1Кор.3:9).

Мы не умелые, но старательные помощники Бога. Наши знания возвышают нас, приближая к Богу. И сказал Иисус Христос ученикам:

"Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его; но я назвал вас друзьями, потому что сказал вам всё, что слышал от Отца Моего" (Ин.14:14,15).

И мы ученики Иисуса Христа, по определению Его:

"Тогда сказал Иисус к уверовавшим в Него Иудеям: если пребудете в слове Моем, то вы истинно МОИ УЧЕНИКИ и познаете истину, и истина сделает вас свободными" (Ин.8:31).

Только знание даёт человеку свободу от колдунов, шаманов, знахарей, попов и другой нечисти, вымогающей у человека не только деньги, это не главное! — но порабощающей разум человеческий зомбированием так, что человек перестаёт верить Богу, уже не понимая, а потому и забывая Его слова:

"ты уже не раб, но сын; а если сын, то и наследник Божий" (Гал.4:7).

Были времена на Фаэро, когда невежественная церковь проклинала и отлучала от церкви мудрецов, объявляя науку и знания ересью. Сделав Книгу Книг своим фетишем, попы поклоняясь ей. Цитируя оттуда отдельные строчки, не трудились читать её, а, главное, понимать прочитанное! Иначе бы знали, что

"Господь есть Бог ведения" (1Цар.2:3).

Мало того, любая наука от Бога,

"Ибо Господь даёт мудрость; из уст Его знания и разум" (Пр.2;6).

И называя, по глупости своей, учёных еретиками, не думали попы о том, что первым еретиком, отлучённым от церкви, был Иисус Христос!! А последующими еретиками были Его ученики, один из которых, называя себя

"представителем Назорейской ереси" (Деян.24:5),

(а Назореем называли Иисуса Христа), говорил о себе с гордостью:

"по учению, которое они называют ересью, я действительно служу Богу!" (Деян.24:14).


* * *


Через месяц на высокой поляне над речкой, где месяц назад посетили мы "мир иной", раскинулся городок из шатров. Рядом — два деревянных дома: прорабка и кухня. А на реке — два каскада тросовых электростанций. Генераторы, снятые с Корабля, питают две электропилы, подъемники и деревянный подъёмный кран. Чтобы преждевременно не афишировать строительство Большого Ковчега, Ант пригласил на подготовительный этап стройки только семью Ноя, — самую близкую к пришельцам семью из посёлка, где большинство жителей до фанатизма заморочены попом Доноком.

— Ни к чему предоставлять попу Доноку новую тему для серии злобных проповедей, — сказал Ант, — стоит Доноку узнать про Луну — будет кликушествовать, проповедуя Конец Света. Для попов Конец Света — лакомый кусочек! Людей пригласим на стройку Ковчега, когда будет фронт работ по сетевому графику. Если рабочих не хватает — это замедляет работу, а когда на стройке лишние люди болтаются, пьянствуя от безделья, — это срывает работу и ведёт к беде.

Заранее сложился будущий экипаж Ковчега. Космический Корабль решили сохранить для потомков и, на время потопа, вывести в космос. Ант и я — минимальный экипаж орбитального Корабля. Юнт, как врач, уйдёт с людьми в смежный мир. Помогать ему вызвался Орт. Уст, как штурман, — внеконкурсный кандидат в капитаны большого каботажа по бурным водам Всемирного Потопа. Потому как лихо отдать швартовы может каждый, но к причалу вернётся только тот, кто знает, что такое навигация.
С Устом в плавание пойдут Инт и Ной, очень решительно заявивший, что пойдёт на Ковчеге, кем бы его туда ни взяли! Эту команду мореманов Уст взялся вышколить до кондиции морских волков ещё до спуска Ковчега на воду. Экипаж должен понимать команды Уста по свистку и жесту, работать с бегучим такелажем, управляя парусами с помощью лебёдок, кабестанов, полиспастов. Несмотря на занятость, Уст проводит с экипажем занятия по названиям и устройству такелажа, работе с парусами и судовождению.

К удивлению Уста, Ной, никогда не видевший парус, сразу понял: зачем парусу "пузо", которым парус отличается от тряпки, распяленной для просушки. И на уроке лавировки под парусами Ной оказался более смышленым, чем даже технарь Инт, изучавший гидродинамику. У Ноя оказалось врожденное чувство паруса. Родись бы Ной тогда, когда океаны Земли будут бороздить парусники, — каким бы лихим парусным мореманом был бы он!!

Ной изготовил трёхмачтовую модель Ковчега, с косыми треугольными и гафельным парусами и в речной заводи, по колено в воде, будущая команда Ковчега отрабатывает постановку парусов на разных галсах. От бабочки на фордевинде, дрейфа и компенсации дрейфа, до бакштага и галфвинда и, наконец, — вершины парусного мастерства — лавировки в "бейдевинд с поворотами оверштаг". А какой восторг, какое удивление было на седобородой физиономии шестисотлетнего Ноя, когда впервые увидел он, как заработали "пуза" на парусах и модель ковчега с полными ветра косыми фок, грот и бизань парусами, лихо креняясь под ветер, пошла... эх! — а, ведь, сама пошла!! — да почти навстречу ветру!!! И пока Инт, считавший, что ему и так всё понятно, саковал кверху пузом на песчаной косе, седобородый Ной, поднимая фонтаны брызг, с мальчишечью резвостью радостно бегал за моделью, радостно переставляя паруса на разные галсы.


* * *


Прошел ещё год. Величественный корпус Ковчега возвышается на фоне гоферового леса. Но и Луна из безобидной звёздочки, за которой следили я да Ифт, превратилась в маленький кружок, который, по мере приближения к Земле, обретает форму крошечной серебряной ладьи, плывущей среди звёзд. С приближением Луны, на Земле начинаются землетрясения. Будто бы в предчувствии надвигающейся беды, вздрагивает чувствительная к прикосновению чужой гравитации нежная земная кора. Редкие, робкие толчки становятся сильнее, чаще. А Луна ещё далеко. Что же будет дальше? Пора начинать переселение людей в Зеркальный мир. Хотя бы сменить молодых парней, которые бескорыстно и бессменно работают на строительстве Ковчега. Но до оргвопросов руки не доходят: каждый день приносит новые технические проблемы, которые грозят сорвать сетевой график.

Оснащённый стоячим и бегучим такелажем, Ковчег всё больше напоминает громадное судно из той романтической эпохи Фаэро, когда парусные корабли уходили в кругосветные плавания. Корпус, собранный на шпангоутах, надежно скреплён продольными стрингерами, поперечными бимсами, угловыми кницами. Для крепления большого, тяжелого каменного киля пришлось копать траншею под корпусом. Парусное вооружение Ковчега выполнено по типу трёхмачтовой шхуны, как наиболее простое и лёгкое в управлении для малочисленного экипажа. На фок-мачте два кливера и треугольный фок, на грот-мачте треугольный грот, на бизань-мачте гафельный парус. С таким такелажем двум морякам, вахтенному и подвахтенному, не трудно управлять судном. А для парусного аврала есть третий — свободный от вахты. При шестичасовых вахтах у каждого есть время для отдыха.

Вторая палуба разделена поперечной переборкой на передний отсек — бак и задний — ют. На баке по морской традиции располагается экипаж (каюта), а на юте — запасы продовольствия и корм для живого провианта: овец, коз, кур, которые будут находиться в трюме — нижнем помещении. (Быт.6:16).
Из каюты на верхнюю палубу сделан люк выхода с высоким, сужающимся кверху комгинсом. Это превращает люк в защищенный от дождя кокпит, откуда, как с капитанского мостика, вахтенный в любую погоду, и в дождь, будет следить за морем и такелажем, не покидая каюту (Быт.6:16). Это сделано по рекомендации:

"И сделай отверстие в ковчеге, и в локоть сведи его вверху" (Быт.6:16).

Из запчастей я изготовил радиопередатчик. Питание — от аккумуляторов на юте, с подзарядкой от генератора с ветродвигателем. Такой же радиопередатчик с радиопеленгатором будет у Иафета для поиска Ковчега после окончания Потопа. Самая мощная радиостанция на Корабле для корректировки курсов Ковчега. К сожалению, радиоволны не проходят в Зеркальный мир, и связь с Иафетом будет потеряна сразу после того, как переход через Ковчег будет закрыт.

Единственные детали набора корпуса, которые нельзя поставить на месте, — пиллерсы, — вертикальные стойки, для жесткости корпуса. Они давно готовы, но если поставить их на места, резонатор перестанет работать и переход в Зеркальный мир закрывается.

Постепенно Ковчег становится настоящим судном. Но все привыкли называть его ковчегом, то есть, "сундуком". Так как на мореманском сленге Фаэро суда тоже называли сундуками, то за Ковчегом оставили это фамильярное название.






Глава 15. КРАЧУН



„Непостижимы для меня:
пути орла на небе, пути змея на скале“
Пр.30:19, от автора




Над бескрайней холмистой равниной благословенной земли Сеннаар величаво парит

"Большой орел, с большими крыльями, с длинными перьями, пушистый, пёстрый" (Иез.17:3)

Подставляя широкие крылья под мощные потоки воздуха, поднимающиеся над нагретой солнцем землей, орел змееяд, или, по-старинному, "крачун", неторопливо чертит круг за кругом в белесом, выгоревшем от жары, небе.

Тысячи лет его предки так же величаво и неспешно кружили над этой землёй, чтобы вдруг, прервав однообразно плавное кружение, упасть из поднебесья на беспечную змею, нежащуюся в блаженном забытьи на камнях и проплешинах в траве, открытых, солнцу и зоркому глазу орла змееяда.

Легкий западный ветерок всё дальше уносит птицу на восток, к горам, призрачные контуры которых прорисовываются в голубой дымке на восток от большой реки. Отсюда, из—под самого неба, река, причудливо извивающаяся среди зелёных холмов, похожа на жирную, прохладную змею, переползающую с одного бесконечно далёкого края равнины на другой край, такой же далёкий, исчезающий за горизонтом, в сиреневой дымке.

Прекрасен мир с высоты! Вверху — синь пустоты бездонной. Чем выше, тем она синее! А внизу, под широкими сильными крыльями, от горизонта и до горизонта — зелёное море степи, покрытой застывшими волнами холмов. А в безбрежном море разнотравья бегут и кружатся живые зелёные волны, рожденные причудливыми завихрениями ветра среди недвижных степных холмов. Горячее сияние солнца вверху, плавное скольжение ветра внизу, склоняющего травы, — всё для того, чтобы ничто не могло утаиться в густой траве от острого взгляда крачуна. И всё то, что так заморочено и запутано на земле, отсюда, сверху, смотрится так просто, понятно и прекрасно!

Память предков, дополняя собственную цепкую память крачуна, управляет полётом в воздушных потоках голубого простора над равнинами, горами, озёрами, напоминая обо всём, что когда-то было, а, значит, и вновь может быть на этой древней доброй и щедрой земле.
Вот, возле притока большой реки, который вырвавшись из лесного горного ущелья, крутится крутыми водоворотами и мечется из стороны в сторону перед тем, как замедлив бег, разлиться по долине в спокойных, ленивых плёсах, там, на левом берегу реки, стоят разноцветные шатры из козьих шкур. Предки крачуна и он сам не раз видели такие шатры в долине Сеннаар. Но то, что видит крачун возле ущелья — этого нет ни в его памяти, ни в более обширной памяти его предков.

Здесь, где недавно вздымались к небу тысячелетние стволы гоферовых деревьев, стоит странное деревянное сооружение, которое не видел ни крачун, ни его крылатые предки. Увидев это сооружение, флегматичный крачун делает взмах крыльями и, круто изменив направление полёта, по широкой дуге приближается к громадному ящику, сооруженному из стволов гоферовых деревьев, которые отсюда, с высоты, кажутся тонкими палочками.

И чувствует крачун: именно к этому громадному, длинному ящику летел он, влекомый неосознанным чувством — желанием пролететь сквозь него туда, где сияет синь нового неба и нет гнетущего чувства опасности, беспокоящей крачуна под этими, пока что, беспечно лазурными, небесами. Именно это сооружение искал он, кружа над долиной. Многое хранит интуитивная память крачуна. В том числе и страх перед изделиями рук человеческих: силков, сетей, капканов — всего того, что способно погубить другую, менее умную птицу, но не крачуна, ибо

"память о них не исчезла у детей их" (Ес.9:28).

Но этот огромный ящик, хотя сделан руками коварного человека, не внушает опасений. И чувствует крачун неодолимую тягу к непонятному сооружению. Всё сильнее охватывает крачуна желание пролететь сквозь этот громадный ящик за которым, как откуда-то ведает крачун, откроется другой мир и призывно зовущая синева нового неба, под которым не гнетёт душу необъяснимый страх.

Крачун не думает, он послушен желаниям, идущим в его сознание от Высшего Разума. Не раз уже, послушный этим желаниям, спешил он на зов самки в период любви, не думая о тяжком бремени, которое берёт на себя самец, выкармливая беспомощных птенцов. И в этот раз подчиняется орел змееяд могучему зову подсознания и над таинственным ящиком складывает крылья и бесшумно, стремительно падает из поднебесья, а, перед самой землёй, круто меняет направление падения и, как меткая стрела из сильного лука, стремительно исчезает в треугольном проеме двери, чтобы, промелькнув сквозь ковчег, взмыть в бездонную синеву нового неба, откуда увидит крачун, как изменилось всё на земле, повернувшись наоборот. Но небо... небо такое же, бездонное, и крылья крачуна не утратили силу, а тело легкости и стремительности. И небольшое усилие вновь возносит птицу к такому же яркому солнцу, как то, которое светило по ту сторону ковчега.

Но нет под новым небом прежнего гнетущего страха в душе крачуна от приближения неизвестной смертельной опасности ибо

"Ты дал ему, чего желало сердце его" (Пс.20:3).

А страх остался по ту сторону громадного ящика, который крачун преодолел не зная, не думая: зачем? Так надо, сказала ему интуиция — сигнал Высшего Разума.





Глава 16. ПРАЗДНИК


"И веселись в праздник твой"
Вт.16:14 от Иафиры



Отсюда, с высокого берега реки, посёлок строителей — как на ладони! Из двух десятков разноцветных шатров, четыре принадлежат семье Ноя. Самый нарядный, белый, — мой! И Иафета. Став его женой, соединила я своё имя с именем мужа. Такова традиция землян. Теперь зовут меня не Ирой, а почтенной Иафирой. А всё понимающий толстячек Юнт сказал мне на ушко:

— Счастье твое, коза—егоза в Ифте. Если, с его именем прихватишь от него и частицу его большой любви — не будет на свете бабы тебя счастливее!
А как прихватить мне частицу его любви, если нет радости от того, что я Иафира? Этого хотел мой папка, которого я безмерно уважаю. А Ифт... Наверное, был бы он симпатичнее, если бы, при мне не покрывался от смущения пятнами, будто бы я — сенная лихорадка, и не заикался так мучительно, перед тем, как сказать глупость.

Какие разные сыновья Ноя! Как не похож, неуклюжий, флегматичный, спокойный силач Сим на стройного, безрассудно храброго, весёлого забияку — сангвиника Хама! А младший из них, мечтательный меланхолик Иафет, вообще, на отличку. И не только от братьев, а всех парней! Ему б родиться не парнем, а красной девицей! Странно, что мой папка в Ифте души не чает, а Сима и Хама в упор не замечает.

В характере Хама и папы много общего. Не потому ли мне Хам больше всех парней нравится? Да и Хам, когда я повзрослела, так на меня посматривал, — в краску загонял! А я и сама старалась Хаму нравиться! Все прелести демонстрировала: и фигурку стройную с бёдрышками тугими и полными, и глазки, голубые, как небо, и золотую копну пышных волос! А он!? Женился на какой-то чёрненькой замухрышке Таре! И теперь эта Хамтарашка замухрашка, глупая, как овца, моя род—ствен—ни—ца!? Кошмар какой-то!
Хорошо, что Сим женился на подружке моего детства — Оне, — дочке Юнта — эффектной блондинке. На мой дамский взгляд, лишком Она—Симона широкозада, но мужикам, такие дамы — в самый цимес! И мудрый жизнелюб Юнт говорил: "Если мужчина увидел новую дамскую причёску, то, либо он импотент, либо дама крокодил!" А Сим молчун молчуном, а про Оньку сказал лучше всех поэтов: "Глаза у неё голубые—голубые, а остальное — по—опа!". И руками развёл.
И как хорошо, что я и Онька родственницы: интересы у нас общие, есть мне с кем посекретничать. Скушно стало на стройке — парней осталось всего ничего.

Под разными предлогами почти все в посёлок слиняли. Со всей семьёй остался только Ной. И жена тут и сыновья, и снохи. Только Ламех, да тысячелетний Муфасал сидят дома, чтобы не быть обузой. Не спешат они из кирпичного дома с удобствами в шатёр, где из дырок сквозит, где спят не на кроватях, а на шкурах, а удобства, извините, — за кустиком! Ламеху семьсот семьдесят семь. Говорят, — счастливое число! Маленький Ламех у Евы вырос на коленях, а учил его Адам. А уж Муфасал не раз танцевал с озорной и кокетливой Евой — своей прабабкой.

Не все удрали со стройки. С десяток молодых парней остались работать, ожидая прихода каравана родителей, ушедших на уборку урожая. Но большинство людей рода Сифа, подстрекаемые священником Доноком, отказались строить Ковчег, считая эту работу не богоугодной. Мой папа хотел привезти "ковчег Еноха", в посёлок, собрать людей на площади и объяснить всем возможность и необходимость спасения жизни на земле. Но командор, опасаясь провокаций фанатиков, подогреваемых Доноком, запретил выступать при большом собрании людей. Наших сторонников мало, они запуганы, не решительны и при большинстве в толпе религиозных фанатиков с их звериной тупой активностью, такое собрание, при подстрекательстве Донока, может закончиться кровавым конфликтом и сожжением ковчегов, и малого, и большого!
Командор рассчитывал на то, что гоферовая роща от посёлка не близко и если мы не будем в посёлке мозолить глаза фанатикам и обострять отношения с Доноком, то про нас забудут и дадут достроить Большой Ковчег! А начнётся катастрофа — все сами побегут в Смежный мир! А мерзкий попишка Донок — впереди всех!

Но не забыл про нас Донок. И в разгар стройки, когда половина мужиков из посёлка приехали Ковчег строить, понаехали на стройку гости — богомольцы — адепты Донока. Шлёндрая из шатра в шатёр, нашептывали они злобные проповеди Донока в которых проклинались богомерзкий Ковчег и отступники от Бога, которые его строят.

После визитов "гостей", шатров на стройке становилось меньше. Опасаясь не столько Божьей кары, сколько мести жестоких религиозных фанатиков, способных по наущению Донока на любую пакость, люди, беспокоясь за семьи, оставшиеся в посёлке, уходили со стройки. И только благодаря механизации: подъёмникам и электропилам, — сетевой график строительства Ковчега выполняется. Но работать приходится от рассвета до заката.
Дядя Инт обучил меня работать крановщицей на самом высоком кране, который поднимает наверх Ковчега обработанные стволы гоферовых деревьев. Отсюда видна вся стройка и окрестности. Намедни вечерком смотрю я с крана: вот они, голубчики! — приближаются к переправе "гости" от Донока. Через рупор, зову деверя — Хама.

Знала я, что простоватому силачу Симу эти гости своими проповедями мозги запудрят, а деликатного супруга моего локотком в сторонку отодвинут. Но диспут с ловким и дерзким Хамом ничего доброго им не сулит, а мне обещает интересное зрелище. И устраиваюсь я поудобнее, чтобы с крана комментировать корриду через рупор.

Зная, что я любуюсь им, стройный красавец Хам, не спеша шагает к переправе. Прекрасен Хам волнующе чувственной красотой, присущей породистым самцам, во плоти которых соединились грация и сила.

"Не умолчу о членах его, о силе и красивой соразмерности их" (Иов.41:4).

На широких плечах Хама, с нарочитой небрежностью едва держится распахнутый на груди лёгкий льняной хитон. Расширяясь книзу, хитон открывает стройность крепких ног, а на тонкой, как у девушки, талии Хама хитон перехвачен широким поясом, расшитым причудливым узором. Этот нарядный пояс ещё до свадьбы расшила цветными нитями его супруга. Увы, не я, а Хамтара. И на миг я чувствую горькую зависть к этой чёрненькой замарашке Хамтарашке, которая так по—ханжески скромна, что никогда не оценит мужскую красоту Хама.

Подойдя к переправе, Хам останавливается и, как бы, от делать нечего, наблюдает, как гости, подняв одежду над головой, преодолевают быстрое течение холодной горной реки. Пришлые парни ни по росту, ни по комплекции не уступают Хаму. И их двое. Но, зная дурную репутацию Хама, они ведут себя осторожно и выходят из реки подальше от "скучающего" Хама. И оттуда, с безопасного расстояния, парни вежливо его приветствуют.

А Хам не спешит проявлять вежливость. Наблюдая за гостями, не вынимает рук из-за пояса. А когда они оделись, он бесцеремонно окликает: "Э-эй!" — и подзывает их не рукой, а указательным пальцем, что считается оскорбительно. Поэтому гости подходят к Хаму, демонстративно и независимо сунув руки за пояса. Хам громко, рассчитывая на мою аудиторию, приветствует гостей цитатой:
"Не учащай входить в дом друга твоего, чтобы он не наскучил тобою и не возненавидел тебя" (Пр.25:17).
Угрожающе размахивая руками, гости изображают гнев и вдруг, — я и не поняла, как это случилось? — мелькают в воздухе изношенные подошвы их сандалей и один за другим, летят они в речку. Мокрые, разгневанные, набрасываются на Хама и... опять в той же последовательности оказываются там же, но с разбитыми сопатками. После повторного купания, гости, стоя в воде и размазывая по мордасам кровавые сопли, кротко выслушивают ещё одну цитату:

"Гневливый пусть терпит наказание, потому что, если пощадишь его, придётся ещё больше наказывать его" (Пр.19:19).

После этого, поняв, что нет смысла третий раз вылезать из реки на этот берег, гости уныло бредут через речку на тот берег, не снимая мокрые хитоны, которые надуваются в воде смешными пузырями. От такой пловучести парней, будто пузырей, несёт их течение на глубину! Ой, до чего это смешно!! Я хохочу, аплодируя звонком на кране.

Вдруг комедия переходит в фазу трагедии. Оказалось, — парни не умеют плавать! Потеряв опору под ногами, один из них, размахивая руками, как стрекоза крыльями, возвращается на берег, и на четвереньках лезет на обрыв, забыв про товарища, которого течение выносит на середину реки, где он пускает пузыри. И тут Хам, сбросив хитон со смуглого тела, гибкий и стремительный, как пантера, кидается в реку и выуживает оттуда незадачливого проповедника.

Утопленник отделался несколькими большими глотками воды, которую Хам с парнем из него вытряхнули, вместе с содержимым желудка. Услышав мои звонки, к месту событий подходит дежуривший по стройке Орт. Я ожидала, что Орт покажет проповедникам на другой берег и они ещё раз будут форсировать речку. Но он приглашает посланцев Донока в прорабку, даёт им сухую спецодежду, рассказывает про назначение Ковчега и разрешает гостям посетить Зеркальный мир через ковчег Еноха.

Польщенные таким вниманием, гости, поужинав на общей кухне, остались ночевать в шатре, где жили холостые парни. А на следующее утро они, вместе с нашими парнями, вышли на работу! Нашего полку прибыло, а, значит, как говорит Юнт, по "закону сохранения" у Донока на столько же убыло! А Хам утром подошел к парням, протянул им руку и, процитировал:

"Кто хочет иметь друзей, тот и сам должен быть дружелюбным" (Пр.18:25),

и взял парней в свою бригаду, предупредив:

"кто ищет зла, к тому оно и приходит", (Пр.11:27).


* * *


А вчера, после обеда, провели долгожданное испытание Ковчега на проводимость в мир иной. Как только закрепили резонаторы, собрали верхнюю палубу, наш Ковчег заработал!! Переходная камера распахнула вход в Зеркальный мир всем желающим! Каждой душе живой, осмелившейся переступить порог этого удивительного сооружения, отныне открыт свободный вход в Зеркальный мир!

Мудрый мой супруг Ифт, напичканный знаниями от Адама до Анта, оказался абсолютно прав: животные, чуя приближение Потопа, уходят в Смежный мир через Ковчег. И первый же день, который Юнт назвал "День Открытых Дверей", подтвердил это: не опасаясь людей, работающих в Ковчеге, разное зверьё, дикое, осторожное, уверенно, как к себе домой, отправляется в Зеркальный мир!

Пока что Ковчег работает, только как переход. Но, чтобы Ковчег сохранить и при Потопе, из него надо сделать надёжное судно, которому доверят жизни три дорогих для меня человека: Уст, Инт и Ной. Как я им завидую: целый год они вместе будут плавать по волнам Всемирного Потопа, который не каждый же день бывает! Ах, почему я не мужчина! Обязательно бы стала моряком!

На стене прорабки висит картина Инта: громадный, белоснежный ковчег, под всеми парусами, решительно раздвигает форштевнем океанские волны! За кормой ковчега встаёт из-за туманного горизонта солнце и, кажется, что не ветром, а лучами утреннего солнца, наполняются тугие, алые паруса! А на носу ковчега стоит маленький, по сравнению с Ковчегом и океаном, человек. Стоит, в зареве солнца, скрестив руки на груди, и смотрит вперёд через пространство и время. Что он видит там? Будущее человечества!?
Благодаря таланту Инта, каждый видит на этой картине не единоборство громадного Ковчега с безбрежным океаном, а маленького, но великого разумом человека, видящего будущее планеты! И пусть человек такой маленький, но Бог

"славою и честию увенчал его и поставил его над делами рук Твоих; всё покорил под ноги его»!" (Евр.2:7,8).

Потому что человек — не только бог, он творец, как и Творец Всевышний! Человек не всемогущ, но в этом и заключается его величие! Слабый, смертный человек, бросая вызов космическим стихиям, создаёт Ковчег — плод большого труда и разума! И в человеке, стоящем на носу Ковчега, каждый узнаёт моего свёкра — Ноя!

На остальных стенах прорабки висят чертежи, выполненные мною по эскизам Уста. Когда работы на кране нет, я — чертёжница. А названия у чертежей — с ума сойти и не вернуться! На одной стенке: "Судовой набор Ковчега", "Крепления обшивки на шпангоутах", "Пиллерсы трюма и второй палубы", "флор, кницы, бимсы..." На другой стенке: "рангоут, фок, грот, бизань, гик, гафель, бугшприт..." А такелаж! Штаги, фалы, ванты, шкоты... И вершина очарования — паруса! Почему же я не мужчина?! Почему мой удел — готовить еду, рожать детей? Хорошо, хотя бы то, что мой благоверный не требует от меня ни того, ни другого. Все мы, строители, живём одной семьёй так, как сказано в Книге Книг о людях будущего:
"никто ничего из имения своего не называл своим, но всё у них было общее" (Деян.4:32).
Едим мы в общей столовой и каждый ест то, что хочет и сколько хочет! Только надо заранее сообщать о вкусах и аппетите моей свекровушке, которая командует дежурной кухонной бригадой. И рабочая одежда и инструмент — всё у нас общее. И
"Не было между ними никого нуждающегося; и каждому давалось, в чём кто имел нужду" (Деян.4:34,35).


* * *


Вчера, когда открылся вход в мир иной, все, ошалев от радости, зашастали туда—сюда и оттуда! До работы ли тут? И Совет решил в честь такого события устроить сегодня весёлый праздник в Смежном мире. А утро сегодня выдалось, как по заказу, погожее, ясное, причём, сразу в двух мирах! Все строители, захватив вино и еду, отправились на пикник в Зеркальный мир, вход в который будет открыт, пока команда Ковчега, уходя в плавание, не закроет двери за собою. А группа молодёжи, во главе с моим папкой, с утра решила посетить таинственный храм на холме.

У Ковчега осталась на дежурстве вооруженная охрана из бригады Ноя. А командор и мой супруг Ифт решили всё утро посвятить ловле рыбы удочкой на живописном речном плёсе. Конечно же, очень мне хотелось вместе со всеми пойти на весёлый пикник в Зеркальный мир, где будет вся молодёжь, но, пожалев робкого Ифта, согласилась я пойти на скучную рыбалку, правда, заручившись обещанием Ифта, что после обеда до глубокой ночи мы будем плясать на пикнике.

И только здесь, на берегу этого сонного плёса, я поняла, какую огромную жертву я принесла моему супругу! Не создана я для такого продолжительного безмолвного общения с дюжиной полудохлых червяков и двумя молчащими, как рыбы, мужчинами, из которых один старик, а другой — собственный муж. И сколько же времени Ифт будет пялиться на этот дурацкий поплавок, а не на меня — самую красивую женщину на планете? И как же я переживаю это, до сих пор не закатив скандал супругу!? Стесняюсь Анта...
Сидеть молча тогда, когда мои друзья и подруги веселятся в Зеркальном мире! Или поднимаются на холм к таинственному храму, увенчанному головой с фасеточными глазами... Когда могла бы и я хохотать и хохотать от того, что я молодая, быстрая, красивая и каждый парень без ума от моего обаяния! А Хам будет там... лучший танцор и заводила во всех весёлых играх и танцах! Какой бы мы были красивой парой, если бы Хам не женился на букашке Хамтарашке! Из-за обиды я и согласилась стать женой Иафета... Назло. А кому — назло?

Наэлектризовав себя мыслями о том, что я, хотя красивая и умная, а такая несчастная, достигнув от таких мыслей потенциала шаровой молнии, я, так же зловеще бесшумно, со слезами на глазах, оставляю на берегу противную удочку, которая всё утро цеплялась за траву и мои волосы, а не за рыбу. Потом дарую свободу холодным, скользким червякам, вытряхнув их в траву и, в гордом одиночестве, поднимаюсь на высокий берег реки, откуда открывается вид на Ковчег и ущелье.

Созерцая пейзаж, успокаиваюсь и уже умиротворенно смотрю, как высоко в голубизне неба величаво парит крачун. Закончив неторопливо круг в лазури неба, крачун внезапно, как камень, падает стремительно вниз, исчезнув в чёрном проеме распахнутой двери Ковчега. И опять мне становится горько от того, что я не могу тут же рассказать и обсудить увиденное, а заодно разрешить все вопросы, накопившиеся на кончике мучительно бездействующего язычка. Всхлипнув от горечи своего одиночества, я прихожу к мысли о необходимости срочного внутрисемейного скандальчика. Как говорит дядя Юнт: "настоящая женщина всегда готова создать из чего угодно и салат, и скандал".

Но тут я слышу голос командора:

— Всё! Нет клёва и сегодня не будет. Сколько мы наловили? Не много, но на уху — вполне! Ифт! Готовь костерок! Иафира! Где ты, егоза—стрекоза? Поди—ко настрадалась с нами, молчунами? Ничего, вот, сейчас-то мы наговоримся всласть!...





Глава 17. ИНТУИЦИЯ



"А соединяющийся с Господом есть один дух с Господом"

1Кор.6:17; От Иафета


И на рассвете клевало — так себе, а когда солнце встало, клёв вовсе прекратился. Но, разве, так уж важен клёв тому, кто пришел к речной заводи посидеть в компании с самим собой? Рокот далёкого речного переката подчеркивает сонную тишину плёса, нарушаемую загадочными бульканиями, тихими всплесками, неугомонным стрекотанием кузнечиков на берегу. Иногда любопытные стрекозы, грациозно изгибая тоненькие изумрудные тельца, цепляются лохматыми лапками за кончик удочки или пытаются присесть на поплавок, но, тут же, испуганно взлетают и, заполошно трепеща прозрачными крылышками, зависают над удочкой, изумлённо таращась многогранными полусферами загадочных агатовых глазищ на примитивную рыбацкую снасть. И на меня... интересно, а как выгляжу я сразу из сорока точек зрения?

А по—утреннему низкое, не жаркое солнце, отраженное рябью плёса, разбрызгивается мелькающими бликами на обрыве противоположного берега. И, будто бы эти, мимолётные блики, скользят в приятном бездумии эфемерные мысли о чём-то важном, но не понятном. Дивные грёзы, как сновидения, забываются тут же, потому, что это только тени удивительных мыслей из духа человеческого, мимолётно проскользнувшие по поверхности души.

Почему над водой думается легко и приятно? Не потому ли, что вода создаёт "белый шум"? То пугающе громкий, как яростный рёв порогов и водопадов, то едва слышный, ласково струящийся, как вкрадчивый шепоток речного плёса. Белый шум не состоит из упорядоченных ритмов, его не описать словами, или математической формулой. В белом шуме нет логики или последовательности. От белого шума рождаются белые мысли: понимание сущего и музыка неземных сфер...

Как несчастны те, кому скучно сидеть в одиночестве на берегу реки, прислушиваясь к ласковому шепоту воды! Не знакомо им счастье проникновения в самого себя для интимного соприкосновения души и духа человеческого, которые в обычных условиях

"разделённых преградой, сквозь которую не проникнет и меч обоюдоострый" (Евр.4:12).

Так говорится о близости и разделённости души и духа в Книге Книг. А не исчезает ли, утончаясь от белого шума воды, эта преграда, как грань между смежным миром исчезает от неслышных ухом резонансных колебаний создаваемых гофером? И, при исчезновении преграды меж душой и духом, душа человека соприкасается с духовным миром его! С духом своим, который в Духе Божьем!!

"А соединяющийся с Господом есть один дух с Господом" (1Кор.6:17)!!!

Нища, суетна, зашорена душа человека. Она познает ничтожную часть информации, в которой барахтается человек, а едва успев познать что-то, тут же, это забывает! Забывает не только сны и мысли, непрерывно роящиеся в голове, но и то, что каждый человек специально учил и запоминал, думая, что в этих знаниях смысл жизни!

Усыпив ненасытную душу, которая без разбора жадно хватает впечатления, чтобы тут же потерять их, белый шум даёт возможность заглянуть в святая святых: в сокровищницу духа, хранящую не только то, что побывало в душе человеческой, но и то, что проскользнуло мимо её внимания в суете повседневных заморочек, ибо

"кто из человеков знает, что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нём?" (1Кор.2:11).

И в минуты проникновенного слияния с природой, тихого, неспешного растворения души в белом шуме, человек воспринимает мир на духовном уровне, проникаясь очарованием дивных грёз и интуитивных озарений. Когда-нибудь, духовно совершенное человечество создаст религию, которая станет основой всех правил поведения и законов человечества. А жизненно необходимой частью этой религии станет контакт души и духа с Духом Божиим. Тогда настанет эра слияния человека с Богом, как духовного, так и душевного. То, что было доступно на Фаэро только избранным.

"Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святого Духа, Которого имеете вы от Бога, и вы не свои? А соединяющийся с Господом есть один дух с Господом" (1Кор.6:17,19).

"Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине" (Ин.4:24).

"Бог есть дух". С маленькой буквы дух! Бог — это дух человеческий! А человек, если дух его в Духе Божием, — бог! Не это ли главная идея религии, о которой говорится в Книге Книг? А что у попа Донока? Какая у него идея? Помойка с нафталином. Натаскал, мошенник, в своё капище фетиши и размалёванные доски и уверяет, что если доску с изображением неулыбчиво угрюмой физиономии полизать, а попу овцу отдать, то тут уж, безо всякой оговорки, поможет вам это получше касторки! А, ведь, сказано же в Книге Книг:

"Не делай себе кумира и никакого изображения... не поклоняйся им и не служи им, ибо Я Господь, Бог твой" (Исх.20:4).

Не может быть в этом гнусном капище Бога, потому что

"Бог, сотворивший мир и всё, что в нем, Он, будучи Господом неба и земли, НЕ В РУКОТВОРЕННЫХ ХРАМАХ ЖИВЁТ и не требует служения рук человеческих. Он произвёл весь род человеческий, дабы они искали Бога не ощутят ли Его, и не найдут ли, хотя ОН НЕ ДАЛЕКО ОТ КАЖДОГО ИЗ НАС" (Деян.17:24—27).

И каждый человек,

" кто сохраняет заповеди Его, тот пребывает в Нем, и Он в том. А что Он пребывает в нас, узнаем по духу, который Он дал нам" (1Ин.3:24).

"Что мы пребываем в Нем, а Он в нас, узнаем из того, что Он дал нам от Духа Своего" (1Ин.4:13).

"А соединяющийся с Господом есть один дух с Господом" (1Кор.6:17)!!

А посему, какая нелепость: имея Бога в себе, идти в рукотворённую церковь, (единственное место, где Бога нет!), и там, сыну Божьему, униженно лизать попа, в душе которого, по его поповскому скудоумию, Бог и не ночевал! Нет и быть не может у попов никакого представления о Боге! Не спроста же предостерегает Книга Книг:

"Как разбойники предостерегают человека, так сборище священников убивают (веру в Бога и дух человеческий)... и совершают мерзости (сексуальные)" (Ос.6:9).

Предостерегает Книга Книг от доверия бездуховным священникам:

"может ли слепой водить слепого? Не оба ли упадут в яму?" (Лк.6:39).

От сынов Божьих знаю я, что церкви — это рассадники сексуальных извращений! В попы идут самые безнравственные педофилы, гомосексуалисты, и те, кто не хочет работать, а воровать боится. Все они легальные мошенники и сексоты, — сотрудники фискальных органов. Поэтому с брезгливостью говорится о священниках и монахах в Книге Книг:

"И как они не заботились иметь Бога в разуме, то предал их Бог превратному уму — делать непотребства... и мужчины, оставивши естественное употребление женского пола, разжигались похотью друг на друга, мужчины на мужчинах делая срам" (Рим.1:27,28).

Не для попов ли и монахов написано в Книге Книг:

"Не ложись с мужчиною, как с женщиною; это мерзость" (Лев.18:22)?

Не для попов ли и монахов написано пророчество в Книге Книг:

"отступят некоторые от веры, внимая духам обольстителям и учениям бесовским, через лицемерие лжесловесников, сожженных в совести своей, ЗАПРЕЩАЮЩИХ ВСТУПАТЬ В БРАК и употреблять в пищу то, что Бог сотворил" (1Тим.4:1—3).
Хотя бы потому, что

"Пища не приближает нас к Богу: ибо, едим ли мы, ничего не приобретаем; не едим ли, ничего не теряем" (1Кор.8:8).

Бог просит человека только об одном: противостоять поповской лжи, не поклоняться разрисованным доскам, не есть капусту по календарю, не облизывать похотливых попов (не гигиенично!), не жечь свечи, а познакомиться с Ним — Богом! Боговедения просит Он!! И говорит людям через Книгу Книг:

"Не носите больше даров тщетных; курение отвратительно для Меня; новомесячий и суббот, праздничных собраний не могу терпеть" (Ис.1:13).

"Ибо я милости хочу, а не жертвы и БОГОВЕДЕНИЯ более, нежели всесожжений" (Ос.6:6).


* * *


Прошло немало времени. Очнувшись от грёз и размышлений, слышу я, что Командор говорит что-то. После долгой задумчивости, как после глубокого сна, не сразу понимаю я, что мне говорят. Ант перебирает рыбу в алюминиевом ведре, сделанном из корпуса гравиметра. Иафиры на берегу нет, а её удочка и банка от червей валяются в траве.
Сердце моё сжимается от тревоги и раскаяния за то, что так надолго оставил я её без внимания. Но тут я слышу её весёлый голосочек с высокого берега и тёплой волной захлестывает душу радость от того, что я могу слышать и с обожанием смотреть на самую очаровательную женщину. Какое это счастье! Но сколько страха и муки скрывается в этом счастье, которое так непрочно, что нежданно—негаданно может исчезнуть, превратившись в такую муку, о которой и подумать страшно. Рассудком понимаю, насколько скучен я любой женщине, тем более — Иафире: умной и чувственной. Сколько сил нужно ей, чтобы скрывать это от всех, даже от меня. Как тяготится она мною и как сияют её голубые, как небо, глазищи, когда она кокетничает с Хамом! До чего же мучительна и

"люта, как преисподняя, ревность" (Пес.8:6).

И каким блаженством и страхом наполнены те минуты, когда мы одни, совсем одни в своем нарядном шатре. Как желанна она и... как боюсь я её! Как мучительно молчание, когда, оглушенный обожанием, я не могу сообразить, что же я должен ей сказать? Под пристальным взглядом её чуть раскосых голубых глаз с чётко прицельными точками зрачков, пробивающими душу насквозь, язык мой мучительно костенеет, а голова наполняется грохотом пустоты. Боже! Какой идиот отражается в её глазах, когда они устремлены на меня!

А пришельцы охотно и с интересом общаются со мной на равных. И мне приятно разговаривать с умными собеседниками, узнавая от них новое и интересное! Когда беседуешь с мудрым, — понимаешь, что ты и сам умён! И, самое удивительное, — обнаруживаешь, что и мудрому человеку интересно с тобой! Командор мудр. Он не только умеет внимательно слушать, но и дополняет речь собеседника ремарками и тут же, всё тобой сказанное, даже глупость, становится умным или, хотя бы, оригинальным!


* * *


Позавтракав ухой в тени под деревом, Иафира, воспрянув духом, застрекотала:

— А я там, с берега, крачуна видела. Ка—ак он прямо с неба — вж—жик! — в Ковчег! А говорят, — самая осторожная птица! И самая умная! Объясните женщине, которая тоже хочет стать умной: почему осторожный крачун не забоялся Ковчега? Откуда знает он, что ему туда надо!?

Обычно командор не разговаривает с женщинами на серьёзные темы, а остроумно отшучивается, говоря им что-нибудь забавное и приятное. Но, увидев, что и я заинтересовался этим, Ант заговорил об интуиции всерьёз.

— Боятся этой темы учёные биологи и попы. Первые говорят, что нет интуиции и тема эта псевдонаучна, а вторые, толдычат про волю Божью. Так попы и атеисты обрели трогательное единодушие в признании отсутствия интуиции! Были на Фаэро учёные, которые называли себя материалистами. Считали они, что "братья наши меньшие" глупее нас. И ошибались. Богу не нужен мир глупых созданий. Мозг человека ничем не превосходит мозг животных. Ни по объёму, ни по содержанию.

На то пошло, мы, люди, ничуть не умнее животных. Мы, даже, не понимаем, что животные нас не глупее, только думают не так, как мы, а иначе! Их интеллект не материально вещевой, как у людей, а духовный! К примеру, Каин, после долгих размышлений, построил город Енох вблизи реки, не обратив внимание на то, что на этом берегу нет ни одного муравейника. И как же все муравьи хохотали над глупыми людьми! Ведь не прошло и десятка лет и город Енох смыло наводнением. Муравьи знали, что будет так, а люди — нет.

Беда домашних животных в том, что из-за своего благородства, не понимают они низость поведения людей по отношению к ним. А поэтому

"вся тварь совокупно стенает и мучится доныне" (Рим.8:21),

рассчитывая на помощь человека, который даст возможность и животным возрастать к Богу.

"Ибо тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих" (Рим.8:19).

Ожидает, не понимая, что большинство людей — скоты менее интеллектуальные, чем они, животные. А, быть может, потому,

"что тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего её" (Рим.8:20)?

Материалисты считали, что поведение животных только внешне разумно, а в самом деле, это инстинкты поведенческих программ, приобретенных неизвестно как, когда и зачем. Поставив столь удивительным умозаключением всех оппонентов в тупик, а заодно и себя загнав туда же, материалисты стали беспомощно барахтаться в своей заболтанной болтушке, которую размазывали по страницам огромных псевдонаучных книг, сводя разум животных к рефлексам условным и безусловным, к дрессировке и инстинктам.

В тупике материализма не было и не могло быть объяснения механизма появления сложных инстинктов, так как отрицалось вмешательство Бога. И ещё труднее было ответить им на самые простые вопросы: если сейчас у животных нет творческого разума, а есть поведенческая программка, как у заводной игрушки, то почему разум был раньше для обретения инстинктов — этой поведенческой программы? Откуда взялась эта программа? Если рефлекс это привычка, оставшаяся от прошлого разума, то почему разум был раньше? И куда он подевался? На все вопросы материалисты заученно бездумно балаболили: "Так создала мудрая природа"! — сдуру не замечая, что словами "Мудрая Природа" они подменяют слова Мудрый Создатель. Ибо в неодушевлённом предмете может быть информация, заложенная кем-то, но нет собственной мудрости!

В любой науке материализм держится на схоластичном бездоказательном фанатизме: "Верь, что это так и не умствуй!" — вот кредо материализма. Поэтому сторонниками материализма становятся самые безмозглые фанатики. Материализм пытается опереться на логику. Но логика — это просто инструмент, а пользоваться инструментом, например рычагом, нельзя с закрытыми глазами, иначе перевернёшь не мир, а свой сортир. Для применения логики нужна информация. Причём, достоверная. А если её нет? А если над логикой давлеют эмоции? Тогда логика — рычаг, искривленный гневом, страстью, ревностью, восторгом... А при решениях ряда вопросов: любви, чести, долга, — нет количественных критериев и достаточной информации. При решении самых важных жизненных вопросов логика беспомощна и тогда на помощь приходит интуиция:

"Потому что мне через откровение возвещена тайна" (Еф.3:3).

"Тайной", "неосознанными желаниями", "странными мыслями", кажется то, что не поддаётся логике, а то и противоречит ей. Разве может хотя бы одна женщина объяснить, за что она не любит мужчину, который любит её, и, по логике, достоин любви! Вот и говорят люди: "одни мысли из головы, другие — от сердца". Сказано:

"Человеку принадлежат предположения сердца" (Пр.16:1).

Интуиция — это и есть "предположения сердца" — информация без рассуждений и в готовом виде. Она — не душевное, а духовное решение, которое опирается на предчувствие будущего. На Фаэро были люди, пророки, с такой развитой духовностью, что предсказывали будущее весьма отдалённое! И их предсказания не являлись логическими умозаключениями. Скорее — наоборот! Судьба их, как у всех одарённых Богом людей, была трагична. Есть в Книге Книг слова от Бога:

"Я посылаю к вам пророков и мудрых; и вы иных убьёте и распнёте, а иных будете бить" (Мф.23:34).

Пророков камнями насмерть забивали, прежде, чем выслушать успевали! Так уничтожили на Фаэро пророческую наследственность, не оставив ни школы, ни самих пророчеств! Исчез на Фаэро талант вдохновенной интуиции — умения получать информацию из духа.

И коснулось это не только искусства: поэтов, музыкантов, художников, — потерявших контакт с Духом Божиим. Учёные Фаэро, утратив духовные озарения, решали проблемы логикой, или "методом тыка", как слепой котёнок ищет блюдце с молоком. Им помогали компьютеры, которые, так же, вслепую, искали решения перебором вариантов. И планета Фаэро была обречена, ибо планетой стали управлять

"слепые вожди слепых, а если слепой ведёт слепого, то оба упадут в яму" (Мф.15:14).

Судя по тебе, Ифт, у людей Земли с интуицией полный порядок! Не потерять бы людям этот важный дар от Бога. А по умению пользоваться логикой ты не уступаешь своему учителю — Эрту. Не случайно в Книге Книг сказано, что интуиция приходит через разум, через интеллект, ибо

"не духовное прежде, а душевное, потом духовное" (1Кор.15:46).

Но, вот, животным сразу, при рождении, вручается дар интуитивного мышления. Если бы они, как люди, просчитывали варианты ожидаемого, они бы вымерли в первом поколении, как "Буриданов осёл", познавший логику, на свою беду. Ни одно бы животное не стало заводить потомство, которое с точки зрения логики выживания индивида для каждой особи бесполезно, не выгодно и опасно, да ещё и требует усилий и жертв. Интуиция — особенный духовный способ мышления со внезапными озарениями и неосознанным даром понимания сущего и предвидения будущего, ибо

"духовный судит о всём, а о нём судить никто не может" (1Кор.2:15).

Но, в сравнении с животными, недоразвиты люди по интуиции. Потому-то нет у людей взаимопонимания с животными. Ни один орёл змееяд, если бы умел говорить, не смог объяснить людям: почему он так уверенно отправился в Зеркальный мир? А наш расчет переселения животных в смежный мир построен на интуиции в мышлении животных. Особенно в последние дни перед катастрофой, когда даже самые бестолковые существа почувствуют не в духе, а на шкуре своей смертельную опасность, нависшую над планетой.

Для того, чтобы и люди развивались разносторонне в гармонии с животным миром, понимая животных, нельзя обижать, угнетать, тем более, уничтожать соседей по планете, наших братьев меньших за то, что свои проблемы они решают не логикой, а интуицией. Мы, люди, за всё и за всех в ответе! Сказано людям в Книге Книг не только:

"владычествуйте над рыбами морскими и над зверями, и над птицами небесными, и над всяким скотом, и над всяким животным, пресмыкающимся по земле" (Быт.1:28).

Но ещё и:

"Ибо всякое естество зверей и птиц, пресмыкающихся и морских животных укрощается и укрощено естеством человеческим" (Иак.3:7).

А как укрощено, если человек глупее животного? Жестокостью, силой оружия, страхом. Известно, что не каждый человек по духовным качествам своим заслуживает Царство Божье, зато каждая "тварь" родилась удостоенной этого! Должны мы понять, что человек не лучше животного, а человечество и животный мир, — это одно целое! — единый, зависимый друг от друга, комплекс жизни на планете.

"Ибо тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих... и сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих" (Рим.8:19,21).

И тут у меня появляется идея улучшения мира:

— Командор! А если поставить пикеты и не пускать через Ковчег вредных животных, змей ядовитых? Если мы — боги, — не пора ли помочь Богу обустраивать этот мир!?

— А это — ни в коем случае! — решительно возражает Ант. — Несколько сотен лет назад на Фаэро было совершено страшное преступление. Развиваясь техногенно, люди Фаэро изобрели подводное оружие эффективного уничтожения. Чтобы его опробовать, люди Фаэро стали уничтожать "мерзких тварей", населявших океанские глубины. "Чтобы океан был чище, а рыбы больше", сказали профессиональные убийцы — военные, которых я бы уничтожал на земле и под водой любым эффективным оружием сразу, как только они одевают свою военную форму, гордо выделяя себя в клан убийц.

И только через сто лет люди Фаэро узнали, что уничтожили параллельную цивилизацию, которая развивалась не техногенно, а духовно. Уничтожили мир с высочайшим интеллектом, духовная культура которого была на порядок выше нашей, душевной техногенной культуры. Увы, поздно узнали люди, чего они лишились, какие интеллектуальные сокровища уничтожили! А наши цивилизации были созданы друг для друга, чтобы взаимно дополнять и совершенствовать интеллекты, гармонично сочетая интуицию подводных людей с техногенной цивилизацией сухопутных.

Подводные люди были интуитивно развиты настолько, что предвидели варианты не только своего, но и нашего будущего на общей планете Фаэро. И пока мы, преодолевая чудовищные расстояния, искали разум на других планетах, подводные люди, в продолжении нескольких столетий искали контакт с нами, но, как только их парламентеры поднимались на поверхность, сухопутные люди убивали их за то, что их внешний вид не соответствовал нашим вкусам, хотя их вид биологически был более целесообразен, чем наш и, наверное, в нас видели они выродков не только интеллектуальных, но и физических.

Незадолго до гибели планеты Фаэро океанологи заинтересовались расшифровкой настойчиво одинаковых фонограмм подводных людей столетней давности. Одна из копий оказалась на Корабле. Спустя много лет, живя уже здесь, на Земле, Эрт сел за её расшифровку на компьютере и мы узнали, что вместе с "мерзкими тварями" тогда люди уничтожили самую необходимую часть своего интеллекта, то есть, — самих себя и своё будущее! Щелчки и свист, которые издавали подводные люди, были языком столь богатым и образным, что мы, обладатели своего примитивного языка, долго не могли понять его красоту и целесообразность. А так как понятия об окружающем мире у нас были слишком различны, то до сих пор не всё удалось понять из их предсказаний и сообщений о смежных пространствах. Кроме того, на Корабле было далеко не всё из того, что подводные люди пытались передать нам о том, к чему приведёт изобретение УМ, которое очень беспокоило подводных людей.

Убийство подводных людей, это только одно из преступлений цивилизации Фаэро, которое аукнулось уничтожением своей планеты. С самого начала истории, провозгласив себя "венцом творения Бога", люди Фаэро увлеклись совершенствованием природы под разбойничьим лозунгом какого-то дебила: "Не ждать милости от природы, а взять их — вот наша задача!" И всю историю Фаэро люди трудолюбиво преобразовывали природу. Спохватились и остановились люди тогда, когда остались среди холмов из розовой глины на которых живописно расположились прекрасные растения и животные... из синтетики. Им не был нужен ни корм, ни уход. Так мы покорили природу. После этого мы стали не нужны Богу и Он уничтожил Фаэро. Дезинфицировал мироздание от преобразователей...

Да, Ифт, мы — боги. Если не всемогущие, то, всё—таки, могущественные. Способны свой дом поджечь. На то ума хватает. В легко ранимой, хрустальной лавке мироздания, мы младенцы, которым подарена не бьющаяся игрушка — молоток. И мы, последние люди Фаэро, должны правильно направить развитие цивилизации на Земле, научить людей уму разуму, рассказав им про свои ошибки, и, пока люди сами не научатся различать добро и зло, помогать им,

"прежде нежели этот младенец будет отвергать худое и избирать доброе" (Ис.7:16).

Но это дело будущего. Сейчас наша задача спасти жизнь на земле, не повредив ей, оставив её такой, какая была. А для этого доверимся интуиции животных, которая мудрее человеческой. И пусть интуиция осуществит мудрый наказ из Книги Книг:
Введи также в ковчег из всякого скота, и из всех гадов, и из всех животных, и от всякой плоти по паре, чтобы они остались с тобою в живых; мужеского пола и женского пусть они будут. Из всех птиц по роду их, и из всех скотов по роду их, и из всех пресмыкающихся по земле по роду их, из всех ПО ПАРЕ ПОЙДУТ К ТЕБЕ, чтобы остались в живых с тобою, мужеского пола и женского" (Быт.6:19,20).

Сами пойдут К ТЕБЕ! Нельзя никого бросать на произвол судьбы, а, тем более, уничтожать. И всё по Книге Книг соответствует нашим приготовлениям...





Глава 18. АГОНИЯ



И увидел Господь Бог, что велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время.

Быт. 6:5; от Донока



С Божьей помощью, на моей стороне правда — и всем уже ясно, что пришельцы не сыны Божии, а сыны дьявола! Сиречь лжесловесники, заявляющие, что оне — боги!! Тридцать лет терпел сие кощунство Вседержитель, но настал конец и Его долготерпению: пришла, вслед за пришельцами, и другое дьявольское порождение — Луна, — враг всему живущему! И то блудодейство, коим смущали людей пришельцы: Книга Книг, коя, по их словам, от Бога, и кирпичные дома с удобствами — всё обратится в прах и тлен. И падёт сие греховище на головы пришельцев и их прихвостней!

Считают пришельцы меня полудурком, если и видящим, то ничего не понимающим. А я давно наблюдаю, как подбирается Луна к земле, аки осторожная волчица к овечьему загону, то приблизится, принюхиваясь, то испуганно шарахнется прочь, но всё наглее близится. Когда-то — крохотная звёздочка, превратилась ныне в страшный полукруг, пугающий не токмо людей, но животных. Аки злой рок, неотвратно близится Луна, становясь и крупней, и ужасней. И рябое полукружие её зловеще ухмыляется, всё увереннее, всё угрознее, аки пасть дьявольская!
Канули в благословенное прошлое дочерна тёмные ночи, созданные Богом для безстеснительной любви молодых и спокойного отдыха стариков. И после вечера, когда солнце уходило за Круг земной, ночь укрывала всю землю своим чёрным бархатным покрывалом, прошитом тонкими голубыми нитями ласково мерцающих звёзд. А ныне — что?? После захода солнца, уверенно вздымается на небосвод, бесцеремонно выдворяя с небес робкие звёздочки, безмолвно регочущее рябое чудище — лунное рыло, кое напоминает: "Бог шельму метит".

И не токмо вижу, а всем нутром чую я сей зловещий беззвучный хохот Луны над ничтожеством человеческим. И сводит сей злобный хохот людей с ума, переполняя страхом от молчаливого демонического ржания исчадия ночи. Сей хохот над страхом людей, боящихся ныне поднимать глаза к небу, дабы ненароком не увидеть злорадство дьявола, ощерившего светящуюся пасть. И вся долина Сеннаар освещена по ночам колдовским мертвенно синим светом — любимым светом мертвецов, от коего покойники, разбуженные сим полунощным светом, покидают могилы и, тоскуя по жизни, бродят голубыми призраками подле людских жилищ, заглядывая в постели к молодым женщинам.

И не токмо покойники, но и звери ночные вплотную подходят к людским жилищам, аки ища заступничества от Луны. И вздрагивают по ночам робкие женщины и малые дети от рыдающего истерического хохота пятнистых гиен и смертная тоска сжимает сердца сильных мужчин от лютого душераздирающего воя волчьих стай. А, быть может, в обличии гиен и волков, вздымают упыри оскаленные морды к мертвенно синему свету и поют оне заунывные песни, в хороводах мертвецов под призрачно лунным светом?
И хотя никого из людей не трогают хищные звери, но затих в предчувствии беды некогда шумный, полный музыки и песен наш славный город Енох, основанный ещё Каином. И не слышно, даже в полдень, звонких детских голосов и серебристых колокольчиков женского смеха.

Каждый вечер, аки прежде, возжигаю я священный огонь на жертвеннике, свершая ритуал жертвоприношения. Аки прежде, благоухающий горелым мясом, возносится к небу жертвенный дым. Но отвернулся Бог от людей, разгневанный за то, что стали оне слушать непотребную ересь, принесённую на землю пришельцами от дьявола.

А Луна приближается неотвратимо. От ужаса содрогается издавно непоколебимая твердь земная. И люди, оставляя богопротивные кирпичные дома, переселяются в благословенные Богом шатры из козьих шкур, опасаясь гнева Божьего за то, что прельстились оне жилищами дьявольскими, где есть непотребные удобства для срама, но нет безопасности при землетрясениях.
Когда холмы долины Сеннаар, недвижность коих стала нарицательной, стали вздрагивать, люди, потеряв уверенность в незыблемости мира Божьего, потеряли уверенность в дне завтрашнем. Всё сущее стало зыбко, непостоянно, а посему ужасно. Всё чаще люди обращаются к Богу через меня — верного слуги Божьего. И, убеждаясь в правоте моих слов, благопоспешают к Богу с богатыми жертвами.

Но не все оне прозрели, но многие, зараженные ересью, продолжают работать на строительстве богомерзкого Ковчега, для спасения нечестивых пришельцев. И нечестивец Ной, продавший душу дьяволу и сыны его и ещё кое-кто... сии еретики вредословно рекут о том, что путь к спасению всего живого лежит не через жертвоприношения и молитвы, а через Ковчег! Большого труда стоит мне убеждать людей в том, что путь через Ковчег — путь в мир дьявольский! Ибо Един Бог, а посему и един мир, созданный Им. Но невозможно в сем убедить тех, кои уверены, будто бы проходили сквозь Ковчег и видели другой мир, где текут чистые реки, растёт густая трава, сияют и солнце и звёзды, но нет луны и землетрясений.

Сии нечестивцы, обольщенные видением сил дьявольских, стараются и других людей отвратить от меня, а, значит, от Бога. Вчера вечером сии нечестивцы на площади, подняв смуту, стали вредословить, соблазняя людей идти спасаться через Ковчег. И мне, дабы, во славу Божью, спасти праведных от совращения нечестивцами, отделив овнов от козлищ, пришлось, с Божьей помощью, убить всех сиих нечестивцев. Слава Богу, предвидя сие вредословие, я тайно подготовил хорошо вооруженный отряд, преданный Божьему делу. Сам Господь Бог надоумил меня и моих помощников подготовиться к этой великой ночи. По сигналу: "С нами Бог!" — напали мы на спящих нечестивцев, покарав их всех во славу Божию.

Убив сиих нечестивцев я и мои прихожане свершили угодное Богу дело: спасли людей от козней дьявольских. В первую очередь зарезали мы самых неизвинительных еретиков — родителей Ноя — Муфасала и Ламеха, кои затеяли сие собрание, дабы уговорить людей идти к Ковчегу. В доме Ноя нашел я и уничтожил пакет с дьявольским порошком, который подсыпал Ной в вино, чтобы опаивать людей безбожным зельем. Но не нашел я в доме Ноя листы папируса на кои он и семья его переписали богомерзкие буковки из дьявольской книги пришельцев. Видать, очень дорожил Ной сими колдовскими листами папируса, раз взял их с собой, бросив престарелых родителей. Всё имущество уничтоженных еретиков раздал я тем, кто больше убил нечестивцев.

К исходу ночи добрались мы и до дьявольского логова — Дома пришельцев. Там свершили богоугодное дело к вящей славе Господней, уничтожив жен и детей сынов дьявола. И больших, и маленьких, и мальчиков, и девочек, и женщин. Дабы разумно использовать милость Божью, женщин и девочек, разрешил я насиловать их святым воинам, а токмо потом уничтожал их неспешно, чтобы успели оне ещё на земле понять, что ждёт их в преисподней. А чтобы никто не осквернился, прельстившись богомерзкими вещами, приказал я сжечь всё, священным огнём, принесённым с жертвенника. Сжечь и то имущество, которое было собрано, чтобы утром ехать к Ковчегу. Задержись мы на день с сим делом Божьим — опоздали бы! Хвала Господу, — вовремя Он надоумил меня!

А какую божественную радость испытал я тогда, когда нашел и швырнул в священный огонь Книгу Книг, привезенную на землю пришельцами! Ту богомерзкую Книгу, которая осквернила землю, благословенную Богом! Книгу, в которой все буквочки написаны не рукой, а дьявольской машиной, буквочки, содержащие дьявольский язык на котором говорят пришельцы и уже стали говорить некоторые отступники от Бога: Ной и сыновья его, особенно — Иафет.

Остаток дня провели мы в трудах скорбных, но безрезультатных, пытаясь уничтожить Корабль пришельцев. Ни камни, ни железо не оставляли царапин, даже священный огонь не причинил ему вреда. Вовнутрь Корабля попасть было невозможно: никто не знал, как открыть дверь.
Но сегодня Господь снова помог нам. Когда я собрал большой отряд мужчин, чтобы идти на стройку и сжечь там дьявольское сооружение — Ковчег, — показалась группа путников, идущих по долине к городу. Это со стройки возвращались люди, чтобы помочь своим семьям ехать к Ковчегу. Среди людей, хвала Господу! — были пришельцы: Ант, Юнт, Эрт и Орт. Спрятав под одеждой оружие, мы ждали, а когда те подошли вплотную — окружили безоружных. Пока они столпились подобно овцам, я громко проклял пришельцев и тех, кто им будет помогать.

Слава Богу, земные парни, хотя и были зараженные ересью, но не сопротивлялись, испугавшись моих проклятий. А, вот, с сынами дьявола пришлось повозиться, хотя мудрый Господь и состарил их плоть за тридцать лет так, будто бы прожили они триста. Несмотря на видимую старость, защищались пришельцы отчаянно. Даже, без оружия! А сын дьявола Эрт, завладев мечём, хотя был ранен, но, разъяренный, поразил пятерых самых верных мне воинов, пытаясь добраться до меня. Но я сразил его камнем из пращи, попав в его рыжую голову. Хотя и не насмерть поразил Эрта, но успели его связать.

После того, как люди, пришедшие со стройки, покаялись во всём содеянном, даровал я им жизнь. От израненных связанных пришельцев я потребовал, чтобы сказали они, как открывается Корабль. Когда же отказались они, я приказал подтащить к жертвеннику самого толстого сына дьявола Юнта, насмехавшегося надо мной. И хотя сей толстяк извивался, как червяк, я перерезал нечестивцу яремную жилу и, выпустив из него кровь, обильно окропил ею подножие жертвенника.

Когда же на повторно реченное мною слово получил я оскорбительный ответ сынов дьявольских — приказал я доставить к жертвеннику Орта. Знал я, что Орт изо всех сынов дьявола самый тихий и добрый, а, значит, самый слабый и трусливый. А сейчас, с вытекшим глазом, связанный по рукам и ногам, выглядел Орт зело жалко и был я уверен, что легко добьюсь от него покорности. И дабы сын дьявола унижен был публично, а все люди убедились, что Орт не бог, ибо Господь дал мне власть над ним, для постыжения пришельцев, приказал я поставить Орта на колени предо мной.

Но сия дылда стоеросовая, выпрямившись во весь рост, без малого в пять локтей, неожиданно повалился назад, аки в обморок, на руки конвоя. А поелику сие дурачьё подхватили его на руки, то сей сын дьявола взлягнув длинной ногой столь сильно ударил меня по чреву, что повалился я ниц, потеряв сознание. А как токмо с Божьей помощью пришел в себя я, то не мог ни слова сказать от неистовой боли во чреве, и жестом показал воинам, дабы оне отрезали голову Орту.

И понял я, что сыны дьявола, в отличие от робких людишек, не боятся боли и смерти. Увидев сию неуязвимость пришельцев, раскаялся я, что ошибся, не оставив в живых их детишек, ради которых оне бы на всё согласны были. Да ещё, желая запугать их и причинить им побольше боли, поспешили мои помощники рассказать им об участи их семей и как долго пытали они женщин и детей. Как жалко, что поспешили убить их детей! — за всё отплатил бы я пришельцам, непоспешно мучая и убивая их детей на глазах у них!!

А посему, решил я подождать с казнью оставшихся пришельцев, пока не придумаю для них лютую муку, достойную их упрямства. И чтобы все людишки от ужаса передо мной содрогнулись, узрев в такой муке кару Божию. Да и чрево болело всё сильнее, а посему превозмогало одно желание: полежать скрючившись, пока не отступит боль. Кроме сего, понимал я то, что без пришельцев не открыть дверь в Корабль. А на свободе были ещё Инт и Уст, не считая Ноя с его сыновьями из коих силач Сим и храбрец Хам стоят каждый десятка моих воинов. И что можно ожидать от них, поелику узнают оне о судьбе их дьявольской родни? А неуязвимый Корабль, который летает, изрыгая пламя, — всего опасней.
Посему, страдая от боли, приказал я посадить на цепь в прочный подвал Ноева дома Анта и Эрта и охранять их. В подвале были бочки с вином и мои люди, пользуясь моим отсутствием, выкатили бочки из подвала на площадь. Если бы знал я о сем, — не допустил бы такой глупости!! Ибо воины, по наущению дьявола, стали пробовать сие вино, дабы убедиться, что оно прельстительно, ибо изготовлено с колдовским порошком.

Если б знал я о сем!! Я бы вылил всё вино на землю и повёл людей к Ковчегу, чтобы сжечь его скорее, вместе со всей семьёй Ноя и оставшимися пришельцами! Но после удара Орта, чрево мое пребывает в страданиях, кои скрючили меня в три погибели. И отложил я поход до утра. Ибо и ранее боль посещала чрево, особливо с правого боку, но проходила от молитвы. В сей же раз, после удара, стала боль непереносимой и не уходит, хотя молюсь я неустанно.

Извиваясь ужом в корчах от боли, слышу, — войско мое распробовало вино и восторженная дегустация быстро переходит в разнузданную оргию по поводу Великой победы над кознями дьявола, его сынами и прихвостнями! А боль становится всё неистовей, — она перепиливает чрево, — я не могу сдержать стоны... да что стоны — я криком кричу: Го-осподи!! Спаси-и!!! О-о-о... а-а-а... кричу, как рожающая женщина!

Мне кладут на живот горячий компресс, но я не чувствую жжение даже кипятка — всё заслоняет нутряная боль, коя прожигает насквозь! Всё тело охватывает неистовый жар — горю заживо!! Сгораю в яростном огне нутра своего, выжигающего внутренности... уже перестаю понимать: где явь, где бред... за что ты покинул меня, Господь! Сколько прошло времени? Час?... день??... вечность???...

Всё заслоняет ужасный бред: огромный Корабль пришельцев, ослепительно сияя, аки солнце, опускается с чёрного неба на мое мягкое, беззащитное чрево, выжигая его огнём, а я беспомощно извиваюсь, аки червь под пятою, а внутренности мои горят аки на жертвеннике! О, как часто я вырывал внутренности у живых животных и бросал их, ещё трепещущие, в огонь жертвенника!! И вдруг понимаю, что сие есть бред, но этот ужасный Корабль снова появляется из черноты ночи, дабы вновь выдавливать, разрывать и сжигать мои внутренности... И снова и снова так — до бесконечности! О, Господь, помоги! Прекрати страдания!! Дай мне смерть, Гос-по-ди-и-и!!!
Очнувшись от бреда, чувствую, — стало вдруг легко. И боли нет, только слабость — не могу пошевелиться. Полог шатра распахнут и прохладный ветерок скользит по мокрому от пота телу. За шатром — ночь — тьма непроглядная. Луна не светит. И войско моё притихло... Небось, перепились и спят, забыв про меня и про то, что пришельцев надо успеть допросить, чтобы узнать: как дверь в Корабль открыть? Скорее, скорее! — надо спешить к Ковчегу!! Время... время идёт, а у них радио!!
И тут слышу я нарастающий гул, стремительно переходящий в неистовый рёв. Всё озаряется страшным потоком света, хлынувшим прямо с неба! Изнывая от ужаса, я плаваю в поту и какой-то мерзости, не в силах пошевелиться. Неистовый рёв оглушает, креня шатёр, срывая шкуры с шестов! Свет ослепляет! Над упавшим шатром бушует ураган с песком и пылью... Боже, что сие?! Неужто — смерть!? О-о!!! Это хуже: это — Корабль!!! Он — за мной!! Это — конец... конец всего...



 

Глава 19. КАТАСТРОФА



"И сказал Господь: «исстреблю с лица земли человеков, которых Я сотворил Ибо Я раскаялся, что создал их»"

Быт.6:6. От Инта


Близь городка простирается море, в водах которого никогда не отражались утренние зори. И визгливые, как голоса торговок, крики скандальных чаек не раздавались над его волнами. Да и волн не бывало на этом угрюмом море, скрытом под цветущей долиной Сеннаар во тьме кромешной, где со дня создания планеты не проблеснул лучик света. Потому, что море это подземное. Таких морей, быть может, океанов, на планете Земля много, ибо в день второй
"создал Бог твердь, и отделил воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью" (Быт.1:7).
Можно долго спорить: почему так много воды на планете оказалось под землёй, а, на поверхности — засушливый климат и недостаток влаги в пустынях, но то, что я в расчетах механической прочности оболочки Земли не учёл это, послужило причиной ошибки в прогнозе начала катастрофы. Земная кора оказалась не столь монолитна, как я считал, и катастрофа приближается быстрее, чем мы предполагали. И хотя Луна ещё далеко, но многослойная, эластичная кора Земли, чуя её приближение, содрогается от землетрясений.

Когда же Луна будет близко, — земная кора вспучится и треснет под напором приливных волн подземных океанов. Начнутся извержения тысяч вулканов, изрыгающих водяной пар, который потоком хлынет с неба обратно, и, вот, тогда вода захлестнёт всю землю. Уже ясно, что от Великого Потопа нас отделяют считанные дни. Хорошо, что благодаря чутью Анта, урезавшего все сроки по сетевым графикам, мы, всё-таки, успели достроить Ковчег! Вчера командор, Эрт, Юнт и Орт, загрузив всех осликов электрооборудованием, демонтированным с Корабля для стройки, отправились в посёлок, готовить космический Корабль к старту. Ант и Эрт выведут Корабль на орбиту, а Юнт и Орт, организуют выход людей к Ковчегу и послезавтра вернутся сюда со всем населением города и нашими семьями.
С этим же караваном ушли в посёлок парни, задержавшиеся на просмолке Ковчега, чтобы помочь родителям собраться и перебраться в Смежный мир. Даже семья Ноя ещё не собралась вместе: старики Ламех и Муфасал приедут с нашими семьями. Вся эта неразбериха и несогласованность из-за нашей занятости. Я, Уст и Ной уже неделю не покидаем Ковчег, заканчивая работы по такелажу: блокам, бугелям, римам, разбугелям, штырям, фалам, уткам, кабестанам, полиспастам, лебёдкам — по всему тому, без чего для плавания потребовалось бы не трое моряков, а вдесятеро больше, как это было на старинных парусниках. Четкая работа всех механизмов требует тщательной наладки, а это отнимает уйму времени.

Шатры со стройплощадки уже перевезли в Смежный мир, а мы живём в каюте Ковчега. Сим и Хам, приносят сюда еду из Зеркалья. Вечером с минуты на минуту ждём сообщение по рации из Корабля: почему задержка с переселением людей? Но радио молчит. Это странно, тем более, для педантичного Анта. Начинаем тревожиться. Наступает ночь. Пытаемся связаться с Кораблём. Безуспешно. Становится страшно. Бросив все дела, я и Уст ночью, не дожидаясь утра, отправляемся в посёлок.
Ещё утром, в пути, мы не теряли надежду, что вот—вот встретим большой шумный караван людей и домашних животных, идущий к Ковчегу и Юнт добродушно посмеётся над нашими страхами. Но когда взошло солнце, нас охватывает страх перед чем-то непонятным. Поэтому подходим к посёлку скрытно, как к вражескому лагерю. Издали видим чёрный дым большого костра. Подойдя ближе слышим, доносящиеся с площади, крики, песни, вопли пьяных мужиков, визг и плач женщин.

Почему, вместо срочной эвакуации весь посёлок охвачен буйной оргией!? Что за "пир во время чумы"?? — когда каждый час на счету и любое промедление смертельно опасно! Понятно: вино с собой не увезёшь, а бросать — жалко... Но кто инициатор этой дикой пьянки? Донок? Но он принципиальный трезвенник. Не командор же устроил в этот дикий разгул! Сперва мы на тропинку к центру городка свернули, но чем-то таким зловещим повеяло от костра на площади, что мы напрямик, через рощу, поспешили к нашему дому...

Молча стоим перед нашим домом, где прожили более тридцати счастливых лет. Стоим, не веря глазам своим, не в силах осмыслить увиденное: из зловеще зияющих мертвых оконных глазниц нашего радостного, приветливого дома тянется дымок пожарища и зловещий смрад смерти. Войдя в дом, видим и остальное...

Когда огромное несчастье наваливается внезапно, то сознание не воспринимает его истинные, чудовищные размеры. В первые минуты видишь только фрагмент ужасного общего целого, понимание о котором приходит потом, накатывая раз за разом свинцово тяжелыми, раздавливающими душу, душными волнами горя, от которого перехватывает дыхание, останавливается сердце, а под горлом встаёт шершавым колом мучительная судорога, исторгающая сдавленный стон.

Сперва меня ошеломляет то, что убийцы так тщательно сжигали всё, что было в доме. Повсюду были следы не сокрушительной ярости, а холодного, рассудочного профессионализма по аккуратному сжиганию останков, явно профессионализма священника Донока: останки людей были столь тщательно сожжены и перемешаны, что узнать кого-либо из родных и близких было не возможно. Поэтому обряд погребения останков мы делаем механически, стараясь не думать о принадлежности костей. Но, как хирург, замечаю я, что костей крупных мужчин нет. Значит, наши друзья, быть может, живы!? Тогда дорога каждая минута!

На окраине посёлка отловили бухого в драбадан кирюху, когда-то слинявшего со стройки под влиянием агитаторов Донока. Встретив нас, бухарик сперва молча пописал, не снимая штанишек, а потом протрезвел. Но, вместе с киром, потерял кирюха дар речи. Добывать из него информацию приходилось квантами и в переболтанном виде, потому что каждый бит информации был следствием потряхивания бухарика и осторожного, чтобы не вырубить его совсем, постукивания его по тыковке. Пробормотав пару слов, алкаш замирал в ступоре. Главным ориентиром в пространственно—временном континууме кирюхи были бочки с вином. О чём бы он ни говорил, а начинал и возвращался к ним.

— Где бочки, ик... там оба в подвале, ик... в доме Ноя, ик... охраны ой, как много! Ик... раз там бочки, ик... А от Корабля все ушли, ик... пошли бочки охранять, ик... я один охраняю Корабль, ик... далеко мне ходить к бочкам, ик... вот, иду от бочек, ик... устал я, ик... ой, не могу... дайте полежать, ик...

Я отвел кирюху вглубь рощи, где он упал и захрапел. Через пятнадцать минут мы были в Корабле. Хорошо, что здесь осталась рация и аккумуляторы. В училище астронавтики курсантов всех специальностей учили управлению космическими кораблями по сокращённой программе. Так что, и механики, и биологи работали на тренажерах, разбирая аварийные ситуации с неполадками в схемах управления.

На нашем Корабле неисправностей сегодня было больше, чем смог бы придумать самый вредный экзаменатор по матчасти. По счастью, я сам снимал узлы, нужные на стройке. И брал электрооборудование из системы регенерации, которая пока не нужна. Тем не менее, провозились до темноты. Переставив кое—что с места на место, ставлю шунты на блокировки, включаю управление Корабля на автоматику. Такое управление работает хуже пилота опытного, но надёжнее, не опытного. Уст включает экран кругового обзора на ночное видение, задаёт автомату точку посадки на площадь, где дом Ноя.

— Готово! — докладывает Уст, я нажимаю "Готовность к пуску" на стартовых двигателях. Мучительно долго гаснут красные лампочки разных агрегатов, зажигаются зелёные. Автоматика работает добросовестно и последовательно. Зажигается надпись: "Старт". Слава Богу — всё в порядке!
— Приготовиться! — командую я, — и нажимаю кнопку "Старт". Корабль взмывает вверх, но я нажимаю кнопку "Посадка" и автоматика бережно ставит Корабль на могучий треножник в центре площади. Всё на площади выжигается дюзами до тла. И бочки с вином. Захватив из Корабля кувалду и лом, бежим к дому Ноя, в щепки разносим горящую деревянную дверь, вытаскиваем на руках Анта и Эрта не снимая цепей — некогда! Никого из войска Донока нет: пьяные сгорели вместе с бочками, кто потрезвее, — убежали далеко. Поднимаем за собой лестницу, делаем освобожденным инъекции от всех инфекций, потом снимаем цепи. Ран и ушибов на телах Анта и Эрта много, но опасных для жизни нет.

— Наши семьи... это правда?... — спрашивает Ант и умолкает, стиснув зубы, потому что в этот момент я, вправив плечевой вывих, совмещаю кости сломанной ноги для наложения шины.

— Да, командор. Мы захоронили останки. — отвечает Уст без обиняков.

— Где Юнт и Орт? — спрашиваю я, ещё надеясь...

— Зарезал их Донок. — говорит, превозмогая боль Ант и теряет сознание от боли, когда кости в ноге совместились. Тут же, придя в себя, добавляет: — вместе с Юнтом и Ортом в костре сгорело всё электрооборудование регенерации. Корабль для космоса не годен.

На экране кругового обзора видно, как протрезвевшие герои войска Донока робко вылезая из тьмы, окружают Корабль. Через микрофоны слышны завывания храбрецов, которыми они ободряют других, рассчитывая, что те дурнее их и первыми кинутся на штурм Корабля. Но другие — тоже умные и воинственно завывают на безопасном расстоянии. Усвоили перспективу того, что

"взявшие меч, мечём погибнут" (Мф.26:52)!

Заканчиваю накладывать шину. Командор, глядя на беснующихся головорезов Донока, говорит грустно:
— Работая для человечества, мы мало делали для людей, которые работали и вместе с нами, и против нас. Позволили Доноку поработить их души. Мы перевели Книгу Книг, но не позаботились об изучении этой книги. Не развивали разум людей для понимания ими Книги Книг! А в последние годы...

— Нет! — возражаю я раздраженно, — вина наша в том, что мы забыли слова:

"Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас" (Мф.7:6).

— Инт, это не ты говоришь, а горе и гнев твои. А семья Ноя... а наши жены... а те, кто был убит за то, что работал на стройке...

Мне стыдно за нервную вспышку и я углубляюсь в ювелирную работу по обработке черепной раны Эрта, который, чтобы отвлечься от боли, разглядывает беснующихся религиозных инсургентов. Во всю дурь свою мается Святое воинство Донока, бомбардируя камнями Корабль. Вот бы фильм снять, как первобытные охотники дубасят планетолёт...

— А где же сам, этот сукин сын, Донок—подонок? — задаёт Эрт риторический вопрос. — Давненько не вижу прохвоста...

— Соскучился? — усмехаюсь я.

Ант вздрагивает, как от тока:

— Уст! Радио Ною!! Срочно!!!

Ной отзывается сразу. Видимо, сидит с наушниками у радиопередатчика: волнуется. И не без оснований. Уст передаёт микрофон командору. Ант преображается: взгляд сосредоточен, голос твёрд, речь, лаконична. Он не страдающий старик, он — командор!

— Ной? Как слышишь? Говорит Ант. Пока нас не было Донок устроил кровавый мятеж. Убиты все, кто хотел уйти в Зеркальный мир. Твои родители — тоже. Погибли наши семьи... — голос у Анта перехватило... — ...наши внуки. Орт и Юнт убиты. Нас четверо: я, Инт, Эрт, Уст. О нас не беспокойся — мы в Корабле, хотя и не все транспортабельны, — Инт нас ремонтирует. Главная опасность, если отряд Донока придёт к тебе! Они могут появиться у Ковчега с минуты на минуту! Через час посадим Корабль у Ковчега. Прими меры по защите Ковчега от поджога. Проверь пожарные бочки с водой! Спасай Ковчег любой ценой! За Ковчегом — вся жизнь планеты!! Приём.

Сквозь треск атмосферных помех от близкой грозы, слышен глуховатый голос Ноя:

— Всё понял, командор! Не беспокойся — со мной сыновья, мы вооружены. Взрывпакеты на готове! Пугнём как следует! Дверь в Ковчег закроем. У нас гроза с проливным дождём. Как из ведра! Поджечь Ковчег снаружи стрелами, или горшками с нефтью уже нельзя. А все лестницы в Зеркалье. Заходите с кормы, — там ручная лебёдка и штормтрап. Подниму. Продуктов хватит: вы же знаете мою супругу! До встречи!

Щелчёк. Тишина. Усиливается треск грозовых помех. Видеоэкраны озаряют молнии, потом видимость исчезает из-за сплошной завесы дождя. Гроза идёт широким фронтом, за Ковчег можно не беспокоиться: каждая речушка на пути отряда Донока к Ковчегу превратилась в бурный поток. Все молча сидят на постелях, брошенных на пол в рубке управления, — кресла сгорели в доме. Для командора возле пульта сделано импровизированное кресло из ящика и постели — ему поднимать Корабль.

Командор почему-то медлит. Плечи его поникли, седая голова опущена. Как он постарел! Трудно в такие годы потерять всё: родных людей, смысл и цель в жизни — создать высоконравственное человечество на Голубой планете. Кроме горя, его терзает чувство вины перед нами и человечеством. Он привык к ответственности за всё и всех, как отец за каждого в семье. Но для нас он больше, чем отец. Он — Командор!


* * *


Время рассвета, а видимость только на ночных экранах. Плотные тучи не пропускают свет. Неистовство грозы усиливается. Молнии полыхают непрерывно. Вдруг сильный толчёк встряхивает Корабль. За ним — другой, ещё сильней! Последующие толчки, следуя один за другим, сливаются в непрерывную качку — Корабль раскачивается на амортизационных опорах, будто в волнах бушующего моря. Ну и землятресеньице! — "аллюр три креста" — даёшь тридцать третий бал!!

— По морям, по волнам... — желая ободрить друзей, напевает Уст дурашливую песенку.

И... вокруг опор Корабля забурлила вода!

— Накаркал! Вот тебе и море... — почти шопотом сказал я, но все это услышали, потому что у всех — та же мысль. Сегодня это мы не ждали!! Опоры Корабля, как корой, покрываются телами людей, карабкающихся по ним. Люди машут нам руками и кричат, стараясь перекричать грохот громов, шум воды и завывания ветра. Это ужасно, и я, не дожидаясь команды командора, открываю люк и спускаю лестницу. Я не думаю: что будет с нами, как мы возьмём на борт столько людей? Я действую рефлекторно.

Десятки людей цепляются за лестницу и устраивают на ней побоище, мешая друг другу. Если кому-то удаётся подняться на несколько ступеней выше других — снизу его настигает меткая стрела или камень из пращи. Жуткая гроздь созданий, дерущихся за каждую ступеньку, кусающих, рубящих топорами, режущих ножами друг друга, висит на лестнице. На людей они не похожи, — зверьё, одичавшее от ужаса, растерявшее всё человеческое...

Кошмарная гроздь из человеческих тел раскачивается вместе с лестницей. Гроздь растёт, наливаясь страхом и озверением. Утолщаясь, вбирает в себя новых обезумевших, лезущих по телам вцепившихся... не выдержав нагрузки, одно из верхних звеньев лестницы обрывается и лестница, с дико орущей гроздью из человеческих тел, исчезает в бурных волнах стремительного потока.

Вода прибывает быстро. Забравшиеся на опоры не могут подняться выше: опоры параболические. Соскальзывая, сталкивая друг друга, люди падают. Аварийный штормтрап — верёвочная лестница, — на Ковчеге и я теряюсь в догадках: что спустить людям, чтобы спасти, хотя бы, нескольких? Накатывает огромный водяной вал и, слизнув людей с опор, уносит их. Подземное море вырвалось из вечной тьмы...

"в сей день разверзлись все источники великой бездны и окна небесные отворились" (Быт.7:11).

Бурный поток, увлекая людей, шатры, деревья, кружится вокруг опор Корабля, поднимаясь всё выше. Долина Сеннаар, на наших глазах, превращается в море. Когда я, закрыв дверь, с растерянным лицом возвращаюсь в ходовую рубку, Эрт, следивший по экранам за моей бестолковой попыткой спасения людей, грустно комментирует:

— Мудрый и добрый циник Юнт назвал бы это печальное зрелище "моделью капитализма". Да, это ужасная трагедия. Но в процессе развития разума на планете такие трагедии, как и сам капитализм, нужны для расчистки земли. Чтобы подготовить почву для полезных злаков, людей разумных, таких, как семья Ноя.

Морщась от боли, Ант бережно перекладывает ногу повыше и возражает:

— Это циничная концепция материалистов. В Книге Книг есть притча о пользе плевелов для роста полезных злаков с наказом:

"чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы; оставьте расти вместе то и другое до жатвы; и во время жатвы я скажу жнецам: соберите прежде плевелы и свяжите их в связки, чтобы сжечь их; а пшеницу уберите в житницу мою" (Мф.13:29,30).

Не спроста в природе полезные злаки растут среди плевел. В обществе праведных, каждый был бы праведен. Для селекции необходимы испытания (искушения). Кроме того, в обществе не только злаки иногда оказываются плевелами, но бывает и наоборот. Поэтому сказано:

"дерево доброе приносит и плоды добрые, а худое дерево приносит и плоды худые. Всякое дерево, не приносящего плода доброго, срубают и бросают в огонь. Итак, по плодам их узнаете их" (Мф.7:17,19,20).

Ждать надо плоды, а не дёргать всё зелёное подряд. Капитализм — трагедия глупого детства человечества. Всё это:

"помышление сердца человеческого — зло от юности его" (Быт.8:21).

Прав Инт, пытаясь спасти хотя бы парочку негодяев, которые дали бы преступные плоды в будущем. Зло необходимо для развития общества и формирования истинной нравственности. Надо ждать созревание плода, а не уподобляться персонажу известной детской книжки, говорившего: "преступление рождается в голове и надо казнить каждого, у кого она есть!"

— Но разве не справедливо уничтожил Всевышний эти создания, которых и людьми не назовёшь,

"потому, что они плоть?" (Быт.6:3),

— плоть бездуховная и почти бездушная!

Командор, хотя и понимает, что Эрт хочет смягчить чувство его вины, но, тем не менее, возражает жестко:

— Ты не прав, Эрт! И говоришь это, чтобы оправдать мою преступную бездеятельность. Невозможно оправдать меня за то, что погибло человечество, а с ним наши дети, жены!

Ант массирует грудь слева. Вероятно, снова прищемило сердце болью. Помолчав, продолжает:
Скажу одно: я никудышний социолог. После пришествия на Землю, надо было, пользуясь нашим авторитетом богов со звёзд, устранить Донока с его дикой религией. Чур безкровно: осмеять, лишить авторитета, изгнать из посёлка, пока прощения не попросит. Так, как это сделал, придя в землю Нод, создатель цивилизации — Каин. Надо было активно поддерживать власть старшины Ноя и создавать новую религию — религию разума! Надо было оставаться в глазах людей богами — непререкаемыми авторитетами, а не устраивать партнёрство на равных. Власть получить трудно, а потерять легко. Люди не доросли до понимания того, что они — боги. Равенством с собою мы одних испугали, других разочаровали, третьих настроили враждебно. Нельзя воспитателю держаться на равных с воспитанниками. Надо было относиться к людям, как родители к детям, быть добрыми, строгими, но непререкаемыми,

"потому что помышление сердца человеческого — зло от юности его" (Быт.8:21).

А мы с детьми природы — по стариковски: нудно и не понятно. Надо было быть проще, понятней и... строже! Ввести обязательное обучение — ликбез! А мы всё откладывали на потом... а потом мы состарились и этим скомпрометировали себя не только в глазах наших не стареющих жен. Надо было успеть всё делать во—время. Как Ковчег. По сетевому графику.

Ант кладёт под язык предложенную мной таблетку и, через несколько минут, снова становится прежним командором. Но выдаёт его состояние голос: напряженный и взволнованно хриплый. Да и команды не из космического устава:

— Уст, задай на планшет милю южней Ковчега. Чтобы его не задеть. Эрт, ляг плотней, чтобы голову не встряхнуло, закрой глаза. Так... Приготовились!!
Обычная предстартовая пятисекундная пауза затягивается. Ант обводит нас взглядом и я вижу необычную тоску в глазах старого космического волка. Ант отворачивается к пульту управления и... пилот асс экстракласса — легендарный командор, — переключает управление Кораблём из ручного режима в автоматический! Понимая, что я это увидел, говорит, будто бы, оправдываясь:

— Так надёжнее. Сердце не то... А если что-то случится со мной — не тратьте время на погребение. Оставьте в Корабле за пультом управления. В старину на Фаэро так хоронили викингов...
С этими словами командор нажимает кнопку "старт". И вот, когда-то привычная, а ныне подзабытая, стартовая перегрузка прижимает к полу отяжелевшее тело. Но память плоти так сильна! И тело, каждой клеточкой, вспоминает прошлое... и чувствую себя я прежним молодым астронавтом, который только что простился с женой и детьми на космодроме и стартует в космос в команде из закадычных друзей, которую возглавляет легендарный командор!
Но тут же сердце мучительно сжимается от горя, потому что нет ни Фаэро, ни семьи, ни молодости... и экипаж Корабля... а какой был космический дуэт, когда пели песни с музыкой Орта на озорные слова Юнта! Жаль, никогда не услышу...

Ослепительная вспышка пронизывает нестерпимой болью... боль исчезает в блаженстве необычайной лёгкости. Разве бывает такая невесомость? — без тошноты, без прилива крови! Нет, это что-то другое: вместе с тяжестью тела исчезло его ощущение! Только мысли сменяют друг друга... спокойные, безмятежные, как речной плёс на безветренной утренней зорьке...

Почему я с такой горечью думал, что не увижу Юнта и Орта!? А вот и они!! С нами!!! Или, это мы с ними? Но какая разница, если мы вместе! Здесь и мои родители, и дети... только вспомню о ком-то и, вот, — мы вместе! Не только видим, а понимаем друг друга без слов! Как хорошо тому, кто красиво и честно прожил земную жизнь, кому не надо стыдиться обнаженности загаженного духа! Каждый знает всё не только о каждом, но и о себе самом, потому что открыты мы не на душевном, а на духовном уровне в четырёхмерном мире.

"Ибо кто из человеков знает, что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нём?" (1Кор.2:11).

Ни что не скроешь на Суде Божьем, выступая в роли прокурора и защитника перед самим собой, когда судья — твой собственный дух и судит

"совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую, — в день когда Бог будет судить тайные дела человеков через Иисуса Христа" (Рим.2:15,16).

Как жаль, что столь бездушны были мы в плотской жизни! Сколько раз проходили мимо ближнего, не слыша молчаливую мольбу о помощи, не понимая печальную улыбку за которой скрывались "невидимые миру слёзы"! Как страшно жить на земле среди людей! Жить в пустоте духовного одиночества, среди душ, разобщённых плотью! Как горько за черствость к ближнему, которого не понимали! Сколько лицемеров громогласно вещали о любви к людям, переполняясь завистью и презрением к человеку! Только любовь невозможно ни скрыть, ни изобразить, поэтому именно она стала индикатором отношения к Богу, ибо

"Кто говорит: "я люблю Бога", а брата своего ненавидит, тот лжец; ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, которого не видит?" (1Ин.4:20).

Любовь к ближнему начинается с сочувствия, а оно — от понимания чувств. Понимание — от знания, которое приходит с жизненным опытом, от чтения мудрых книг, а не от псевдолитературной шелухи. Через познание людей и окружающего мира происходит постижение Бога, а, значит, и любовь к Нему. Ибо видим мы Бога, постигая Его творения. (Рим.1:20). Те, кто прячется от познания мира и чувств человеческих, живя "без чувств, без мыслей, без любви", не могут возрастать к Богу, всегда оставаясь чуждыми Ему, ибо

"Не хорошо душе без знания" (Пр.19:2),

при непрестанном экзамене на звание сына Божьего. Объективен, но строг экзаменатор,

"Ибо Господь есть Бог ведения" (1Цар.2:3).

А душа наполняется ведением не только из учебников, но и из опыта каждого прожитого дня и каждого доброго дела, ибо

"Кто делает добро, тот от Бога" (3Ин.10).

Увы, гораздо больше на земле тех, кто уверен, что

"Все труды человека — для рта его, а душа его не насыщается" (Ек.6:7).

На земле общение с пустодушными людьми скрашивает приятная плоть, либо крепкая выпивка. Но в мире духовном человек воспринимается только по духовному содержанию, обретённому на земле, ибо

"что вы свяжете на земле, то будет связано на небе; и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе" (Мф.18:18).

Даже на земле некоторым душам человеческим претит общение с пустыми, как шелуха от семячек, людьми, души которых не наполненны ни любовью, ни знанием. Не от учёных степеней зависит содержание душ человеческих, потому что среди безмозглых образованцев пустодушных не меньше, чем среди безграмотных. Ведь, душа человека обогащается не знанием сопромата, а чувствами: восторгами, страданиями, познанием людей, животных, природы, но, главное, обретением собственного внутреннего мира из размышлений о сущем. Но когда на земле, как и на Фаэро, стали плодиться незнайки и пустодушные прагматики, то решил Господь:

"Истреблен будет народ Мой за недостаток ведения" (Ос.4:6).

И сокращая сроки жизни, смыл Бог с лица земли деловых прагматиков, как смывают в канализацию не нужное. Не мало посодействовал этому попишко Донок... И только я подумал о Доноке, как вот он — лёгок на помине! — узнаю такие подробности его биографии, о которых старался не помнить и Донок. Узнаю и о том, как мучительно умирал он в ту страшную ночь от открывшегося гнойного перетонита. А рядом был я — хирург от Бога! — как говорит обо мне Ант. Сам себя осудил Донок на мучительную агонию в обгаженной постели, извиваясь в муках, терзаемый пыткой неистовой боли перед которой сожжение на костре было бы удовольствием. Но умер Донок, при виде Корабля, от страха.
Это была последняя посадка нашего старого, любимого Корабля, последней частицы родной планеты. Посадка у Ковчега не состоялась. Корабль взорвался в облаках, пронзённый гигантской молнией. И мы, последние люди Фаэро, и наш славный Корабль сгорели на взлёте — какая красивая смерть! Благодаря интуиции наш командор знал о приближении смерти и рад был тому, что смерть застанет его за пультом космического корабля. Видел свою смерть Ант в вещих снах, думал, что не переживёт перегрузки — сердце болело всё сильнее. И перед стартом молча прощался с нами. Думал, что смерть придёт за ним одним. Только за ним. Человек, пока жив, надеется на лучшее, даже если это лучшее — собственная смерть, потому что

"праведный и при смерти своей имеет надежду" (Пр.14:32).

 




Глава 20. НАЧАЛО ПОТОПА



"Истребилось всякое существо, которое было на поверхности всей земли; от человека до скота, и гадов, и птиц небесных, — всё истребилось с земли, и остался ТОЛЬКО Ной и ЧТО было с ним в ковчеге".

Быт.7:23. (От Ноя).



Жду радиовызов. Сжимается сердце в предчувствии беды. Насколько до этого всё шло, как говорил Ант: "по сетевому графику", — настолько сейчас, в самое ответственное время, всё идёт кувырком. Вот, сижу и жду... а чего? А всего. Но когда звучит сигнал вызова, вздрагиваю, хотя ждал его. И предчувствие не обмануло...

Говорит командор. Кому-то другому речь его показалась бы бесстрастной, но я не кто-то, а тридцать лет... При первом слове командора понимаю: беда! Услышанное ошеломляет так, что долго сижу, опустив руки. И первая горькая мысль: зачем столько сил и труда затрачено!? Пришельцы спаслись бы на Корабле, прихватив и мою семью! Спасали человечество... а — оно!?... убили и моих внуков, и доброго отца, и мудрого деда... завывая, как зверьё, кидают камни в Корабль и идут сюда, чтобы сжечь Ковчег?!!

Слава Богу, жена и снохи в Зеркалье. А сыновья сидят рядом. Слышали разговор через динамик. Хам первым спешит подняться в кокпит. За вздувшейся рекой другой берег едва различим сквозь водопад дождя, рухнувшего с небес.

— Ежели подонок Донок не пускает пузыри к нам по пути, то он этот шанс поимеет сполна, если доберётся до реки, — выдаёт оптимистический прогноз Хам. Нервы у меня на пределе и меня раздражает его иронично небрежная манера. В наше время молодые люди не говорили так развязно...

— Пап! А, пап?! Пора дверь закрыть — река к Ковчегу подбирается... — продолжает Хам уже без выпендрёжа, чувствуя моё неудовольствие. Сквозь шум бури и раскаты грома слышен рёв взбесившейся воды в реке. Сыновья идут вниз, а я всё сижу, припечатанный горем. Слава Богу, за четверых пришельцев можно не беспокоиться, раз они в Корабле. Потом я прикинул, как хорошо разместимся здесь впятером, в одной просторной каюте... и подумал: как будет хорошо нам вместе, как внимательны будем друг к другу, мы — последние люди на земле...

А продуктов парни мои, по наущению Нойэлиты столько в Ковчег натащили, — на всех хватит. Я даже не считал, сколько овец, коз, кур в продуктовом отсеке. А если я немножко попощусь — это на пользу: эвон, — брюшко оттопыривается, как у жука! От таких мыслей, горе отпускает душу. Переключив сигнал радиовызова на все помещения Ковчега, спускаюсь в переходную камеру.
За распахнутой дверью Ковчега, — неистовство грозы. Ослепительные зигзаги молний пронизывают черные тучи, ползущие почти по земле. Оглушительно грохочут громы, и вздрагивают от них огромные борта Ковчега. Хорошо, — на мачтах молниеотводы — от их заземлений пар идёт, а земля шипит по—страшному! А вместе с брызгами проливного дождя, лавина животных вваливается, влетает, вползает в переходную камеру. В последние дни мы привыкли к этому живому потоку и не обращаем на него внимание. Теснясь, боками друг к другу прижимаясь, но не кусаясь, не лягаясь, не бодаясь, не затаптывая маленьких, идут и идут тысячи мокрых, грязных, изнемогающих от усталости, удивительно разных созданий Божьих, только что чудом преодолевших бурную реку. Идут и идут, ослеплённые молниями, оглушенные громами, идут и идут, ведомые интуицией, идут и идут для спасения не себя, а рода, вида и своих, даже ещё не зачатых, детёнышей.

Острый запах страха и мокрой звериной шерсти заполняет переход. Дробно стучат копыта, тяжко ухают по деревянному настилу огромные подошвы каких-то гигантов животного мира, а над ними хлопают, шелестят и жужжат крылья летучих созданий. У дверей Ковчега не затихает мычание, сопение, рычание, храп и рык сотен животных, только что подошедших и ждущих очереди. Его Величество Интуиция собрала со всех сторон необъятного материка Пангеи странных и разных творений Божиих: гигантских и микроскопических, грациозных и неуклюжих, хищных и травоядных, ползучих и летучих, и привела к двери Ковчега всех, кто живёт и дышит воздухом планеты Земля!
И понял я свою глупость, когда подумал, что зря строили Ковчег! Не может жить на планете человек без братьев меньших, которых должен он — сын Божий, а, значит, бог! — спасать и опекать! Человек за всех в ответе! За каждую тварь!
"Ибо тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих, — потому что и сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих. И не только она, но и мы сами, имея начаток Духа, и мы в себе стенаем, ожидая усыновления, искупления тела нашего" (Рим.8:19, 21, 23).

Да, мы — сыны Божьи, но, пока, только духовные. По плоти мы — такие же животные — браться каждому идущему сейчас через Ковчег "до искупления тела нашего". Каждая тварь Божия, даже микроскопическая, "освобождена будет от рабства тлению"!

"Потому что тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего её" (Рим.8:20).

Строго будет спрошено Богом с человека за жизнь каждой, даже малой, твари!! Ибо

"нет твари сокровенной от Него, но всё обнажено и открыть перед очами Его: ЕМУ ДАДИМ ОТЧЁТ!" (Евр.4:13).

Каждый человек даст отчёт за каждое жестокое и бесполезное убийство животного, за издевательство над бессловесным животным! Каждый человек отчитается в своей подлой жестокости по отношению к братьям меньшим!

"Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучится доныне" (Рим.8:22).

А какие удивительные твари пришли к Ковчегу! Измученные дальней дорогой, со впалыми боками, выпирающими рёбрами, все они, выбиваясь из последних силёнок, спешат к Ковчегу, ведомые Божественным даром — интуицией. Шатаясь от неимоверной усталости, из последних сил, спешат поскорее оказаться за заветной дверью Ковчега, за которой распахивается иной мир — мир тишины и покоя, мир, где светит солнце, зеленеет трава, текут прозрачные реки, мир, где не содрогается земля в тектонических конвульсиях, а вода не извергается из недр подземных, заливая плодородные равнины.

Некоторые животные, сразу за Ковчегом, в изнеможении валятся с ног. И запалено дыша, положив головы друг на друга, подолгу лежат рядом нубийский лев и северный олень. А я и сыновья мои, стоим в переходной камере, не в силах заставить себя захлопнуть дверь перед мордами измученных долгим бегством животных, перед умоляющими глазами всё новых тварей Божиих, возникающих из сплошной стены дождя. И мы ждём, ждём, пока иссякнет этот живой поток и можно будет сделать в судовом журнале запись:

"все звери земли по роду их, и всякий скот по роду его, и все гады, пресмыкающиеся по земле, по роду их, и все летающие по роду их, все птицы, все крылатые, вошли к Ною в ковчег по паре мужеского пола и женского от всякой плоти, в которой есть дух жизни; и вошедшие к Ною в ковчег мужеский и женский пол всякой плоти вошли, КАК ПОВЕЛЕЛ ЕМУ ГОСПОДЬ БОГ" (Быт.7:15, 16).

Вдруг сильный толчёк потрясает твердь земную. Ковчег кренится, громадная тяжелая дверь с грохотом захлопывается, да так плотно и с такой силой, что для того, чтобы открыть её, потребовались бы домкраты. Я с сыновьями не закрыли бы дверь в Ковчег так плотно.

— Что ж, — говорю я, — мы долго медлили и Бог, понимая нашу нерешительность, Сам затворил Ковчег.
Мы просмолили дверь, укрепив её железными скобами. И сыновья, попрощавшись со мной, поспешили в ласковый Зеркальный мир, где ждут их с нетерпением мать и жены. Поспешили, потому что прибывающая вода приподнимает Ковчег и на землю "того мира" приходится спрыгивать с высоты. А я, вернувшись в каюту, сделал первую запись в судовом журнале, поставив час и дату:

"И затворил Господь Бог за НИМ ковчег" (Быт.7:16).

Почему я написал тогда "за ним", а не "за ними"? — я же ещё ждал пришельцев! Вероятно, рукой моей водила десница Божия. Никто не учил меня заполнять такой важный документ, как вахтенный журнал для которого Уст пожертвовал исторический вахтенный журнал Корабля. И решил я, что раз это документ исторический, то буду писать о себе в третьем лице и буду записывать туда каждое событие на Ковчеге. Закончив запись, поднимаю полиспастом первый пиллерс. Планировалась, что эту работу будут делать двое сильных мужчин, но вода уже поднимала Ковчег, а сыны Божьи, почему-то, ещё не прилетели. Надо спешить превращать Ковчег в плавающее судно. Хотя было и тяжело и опасно одному поднимать, направлять и заколачивать пиллерсы в гнезда, но я справился — есть ещё силёнка и сноровка в шестьсот моих годиков! Вибрация резонатора прекращается, вход в Зазеркалье закрывается переходная камера превращается в закрытый трюм.

Теперь, не опасаясь, что мой живой провиант сбежит в смежный мир, отвязываю овец, выпускаю из клетки кур. Закончив установку пиллерсов, поднимаюсь в каюту и из кокпита наблюдаю за Всемирным Потопом. Грозные подземные толчки следуют один за другим, но Ковчег уже поднимает вода и держит его на месте только киль. С неба низвергается не дождь, а водопад. Вот, Ковчег качнуло, накренило и он снова встал вертикально, закачавшись на волнах. Киль свободен — плавание началось! Выглянув из кокпита вижу: река течет вспять, — вода идёт не с гор, а с долины! Значит, прорвало хляби не только небесные, но и подземные. И я делаю запись в журнале:
"В шестисотый год жизни Ноевой, во второй месяц и семнадцатый день месяца, в сей день разверзлись все источники великой бездны, и окна небесные отворились". (Быт7:10).

Религиозный календарь Донока я отвергаю из-за неприязни к его кровожадной религии и летоисчисление веду от своего дня рождения. И следующей записью стало:

"И умножилась вода и подняла ковчег и он возвысился над землёю; вода же усиливалась и весьма умножалась на земле, и ковчег плавал по поверхности вод" (Быт.7:18).

Беспокоюсь о сынах Божьих. Что опять там случилось?! Если Корабль сломался, не летает, то почему не радируют?? Не зря изучил я лавировку на парусах — по радиопеленгу нашел бы их и ночью! Наступает тусклый рассвет. Гроза стихает, но дождь не прекращается. По компасу вижу, — ветер несёт Ковчег через долину Сеннаар. Но сколько ни вглядываюсь, вокруг — вода, одна вода! И с горечью на сердце пишу в журнал:

"И лишилась жизни всякая плоть, движущаяся по земле, и птицы, и скоты, и звери, и все гады, ползающие по земле и все люди; всё, что имело дыхание духа жизни в ноздрях своих на суше, умерло. Истребилось всякое существо, которое было на поверхности всей земли; от человека до скота, и гадов, и птиц небесных, — всё истребилось с земли и остался только Ной и ЧТО было с НИМ в ковчеге. Вода же усиливалась" (Быт.7:21—24).

Написав, перечитываю. Взгляд останавливается на горьких словах: "только Ной и ЧТО было с ним". И думаю, что не случайно, видно, написал я недавно о том, что дверь Ковчега затворил Бог "за НИМ", то есть, только за мной одним — Ноем, теперь оставшимся одиноким на планете, покрывающейся водой. Животные на Ковчеге — это провиант. Поэтому и написал я "что было с ним". К исторической записи добавляю навигационную: "Время 8—00, курс зюйд—зюйд ост, скорость 6 узлов". Плыву... а куда плыть?? Не спросил я это у Уста.

Ветер усиливается, высокие волны, раскачивая Ковчег, несут его на юг. Болтаясь в огромном Ковчеге, как одинокая, забытая горошина в пустом кувшине, чувствую себя я всё хуже, хуже. К страху перед неизвестностью добавляются страдания от морской болезни, о подверженности которой пару раз спрашивал меня Уст. Зная, что я мужик крепкий, бодро отвечал я, что хворь ко мне не липнет, а микроб опасается. Уст попросил перечитать в Книге Книг стихи:

"Отправляющиеся на кораблях в море, видят дела Господа и чудеса Его в пучине: Он речет, — и восстаёт бурный ветер, и высоко поднимает волны его. Восходят до небес, нисходят до бездны; душа их истаивает в бедствии. Они кружатся и шатаются, как пьяные, И ВСЯ МУДРОСТЬ ИХ ИСЧЕЗАЕТ" (Пс.106:23—27).

Перечитал я тогда и пожал плечами. И только сейчас понял, насколько ужасна эта болезнь, лишающая человека разума! Я превратился в тщательно выпотрошенный безвольный мешок, из которого вытряхнули всё, вплоть до мыслей! Вися на планшире комгинса в живописной позе загаженных трусиков, вывешенных для просушки, я благославляю Книгу Книг по совету которой был изготовлен этот кокптит с удобным высоким комгинсом:

"слелай отверстие в ковчеге, и в локоть сведи его вверху" (Быт.6:16).

Весьма удобное устройство для того, чтобы вытряхивать из человека его богатое содержание, вместе с разумом. И не внутрь Ковчега, а на верхнюю палубу, где всё смывается брызгами от волн и проливным дождём! А когда я понимаю, что дальнейшие попытки вывернуться наизнанку уже тщетны, так как внутри меня и слюны не осталось, я покидаю кокпит, такой удобный для первой фазы морской болезни, и спускаюсь в каюту, где можно с камфортом предаться второй стадии болезни, при которой желудок уже пуст, желание тошнить остаётся, на всю оставшуюся жизнь, а сил ни на что нет. Даже на обморок.

Внутри Ковчега качка кажется сильнее и страшнее. Ковчег скрипит так убедительно, что я ничуть не сомневаюсь, что он, вот—вот, развалится... Состояние моё за той гранью разума, когда не страшна тёмная жуть водяной бездны под днищем Ковчега. Страшнее этого мысль о том, что на такие страдания я обречён до конца дней моих! Разве выдержу я такую муку ещё год или, хотя бы, день?!
Добравшись на четвереньках до койки с бортиками, вспоминаю, как я, глупец, смеялся над этими бортиками для младенцев, а не для моряков, и понимаю, каким я был тогда легкомысленным! Перевалившись через бортик, замираю, зажмурив глаза, чтобы не видеть качающуюся каюту. Заткув рот какой-то тряпкой, усилием воли, стараюсь укротить бушующий пищевод, который судорожно дергается, сокращаясь внутри моего несчастного организма. Когда койка подо мной стремительно проваливается вниз, мой пищевод энергично распрямляется, пытаясь выпрыгнуть из горла.
А снизу, из трюма слышны вопли моих друзей по морской болезни, — несчастных животных, страдающих, как и я, от качки, страха и ощущения полной беспомощности перед океанской пучиной под жутко скрипящим днищем Ковчега. С наступлением темноты, включаю электролампу, с питанием от аккумуляторов. Чтобы не видеть качающиеся стены каюты, пытаюсь смотреть в одну точку. Какую — всё равно, поэтому смотрю на ближайшую — свой собственный живот, внутри которого буйствует неукротимый пищевод. Как ни странно, но от такого пристального внимания к нему, пищевод постепенно успокаивается. А я лежу пластом, удивляясь тому, что мой выпуклый кормозаправник такой некрасивый: большой, потный, заросший жиденькими волосиками. Но, среди волосиков, поникших от жизни бурной, нет ни одного седого! И я удивляюсь вопиющей несправедливости: почему при седой лохматой бороде, которая на виду, у меня произрастают такие юные и курчавые волосики там, где они не видны?
И представляю я себя в виде выпуклости пуза, позеленевшего от тошноты! Сие зрелище так преотвратно и похабно, что пищевод от такой непристойности дёргается и меня снова тошнит! От страданий становится себя так жалко, что я, совсем измученный, наконец-то, засыпаю.






Глава 21. ОДИН В ОКЕАНЕ



"Не страшись и да не унывает сердце твое"
Ис.7:4. (От Ноя)



Не дал мне сон желанного облегчения. Всю ночь мучили кошмары: то ковчег падал в бездонные пропасти, то из ковчега вылезали мохнатые пауки. Просыпался в холодном поту, чтобы вновь проваливаться в мохнатые объятия кошмаров, полных какой-то мерзости. Наконец-то, унылый серый свет просочился из кокпита и наступил второй день страданий на волнах всемирного океана. Ковчег, по-прежнему, взлетает и падает, круто кренясь и мотаясь с борта на борт. По верхней палубе стучит ливень.

Надо бы взглянуть на океан, на компас, но изо всех чувств, дарованных от Бога, осталось два: тошнота и головокружение. Значит, я, всё-таки, жив? Но тут вспоминаю о мореманах, бороздивших океаны Фаэро, о которых написано:

"Они кружатся и шатаются как пьяные, и вся мудрость их исчезает" (Пс.106:27).

А вернувшись на сушу и пропив деньги за рейс, эти бедолаги вновь шли в океан! Иногда на годы! И Уст на своей хрупкой яхточке, со всей семьей, много раз совершал долгие и дальние плавания, считая это лучшим отдыхом! Не за морской болезнью ходил он по океанам!? Значит, есть в океане что-то более притягательное, чем тошнота?! И я, приподняв голову, отважно ползу через коечный бортик. Но всё снова расплывается в глазах, кружиться и болезненный приступ тошноты возвращает меня в исходное положение. Когда лежу, — почти не тошнит, а закрываю глаза, — и голова не кружится. И то — слава Богу! Но невозможно же год лежать и с закрытыми глазами, тем более, если ты — вся судовая команда! Кто за мной ухаживать будет? Кормить... при мысли о еде, меня снова тошнит...
Не раз с мучительным стыдом вспоминаю тот день, когда я самоуверенно напросился идти на Ковчеге в плавание с астронавтами, которые знали не только про морскую болезнь, но и про невесомость! А уж это — помохначе качки! Вот почему Уст улыбнулся и попросил прочитать стих про эту болезнь. Почему я не признался в том, что с детства не любил качели! И почему Уст выбрал меня из многих других, более молодых, тоже желающих плыть на Ковчеге!? Среди качеств моремана Уст высоко ценил добродушие и юмор. Считал, что самая несовместимая с морем болезнь — желчность и раздражительность. Но, как говорят пришельцы: "человек предполагает, а Господь располагает". Книга Книг советует остерегаться излишней уверенности в завтрашнем дне:

"Вы, которые не знаете, что случится завтра: ибо что такое жизнь наша? Пар, изливающийся на малое время, а потом исчезающий. Вместо того, чтобы вам говорить: "если угодно будет Господу нашему и живы будем, то сделаем то и другое", вы по своей надменности тщеславитесь: всякое тщеславие есть зло" (Иак.4:14—17).

Не тщеславились сыны Божии, и делали добро всем, не щадя себя. Но были они доверчивы, — не понимали, насколько коварны и подлы земные люди. Если бы они назвали себя богами и жестоко наказывали людей за непослушание!! Нельзя на равных состязаться с подлецом Доноком! У подлеца всегда преимущество — ему не мешает совесть! Надеясь на разум людей, недооценили они коварство Донока, злобу его клевретов, глупость и трусость большинства равнодушных нейтралов.

Вот и результат: вместе со своим добродушием и юмором я, как забытая багажная кладь, одиноко и печально тилипаюсь в громадном Ковчеге! А первая океанская болтанка превращает меня в безвольную медузу с юными волосиками на выпуклом пузе... а где оно? Ишь, как робко поджалось... от жизни такой. И зачем Уст выбрал меня для мучений на этих океанских качелях!? Но надо надеяться, что милостив Господь и живы сыны Его. И почаще давать радиосигнал. А то веду я себя, подобно пророку Ионе:

"сделалась на море великая буря, и корабль готов был разбиться. Иона же спустившись во внутренность корабля лег и крепко уснул", (Ион.1:4,5).

Как пить дать — укатался на крутых волнах сухопутный пророк! Не прячутся в трюме во время штормового аврала, когда "корабль готов был разбиться". Только тот, кто дошел до ручки от морской болезни, может, проснувшись, вежливо попросить команду о маленьком одолжении, как это сделал Иона:

"Возьмите меня и бросьте меня в море" (Ион.1:12).

И милосердные корабельщики избавили Иону от морской болезни:

"И взяли Иону и бросили его в море" (Ион.1:15).

Есть средство от морской болезни! Но я не Иона и нет на Ковчеге никого, кроме меня. Вся ответственность за Ковчег на мне! Не могли сыны Божии улететь с Земли, оставив меня в Ковчеге одного! Неужели, их нет в живых!! От мысли такой становится так страшно и горько, что страдания нравственные заглушают страдания физические. Скрипя зубами, шершавыми от желудочной кислоты, извергаемой пищеводом, я поднимаюсь в кокпит.
И с первого взгляда на океан преисполняется ужасом душа моя. Дыбящиеся из океанской пучины ряды водяных гор вздымаются к низко висящим над ними черным, клубящимся тучам. Как трагические морщины страдающей планеты, водяные хребты покрывают океанский простор от края до края. На гребнях черных водяных гор яростно вскипает бешенная пена, ветер рвёт её, вытягивая в жуткие космы из брызг. Кипящая пена, падая с вершин косматых водяных гор, чертит на их черных склонах белопенные полосы, как у хищно полосатых зверюг. А из вечного мрака разъяренной океанской бездны вздымаются всё новые и новые косматые, полосатые чудовища ...

Ковчег, который на суше поражал гигантскими размерами, среди белопенных гор, оказался хрупкой игрушкой океана, который гоняет и швыряет его по своей прихоти. Низвергаясь в кипящую бездну с одной волны, Ковчег содрогается от ужасного удара другой. Круто кренясь, жалобно скрипя и скрежеща деталями судового набора, медленно, потом всё быстрее, Ковчег взмывает вверх, к низко висящим зловеще лохматым тучам, но только для того, чтобы, круто накренившись на другой борт, стремительно падать с ужасной высоты в разверзшуюся океанскую бездну.

При виде того, как грозно нависает над хрупким Ковчегом чудовищно огромная океанская волна, увенчанная злобно кипящим пенистым гребнем, я в ужасе закрываю глаза... а потом, как в кошмаре, это повторяется снова, снова... и в те мгновения, когда Ковчег, как измученное животное, исторгая рангоутом визги и стоны, замирает на верхушке водяного хребта, я снова вижу ужасную картину штормующего океана...

Мне остаётся только молиться. И я молюсь, благодарю Бога и Уста, за то, что у Ковчега большой и тяжелый киль, который не даст Ковчегу кувыркнуться вверх тормашками, за то, что сработан Ковчег так прочно, что удары громадных волн не в силах разметать его по брёвнышку в свирепом океане. И хотя поджилочки — ой, как трясутся! — но знаю я: нечего мне бояться, потому что верю я не в Бога, как Донок, а верю Богу, верю в то, что спасёт Он Ковчег, а, заодно, меня! И молюсь я, молюсь, пока не вспоминаю, что Бог воздаёт людям не по молитвам, а по делам.

"Что пользы, братия мои, если кто говорит, что он имеет веру, а дел не имеет? Может ли вера спасти его? Ибо, как тело без духа мертво, так и вера без дела мертва" (Иак.2:14,26).

Пророк Иона молился о спасении самого себя, а мне нужно спасать Ковчег, — единственные ворота в Зеркальный мир! Дело это ответственное и полагаться на молитвы, по крайней мере, легкомысленно. Дело делать надо!

Преодолевая ужас перед захлёстывающими верхнюю палубу волнами, я, перебирая руками по лееру, натянутому посередине палубы, отправляюсь в опасный путь от кокпита к фок—мачте. Стараясь не смотреть на дыбящиеся водяные горы, преодолевая головокружение, ковыляю я вдоль леера, не выпуская его из рук, оскальзываясь на мокрой палубе, которая то круто встаёт на дыбы, то стремительно проваливается из под ног. А когда тяжкий гребень волны рушится на палубу, я замираю в ужасе, закрыв глаза, судорожно вцепившись в леер, который на суше казался мне совсем не нужным на такой высокой и широкой палубе с фальшбортом.

Добравшись до фок—мачты, вытягиваю из парусного рундука тяжелый штормовой кливер, креплю шкоты и гордень. И кабестанчиком, — вира помалу! С громким хлопком, парус хватает ветер и тянет нос Ковчега, отваливая его под ветер. По мере поворота Ковчега, потравливаю шкот, настраивая кливер по ветру. И, набирая скорость, пошел, пошел Ковчег под штормовым кливером, развернув корму к волне. Дикая бортовая болтанка сменяется ровной килевой качкой, волны не захлёстывают верхнюю палубу и я, стоя на высоко взлетающем носу ковчега, вдруг, с удивлением и восторгом обнаруживаю, что от моей морской болезни... и следа нет! Позорные следы, конечно, остались, но... они в каюте. Значит, лекарство от этой болезни, — не микстуры, не молитвы и не печальное созерцание пупка, как центра зыбко качающегося мироздания, а рисковая и потная работёнка! Вот, Уст и улыбался лукаво, поглядывая на мою самоуверенность. Знал он, что мне предстоит, — сухопутному таракану...
То, что в шторм я выполнил необходимый парусный маневр, пусть простейший — поставил штормовой кливер, — наполняет меня радостной уверенностью в себе. Чувствую, что я не беспомощный Иона, страдающий от морской болезни так, что и киту, проглотившему Иону, стало тошно и он сблевал его обратно! (Ион.2:11). Хохочу я над собой, хохочу! У кого есть чувство юмора — тому всё по плечу! Прав Уст, выбрав меня! Разглядел во мне не унывающего моремана! Самого первого моремана планеты Земля!
От радости появляется чувство голода. Я вспоминаю: Боже, как давно не ел! Записав курс и скорость, принимаюсь за любимое дело: приготовление обильного обеда под исполнение старинной матросской песни с планеты Фаэро, которую распевали по вечерам Уст и Орт. Мотивчик песенки разбитной и заводной, а потому — какая разница, о чём

"поют в песнях, пьющие вино?" (Пс.68:13).

А петь я очень люблю, как всякий мужчина лишенный музыкального слуха, зато имеющий зычный бас. И песенка подходящая: такая длинная, что под неё можно осушить кувшин средней емкости, не беспокоясь, что песенка закончится раньше, чем вино.

Где бочка рома,
Вот там мы дома!
Заждались черти нас, а мы — всё пьём!
Судьба индейка,
А жизнь — копейка!
И коль пробьёт наш час — к чертям пойдём!!

А дальше в куплетах песни на жаргоне мореманов Фаэро поётся про женщин, вино и, какие-то пиастры. Выпив пару кружек, я пригорюнился. Вина вдоволь, пиастры — к чертям их! — а, вот, женщина... она бы пригодилась на Ковчеге в холостяцком хозяйстве. Мужик я ещё — ого—го! В самом соку — только что шестьсот стукнуло! Ни одного седого волоска на пузе! Но, увы, на этой планете сейчас если и сохранился, хоть какой-то бабец, то только с жабрами! Это не я шучу, это меня от одиночества так печально шутит! А моя любимая Нойэлита сейчас так далеко, что, как говорил Эрт, если мчаться к ней со скоростью света, то надо миллиарды лет напрягаться. А отсюда мораль: любишь женщин и природу — береги Ковчег в любую погоду! Помни, что ты за всё в ответе — а Ковчег кратчайший путь к женщинам на этой планете! А пока что, изо всех матросских радостей доступны мне две: вино, да задушевная песня. А это не мало! И песня подходящая, а вина — бочка! — самого лучшего! Но как бы было хорошо, будь бы со мной ещё кто-нибудь!

"Двоим лучше, нежели одному; потому что у них есть доброе вознаграждение в труде; ибо если упадёт один, то другой поднимет товарища своего" (Ек.4:9).

Привыкнув вкушать дар Божий — пищу, — в кругу семьи или в компании, трудно переношу я одиночество за столом. И когда представляю, как было бы хорошо на Ковчеге с весёлыми сынами Божьими, — пронзает сердце боль за них... и за себя, одинокого и пьяненького, посреди океана. И даже полный доброго вина кувшин не сразу поднимает настроение. Только опустев наполовину, свершает кувшин своё благородное дело, как сказано:

"Дайте сикеру погибающему и вина огорченному душою; пусть он выпьет и забудет бедность свою и не вспомнит больше о своем страдании" (Пр.31:6,7).


* * *


И прикладываюсь я к заветному кувшину всё чаще, избавляясь от тоски. Но не забываю через каждые четыре часа записывать в судовой журнал время, день, курс по компАсу и скорость ковчега по механическому лагу с проверкой по количеству узлов на разматывающейся за кормой бичеве за единицу времени по песочным часам. Потому что в любом подпитии понимаю, насколько важен контроль за скоростью и направлением Ковчега для того, чтобы не потеряться на кругленьком земном шарике, висящем в пустоте, о чём написано в Книге Книг:

"Он простер север над пустотою, и повесил землю ни на чем" (Иов.26:7).

Много надо знать путешественнику о координатах, чтобы не заблудиться на этом трёхмерном шарике! А каково будущим людям, которые будут странствовать в мирах с четвертой координатой о постижении которой говорится в Книге Книг:

"крепко утвердиться Духом Его во внутреннем человеке... чтобы вы... могли постигнуть со всеми святыми, что широта и долгота, и глубина и высота... дабы нам исполняться всею полнотою Божиею" (Еф.3:16—19).

Как жалею я сейчас, что не научился пользоваться секстаном! Впрочем, пока что любые навигационные приборы, кроме компаса и лага, бесполезны: так как:

"Многие дни не было видно ни солнца, ни звёзд, и продолжалась не малая буря" (Деян.27:20).

Вот и стараюсь я тщательно записывать в судовой журнал скорость, направление и отмерять на штурманской карте с координатной градусной сеткой пройденные Ковчегом морские мили, которые так удобны для пересчёта в угловые величины по градусной сетке на карте. А шальные ветры всемирной катастрофы всё дальше несут Ковчег на ост—зюйд—ост. К качке я привык и плавание кажется настолько спокойным, что однообразие тяготит.
Но как же не хватает собеседника! Старый ворон умеет кое—что говорить, но воспитанием его занимался Хам, а потому в минуты своих откровений изрекает мудрая птица все риторические перлы из отборнейшей ругачки планет Земли и Фаэро. А большую часть времени проводит ворон в чёрной, как дырка под хвостом, меланхолии, удостаивая вниманием только кормушку. К тому же он — убеждённый трезвенник. Когда я налил ему вина вместо воды, он, выдал мне такие перлы нецензурщины, что я и в кувшин стал стесняться заглядывать!

С его точки зрения, я — недоразвитая, бескрылая ворона: гадить умею, а насчёт летать... тут у меня серьёзный пробел в образовании. Но когда я с ним разговариваю, он слушает, не перебивая. А это не каждому человеку доступно. Так умел слушать только Ант... и горечь утраты опять сжимает сердце. И только кувшин, наполненный концентратом солнечных лучей, впитанных виноградными гроздями на склоне холма, где целовался я с Элитой, ставшей от этого сперва Нойэлитой, а потом мамой Сима, помогает мне справляться с кислятиной хандры от унылой погоды и одиночества.

Но стихают, постепенно, ветер и океан, да и ворон всё более укоризненно косится на меня. Оторвавшись от кувшина, готовлю я Ковчег к океанскому плаванию. Хотя поднимать паруса не спешу — спешить мне некуда! — но достаю из рундуков паруса и креплю их на гиках. Несколько раз вспоминаю про капроновый шторм—трап, всё ещё болтающийся за кормой, но руки не поднимаются убрать его. Кажется, с ним уберу я надежду на встречу в океане с сынами Божьими. Радиосигналы, которые посылал я сперва через час, а потом только в полдень, безответны. Значит, один я на этой планете... А потом и позабыл я про шторм—трап, который не виден за фальшбортом. Проходят дни, ночи, а Ковчег под штормовым кливером, пашет и пашет безбрежную океанскою ниву, раздвигая могучим форштевнем угрюмые океанские волны. Пашет курсом ост—зюйд—ост и за широкой кормой, в пене кильватерной борозды, остаются тысячи штормовых океанских миль.






Глава 22. КРЕЩЕНИЕ В ОКЕАНСКОЙ КУПЕЛИ



"Да будет страх Господень на вас: действуйте осмотрительно"

2Пар. 19:7 (От Ноя)



Проснулся неожиданно. Что это? Почему — страх!? Сквозь привычный шум океанского плавания: плеск и ритмичные удары волн, скрип корпуса и рангоута, подвывание ветра в вантах, — слышу... вздох! — и ещё... ещё... вздохи всё громче, всё более зловещи!!

Глянул из кокпита... волосики дыбом! Даже те, которые на пузе! По правому борту, впритирочку, хищно раззубатились из океанской пучины острые скалы, вокруг которых, зловеще шипя и утробно вздыхая: о-о-ох!!! — дыбится ввысь, белопенно кипя, круговерть океанских волн! Океанские валы, встретив препятствие, звереют, встают на дыбы и рушатся на угрюмо непоколебимые скалы, разлетаясь вдрызг, кипящей от ярости пеной. Оттуда и доносятся зловеще утробные вздохи, от которых мурашки по шкурке: О-о-охх! У-у-уххх!!

Чувствую слабость в коленках, представив: а если бы шел Ковчег чуть правее!??... вот тогда бы проснулся я не от шума прибоя у рифа, а под треск шпангоутов, лопающихся от удара о скалы и скрежет раздираемой на камнях обшивки корпуса! Но... Боже!! Этот шанс светит прямо по курсу, где сквозь кисею дождя грозно проступают зловещие контуры каменной стены горного хребта, оставшегося на поверхности!

Нужен поворот! Убрать кливер, мешающий маневру, повернуть руль, поднять бизань-парус, поставить фок, чтобы тянул Ковчег в бейдевинд! А потом опять — руль по курсу... всего-то пять действий... а я-то — один!!... но, слава Богу, — паруса на гиках! Опасность удесятеряет силы. Не зря хвалил меня Уст за быструю соображалку при установке парусов на любых штагах! В одиночку я делаю большой парусный аврал.

Как ругал нас Уст, когда заедала хотя бы одна снасть! Нам казалось это занудством и придирками... поду-умаешь! А, ведь, думать-то при аврале некогда! В первую очередь — кливер! — нечистый его раздери!! — размокшие узлы на шкотах затянулись намертво... нужно было вязать узлы шкотовые, а я... Уст повторял не зря: моряк нужный узел во сне и обмороке вяжет!! Выхватив нож, который у моремана парусника и во сне на поясе, (хотя бы это я усвоил), я полоснул по фалу горденя. Не успел кливер упасть, как я, со всех ног, мчусь на ют. Круто положив лево руля, фиксирую румпель, и — бегом к бизани! Всё быстро и правильно. Но, как только гафель бизань паруса пошел вира, свежий ветер, пойманный парусом, лихо разворачивает гик и я... вырубленный ударом гика по черепушке, не успев помянуть мамочку, вылетаю через фальшборт в океан, где мне, как "телу, погруженному в воду", предстоит стать источником мелодичных звуков "буль-буль"...

Но сознание, вырубленное ударом гика по бестолковке, тут же возвращается на свое место от удара задницей об воду! Вынырнув... Боже мой! — борт Ковчега — отвесная стена, вздымающаяся в облака! На моё дурное счастье, руль и гафель уже работают, поворачивая Ковчег. И, вынырнув, я вижу не удаляющуюся корму Ковчега, а подветренный борт у кормы. А, как только корма поравнялась...
— Благодарю, Боже!! Значит, я, старый дурень, ещё нужен Тебе!?? — восклицаю я, от радости сделав большой глоток океанской воды, так как вижу за кормой шторм-трап, не убранный каким-то разгильдяем! — Господи, благодарю!!

Задыхаясь, захлёбываясь в спешке — пловец-то я так себе — гребу изо всех силёнок под корму. Волна услужливо поднимает меня к висящему шторм-трапу и я успеваю ухватиться, присосаться к нему, как моллюск, впиться в спасительный штормтрап руками, зубами... и никаким стихиям не оторвать меня от шторм—трапа! И твержу, твержу я:

"чудны дела Твои, Господи Боже Вседержитель!" (От.15:3).

Откашливаясь горько—солёной водой, карабкаюсь, переваливаюсь через фальшборт и обессиленной медузой растекаюсь по палубе... слава Тебе... отдохнуть бы секундочку... но нет времени и на то, чтобы удивиться чудесному спасению, откашляться от глотка океанской воды: вот он! вот он!! так близко!!! — грохочет прибой! Креплю шкоты гафельного бизань-паруса, не дожидаясь окончания поворота, не приводя Ковчег к ветру, бегу по кренящейся под ветер палубе на бак, поднимаю треугольный фок, на глазок креплю шкот в бейдевинд. Снова бегу на ют, поворачиваю румпель, ловлю ветер в фок—парус. Хотя шкоты, фока я тянул на глазок, а, получилось правильно: фок—парус "взял ветер в пузо" и, креня Ковчег под ветер, повёл его в бейдевинд, довольно круто. Для такого неуклюжего сундука... да я только диву даюсь! Теперь, для остойчивости на курсе, опускаю бизань—парус и поднимаю грот...

Слава Богу и ангелу хранителю! Даже такой сложный маневр выполнил я без ошибки и вовремя, несмотря на купание и спешку! Башка от удара трещит, а соображает быстро! Хвала школе Уста!! Бросаю взгляд за корму Ковчега. Слава Богу, что вижу я это за кормой, а не по курсу! Оскаленная каменными зубами, вздымается из белопенного кружева прибоя отвесная стена! Грозно сверкают причудливо иззубренные острые утёсы, устремлённые в низко клубящиеся тучи. По контрасту с белопенными волнами, чёрные, острые базальтовые грани скалы мокро и зловеще сверкают, как кинжалы, а от того кажутся ещё ужасней! Под утёсами беснуются бешенные буруны и, взлетая ввысь, водопадами рушатся обратно в океан, обнажая острые грани скал!

У такой черной ужасной стены рассыпался бы Ковчег только от оглушительного грохота водяных гор, вдрызг разлетающихся от ударов о базальтовую стену, — грохота всё нарастающего, пульсирующего, усиленного многократным эхом. И подумать не мог я раньше, чтобы вода могла бы так оглушительно грохотать!! Впрочем, за гоферовым лесом был водопад, вблизи которого крик человека был не слышен, а трава там росла выше человеческого роста!

По словам Донока, человек — червяк и раб "должен жить тише воды и ниже травы". А я человек и, с Божьей помощью, управляю Ковчегом, назло грохочущей океанской стихии! Потому, что я — сын Божий по разуму, а, значит, я — бог!!!
Привычно балансируя на качающейся, скользкой, круто кренящейся под ветер палубе, не держась за леера, лихо бегаю я от мачты к мачте, потравливая шкоты, настраиваю фок и грот на острый бейдевинд, который, оказывается, доступен этому расчудесному... тупорылому симпатяге сундуку! Каких только словечек не наслушался от меня сегодня Ковчег, в такелаже которого, слава Усту! — ни одна снасть не отказала в трагичные минутки!
Когда каменная гряда исчезает за горизонтом, я, наношу её на карту и, сменив курс с бейдевинда на устойчивый галфвинд, ложусь на норд—норд—ост. Приключение, с вынужденной сменой курса, надоумило: пора задуматься над навигацией! Сопоставив размер Земли со скоростью Ковчега, я отвергаю идею кругосветки. Сроки Потопа мне Бог на ушко не шептал, а вынужденные смены курса, штили, да и случайности, могут привести к тому, что застрянет Ковчег на необитаемом острове с противоположной стороны шарика и будет мое патриархальное семейство, со стадами и шатрами, сорок лет скитаться по планете, добираясь до Ковчега через горы, пустыни, реки... а, быть может, ещё и океан!? А как же будут возвращаться на Землю братья наши меньшие, за которых я тоже в ответе!? Как они на своих коготках и копытцах будут добираться до Ковчега, если окажется он на необитаемом острове??

И, махнув рукой на лавры первого кругосветчика, который бы под штормовым кливером обогнул шарик, задумался я о том, чтобы не прославиться в веках первой жертвой кораблекрушения или первым Робинзоном на планете. Неожиданностей в океане достаточно, чтобы поиметь любой вариант. А так как круглосуточную вахту я нести не могу, то решил я, меняя галсы, утюжить уже известную акваторию близь долины Сеннаар, где нет высоких горных гряд и нечему высовываться из океана. Но для этого надо сперва отыскать эту долину, лежащую на дне океана, а уж потом, меняя галсы, ходить вокруг да около. Если бы на ковчеге был не один матрос на три мачты, а наоборот... Но, слава Богу, от крепкого удара гиком по дурной тыковке я значительно поумнел. Выбил гик из бестолковки самоуверенность и вспомнился стих хороший:

"Но горе одному, когда упадёт, а другого нет, который поднял бы его" (Ек.4:10).

Понимаю, что при повторении такого аттракциона, на помощь Бога рассчитывать — это уже наглость: Господь не любит злостных нарушителей техники безопасности:

"Не искушайте Господа Бога вашего"! (Вт.6:16)

После океанской купели я пореже, и не так бездумно, прикладываюсь к кувшину, ибо сказано:

"Не смотри на вино, как оно краснеет, как оно искрится в чаше, как оно ухаживается ровно: впоследствии, как змей, оно укусит, и ужалит, как аспид; и ты будешь, как спящий на верху мачты" (Пр.23:31,32,34).

Это предупреждение в Книге Книг — специально для моряков, а, значит, для меня — первого, пока единственного, моряка планеты. Уверен, не спроста было это крещение в океанской купели. тем более — в день, когда Ковчег достиг экватора! Уст рассказывал, что на экваторе новичков бросают за борт, а тех, кто уже не первый раз на экваторе — обливают океанской водой!

Выдержал я два искуса: первый — преодолел страх одиночества в океане, а второй — избавил меня Господь от самоуверенности, ибо когда Господь хочет покарать зайца, то даёт ему храбрость льва! Как говорил Юнт: "страх — лучшая страховочка!" Преодолев бессмысленный страх и безрассудную храбрость, научился я относиться к океану без дрожи в коленках, но с уважительной симпатией.
Понимаю теперь опасность одиночного плавания, где при каждом действии надо сперва думать. В океане мало уметь управлять трёхмачтовым судном, надо уметь предвидеть опасность, как это умел Ант.

"Благоразумный видит беду и укрывается" (Пр.22:3).

Только здесь, на Ковчеге, обретаю я качество, которым восхищался, общаясь с пришельцами — благоразумие. Или — БЛАГОЙ РАЗУМ!

"Кто приобретает разум, тот любит душу свою; кто наблюдает благоразумие, тот находит благо" (Пр.19:8).

Слава Богу, со мной свитки папируса со стихами Книги Книг. Перебирая их, чувствую я, будто бы общаюсь с мудрым и всё понимающим собеседником, который может поддержать и посоветовать.

"К вам, люди, взываю я, и к сынам человеческим голос мой! Научитесь, неразумные благоразумию, и глупые — разуму" (Пр.8:4,5).

А дождь, льёт. Сильнее, слабее, но всегда и непрерывно. Днём дождь уныло сер, ночью — густо чёрен, — круто замешан на такой плотной тьме, что диву даёшься: как дождинки протекают сквозь этот мрак кромешный? Чудовищно огромные массы воды и пара, извергаемые вулканами, особенно подводными, изливаются не каплями, не струями, а, зачастую, — сплошным потоком. И на сороковой дождливый день с утра я сделал отчаянную запись в журнале:

"И лился на земле дождь сорок дней и сорок ночей" (Быт.7:12).

И тут, будто бы силы небесные вняли моему отчаянию! К полудню небо посветлело, наполняясь изнутри молочно туманным светом. Стало ясниться и лучики солнца, пробиваясь сквозь густые и высокие тучевые нагромождения, осветили океан, который, отразив этот свет, подсветил облака снизу. Засиял океан! Платиновый свет океана, день за днём становясь ярче, превращается в радостно серебристое сияние. Запас воды, поднятый в атмосферу вулканами, иссякает. Неспешно, величаво поднимается над океаном мрачный дождевой занавес, сквозь который я сорок дней смотрел на мир. И я увидел океан в потрясающем величии его непрерывно меняющейся красоты.

Окончание дождя пришлось на начало лета и я беру курс на норд, спеша уйти от жары. Но, после неистовых штормов, вдруг наступает длительный штиль. Паруса безвольно висят на мачтах. Ослепительное солнце, плавясь в собственном неистовом жаре, растекается по океану мириадами сверкающих вспышек. Настил верхней палубы раскаляется и из него течёт смола. Нечего и думать — ступить на палубу босиком — без ног останешься! Солнечный жар прожигает до костей!

"Моя кожа почернела на мне, и кости мои обгорели от жара" (Иов.30:30).

В каюте, под раскаленной от солнца верхней палубой, днём трудно дышать от густо смолистого запаха гофера, который, по мнению Юнта, излечивает всякую лёгочную хворь. Но так как лёгкие мне лечить незачем, то перебираюсь я на верхнюю палубу, где соорудил постель на рундуке под гротом. Здесь я

"и томился днём от жара, а ночью от стужи, и сон мой убегал от глаз моих" (Быт.31:40).

Зато, имею днём и ночью возможность любоваться океаном и небом, — феерической сменой красок в зависимости от формы и плотности облаков и высоты солнца на небе. Отражаясь друг в друге, небо и океан создают непрерывно меняющуюся фантасмагорию удивительно разных цветов. От созерцания бесконечного, вечно меняющегося чуда, сотканного из дивных красок океана и облачного неба, наполняется душа моя мыслями и чувствами достойными человека и... бога! Здесь, наедине с безбрежностью океана, я, — микроскопическая частица бескрайней вселенной, — всей сущностью растворяясь в Боге, чувствую свою ничтожность и величие. И понимаю слова Бога к людям:

"вы — боги и сыны Всевышнего"! (Пс.81:6).

Не в бессмысленной сутолоке скопища людей, как в капище Донока, не во вздорных заморочках философских рассуждений, а здесь, наедине с океаном, день за днём проникаюсь я величием Всевышнего и себя, как Его части. Ибо я тот, кто

"пребывает в Нём, и Он в том. А что Он пребывает в нас, узнаем по духу, который Он дал нам" (1Ин.3:24).

Я — бог ибо Он во мне, а я в Нём! Мы друг в друге, и как для Бога, так и для меня состояние любви к творениям Божиим постоянно и естественно, если

"Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нём" (1Ин.4:16).

Я — бог, потому что имею разум, данный мне не только для выживания, но и для постижения творений Отца моего и восхищения ими! Я счастлив, потому что могу видеть Бога глазами, разумом, даже, ощущать Его!

"Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы" (Рим.1:20).

Океан, одно из самых убедительных чудес изо всех творений Божьих. Чудо из трёх ипостасей: неба, воды и вечности! Вечности, заключенной в неповторяющемся разнообразии первых двух ипостасей. Божественно великолепен океан при вечерних и утренних зорях, когда солнце освещает снизу причудливые нагромождения облаков, а свет, отраженный от облаков, подсвечивает океанские волны.

Это великолепное буйство света всех цветов и оттенков, непрерывно меняющегося, отражающегося и преломляющегося в движении волн. Палитра небесных красок, перетекая в океан, отражается обратно, дополняется, движется, дышит, живёт! — то нежно и перламутрово переливаясь приглушенными аккордами оттенков сиреневого цвета, как внутренность драгоценной океанской раковины, края которой у горизонта растворяются в сиреневом тумане, то излучая сияние чистого света всех небесных радуг, то рассыпаясь на мириады разноцветных блесток, то яростно воспаляясь багровым заревом, предвещающим шторм. Не бывает на суше такого фантастического света, такого буйства цветов всех прекраснейших оттенков!

Прекрасен многокрасочный мир океана под солнцем! Но прекрасны и ночи в океане, когда душа замирает при благоговейном созерцании неба, усеянного яркими звёздами, и появляется острое чувство восторга от чувства своей причастности ко всему мирозданию! И сжимается душа от страха, когда погасив звёзды на небосводе, поднимается над океаном в грозном своём величии виновница гибели всего живого на Земле — Луна.

Сегодня она так близка к Земле, что видны на ней удивительные кольца гор, испещривших её поверхность. Наверное, Луна подходила к Земле ещё ближе в те те страшные сорок дней, когда под проливным дождём земля корчилась в муках землетрясений и вулканических извержений, когда могучие силы гравитации вспучивали и рвали сушу, выдавливая из бездны подземные моря, а гигантские приливные волны захлёстывали вершины высочайших гор. Тогда Луна проходила рядом с Землей, окутанной многомильной толщей туч из водяного пара от извержений вулканов.

Сейчас Луна, то приближаясь, то удаляясь, будто бы дразнящая женщина, кокетливо пытается освободиться из гравитационных объятий Земли, чтобы обрести прежнюю свободу для прогулок по Солнечной системе, которые привели бы её в пламенные объятия Солнца. И кружит, и кружит Луна возле Земли, приближаясь и удаляясь, демонстрируя при этом разнообразие лунных фаз от узенького серпика, до огромного шара, сияющего матовой белизной.

А потом, вновь убегая от Земли, уменьшается Луна, продолжая менять фазы, а то и совсем исчезая с ночного небосклона. Прекрасны восходы и закаты полной луны, прекрасны сверкающие дорожки из лунного света, проложенные в океане, будто бы приглашающие плыть по ним в дивный лунный мир с волшебными сновидениями, сотканными из голубых нитей. И каждое приближение Луны рождает на Земле чудовищные волны приливов. Огибая Землю приливные волны захлёстывают высокие горы. Пройдут тысячелетия и будут удивляться люди останкам морских животных на вершинах высочайших гор, потому что

"Вода же усиливалась на земле сто пятьдесят дней" (Быт.7:24),

"На пятнадцать локтей поднялась над ними вода и покрылись все высокие горы" (Быт.7:20).

Чтобы не заходить в акватории, где при отливе могут неожиданно вынырнуть скалы, вынужден я менять курс. Каждодневный труд "пахаря океана" — моряка парусника, — быстро меняет мой внутренний мир и внешность.

От каждодневной работы с парусами и шкотами ладони омозолились до твёрдости копыта, а ноги обрели обезьянью цепкость, позволяющую уверенно бегать по кренящейся и качающейся палубе, легко взбираться по вантам. Просоленная брызгами океана, продубленная солнцем и ветром, загорелая дочерна кожа, лишившаяся жировых складок, туго обтягивает твёрдые мышцы, которые двигаются под кожей при любом движении. Где мой нежно розовый купол животика с трогательно беззащитным пупочком посерединке!? Впалый живот опоясан гибким, а на ощупь — стальным корсетом из чётких квадратиков мышц!

Появилось у меня чувство единства с Ковчегом: физическое ощущение его остойчивости на курсе, обострилось "чувство ветра", которое и раньше находил у меня Уст. Паруса я ставлю без колдунчиков на шкоторинах, тяну шкоты по шуму ветра в парусе, по ряби, на парусном пузе, по многим признакам, о которых Уст не говорил, но я их копчиком чувствую. Ежедневно пересекая одну и ту же акваторию, вынужден я следить за курсом и скоростью. Как только появилось солнце, я счисляю по хронометру и таблицам долготу, но не могу сообразить: а как пользоваться секстаном? Как-то, не меняя курс, вышел я по широте за пределы привычной акватории. Ночью Ковчег вдруг резко тряхнуло. Ещё и ещё раз! Как на телеге по кочкам!! Но Ковчег продолжал идти по курсу, значит, это не рифы, а удары подводного землетрясения. Слево по курсу появилось за горизонтом багровое мерцающее зарево, похожее на пожар. И оттуда донёсся длинный, не смолкающий, раскат грома, будто бы загрохотали не в такт тысячи чудовищно огромных барабанов. Не сразу, но понял я, что в этом зловещем зареве происходит драма противоборства огня и воды: там среди океана рождаются горы. Очень хотелось подвести Ковчег поближе, чтобы увидеть, как в мучительных конвульсиях уходит в небытие прежний тихий, спокойный допотопный мир, уступая место миру новому, бунтарскому, полному противоречий и вулканических катаклизмов, но, несомненно, миру ещё более прекрасному и совершенному. Но, вспомнив, что Ковчег — не персональная прогулочная яхта, — я меняю курс, благоразумно удаляясь от всепланетного катарсиса рождения нового мира и повторяя:

"Не искушайте Господа, Бога вашего" (Вт.6:16)


* * *


Из дней и ночей, наполненных трудом и восторженным любованием океаном, складываются дни и месяцы. Наступает сотый день плавания. Приливы сменяются отливами, а вода, как замечаю я по исчезающим островам, продолжает прибывать, хотя дождь прекратился.

"Вода же усиливалась на земле сто пятьдесят дней" (Быт.7:24).

Это волны гравитации, огибая поверхность Земли, досуха выжимают из неё подземную воду.

А недавно обнаружил я на Ковчеге "безбилетных пассажиров". Передвинув одну из опустевших бочек из—под пресной воды, я с содроганием увидел за нею клубок змей. Наверное, опоздали они проползти сквозь Ковчег в ту сумашедшую ночь начала Потопа. И спрятались за бочки. (Быт.8:1). Не люблю я змей. И первая мысль была — уничтожить гадов, но присмотревшись, понял я, что это безобидные ужи. И здесь, на Ковчеге, — плавающем кусочке, оставшимся от утонувшей планеты, где осталось "живущих и дышащих" всего ничего, почувствовал я к этим гадам ползучим симпатию, как ко всем живым и дышащим. Ведь и в Книге Книг сказано, что Бог заботится, чтобы жилось хорошо

"всякому гаду пресмыкающемуся по земле, в котором душа живая" (Быт.1:30).

И поставил я бочку на прежнее место осторо—ожненько, чтобы какую-нибудь душу живую не прищемить ненароком: пусть и эти твари живут, плодятся, населяя землю после Потопа. А в Ковчеге, рядом с овцами, и они прокормятся. Раз зачем-то создал Господь такое ползучее создание, значит, Ему видней! Ибо

"нет твари, сокровенной от Него, но всё обнажено и открыто пред очами Его" (Евр.4:13).


* * *


Долго заигрывала с землёй кокетливая Луна, то приближаясь к Земле, то убегая из её гравитационных объятий и скрываясь среди звёзд. Но после десятка таких заигрываний, свершается предначертание Бога и предсказание Эрта: остаётся Луна в объятиях Земли, став её спутником и обретя орбиту, по законам природы, данным Богом, а потому заранее рассчитанную талантливым астрономом Эртом. Смирилась Луна со своим положением верной спутницы и закончились приливы в литосфере Земли. Стали появляться в океане островки, а после и архипелаги, со следами недавнего затопления. Жадно всасывая воду в подземные пустоты, Земля впитывает всемирный океан, бушующищий на её поверхности. Потоп заканчивается. Я пишу в судовом журнале:

"И закрылись источники бездны и окна небесные, и перестал дождь с неба. Вода же постепенно возвращалась с земли, и стала убывать вода по окончании ста пятидесяти дней" (Быт.8:2,3).

Плавание среди островов, выныривающих из океана, становится с каждым днём всё более опасным. А я, измученный постоянной тревогой, засыпаю от усталости с открытыми глазами даже среди дня. Чтобы не рисковать Ковчегом я, не дожидаясь, пока обнажится вся суша, решаю заранее посадить Ковчег на мель вблизи долины Сеннаар, разыскав двойную вершину той высокой горы, которая была за гоферовым лесом. Уточнив вычисленные координаты долготы с графическим счислением по карте, я не без гордости, обнаруживаю, что расхождение не велико.

Поэтому, так и не додумавшись, как уточнить широту секстаном, я доверяюсь маршрутному графику. Подведя Ковчег к точке акватории, под которой должен быть гоферовый лес и гора с двойной вершиной, я с радостью вижу в пяти милях на норд два крутых, скалистых островка, обещающих после потопа стать вершинами той самой двуглавой горы, которую я искал. Удивляясь и в душе гордясь своим незаурядным штурманским талантом, я решительно направляю Ковчег в пролив между островами...
Удар каменного киля о каменистое дно! Ещё удар!! Ещё!!! Киль обрывается, — как это было предусмотрено Устом, — корпус Ковчега скрежещет по камням седловины между вершинами. Кренясь на правый борт, Ковчег застревает в седловине. Полугодовое плавание за—вер—ше—но!! Ура—а!!! И я пишу в судовом журнале:

"И остановился ковчег в седьмом месяце, в семнадцатый день месяца, на горах" (Быт.8:4).

Не знаю я, как называется эта высокая двуглавая гора. За гоферовый лес люди ходили редко. Я падаю в постель ни о чём больше не думая. Знаю одно: не могу больше жить без сна! И сплю, сплю, сплю день и ночь сплю то на рундуке грот—паруса, то в каюте.
В проливе, среди двух быстро растущих из океана островов, я отсыпался, не беспокоясь за судьбу Ковчега, который стоит на двугорбом острове. Выспавшись, убираю все пиллерсы и Ковчег вновь становится воротами в Зеркальный мир. Вытаскиваю антенну в Зеркалье, волнуясь до дрожи, включаю тумблер вызова. Тянутся секунды... Щелчёк!! — и... в наушниках споко-ойный сонный голос Сима. Но микрофон у него отбирает Симона, у неё выхватывает микрофон Иафира, всхлипывая, наперебой тараторят что-то мои дорогие сношеньки... а их заглушает нестройный хор остальных моих домочадцев, хор нарастающий по мере того, как все сбегаются к рации.

Слава Богу, все живы, здоровы, раз так нетерпеливо горласты! Пока наговорились, Иафет несколько раз взял пеленг на Ковчег, а я потерял голос: за полгода в компании с вороном совсем отвык говорить. Назавтра, взяв ослика и пеленгатор, Иафет отъехал на десять миль поперек пеленга и ещё раз запеленговал Ковчег. По прямоугольному треугольнику Иафет вычислил расстояние до Ковчега. Результат ошеломил: четыреста пятьдесят морских миль на норд! Эх, если бы я пользовался секстаном, а не графиком и интуицией!...

Педантично определяя долготу по хронометру, я грубо ошибся в счислении широты, доверившись маршрутному графику и причалил Ковчег на полтысячи морских миль по мередиану севернее! И только сейчас я понял: почему? Ведь лаг не реагирует на океанские течения!! И как теперь моё семейство со всем скарбом и скотом преодолеет такое расстояние?! Если каждый день идти, это два месяца утомительного пути!! А скот ещё надо пасти! Вот и все полгода пути! А погода, а реки, а горы, а неизвестность дороги? Но, как говорил Юнт: "оптимист и в бочке дёгтя находит ложку мёда"! Нету худа без добра: пока моё семейство доберётся до Ковчега, земля подсохнет и тут травка вырастет. Но это хорошо для травоядных. А мне-то — каково! Ещё полгода терпеть без ненаглядной Нойэлиты!? Кошмарище!

Я спросил у ворона: "и куда попали мы, братишка ты мой в пёрышках?". И ответил ворон мне: "Ар—р... арр... ат!". И назвал я остров этот Араратом. А подсохла седловина, сходил я на вершину. Погода была ветреная, ясная, видимость великолепная, но сколько я ни вглядывался в горизонт, — всюду простирался океан.

В день сороковой жизни такой, пустил я на воздушную разведку старого ворона. Набрав высоту, кружил он над островом, разминая крылышки, но, не увидев ничего интересного, вернулся к своей кормушке. Я выставил открытую клетку ворона на палубе, чтобы он сам улетал на прогулку, и каждый раз он возвращался на Ковчег. И в судовом журнале написал я об этом:

"По прошествии сорока дней Ной выпустил ворона, чтобы видеть убыла ли вода с земли, который вылетев отлетал и прилетал" (Быт.8:6,7).

Подозревая, что старый ворон за время плавания изрядно разленился, выпустил я на волю белого голубя, взятого для жертвоприношения. И он, размяв крылья над Араратом, кувыркнувшись пару раз в синеве небесной, вернулся к кормушке. И записал я:

"Потом выпустил от себя голубя, чтобы видеть, сошла ли вода с лица земли, но голубь не нашел места покоя для ног своих и возвратился в ковчег, ибо вода была ещё на поверхности всей земли". (Быт.8:8,9).

Ещё несколько недель прошло. Уровень океана, понизился на пару тысяч локтей, но... вблизи Арарата никакой земли не появляется! Как видно, обалдев от бессонницы, причалил я далеко не только от долины Сеннаар, но и слишком уж высоко. Причалил тогда, когда уровень воды в океане был ещё высок, да ещё во время прилива! И оказался Ковчег между вершин высочайшего вулкана допотопного мира. И так как исправить эту ошибку теперь уже невозможно, остаётся мне терпением запасаться и океаном любоваться. А сколько будет торчать одиноко посреди океана этот двугорбый, как верблюд, остров!? А если он так и останется островом??! Тогда вся планета останется без животных?! Кошмар какой-то...

Предаваясь мрачным размышлениям, провёл я ещё почти сто дней на острове Арарат. Только поздней осенью, через три месяца, после лихого десантирования на вулкан Арарат, дождался я: сквозь океанские волны стали прорастать островки. И, засыпая у печки, я стал подсчитывать: сколько виноградных саженцев посажу я весной на этих островках. Но, увы, вскоре увидел я, что эти островки — тщательно промытые Всемирным Потопом голые скалы — вершины высочайших гор, а плодородные долины ещё глубоко под водой.
А тем временем, похолодало. И наступила зима.





Глава 23. ПИСЬМО С АРАРАТА



"Заклинаю вас Господом прочитать сие послание"
1Фес.5:27

"Написал письмо следующего содержания"
Деян.23:25 (От Ноя)



Разделав гик грота на аккуратные полешки, я складываю поленицу возле кокпита, чтобы брать дрова, не вылезая на холодную, обледенелую палубу. Последнюю радиограмму от Иафета, при плохой слышимости из-за разрядившихся аккумуляторов, получил я пару месяцев тому назад: "На перевалах снег. Зимуем в долине". С тех пор — никаких известий. В горных долинах плохая радиосвязь и со свежими аккумуляторами. Перевалы завалены снегом. Надо ждать до весны... а сегодня только Новый год!
В надоевшую каюту возвращаться не хочется. Разгоряченный работой, любуюсь Араратом. Отломив сосульку с козырька кокпита, кладу её в рот, как леденец и, затаив дыхание, слушаю нежно звенящий шорох: будто бы очень далеко, где-то в другом мире, звенят нежные серебряные колокольчики. Это, падая на палубу, звенят "ведьмины косы" — крошечные льдинки—снежинки, которые ветер поднимает с заснеженной вершины Большого Арарата. Гигантская белоснежная дуга, сотканная из мириад призрачно крошечных льдинок, круто изгибаясь, сверкает на фоне неба такой пронзительной синевы, которая бывает только высоко в горах. Ведьмины косы напоминают о распущенных на ночь роскошных волосах Нойэлиты. Как сказано в Книге Книг,

"если жена растит волосы, для неё это честь" (1Кор.11:15)!

Господи! Хотя бы издалека взглянуть, да порадоваться самому прекрасному творению Господа — женщине! За те полгода, пока стоит Ковчег на Арарате, океан ушел в даль невообразимую. Это видно по сухому, холодному воздуху и по облакам, которые не поднимаются выше седловины, где нелепо, посреди материка, да ещё и на высокой горе, торчит Ковчег, упираясь мачтами в небо, как позорный памятник моим навигационным способностям. По альтиметру седловина Арарата поднялась над океаном на восемь тысяч локтей!

Становится зябко. Спускаюсь в каюту, задраив кокпит меховым пологом. Каюта наполнена ароматами заскорузлого холостяка. Но если я её проветрю, то вряд ли снова обогрею. Мне эти запахи не мешают. И цитата утешает:

"Для одних запах смертоносный на смерть, а для других запах живительный на жизнь" (2Кор.2:16).

Так как основной ароматизатор окружающей среды — это я, то придётся смириться с козлиными ароматами своего давно не мытого тела. А воду приходится беречь. Кто мог предположить, что причалю я Ковчег так далеко от тёплой долины Сеннаар на холодном севере и на самой высокой горе!!

Зажигаю коптилку. При её мерцающем свете развожу огонь в железной печке. Большую каюту маленькой печуркой для приготовления пищи не прогреешь, но возле неё можно, вздремнув, скоротать новогодний вечер. Конечно, для сна лучше забраться в койку и зарыться в тёплые шкуры, но до чего же обрыдла мне по холостяцки пустая постель! Постель, не освященная женским теплом — орудие пытки для мужчины! Тоскливо, холодно одинокой душе человеческой, но вдесятеро холодней и не уютней телу человека, когда оно одиноко в постели, ибо

"если лежат двое, то тепло им; а одному как согреться?" (Ек.4:11).

Моя коптилка, оправдывая название, больше коптит, чем светит. Кружок тусклого света освещает часть стола, заваленного грязной посудой, вперемешку с предметами быта одинокого мужчины. Электроосвещение не включаю — берегу аккумулятор для радиосвязи. В жизни не было у меня такого грустного Нового года! Сдвинув грязную посуду, пишу в судовой журнал:

"Шестьсот первого года жизни Ноевой к первому дню первого месяца иссякла вода на земле" (Быт.8:13).

Это мог бы я написать и месяц тому назад, или через год, так как солёные озёра и болота на земле останутся на тысячи лет после потопа. Но я решил сделать эту запись именно сегодня, как новогодний подарок самому себе. Пусть поверят люди, что это радостное событие случилось в новогоднюю ночь. Ведь, единственный свидетель этого — только я! А если кто-то будет оспаривать дату, то скажу я ему: посидело бы ты, чмо, в Ковчеге целый год. В одиночестве, в жару и в холод, в шторм и в мороз, общаясь только с вороном! И посмотрел бы я, что ты тогда в журнал напишешь!?


* * *


Даст Бог, — придёт моя семья сюда. И тогда я напишу то же самое, ещё раз, но категоричней:

"земля высохла" (Быт.8:14)!!!

Отворим мы тяжелые двери Ковчега, и превратится Ковчег в гостеприимно распахнутые ворота для всех желающих вернуться на землю, в тот мир, который оставили земные животные, спасаясь в Зеркальном мире. Не прост, не лёгок будет им путь назад через эту высочайшую гору. И пусть не спешат эмигранты возвращаться на разоренную потопом землю! По подсказке Господа Бога и по проекту сынов Божиих добротно сработан Ковчег из просмоленных брёвен. И отныне на много столетий соединены два мира через Ковчег. Только время, разрушив Ковчег, разлучит смежные миры.

То же таинственное повеление из Духа Божьего через дух животных, которое увело их в Зеркальный мир, возвратит их обратно. И, как знать, быть может вместе с земными тварями, придут на землю удивительные аборигены Зеркального мира — сумчатые животные, — о которых рассказал мне Иафет по радио. А спустя много тысячелетий память о великом переселении всего живого, особенно у птиц, будет властно звать их в неведомую даль. И повинуясь его властному зову, миллионы птиц, оставляя обильные кормом, благодатные тёплые края, будут лететь в суровое Заполярье, чтобы там, в экстремальных условиях, выводить новое поколение, передавая им память о другом, прекрасном мире — Зеркальном. О котором хранят они память. И никто не ответит, почему

"птицы будут проводить там лето, а все звери полевые будут зимовать там"? (Ис.18:6).

Ибо Господь Бог

"делает великое, неисследимое и чудное без числа!" (Иов.9:10).

Наверное, командор смог бы объяснить это чудо: как все животные, даже самые маленькие и бестолковенькие соберутся тогда с силенками, чтобы оставить приветливый Зеркальный мир и искать путь к Ковчегу, который стоит теперь в другом месте и, по моему невежеству, вознесён на такую высокую гору, где и летом не жарко!? Но нет ни командора, ни сынов Божиих.

А, быть может, Бог специально устраивает ещё один отбор животных по интуиции? Те животные, у которых она развита, найдут Ковчег и на этой горе. Жаль, что нет Сынов Божиих, чтобы объяснить всё это. Слава Богу, что научили они меня чему-то, хотя бы, умению думать. Хорошо, что осталась после них Книга Книг, переписанная мной на листы папируса. В этой Книге я и мои потомки найдут ответы на все вопросы, если, возрастая в разуме, будут внимательно её читать.

Подбросив в печку парочку полешков, протянув руки к открытой дверце печки, я в полудрёме щурюсь на радостную пляску огня в печурке. А наверху, под порывами ледяного ветра, жалобно кряхтит и стонет рангоут Ковчега, в предчувствии того, что скоро придётся ему отправиться в ненасытную пасть этой крохотной печурки. Здесь, на высоте в восемь тысяч локтей, зима может быть не только холодной, но и долгой.

Закрыв глаза, думаю о странной судьбе Книги Книг, привезённой на Землю пришельцами, задолго до того, как такую же Книгу Книг напишут, страницу за страницей, на земле. Не очень-то понятны такие наложения событий во времени, но если их понимали сыны Божии, значит и для людей течение времени станет таким же обычным и привычным, как причудливые завихрения воды в русле быстрой реки: ускорения на шиверах, замедления на плёсах, обратное течение в заводях, водовороты и вертикальные потоки в бездонных омутах. "Флуктуации турбулентных потоков", говорили о потоках сыны Божии.

Беспокоит меня не флуктуация времени вокруг Книги Книг, а её влияние на людей. Сможет ли она помочь духовному развитию, или будет уничтожена в религиозных распрях вздорных попов!? Станет ли она самой читаемой книгой, в которой будут беречь и изучать каждое слово, или попы, запугав людей до скотского состояния, перепишут её по своим дурным вкусам, корыстным интересам и дремучему невежеству? Как бы не сбылась допотопная присказка: "Дураку закон не писан, если писан, то не читан, если читан, то не понят, если понят, то не так!"

И появятся брызжущие яростной дурью, Доноки, которые превратят мудрую книгу в фетиш — предмет культового поклонения. Вместо того, чтобы вникать в каждое слово, будут заучивать они тексты наизусть, чтобы ни слова не понимая, молиться на Книгу Книг, которая, того и гляди, может стать основой для нескольких, разных, религий!
В первой Книге Моисеевой Бог описан, как Создатель и Учитель человека — носителя разума. Дальше, в трёх четвертях Книги Книг, Бог — это Всемогущий Владыка, автор законов, с которым шутки плохи: сурово наказывает Бог за любое непослушание! А в последней четверти Книги Книг — Новом Завете от Иисуса Христа, — отрицаются жестокие Законы Ветхого Завета, как устаревшие, ибо Иисус,

"Говоря "новый", показал ветхость первого; а ветшающее и стареющее близко к уничтожению" (Евр.8:13).

Все суровые Законы Ветхого Завета заменяются двумя Заветами Иисуса Христа — Сына Человеческого! В этой, четвёртой части Книги Книг, Самый Человечный Человек сопереживает людям, оправдывая многие их проступки, за которые в Ветхом завете полагалась самая суровая кара!

Быть может, не пришли бы мне в голову такие мысли, если б не было в Книге Книг так много предупреждений об её извращении. Не раз рассказывал Ант, к какому кровавому религиозному расколу пришли люди Фаэро, выбирая себе основанием для религии разные части Книги Книг. В основании всех поповских заморочек лежало одно: отрицание эволюции и духовного роста человека и общества.
Зачем наказывать младенца за испачканную пелёнку? С дошколёнком надо общаться с высоты своего непререкаемого авторитета. Для отрока надо быть заботливым понятливым Учителем, а для юноши — авторитетным старшим товарищем. Но для всех надо всегда оставаться Отцом и примером мудрости!
Все ступени эволюции подробно изложены в Книге Книг. Лишь, по своей феноменальной глупости поповство, разделив Слово Божие для десятка религий, докатилось на Фаэро до фальсификации Книги Книг, подменяя не удобные, для скудоумия попов, тексты своими придумками и легендами, которые стали называть "преданиями":

"хорошо ли, что вы отменяете заповедь Божию, чтобы соблюсти своё предание?" (Мр.7:9),

гневно спрашивал попов Иисус Христос.
Преуспело в сочинениях преданий православие, создав религию, как филиал Тайного Приказа, как дополнительное отделение опричины. А с преданиями пришли в религию чуждые для Книги Книг мысли и ложное понимание Слова Божьего. И с годами утвердилось православное мировоззрение, чуждое духу и букве Книги Книг на уровне даже не рабов, а скотов. И с укором говорится в Книге Книг:

"таким образом вы устранили заповедь Божию преданием вашим" (Мф.15:6).

Именно с помощью преданий, которые попы придумывают в меру своей испорченности, можно исказить Слово Божие до неузнаваемости, превратив мудрое философское учение, основанное на разуме, в бессмысленную религию, основанную на пышных театрализованных обрядах. Православная религия отказывается от Бога Отца, она не возвышает человека — до сына Божьего и Его наследника! Она унижает человека до положения подлого раба.
Эта религия подавляет разум человека, объявив грехом самые прекрасные чувства человеческие! Религия рабов преклоняющихся не перед Богом, а перед начальством и охранкой! А в религии очень многое зависит от акцентов, которые расставляют попы в Слове Божьем. Ведь Иисус Христос и фарисеи читали буква в букву одно и то же Священное Писание, а понимали его по—разному! А надо

"быть служителями Нового Завета, не буквы, но духа; потому что буква убивает, а дух животворит" (2Кор.3:6).

Донок не отступник. Он жил и учил людей по тем законам, которые дал Бог его предкам. И хотя сказал Иисус Христос:

"Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков; не нарушить пришел Я, но исполнить" (Мф.5:17).

Но люди возрастают в разуме и понимание законов соответствует сознанию людей. Поэтому закон остаётся законом, уважаемым за то, что это он привёл человечество к возрастанию на следующую ступень нравственности, где вместо Ветхого, действует Новый Завет:

"закон был для нас детоводителем ко Христу" (Галл.3:24).

И ветхозаветные законы Моисея с почётом уходят на заслуженный отдых, уступая место Новому Завету, ибо Иисус Христос,

"Говоря "новый" показал ветхость первого; а ветшающее и стареющее близко к уничтожению" (Евр.8:13),

"чтобы нам служить Богу в обновлении духа, а не по ветхой букве" (Рим.7:6).

Ибо без обновления сознания приходят от мудрых заповедей к глупым выводам, что не преминули сделать Донок и его паства, положившие в основание веры страх перед Богом. О любви к Богу говорится и в Ветхом Завете, но там любовь граничит со страхом перед наказанием. А Новый Завет проповедует иные, более взрослые, отношения с Богом:

"Бог есть любовь и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нём" (1Ин.4:16).

Если мы в Боге, а Он в нас, — разумно ли бояться самих себя и своей любви к самому себе?

"В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение; боящийся не совершен в любви" (1Ин.4:18).

Как мало надо для того, чтобы превратить разумного человека в бессмысленное животное, даже хуже — в злобного зверя — послушное орудие для преступлений церкви! Стоит только внушить человеку, что он червь перед Богом, "сосуд для греха и мерзости", а Бог — всевидящий жестокий каратель и — готово! Готов зомбированный бессердечный черносотенец каратель, не рассуждающий, ненавидящий всех, кто не таков, как он. Бессловесный исполнитель любых приказов бесчестной церкви, которая отождествляет себя с Богом!

Ант говорил: церковь — это сообщество мыслящих и понимающих друг друга единоверцев, а потому

"надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные" (1Кор.11:19).

"и пророки пусть говорят двое или трое, а прочие пусть рассуждают" (1Кор.14:29).

Это необходимые условия для роста церкви, для её нормального развития, для того, чтобы единоверцам было интересно собираться вместе. Но когда вещает только один поп, вещает безапелляционно, тогда церковь превращается в учреждение для поддержки власти диктаторов, для зомбирования, для превращения граждан в бессловесных рабов. Тогда церковь становится преступным учреждением. И разговора не может быть о возрастании членов такой церкви к Богу. Само посещение такой церкви кощунственно! Такое учреждение безнравственно! Тогда создаются церковные здания и обряды, которые унижают человека помпезным величием, обилием роскоши, театральной отрепетированностью служб, во время которых прихожанам отводится роль пассивных созерцателей кривляющихся попов и гордо восседающих на "председаниях" государственных чиновников. Заунывные песнопения на непонятных языках в сочетании с идолопоклонством перед вульгарно и бездарно раскрашенными досками с примитивными изображениями ликов, якобы, изображающих Бога и Божью Матерь, станут основой богослужений, хотя сказано, чтобы

"не сделали себе изваяний, изображений какого—либо кумира, представляющих мужчину или женщину" (Вт.4:16).

"Он, будучи Господом неба и земли, не в рукотворенных храмах живёт и не требует служения рук человеческих" (Деян.7:48).

"Итак мы, будучи родом Божиим, не должны думать, что Божество подобно золоту, или серебру, или камню, получившему образ искусства и вымысла человеческого" (Деян.17:24,29), (Исх.20:4), (Вт.14:16), (Чис.33:52), (Лев.26:1), и тд.

Вся Книга Книг пронизана запретами поклонения неодушевлённым предметам: статуям, разрисованным доскам, мумиям покойников, камням, деревьям, пню и колесу. Такое поклонение — кратчайший путь к языческому зомбированию — шаманизму. Зомбируют человека и демонстрацией его ничтожества перед великолепием храмов, вальяжностью попов в раззолоченных одеждах, зомбируют унизительным целованием церковной утвари и икон, поповских рук и одежд. Церковь внушает человеку сознание его рабской покорности, противореча Книге Книг:

"Итак, стойте в свободе, которую даровал нам Иисус Христос, и не подвергайтесь игу рабства"! (Гал.5:1).

Сказано в Книге Книг: рабство в невежестве, а знание — сила! Знающий — не раб! Это сказал наш Старший Друг и Учитель Иисус Христос:

"Вы друзья Мои, если исполняете то, что я заповедую вам. Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его; но Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам всё, что слышал от Отца Моего" (Галл.15:14,15).

А то, что будущие люди, как и я, будут называть себя учениками Иисуса Христа, следует из определения, которое

"сказал Иисус Христос к уверовавшим в Него иудеям: если пребудете в слове Моем, то вы истинно Мои ученики" (Ин.8:31)

Так как рабство и невежество две стороны одной медали, церковь славит невежество, как добродетель. Безнравственные сообщества нужны для создания рабов и безнравственных дел, для пропаганды невежества, ибо

"Худые сообщества развращают добрые нравы" (1Кор.15:33),

Потому-то попы христианских религий прославятся невежеством, ханжеством, сребролюбием и сексуальными извращениями, хотя и написано в Книге Книг специально для них:

"Не ложись с мужчиною, как с женщиною: это мерзость" (Лев.18:22).

Так как, по глупости своей, не способны попы заслужить авторитет мудростью, то необходима им фанатичная, не рассуждающая вера паствы, поддерживаемая опричниной, охранкой, жандармами. И на протяжении всей истории Фаэро церковь боролась с наукой, образованием и всем тем, что

"даёт мудрость и знание и радость" (Ек.2:26),

то есть, мешала возрастанию человека к Богу, не объединяя, а противопоставляя Библию и образование, науку и Бога,

"В Котором сокрыты все сокровища премудрости и ведения" (Кол.2:3).

И когда общество людей Фаэро превратилось в по—рабски, даже по скотски, послушных церкви зомбированных фанатиков, планета Фаэро на тысячу лет погрузилась во тьму невежества. А на центральных площадях городов, перед величественными соборами, запылали зловещие костры... и запах горелого человеческого мяса заполнил улицы притихших в ужасе городов: на этих кострах церковники сжигали мудрецов, которых назвали еретиками, и красивых женщин, которых считали ведьмами. Сжигали "во имя мудрого и любящего Бога", сжигали под жуткий, утробно-торжествующий рёв и вой песнопений, изрыгавшихся из безобразно дородных утроб монахов, о которых сказал Господь, что

"они будут есть и насыщаться, и утучнеют, и обратятся к иным богам, и будут служить им, а Меня отвергнут и нарушат завет Мой" (Вт.31:20).

Монашество — самая отвратительная часть человечества, собранная из отбросов общества, сочетающих в себе лень, тупость и агрессию. Это фанатичные скоты, озверевшие в обжорстве и безбрачии, хотя в Книге Книг, которой будут поклоняться они, предсказано, что

"отступят некоторые от веры через лицемерие лжесловесников, запрещающих вступать в брак" (1Тим.4:1—3).

Это про них сказано:

"пиршествуя с вами, без страха утучняют себя; это безводные облака, носимые ветром, осенние деревья, бесплодные, дважды умершие, исторгнутые" (Иуд.12).

Убить своё тело — преступление перед Богом. Но убить в себе душу и дух — преступно вдвойне! А монастыри предназначены для этого преступления. Человек способен возрастать духовно и душевно даже без учителей и книг по рекомендации:

"Вникай в себя и в учение, занимайся сим постоянно" (1Тим.4:16).

Даже на необитаемом острове человек может возрастать душой и духом по этому правилу. Но не в монастыре, где не даётся монаху ни одной минуты, чтобы "вникать в себя". Ему дают несколько часов на сон, а остальное время он должен твердить абракадабру бессмысленных молитв. Так убивается душа. Так, оторванный от Духа Божьего, в бесплодной и бескрайней пустыне "без чувств, без мыслей, без любви", без живительного интеллекта, гибнет мучительной смертью дух человеческий. Так создаётся зверь, мерзкое зомби, уничтожающее каждого, кто несёт миру знания и красоту.
Вместе с лучшими людьми планеты, на Фаэро уничтожались шедевры искусства — высокая награда человечеству от Бога за нелёгкий творческий труд. Так была сожжена Книга Книг за то, что она противоречила глупейшим догмам, провозглашенным каким-то высоким чином из церковной иерархии. А не произойдёт ли то же самое на планете Земля? Не свернёт ли человечество, под влиянием поповства, с пути, указанного в Книге Книг, с пути разума и светлого христианского романтизма в загаженный тупик истеричного фанатизма, пропаганды рабства, дикий тупик, где воцарится патологическая ненависть к юмору, инакомыслию, эротике, мрачный тупик невежества, где не промелькнуть радостному солнечному лучику Божественной мудрости, где, как гнилая плесень, пышно расцветёт религиозное мракобесие и

"лицемерие лжесловесников, сожженных в совести своей" (1Тим.4:2).

Не свернёт ли религия в безнадёгу догматизма, оторванного от мудрых текстов Священного Писания, в глухой тупик той мерзости, которая так ненавистна Иисусу Христу Сыну Божьему?!
А если свернёт? И тогда всепожирающий мистический ужас, порождённый изуверской религией, чёрной душной тучей заволочёт мир людей, ужас будет душить любовь и радость, ужас станет основой страшной веры в жестокого Бога, карающего вечными муками каждого, кому не чуждо всё человеческое. Отвратительна вера в жестокосердного Бога, рождающего не любовь к Себе в сердцах сыновей и дочерей, а вызывающего страх в людских сердцах! Отвратителен страх рабов перед непредсказуемо жестоким тираном. А далеко ли от такого страха до ненависти?? Разве можно придумать большее кощунство по отношению к Богу, Отцу нашему,
"Ибо все водимые Духом Божиим, суть сыны Божии; потому что вы не приняли духа рабства, чтобы опять жить в страхе, но приняли Духа усыновления, Которым взываем: "Авва, Отче!". Сей Самый Дух свидетельствует духу нашему, что мы — дети Божии. А если дети, то и наследники, наследники Божии, сонаследники же Христу" (Рим.8:14—17).

Мы, люди, "наследники Божии, сонаследники же Христу"!! И я отец троих сыновей. Как было бы мне стыдно, если бы дети меня не любили, не уважали за доброту, трудолюбие, мудрость, а... боялись! Боялись меня, отца! Боялись моего злобного могущества! А страх — спутник ненависти! Если маленькие дети боятся отца, то, когда они вырастут, они его возненавидят!! Религия страха ведёт к тому, что люди, возрастая в разуме, отвергнут Отца Всевышнего! Так было на Фаэро, когда возросшее в разуме человечество с отвращением отвергло поповские религии!! Но! Заодно и Бога. Страшно и преступно то, что сделали невежественные, злобные попы на Фаэро, создав атеизм. Поэтому не страх, а любовь должна соединять людей и Бога!

"Бог есть любовь и преуспевающий в любви преуспевает в Боге, и Бог в нём" (1Ин.4:16).

Неуместен и противоестественен страх между отцом и детьми. Нельзя любить и бояться!

"Ибо дал нам Бог духа не боязни, но силы и любви" (2Тим.1:7).

"Боящийся не совершен в любви" (1Ин.4:18).

Чтобы освободиться от плена обветшавших догм, надо

"обновиться духом ума вашего и облечься в нового человека, созданного по Богу"! (Еф.4:23,24).

Как я хочу докричаться до будущих потомков моих! Сказать им, что без эволюции разума выродится "гомо сапиенс" в заурядное животное, как вырождались первые люди на земле. Как выродилось мудрое и трудолюбивое население города Енох — первого города на земле. Интересуйтесь мнением авторитетов, но живите своим умом. Не довольствуйтесь информацией сегодняшней — она устарела, пока дошла до вас, всегда думайте сами, создавая своё информационное поле. Ежечасно, ежеминутно обновляйтесь в разуме!

"И не сообразуйтесь с веком сим, но преобразуйтесь обновлением ума вашего" (Рим.12:2).

Каждый день просыпайтесь молодыми и с новыми свежими идеями! Ант каждое утро просыпался со словами любимого писателя: "Вставайте, граф! Вас ждут великие дела!". И возраст тут не при чём, ибо

"если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется" (2Кор.4:16).

Конечно, мне, Ною, прожившими с пришельцами бок о бок тридцать лет, получившему от них не только Книгу Книг, но и понимание её, рассуждать обо всём этом легко. А каково будет моим потомкам? Значит, мало передать людям Книгу Книг, нужно как-то передать и её понимание!

И при мерцающем свете коптилки пишу я письмо моим внукам, правнукам и праправнукам — будущим жителям прекрасной планеты Земля, которая после Потопа, станет ещё прекраснее!






ДОРОГИЕ МОИ ПОТОМКИ!


Я, Ной, любящий сын Ламеха и внук Муфасала, сына Еноха, живших при Адаме и Еве. Я, Ной, прародитель людей, которые, по предначертанию Книги Жизни, живут на земле будущей, после Великого Потопа. А я жил и был заботливым отцом трёх сыновей в те времена, когда ещё не было Луны, но было
"светило меньшее для управления ночью" (Быт.1:16),
которое называли Фаэтоном. И был я верным другом сынов Божиих, пришедших с погибшего Фаэтона, когда вместо него на небе появилась Луна, спутник Фаэтона.

"тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы и брали их себе в жены, какую кто избрал" (Быт.6:2).

"с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им: это сильные, издревле славные люди" (Быт.6:4).

А мои сыновья взяли в жены дочерей сынов Божиих. Когда Луна приблизилась к Земле, появилась угроза Потопа. Тогда, вместе с людьми, сыны Божии построили ковчег из дерева гофер, и он стал входом в Смежный мир. И вошли в Ковчег, спасаясь от Потопа, те животные, которым дал Бог интуицию, (связь с Духом Божиим). Через Ковчег ушли они в Смежный мир. И семья моя, жена и сыновья с женами, тоже прошли сквозь ковчег. Один я остался в ковчеге и Бог затворил дверь ковчега за мной.

"И затворил за НИМ (за мной — Ноем!) Бог дверь в ковчег" (Быт.7:16).

И угодно было Богу сделать так, чтобы, кроме меня, на земле никого не осталось:

"всё истребилось с земли и остался только Ной и ЧТО было с ним в ковчеге" (Быт.7:23).

А со мной в ковчеге был провиант и инструменты.
Полгода оставался я один в Ковчеге, оберегая его от крушений. Но из-за моей навигационной ошибки при счислении широты, причалил я Ковчег далеко на севере, на высокой горе Арарат. И, в ожидании семьи, пробирающейся туда по Смежному миру, сижу я в Ковчеге, ожидая пока обсохнет земля, и придёт семья.

Угодно было Богу взять в Царство Божие сынов Божиих. Но остались после них переписанные мной тексты Книги Книг — величайшего творения Разума. С этим письмом передаю вам, потомки, эти тексты. Читайте внимательно, ибо из-за невнимательного их прочтения вы будете жить не в мире добра и разума, а в мире зла и невежества. Жить под властью не бескорыстных мудрецов, а невежественных попов и воров, которым служат попы, веками совершая преступление: подавляя авторитетом Бога сознание людей, отвращая людей от Бога во имя своего поповского корыстолюбия. Открывая Книгу Книг, обратите внимание на то, что Бог называет вас ласково: "дети Мои", и ждёт от вас уважительную любовь в словах: "Отче наш", ибо мы — дети его, а, значит, боги. Не в Бога надо верить, как учат попы, ибо

"и бесы веруют и трепещут" (Иак.2:19),

а Богу надо верить, Слову Его, не искажая, не перевирая и не дополняя Слово Божье глупыми преданьями и заново сочинёнными текстами, которые сочиняют невежественные попы, корысти ради. Читайте первоисточник — переписанные мною тексты Книги Книг, привезённой сынами Божьими,

"Ибо мы не повреждаем слова Божия" (Кор.2:17).

Там написано, что люди не безмозглые и безответные рабы, как будут уверять попы, желающие нашего рабства, а

"мы — дети Божии. А если дети, то и наследники, наследники Божии" (Рим.8:16,17).

И не смущайтесь, кажущегося несовершенства плоти вашей, ибо

"мы теперь дети Божии; но ещё не открылось, что будем. Знаем только, что, когда откроется, будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть" (1Ин.3:2).

"Бог сотворил человека, по подобию Божию создал его" (Быт.5:1).

Подобие Бога и человека не в плотских деталях, а в разуме! Адам, получив аванс интеллекта от плодов древа познания, но, не разобравшись, что к чему, понял душою наивного дитя только то, что он не животное, а человек без штанов. И отказался от рандеву с Богом, заявив:

"потому что я наг" (Быт.3:10).

И тогда

"сделал Господь Бог Адаму и жене его одежды кожаные и одел их" (Быт.3:21).

На этом этапе развития человека увидел Бог в человеке гораздо больше, чем Адам. А потому, заботливо натягивая на озябшую попку Адама добротные кожаные штаны и, добродушно улыбаясь,

"сказал Господь Бог: "вот Адам стал, как один из Нас" (Быт.3:22).

Сказал это ласково, ободряюще, как говорит эти слова родитель ребёнку, впервые одевая на него ещё не привычную, мешающую, одежду, хотя понятно родителю, что чаду его до взрослости так же далековато, как Адаму до Бога. А, всё—таки, Адам уже стал богом, раз он рождён человеком от Бога, ибо

"Первый человек — из земли перстный; второй человек — Господь с неба. И как мы носили образ перстного, будем носить и образ небесного" (1Кор.15:47,49).

Не штанами отличается человек от животного, а разумом. А разум — не сумма знаний. Машины будут знать больше человека. Разум — это СТРЕМЛЕНИЕ к знаниям, умение сопоставлять знания в неожиданных комбинациях, в зависимости от нравственного уровня носителя знаний. Обретение разума — каждодневный труд души, труд не простой, не легкий, но желанный для тех, чей дух жаждет знаний.

Рай был местом зарождения разума. Плоды древа Знания — экзамен на зрелость. Если бы Адам и Ева выбрали плоды с древа Жизни, они навечно остались бесхвостыми обезьянами. А зачем Богу ещё одна безмозглая скотина, бесперспективная для эволюции, как православные попы. Но, так как, рискнув жизнью, отведали Адам и Ева плоды древа Знания, то дал Господь им счастливую, содержательную жизнь длиною в тысячу лет, обеспечив творческим трудом "в поте лица", и возрастанием в разуме.
А бессмертие плоти для Адама и Евы в раю было соблазнительно близко, — руку протянуть! И, взглянув на Адама, который уже поддёрнул штанцы, чтобы лезть на дерево Жизни, забеспокоился Бог, за эволюцию:

"как бы не простёр он руки своей и не взял так же от древа жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно" (Быт.3:22).

Ибо не совместима вечная жизнь с эволюцией.
Вечная жизнь — это застой, когда закон эволюции не работает. Жизнь в этом мире — только первая ступень на пути эволюции человека к Богу. Как гусеница — начало бабочки. Поэтому поспешил Бог отправить шустрого Адама из рая, как первокурсника, на сельхозработы:

"И выслал его Господь Бог из сада Эдемского, чтобы возделывать землю" (Быт.3:23).


* * *


Прошло более тысячи лет. Убедившись в том, что потомки Адама и Евы не торопятся к слиянию духом своим с Духом Божиим и интеллектуальная эволюция человека буксует, решил Бог ускорить сменяемость поколений и

"сказал Господь Бог: "Не вечно Духу Моему быть пренебрегаемым человеками сими, потому что они плоть; пусть будут дни их сто двадцать лет" (Быт.6:3).

Подкорректировал Бог продолжительность жизни людей через кровь краткоживущих пришельцев с планеты Фаэтон (Фаэро).

"сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им: это сильные, издревле славные люди" (Быт.6:4).

Сыны Божии родились и выросли в более зрелом обществе, чем общество людей земных, а потому были по разуму мудрее тысячелетних старцев, но по духу своему были они добры, щедры и веселы, как дети. И в Книге Книг сказано:

"на злое будьте младенцы, а по уму будьте совершеннолетни" (1Кор.14:20).

Детская, романтичная душа взрослого человека — свидетельство высокой духовности. Это бывает, если дух его соединён с Духом Божиим.

"А соединяющийся с Господом есть один дух с Господом" (1Кор.6:17).

Жадность, зависть, сребролюбие — все черты прагматизма — свидетельство отсутствия духовного контакта с Богом. Но Богу не нужны люди, дух которых не в Духе Божием. Поэтому сказано:
"если не обратитесь и не будете, как дети, не войдёте в Царство Небесное" (Мф.18:3).
Слово "обратиться" означает превратиться. То же сказано и про "меч обращающийся", а эти слова попы по невежеству переведут, как "меч крутящийся", исказив весь смысл дара Божьего. А как часто повторяются в Книге Книг слова: возрастание, преобразование, обновление! Вот, что надо Богу от человека, а не кручение его на месте, как поповские обряды! Нужна эволюция!! Призывает Бог:

"преобразуйтесь обновлением ума вашего" (Рим.12:2),

а для этого придётся

"обновиться духом ума вашего" (Еф.4:23).

И наибольшее преступление перед Творцом — это пренебрежение интеллектом, застой в умах, в науке, в искусстве, в любом творчестве и деятельности! И призывает Господь подражать Ему в обновлении, как дети подражают родителю:

"Итак подражайте Богу, как чада возлюбленные" (Еф.5:1).

Для того, чтобы каждый человек стал таким,

"который обновляется в познании по образу Создавшего его" (Кол.3:10).

Непрерывно обновлять интеллект, возрастать, познавать новое "по образу Создателя"! Создавать одно и то же может ремесленник. Творец создаёт новое, а значит, он неизбежно возрастает, познавая то, что не было известно ещё никому! Человек должен подражать Создателю — Творцу Всевышнему, обретая новые знания!

"ибо Господь есть Бог ведения" (1Цар.2:3).
Благословляю вас на возрастание к Богу, дорогие мои потомки!

"возрастайте в благодати и познании Господа нашего" (2Пет.3:18).

Для этого доброго дела дает Бог

"вам Духа премудрости и откровения к познанию Его" (Еф.1:17).

Человек быстро взрослеет плотью, но медленно духом. И подобно младенцу в утробе матери, человек всю жизнь питается через духовную пуповину от Духа Божьего. И возрастая в Боге мы, как часть Бога, продолжаем питаться духом от Духа Его:

"А соединяющийся с Господом есть один дух с Господом" (1Кор.6:17).

"Бог в нас пребывает, и любовь Его совершенна есть в нас. Что мы пребываем в Нём и Он в нас, узнаём из того, что Он дал нам от Духа Своего" (1Ин.4:12,13).

И так как по духу своему недоразвитому мы ещё совершенно младенцы, то в путеводителе нашем от Бога — Книге Книг, — неустанно повторяются слова для назидания нашего:

"ВЫ — БОГИ"!!! (Пс.81:6), (Пс.49:1), (Пс.85:8), (Пс.94:3), (Пс.137:1), (Ин.10:34)...

и т.д., так как в словах этих — главная идея Книги Книг. В словах сих не только смысл жизни человеческой, но и смысл сотворения мира! Мира, созданного РАЗУМОМ для накопления и производства РАЗУМА. Ибо разум создаётся только разумом. Помните об ответственности за всю Вселенную, ибо

"Подлинно, только вы люди, и с вами умрёт мудрость!" (Иов.12:2).

Бог приходит в этот мир Сыном Человеческим, для того, чтобы человек стал Богом! И пусть каждый из вас не забывает в ДЕНЬ СЕДЬМОЙ, что он человек, а значит, — бог. Мир вам и любовь, божественные потомки! Помните, мудрость живёт и умирает с вами! Потому, что она в вас. Любые мудрые книги бесполезны и ничего не содержат, кроме буквочек, если нет мудрого читателя, который может прочитать и понять их. И пример тому — Книга Книг.

Писалось это послание в ковчеге на горе Арарат Ноем, кормчим ковчега, в новогоднюю ночь, когда

"шестьсот первого года жизни Ноевой к первому дню первого месяца иссякла вода на земле" (Быт.8:13).