НАШ ЧЕЛОВЕК НА БОГЕМАХ


Сегодня мы впервые предоставляем наши страницы прежде не переводившемуся иностранному автору Эдди Хаккеру, чьи детективные романы, повести и рассказы давно и широко вошли в сознание западного обывателя, опустошая его карманы и душу.


Особой популярностью пользуется цикл его новелл о сержанте Бумберсе, с которым собираемся познакомить наших читателей. Не желая предвосхищать читательское мнение собственным на сей счёт комментарием, скажем лишь, что во время недавней поездки на Богемские острова / не путать с Багамами /, переводчик встречался с известным писателем на его вилле у самого синего океана и взял у него, как принято нынче говорить, эксклюзивное интервью.


ПЕРЕВОДЧИК. Мистер Хаккер, до сих пор ваша известность не выходила за пределы западной цивилизации, а нынче докатилась до наших благословенных краёв. Как вы к этому относитесь?

ЭДДИ ХАККЕР. Для меня приемлем любой способ, позволяющий напомнить о себе на моей бывшей родине, если, разумеется, это не доставит мне моральных потрясений и не принесёт материальных потерь.

ПЕРЕВОДЧИК. Стало быть, бывший Советский Союз известен вам не понаслышке?

ЭДДИ ХАККЕР. Я ведь родом из Одессы. Думаю, среди живых ещё немало тех, кто помнит тамошнего хулигана Эдика Хайкина. Мне просто повезло, что я не стал трупом, по которому первый секретарь одесского обкома мог прошагать в большую политику. После того, как я написал свой первый роман, имея в виду этого господина, нам обоим стало тесно в городе, и я уступил ему место.

ПЕРЕВОДЧИК. Вы были знакомы с ним лично?

ЭДДИ ХАККЕР. Так случилось, что я забрёл в его квартиру, в которой никого не было, кроме охраны. Пришлось уехать за границу.

ПЕРЕВОДЧИК. Но ведь квартиры охраняются и там.

ЭДДИ ХАККЕР. Наверное, я не проверял. Возможно, поэтому там до меня не было никакого дела. Вы и представить себе не можете, как замечательно, когда плюют в урну, а не в душу.

ПЕРЕВОДЧИК. Теперь понятно, почему вас заинтересовал именно уголовный мир.

ЭДДИ ХАККЕР. На бывшей родине я прошёл все камеры предварительного и постоянного заключения, и знания, которые там приобрёл, не смог бы мне дать ни один университет в мире.

ПЕРЕВОДЧИК. Что вы посоветуете тем, кто стоит перед выбором, выбираться сейчас из- под обломков бывшего Союза или ждать, когда уже будет поздно?

ЭДДИ ХАККЕР. Нынче я плохо знаком с тамошней ситуацией, так что всё зависит от того, насколько бдительна там охрана. Не берусь предсказывать, будет ли хорошо, если всё изменится, но чтоб стало лучше, всё должно измениться.

ПЕРЕВОДЧИК. Извините за настойчивость, но всё же, что вы посоветуете тем, кто хочет, но боится?

ЭДДИ ХАККЕР. Одно их двух.

ПЕРЕВОДЧИК. Не очень обнадёживает.

ЭДДИ ХАККЕР. Тогда поинтересуйтесь номером рейса и временем вылета.

ПЕРЕВОДЧИК. Когда вас ждать на бывшей родине?

ЭДДИ ХАККЕР. Когда услышите, тогда узнаете, но не прежде, чем моя вторая родина — Богемские острова — добьётся независимости от своего заклятого врага Берега Моржовой Кости.

ПЕРЕВОДЧИК. Спасибо за беседу.


ЭДДИ ХАККЕР
ИЗ КНИГИ: «ДНИ И НОЧИ СЕРЖАНТА БУМБЕРСА»


ЧЁРТ


Сводка поступала поздно вечером, но сержант Бумберс, не колеблясь, позвонил домой шефу, майору Спрингсу.


Майор нехотя оторвался от виски и телевизора: вторая часть похождений гангстера Уординга оказалась увлекательней первой. Кроме того, майор ждал даму, которую принимал близко к сердцу, поэтому был в плавках, удерживаемых подтяжками, и в шерстяном свитере, неприличные изображения на котором сливались с телом и казались издали татуировкой.


– Какого чёрта, сержант? – выразился майор.


– Сэр? – не сходу врубился сержант Бумберс. Он знал, чего можно ждать от начальства, но чего нельзя, было выше его понимания.


Майор не без удовольствия повторил. Глупость подчинённых производила на него такое же опустошающее действие, как ум у преступников.


– Одну минуточку, сэр! – сержант ещё раз бегло просмотрел сводку происшествий, но ни черта в ней не обнаружил. Не исключено, что преступник с такой кличкой пока себя не засветил.


Майор Спрингс взвыл от огорчения, что раньше утра не сможет дотянуться до идиотской физиономии подчинённого, но в этот момент был отвлечён доносившимися из телевизора выстрелами. Майор рухнул на пол и заполз под ковёр. Выстрелы продолжали греметь: серия за серией.


– Сэр, орал в трубку сержант Бумберс, – вы меня слышите, сэр?


– Чтоб тебе провалиться, придурок! – негодовал майор Спрингс, опасавшийся, что увлечённые перестрелкой персонажи обратят на него внимание, а уж чего ждать от разгорячённых профессионалов он мог бы многое порассказать. И лишь когда пальба на экране прекратилась, решился покинуть своё убежище. Выбравшись из-под ковра, он по-пластунски добрался до парящей в свободном полёте трубки и простонал:


– Сержант меня преследуют. Откуда мне знать, кто именно. Может тени забытых предков. К чёрту твои идеи, я сыт ими по горло. Немедленно высылай ко мне оперативную группу. Да не трупы, не трупы, здесь и без того этого добра хватает. Мне нужны живые. Господи, – взмолился майор, прости тех, кто сотворил это бревно, и благослови того, кому выпало несчастье его обтесать. Как сказано, отнюдь не в святом писании, не бремените души, испещрённые наскальными надписями.


– На счёт надписей, сэр, – бодро отозвался сержант Бумберс, – вполне разделяю ваше мнение.


Даже самое плохое лекарство способно принести пользу в больших дозах. Непроходимая, как тропический лес, глупость подчинённого создала вокруг майора привычную ауру, подействовав на него умиротворяющее. Снова приспособившись перед телевизором на расстоянии, показавшемся ему безопасным, майор продолжал заинтересованно наблюдать вполне логичные действия капитана Бразерса из Скотланд-Ярда.


Положение противников уравнивалось тем, что оба досконально владели секретами друг друга, поскольку, в сущности, являлись выпускниками одной и той же школы. Прежде, чем сделаться гангстером, Уординг служил в Скотланд-Ярде, тогда как капитан Бразерс, до своей головокружительной карьеры в органах, слыл известным мафиози. Существенное же неудобство заключалось в том, что оба, проживая в одной и той же гостинице, располагались на разных этажах /гангстер — на пятом, а его преследователь — на шестом/, а потому, одному приходилось палить в пол, тогда как другому — в потолок.


Прибытие оперативной группы совпало с новой вспышкой выстрелов. Майор не отзывался. Когда взломали дверь, он ничком лежал на телевизоре, обхватив его руками. Пули прошили Спрингса насквозь. Кровь медленно, как вода из крана, вытекала из несчастной жертвы телевизионного беспредела на ковёр.


– Чёрт! – выругался старший опергруппы лейтенант Формен, стремившийся во всём подражать теперь уже бывшему начальнику. Но тут же испуганно огляделся: нет ли неподалёку дамы? Таковая оказалась. Непонятно, каким образом ей удалось проникнуть в квартиру погибшего, разве что в суматохе.


– Чем могу быть полезен, мадам? – выгнулся в полупоклоне лейтенант Формен. Аристократизм пёр из него, как из не остывшего телевизора запах пороха.


– Меня зовут Патриция Крафт... Мисс Патриция... Я и Генри... То есть майор Спрингс, или то, что от него осталось...


– Примите мои соболезнования, мисс Крафт. Наш любимый шеф, а ваш покойный слуга... – поиски слов, по смыслу и тону соответствующие ситуации, давались лейтенанту Формену не легче, чем борьба с преступностью. Впрочем, ему не давалось ничего, за что бы он ни брался. А не брался он даже за женщин, искренне полагая, что они — не мужского пола ягодки. Началось это давно, с первого ощущения себя мужчиной, а закончилось недавно, сознанием того, что никогда больше это чувство к нему не вернётся. – Коротко говоря, мисс Патриция, рано или поздно все мы последуем примеру незабвенного трупа, чего и вам желаю.


Патриция Крафт со стоном упала в объятия лейтенанта.


– Чёрт! – воскликнул лейтенант Формен, на сей раз от блаженства. Именно в этот шокирующий момент в дверях возник Сержант Бумберс и с идиотской ухмылкой уставился на лейтенанта и его ношу.


– Сержант, это Патриция, – счёл необходимым пояснить лейтенант, и его физиономию передёрнула нервная судорога. – Ах, чёрт, подержите.


Приняв на себя столь необычный груз и почувствовав, как по его членам разливается приятное тепло, сержант Бумберс, тем не менее, твёрдо решил, что не позволит подкупить себя столь примитивной подачкой. На экране телевизора по-прежнему бесновались злодей и сыщик, что ещё больше укрепило сержанта в ключевом значении слова «чёрт». Похоже, лейтенант Формен не без умысла произнёс его в столь зловещей ситуации. «Скорее всего, это пароль» – подогревал себя сержант Бумберс. Он весьма бережно относился к немногим мыслям, застрявшим в его черепке, чтобы расстаться с ними за здорово живёшь. Тем более, что идея с чертовщиной показалась ему особенно удачной. А если верно, что убийцей майора является один из персонажей сериала, то женщина, прижавшаяся к нему, Бумберсу, всем, что было у неё привлекательного, несомненно сообщница, вовлекшая падкого на женский передок лейтенанта в пагубную для него авантюру. Но с ним, сержантом Бумберсом, эта затея не пройдёт. Было бы удивительно, продолжал свои размышления сержант Бумберс, если бы враги закона и порядка не пользовались нашими человеческими слабостями в своих глобальных интригах. Но пока он, сержант Бумберс, на боевом посту, врагам никуда не деться от его железной логики, а начальству — от признания его заслуг...


Вернув лейтенанту Формену его трофей, сержант приказал следовать за ним, на что со стороны ошеломлённого цепью непредсказуемых событий и отягощенного неожиданной ношей лейтенанта не последовало никаких возражений.


Перевод с иностранного Бориса Иоселевича

Ещё будет, если переведётся.