РАССКАЗЫ ИЗ НАПЁРСТКА
/с политическими отклонениями /

ПУЩЕ НЕ ПРИДУМАЕШЬ
или мы пришли дать вам волю

Охотничий домик в Беловежской пуще. Вокруг круглого банкетного стола официанты, официальные лица, офицеры охраны. За столом – Главы с фужерами.

Глава первая
/вводная /

ЕЛЬЦИН /подымая фужер /. Охота пуще неволи.

Глава вторая
/ обстоятельная /

ШУШКЕВИЧ /пригубив фужер /. Невольно в пуще охота.

Глава третья
/ заключительная /

КРАВЧУК /допивая из бокала / В пуще охота на волю.

Слышны возгласы: «Браво! Бис!», прерываемые протестующими воплями Александра Лукашенки. Будущего «батьку» уносят в отдельно взятое белорусское бессмертие. Пресс-аташе отбиваются от прессы пресс-папье. За окном шумят народные витии: наци, нации и национальности. Слышна отдалённая пальба, воспринимаемая как праздничный салют

НЕ «НАШИ»

В некотором царстве, в некотором государстве время от времени возникал национальный
вопрос. В принципе, кроме жителей страны, других национальностей в ней не было, но националистов это не смущало. Они объявляли «людьми другой национальности» неугодных и начинали против них компанию по умиротворению.

Постепенно число жителей в государстве уменьшилось, зато националистов возросло, пока, наконец, кроме националистов, вообще никого не осталось. Сначала националисты обрадовались, потом заскучали, и в скуке, одержанная ими победа уже не виделась столь полной, как им бы хотелось, и столь блестящей, как им представлялось. И тогда они стали подозревать, что победу у них украли. «И причина тому одна,– воспряли духом националисты,– среди нас затесались люди другой национальности».

РАСПРОДАЖА

– Дают свободу!
– Не может быть.
– Отчего же не может? Мне, например, дали.
– Взяли и дали?
– Мне дали, а я взял.
– И что теперь?
– Ничего.
– Как же ничего? А свобода?
– Я её продал.
– Свободу!?
– Чему вы удивляетесь? Дали и ещё дадут. А пока выживать надо.

ПРОБЛЕМЫ С СОВЕСТЬЮ

– Ваша совесть чиста?
– Девственно.
– И никто на её девственность не посягает?
– Желающих хоть отбавляй.
–И что она?
– Отбивается. Похоже, из последних сил.
– Каковы её аргументы?
– Незамысловаты, но весомы. Я, мол, другому отдана и буду…
– Не вы ли предмет её страсти?
– Похоже на то.
– За чем же дело стало?
– Чувствую, что недостоин.

НАСТАЛО ВРЕМЯ

На площади митингуют. Подошёл.
Сквозь шелест возмущения доносится:» Настало время!»
А какое время – не разобрать.
Рядом гниловатый интеллигентик топчется.
– Объясните,– взывает,– о чём они толкуют?
– Сами не слышите?
– Глухонемой я. Беру в основном интуицией. Но в такой толпучке интуиция бессильна.

Поглядел на него с недоумением. На вид приличен. Значит, врет не от хорошей жизни.

– Настало,– втолковываю,– время.
– А я, грешным делом, решил, что кончилось. Не торопится. Ему не плохо с нами. А вот нам…
– Приспособимся, не привыкать,– проникся я к нему неожиданным доверием.– Даже интересно, кто кого переживет.–
– Ах, ты,– забеспокоился интеллигентик, не разделяя, видимо, моего оптимизма.– Самое время сматываться. С комендантским часом не шутят.

ОПТИМИСТИЧЕСКАЯ ТРАГЕДИЯ

В общем, жить можно.
Трудно, противно, скользко, дорого, опасно, бессмысленно.
Но жить, если очень захотеть, можно.

Борис Иоселевич,