ПОД ПЫТКОЙ.

- Вы ее любили? - спрашивает иквизитор. Голос тихий, бесцветный. И сам он какой то невзрачный, серый, незаметный.
Я молчу. Неужели эта мышь в обличье человека знает что такое любовь?
Инквизитор тягостно вздыхает и еле заметно кивает палачу. Метр Донель начинае что-то делать у моих ног. Слышу хруст собственных костей. За ним приходит дикая боль. Некоторое время корчусь в деревянном кресле, к которому крепко прикручен.
- Вы знали, что она ведьма?
Опять тягостный вздох, опять хруст и опять боль.
Дыба, испанский сапог, верденская дева, еще какие-то жуткие приспособления.
- Хотите услышать о ней и обо мне? Слушайте, в свое удовольствие.

Я шел по берегу Сены. И увидел ее. В мире, где оголить ногу выше щиколотки считается бесстыдным, вид обнаженной женщины приравнен к явлению святого.
О,она была прикрасна. Я стоял и не мог пошевелиться, и смотрел на нее. Она, ничуть не стисняясь своей наготы, смотрела на меня.
А потом мы долго любили друг друга, прямо на берегу, весь день, и всю ночь. Так и не сказав ни слова.
Я лежал на траве. Расцарапанная спина саднила, искусанные губы распухли и болели. Я гладил ее пышные черные волосы. Как же ее зовут?
- Талия.

Конечно, я сразу понял, что Талия ведьма. Не бывают простые женщины так прекрасны. Так распутны. И так умны.
Я ходил по ее дому, смотрел на корешки книг на многочисленных полках, на склянки и банки с непонятными веществами, на сушенные травы. И мне небыло страшно. Она наблюдала за мной с улыбкой.
Вскоре я бросил университет. У меня появился новый учитель. Учитель, которому я верил и доверял, и которого любил.
Я постигал черную и белую магию, искусство порчи и заговоров, многие другие колдовские науки.

И я побывал на первом в своей жизни шабаше. Я смотрел на своих новых братьев, слуг Сатаны, старых и молодых, красивых и не очень. И видел по-настоящему свободных людей. Свободных в действиях, и, главное, свободных в мыслях.
Да, мы пили кровь и ели мясо еще живых младенцев, насиловали малолетних девствениц. Вас это шокирует? Чтож, как говорили римляне, каждому свое.

А как-то раз Талия сказала, что в полнолуние нам надо зачать ребенка. Через девять месяцев я с кинжалом стоял над кричащим комком.
- Убей его! - из угла рычит Талия. У нее нет сил даже подползти. - Убей его! Так требует Господин!
Я бью. Несколько раз. А потом мы пьем кровь нашего сына. Моя возлюбленная розовеет и словно набирается жизненной силы. Меня тошнит.


Второго ребенка мы зачали тоже в полнолуние.
- Что говорит Господин? - спрашивал я, на что Талия таинственно улыбалась.
Я убил ее во время родов, даже не посмотрев на ребенка. Даже с перерезанным горлом она не умерла сразу: долго цеплялась за меня руками. Пошел исповедываться, чего очень давно не делал.

Бог отвернулся от меня давно. Теперь отвернулся и дьявол. Или я отвернулся от них. Или отвернул их от себя. В любом случае, мне нет места ни на этом свете, ни на том, ни в раю, ни в аду. Отныне я житель небытия и безвременья, бесплотный дух вселенной.

- Любил ли я ее? - смотрю на своих истязателей и смеюсь.- Наверное, да. Но все-таки Талия была настоящим мастером различных зелий, в том числе и приворотных.