У всех наступают такие моменты, когда в голове возникает куча абстрактных вопросов, извилины в мозгах перемешиваются по полной, и тебе хочется бежать не оглядываясь. Бежать от этих вопросов, от эмоций, переполняющих душу, бежать на край света. Тебе кажется, что если ты убежишь, станет легче, но что-то не получается, что-то все равно остается, сгусток энергии, сгусток душевной желчи под названием боль. Ты пытаешься поменять всю окружающую обстановку, хочешь не видеть никогда то, что есть, хочешь как в детстве, закрыть глаза ладонями, вот так спрятаться, думать, если ты не видишь никого, значит, и тебя не видят. И вроде все получается. Вот оно, новое место, новые люди, новые идеи и бац… Все снова встает на свои места…
Поезд мчался со скоростью 40 километров в час, на досуге подсчитала, так как ехать скучно. Не было с собой ни газет, ни еды. Собиралась за 15 минут, резко и даже не думала, что положить. Когда захотелось уехать куда-нибудь, первый на ум пришел Питер. Город с необычайной силой. Он всегда хорошо на меня влиял, успокаивал. Ритм современной жизни и исторический дух делали свое дело. Узкие улочки центра, домики, стоящие впритык друг к дружке, холодный влажный воздух… И любовь… Первая страсть, первая, непонятная мне боль, но все-таки приятная, такое хочется испытывать снова и снова, а пустота делает свое. Понятно, почему я выбрала именно этот город, он связан с первым моим открытием. Я открыла тогда, три года назад, себя. Тогда на зависть всем я была счастливой, по-настоящему. Настоящее окружало меня, выдуманность только на бумаге, а там… Там было счастье, полное, нескончаемое, казалось бы… Потом я долго искала в толпе его глаза, его походку, его улыбку, потом просто надеялась, а потом умерла… Стала другой… Счастливым пустым сосудом… Без него… Питер, как много здесь было, как мало осталось, точнее, те же улицы, та же Нева, тот же дух, без него. Понятно, почему я выбрала этот город. Ладожский, как и три года назад кипит жизнью, все так же что-то говорит женщина над головой, все также чисто, как и три года назад… Господи все также, только нет его и я другая. И встречает не его улыбка, а чужая, все также любящая, но такая неродная. Димка протянул розу: «С приездом. Я так долго этого ждал». Какой же ты дурачок, зачем ты сделал это, зачем ты впустил меня в свое сердце, я причиняю только боль, я оставляю ту же пустоту, какую когда-то оставили мне. Не знаю почему, не в месть и не в наказание, просто так получается. Ночной Питер встречал яркими огнями. Димкин «опель» гнал по дороге, и мы молчали. Что я здесь делаю, здесь все напоминает, я уезжала от боли, приехала к воспоминаниям. Зачем. Димка водил классно, быстро, так, что захватывало дух, но осторожно. Я всегда чувствовала с ним себя спокойно. «Я люблю тебя». «А я тебя нет, и ты это знаешь». «Знаю, спасибо, что не обманываешь». Димка полностью сконцентрировался на дороге. Представляю, что у него там, внутри. Наверно, то же самое, что и у меня. Сколько раз я пыталась найти в нем черты, особенности, то, за что я могла бы его полюбить, да просто, хорошо, спокойно, прикольный секс и ничего больше. В конце «Давай останемся друзьями». А он: «Хотя бы так, я не хочу тебя терять» и я представляю свою боль, пытаюсь сделать так, чтобы ему не было больно. Опель остановился у магазина. Обожаю огромные магазины, таких нет там, где я живу. Бесконечные полки с продуктами, со всякой фигней, очень успокаивает. Как всегда бутылка мартини, как всегда мы подходим к одинаковым продуктам, как всегда улыбаемся друг другу, и притворяемся, что минуту назад той пустоты не было. Гоним по улицам, вдвоем. Я такая родная и он, такой чужой. «Дим, почему так случается?». «Не знаю. Жизнь, как коробка конфет, никогда толком не знаешь, что внутри, понравится ли тебе это, я сам задаю себе этот вопрос, но легче не будет. Эта неопределенность всегда будет шагать следом». И опять молчание. Опель остановился у дома. Димкина квартира как всегда была в полном бардаке, но, тем не менее, как всегда уютная. За окном начался дождь. Мы сидели в полной темноте с бутылкой мартини под пледом, пили и молчали. Слишком одинаковые и слишком разные, слишком много «бы» с его стороны, слишком много «если» с моей. Ни капли теплоты от меня, и все тепло в мире от него. Жизнь как коробка конфет, никогда не угадаешь, что внутри… Он пытался понять, что у меня, я знала, что у него. «Поехали кататься». «Ты же под алкоголем». «Тебя это волнует?». «Нет». «За это я тебя и люблю». «Не повторяй это так часто, я чувствую себя последней сволочью». Мы поехали в центр, Невский, Дворцовая, Фонтанка, все мешалось в голове. Огни кружились где-то вверху. Мы превратились в черных воронов и поднялись на небо. Его глаза смотрели в мои. Под нами Васильевский, под нами Кронштадт. Мы такие огромные и Питер, такой игрушечный. А огни сверху. «Я хочу умереть». «Ради меня, не надо, ради него, не надо, ради себя, не надо». «Не буду». Я очнулась в машине. Димка молча ехал. «Ты заснула, я не стал будить. Не уезжай, он же не стоит тебя, он мучает тебя, неужели это так же как в тот раз, неужели ты отдашь все ради него, неужели…». «Да. Дима, ты же меня поймешь, если…». Мы ехали по ночному Питеру, так много «если» у меня в голове, так много «бы» у него.
18/09/2008