Летать было тяжело. Тем более, всегда казалось, что вот-вот упадёшь. Но чем ближе была земля, тем легче и замедленнее становился полёт. В самом начале ещё всегда страх пересиливал, были попытки как-то сгруппироваться: то ноги к подбородку подтянуть (хотя что там ноги, лучше уж голову закрыть), то скрючиться в позе эмбриона и ждать удара о твердь. В результате приземление заканчивалось без каких-либо травм, что не совсем сразу воспринималось напуганным разумом. Но факт того, что ты стоишь на ногах и они целы, и озираешься по сторонам своими глазами, поворачивая совершенно не повреждённую голову, дарил какое-то не сравнимое ни с чем, пожалуй, блаженство.

Но на этом всё не просто не заканчивалось, а даже начиналось. Причём гораздо более неприятное, чем можно было вообразить.

Непонятно, кто в этом мире придумал жить обособленными домами в практически полной непреступной тишине леса. Со всеми благами цивилизации, но без транспортного сообщения. В итоге сюда можно было только долететь.

В сторонке четверо собаководов из уцелевшего дома нервно переговаривались и устремляли взгляды, полные сочувствия и надежды. Конечно. Это не им сейчас идти в сгоревший дотла дом и выгребать останки. Причём совершенно непонятно, почему никого из Санитаров тут больше нет. И почему у леса рядом с со следами костра лежат маленькие плохо обглоданные кости... Тут ведь никто ТАК не ест мясо.


Пахло дымом и гарью. У входа в дом, ни дверей ни окон в котором не осталось (хотя это было даже к лучшему - запах успел выветриться и был слабым, к тому же дым не разъедал глаза), стояло пустое ведро.
Несмотря на достаточно прохладный воздух снаружи, внутри стены сохранили тепло огня, ведро тоже было тёплым. На этом приятное кончалось уже насовсем.

Перчатки были тонкими, чтобы как можно лучше чувствовать сквозь них предметы. В принципе, спасшихся не было: пожар настиг жителей дома глубокой ночью. И расплавленная масса была повсюду на полу. Приходилось аккуратно переступать. Вот целая часть. Её нужно положить в ведро. Ещё одна. Надо же, при таких ужасных разрушениях некоторые даже не подгорели. Как раз дошли до готовности.

Во время отправки в ведро очередной уцелевшей части, слева в большой комнате что-то застонало. Под белой плёнкой видны были очертания головы. Ничем ей уже не поможешь… Страшно... Понимаешь безысходность… А помощников, которые обучены справляться с такими проблемами, никто не вызвал. Да и голова, скорее всего, понимает, что её не смогут спасти.


Ведро наполнилось. За окном уже во второй раз мелькнула странная фигура. Похожий на бездомного, в грязном цвета синего дыма пальто, куда-то поспешно шагал, пытаясь не привлекать внимания. Но люди с собаками тоже заметили его. Он сменил направление, и двигался как-то хаотично.

Нужно было оставить ведро у входа и убедиться, безопасен ли он или нет. Чёрт. Ни оружия, ни подмоги. А собака умеет только лаять. Она не сможет кинуться на него. Не потому, что боится, а потому, что не умеет. Странный тип заметил преследование и ускорил шаг.

В одну секунду правда стала очевидной. Человек бежал за небольшой собакой, к хвосту которой была привязана синяя длинная ленточка. "Чтобы успеть её поймать" - мелькнуло в голове, - "он хочет её поймать и съесть. Вот кто оставил кости у леса". Собака с ленточкой вскочила на дерево, одиноко возвышавшееся на небольшом холме. Вторая собака, которая охраняла территорию, залаяла и побежала за мужчиной. "Кидаться не умеет...надо успеть пока он не поймал". Ноги не слушались, всё словно плыло перед глазами. "Он её убьёт".

Мужчина рванул ленточку, когда до него оставалось метра полтора. Собака упала прямо на него и он выхватил нож. Нет. Нет. Нет. НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ. Полтора метра, казалось, ноги не могли пойти, словно находишься на беговой дорожке - двигаешься, но на месте. И тогда пришлось прыгать. Прямо на него...

Нож полоснул по ладони, распорол кожу. Непонятно, насколько глубоко. И пополз вниз, к запястью. Ощущение холодного и твёрдого в собственной плоти привело в ужас и вместе с тем отрезвило. Собака лаяла, как безумная. Левой свободной рукой привязанную жертву удалось высвободить. Правая порезанная рука ужасно болела. Главным было теперь спасти себя. Руку-то вылечат. А если по горлу полоснёт? Хотя, нож туповат… Откуда столько ненужных мыслей сейчас? Синяя лента удачно обвила горло преступника. Оставалось только потянуть…