Умер Иван Петрович молниеносно. Этакий блицкриг: р-р-р-аз и не стало гражданина Семёнова И.П., 1948 года рождения.
На своём веку он раз восемь начинал процесс отдачи богу своей не совсем чистой и искренней души, а потом резко передумывал, чем дико нервировал всю свою семью. Особенно Иван Петрович зачастил со своими неудачными кончинами начиная сразу после празднования русскими православными не своего "большого святого" праздника Валентинова Дня, или как его называют католики- Дня Святого Валентина. В этот день Семёнову казалось, что его никто не любит, а наоборот- все его люто ненавидят. Он ошибался. Его семье просто было глубоко наплевать на него самого, и не поздравлял его никто только лишь потому, что всей его дурной и непутёвой семье было наплевать на отца. Хоть в этом семейка Семёновых была искренна и едина.
Когда Иван Петрович, лёжа на своем старом диване, начал умирать раз в третий или в четвёртый, то его невестка Наташка, жена старшего из двух братьев- близнецов Николая, простонала своим неподражаемым гнидно-томным голоском:
- Оййй, папа, Вы опять умираете? Не надоело ещё людЯм головы то морочить?
На что папа, почти безжизненно уронив голову на подушку с грязным пододеяльником, простонал:
- Воды… позовите моих сыновей… я хочу повидать их перед смертью… водыыыы…
- Слышь, Серый,- выйдя на кухню сказала Наташка младшему брату своего мужа,- Батя опять помирает, требует тебя, моего придурка и воды.
- Задолбал,- проявил сыновье сочувствие младшенький, отправляясь к отеческому ложе.
Подойдя к дивану Сергей некоторое время пристально разглядывал жалкие потуги Ивана Петровича по процессу отправления своей души в ад.
- Слышь, батя, ты повторяешься! Не устал ещё коньки то отбрасывать? Уже третий раз за неделю. Задолбал ты!- голос Сергея звенел от гнева.
- Воды, сыночек, подай стакан воды, кровинушка моя родимая…
- Какой, на хрен, тебе воды? Я тебе, когда ты в прошлый раз умирал, купил маленькую бутылку «Колы». Где она?
- Какая «Кола», дебил? Не видишь- батя твой помирает, стакан воды перед смертью из рук сына хочет выпить?- удивлённо сказал Иван Петрович, приподнявшись на диване.
- Хочешь выпить? Так вставай и пойдём на кухню, ёптыть! Бери свою «Колу» на запивон. Всё, пошли, не хрен валяться, сейчас мать со смены придёт, ругаться будет что ты опять в грязных трениках на диване валяешься. Пошли лучше бахнем по соточке- другой.
- А есть? – смерть Ивана Петровича резко отложила свою косу и отвернулась.
-Есть!!! Пошли пока Колька на хвост не упал.
- Ну, пошли. Ладно, чёрт с вами, умру в другой раз.
Надо сказать, что выпивка была хобби всей семьи Семёновых в целом и Ивана Петровича в частности. Нельзя сказать, что пьянство было целью жизни ныне усопшего. Нет, по молодости он любил и поблудить на предмет несознательного женского пола, обрюхатить очередную сослуживицу из их цеха горячего литья, дать ей червонец на аборт и с чувством выполненного мужского долга продолжать жить. Так, кстати, он и женился на очередной «красотке Кабаре» (так он называл своих трудовых подруг по сталелитейному цеху).
Его нынешняя супруга Екатерина с гордостью отвергла нагло предложенный ей дежурный абортный червонец Ивана Петровича, заехала ему от всей своей почти стокилограммовой души в рыло и сказала, что напишет на него заявление в милицию за изнасилование.
То ли блестящий хук справа, то ли угроза быть посаженным туда, где он в течении как минимум лет десяти не сможет заниматься своими любимыми делами (пить водку, плавить чугун и удовлетворять постепенно угасающую от чрезмерного употребления спиртного похоть) сделали своё дело. Покурил Семёнов дешёвых папирос возле своей доменной печки, махнул стакан вместе с сочувствующим его горю мастером цеха Николаичем, тайком, чтобы никто не увидел, сорвал растущие возле заводоуправления какие-то бледно- белые лютики и, перекрестившись левой рукой (правая была занята цветами и бутылкой водки, купленной по такому случаю), отправился предлагать свою тщедушную руку и посаженное спиртным сердце подсобной рабочей Катьке Дворниковой.
Так они и поженились через пол- года, когда у Катерины пузо стало появляться из-за угла секунд на 5 раньше её самой. Брак состоялся сразу же после дружеского и добровольного обмена у дверей отделения милиции заявления гражданина Семенова о заключении брака на заявление гражданки Дворниковой о коварном и подлом насилием над её чистой как слеза девичьей честью.
Что можно сказать о родившихся близнецах у четы Семеновых? А что вы хотите от детей зачатых по пьяни в сталелитейном цеху дегенератом - работягой в третьем колене и девахой от сохи? То-то же!
К моменту смерти Ивана Петровича жили Семеновы неплохо. У них была своя отдельная трёхкомнатная сильно загаженная квартира, полученная ими от советского государства в качестве отступного за изготовление и рождение сыновей. В холодильнике «Саратов» иногда водились даже продукты питания гордо именуемые «закусоном». Кассетный магнитофон на кухне надрывался голосом Шнура по ночам во время посиделок клана Семёновых. Цветной телевизор «Радуга» показывал все три канала, доступные для комнатной антенны.
Внутрисемейные отношения Семёновых развивались тоже по классическому сценарию. Мать с отцом постоянно ругались, причём на доводы Ивана Петровича в виде топора, ножа или другого орудия смертоубийства времён 16-го века у его жены всегда находился свой, не менее весомый аргумент. Если она успевала добежать до кухни, то это была тефлоновая сковорода, подаренная их сослуживцами к двадцатипятилетию свадьбы. А если выяснение отношений происходило в другом месте, то голова у Ивана Петровича в итоге всё равно болела, только не от соприкосновения его черепной коробки с изделием первой кухонной необходимости, а от удара предмета, похожего на кулак жены.
Семья старшего сына и его жены старательно брали пример с родителей мужа. Брачный союз Николая и Натальи был тоже заключен отнюдь не на небесах и даже не в кондовом отечественном ЗАГСе. Сначала они просто жили гражданским браком, хотя сами и не знали такого выражения, поэтому они просто сожительствовали. Результат их совместной жизни уже лет пять находился в детдоме («А чо, самим жрать нечего, а тут этот короед вылез»). После сдачи очередной порции бутылок и ребёнка в детдом Колька с Наташкой решили расписаться.
По этому поводу был устроен пир на весь мир. По выходу из запоя они обнаружили, что где-то потеряли свои паспорта и решили не заморачиваться штампами в профаканных документах и стали, как они выразились, «жить семьёй».
Только младшенький сынок никак не хотел жениться. Выяснив методом недолгих проб, что жена братана имеет явно ослабленный передок, а по пьяни вообще сама до ужаса приставучая, то Серый решил проблему взаимоотношения полов не выходя из дома и особо не от кого не скрываясь. На этой почве зачастую брат шёл на брата и бил одинаковые братские лица, а потом, после традиционных пьяных объятий и размазывания слёз по мордасам, вместе добирались и до Наташкиной физиономии. Это входило в обязательную программу сцен ревности. Но спутнице жизни (не зарегистрированной в данном качестве) старшего брата Семенова было всё равно.
А действительно: какая разница? Внешнее скотство Коляна и Серёги было полное, а отличались они только тем, что младший был дебилом, а старший – полным дебилом.
В общем жили- не тужили и всё у них было как у людей. Но тут в дом пришла беда- умер Иван Петрович. Причём сделал он это цинично. Глава благородного семейства скончался у телевизора во время просмотра программы новостей, выронив из руки бутылку с пивом и разлив драгоценный напиток на ранее им же заблёванный коврик.
- Батя, ёпть, опять нажрался.- Серый с недовольным лицом почесался в районе паха. – Батя, ты чё, глухой? Разлил весь пивас, ёпть. Эй, вставай, блин.
Но батя вставать не торопился.
- Вот сука,- прошипел Серый и громко рыгнув закурил.
Через минуты три в комнату вошла, точнее втиснулась мать двоих детей, кормилица семейства.
- ……… мать, ох ты ж ….. такая!- буднично произнесла Екатерина.- Вставай алкаш! Весь палас загадил, пиво разлил, вставай, пьянь!
Но труп Ивана Петровича, ранее загадивший палас в виде заблёванного коврика, вставать не спешил. А точнее: уже не мог сделать это по определению.
- Чё расселся, ….? Ты меня слышь? Эй!- центнер женской красоты и обаяния смачно влепил нежный подзатыльник своему супругу.
Но Иван Петрович против обыкновения не стал бороться за права мужской части населения планеты, а вылетел из кресла и с грохотом воткнулся лицом в пол.
- Чё уперся рогами в землю, ирод? – тень неминуемой расплаты упала на покойного.
- Колян, Колян,- закричал Серый туша окурок в старой консервной банке а ля пепельница, которую он держал в руках.- Колян, иди сюда, батю тащить спать надо.
Появившийся в дверях Колян оценил обстановку, подошёл к отцу и пнул его тихонько ногой в живот.
- Нажрался, ёпть.- вынес вердикт старший сын.- Давай, Серый, бери его под другую руку… Э-э-э-эх, взяли, понесли.
Бросив отца на кровать, Колян вышел из родительского супружеского прокуренного гнёздышка. Серый вышел оттуда минуты через три.
Войдя на кухню, на которой роилась вся живая на данную минуту часть семьи Семёновых, он молвил:
- Слышьте, там батя… Чё то он странный какой-то…Слышь мать, ты бы полегче с ним… Обиделся он, наверное.
- Кто обиделся? Эта тварь алкогольная чё ли? – мать просто так было не пробить. – И чё ты, Серый, за него вступаться вздумал?
- Да жалко мне его, лежит такой…
- Какой?
- Такой…
- Какой такой, дебил? Можешь нормально сказать то?
- Странный… и грустный… Лежит, молчит и в потолок смотрит не мигая.
- Я пойду ему щас замигаю! Нажрался как обычно, скотина, даже мигать уже не может!
- Да сидите, мама, я пойду посмотрю.- вмешалась в разговор Наташка.
- Сходи, сходи, шалава.- Катерина презрительно посмотрела в спину незаконно проживающей на их жилплошади невестке.
Рассказ Екатерины об очередной производственной проблеме, которую устроили простому рабочему заводскому люду их хозяева - кровопийцы был прерван влетевшей на кухню Наташкой.
- Он, кажись, помер! – выпалила она.
- Кто? –хором переспросили Семёновы.
- Как кто? Батя.
- Я ему щас помру, блин… Постой, как помер? С чё ты взяла? – спросила Екатерина.
- Да лежит он такой… тихий… в потолок смотрит… и в правду не мигает… я в карманы его штанов залезла, а там пусто…
- И чё что пусто? Если пусто- значит помер? Отродясь у Ваньки ни в штанах, ни в карманах ничё путного не водилось. И чё у тебя, шалава, за мода такая: по мужицким штанам лазать? Дома двух штанов мало?
- Да заткнись ты, мать. Батя, кажись того… помер…- Наташка пустила первую и предательскую слезу.
Спотыкаясь и матерясь семья Семёновых ломанулась в комнату, где лежал уже как полчаса назад умерший Иван Петрович.
Если бы Семёнов не умер ранее, то сейчас бы он точно бы окочурился от, как пишут в милицейских протоколах, травм несовместимых с жизнью. Его по очереди трясли, хлопали по щекам, били по спине… Операция «Оживи батю» с треском, в прямом смысле этого слова, провалилась. Он, действительно умер.
Приехавшие врачи скорой помощи с подозрением посмотрели на синяки, имевшиеся в большом количестве на теле усопшего, шишку на лбу и свёрнутый, от падения на пол, нос. Потом пошептались с только что приехавшим участковым, произнесли загадочную фразу «вскрытие покажет» и уехали. Участковый хорошо и не понаслышке знал Семёновых, поэтому он не стал ничего делать, почесал затылок, произнёс не менее загадочную фразу «там разберёмся» и тоже уехал.
Вскрытие и участковый показало и разобралось, что Иван Петрович умер своей тихой алкогольной смертью.
Пока вся семья пила за упокой бати, Наташка, как самый сознательный элемент, решила заняться организацией похорон. Может быть на её решение повлияли постоянные звонки из местного морга о том, что пора уже и совесть иметь- прошла неделя и человека неплохо было бы от них забрать.
Узнав о сумме, в которую обойдутся похороны бати, семья обалдела. Особенно обалдел Колян, который перевёл сумму стоимости предполагаемых похорон в литры. Сначала в литры водки, потом - дешёвого вина. Окончательно он обалдел, когда узнал, что похороны бати обойдутся примерно в 600 бутылок пива. На этом траурные мероприятия семьи Семёновых закончились.
Местный участковый, через некоторое время устав от жалоб ответственных сотрудников морга, от безысходности совершил должностное преступление и превысил свои служебные полномочия. Он оформил уже распухшее и посему неузнаваемое тело Ивана Петровича как труп неизвестного бомжа. После кремации прах неизвестного бомжа Семёнова И.П. выдали на руки участковому, который с радостью поспешил расстаться с внезапно рухнувшим на его голову счастьем в виде тумбы продолговатой формы. А точнее: он отнёс прах отца семейства родным.
Родные, опухшие к тому времени от беспробудных поминок, увидев то, что осталось от бати, перешли на новый уровень алкоголизма и взяли призовую игру под названием «Поминки бати. Часть 2».
Хотя надо сказать, что не всё так плохо было с моралью в стане Семеновых. Серый даже предложил участковому помянуть батю: «Давай с нами, а? А чё, стол у нас богатый, есть всё- водка, вино, спирт». Но участковый оказался бессердечной скотиной, не воспользовался таким шикарным предложением и не стал поминать Ивана Петровича. Мент есть мент, что с него взять!
Вторая часть поминок продолжалась две недели, после чего Семёновы по очереди стали выходить из скорбного запоя.
Только Серый никак не мог остановиться. Он больше всех убивался по бате. Это и понятно- младшенький сын, обычно самый любимый родителями.
По вечерам Сергей глядя в окно, тихо подвывая, о чём-то сам с собой разговаривал, чокался с невидимым собеседником и пускал слезу.
Прошло 2 месяца. Колян с матерью начали задумываться о психическом состоянии Серого. Тот продолжал пить, всё смотрел в окно, за которым был пустырь и всё время разговаривал сам с собой.
Приехавший участковый врач порекомендовал Сергею проехать в больничку, полежать там месяцок, подлечить печень, желудок, а также показаться другим докторам. «Специализированным», - сказал доктор, хитро подмигивая матери больного.
Серый вздохнул, подумал и согласился.
- Вот и хорошо, Серёженька, полежишь, подлечишься, а там, глядишь и я через недельку к тебе зайду, гостинца принесу какого-нибудь…- мать начала хлопотать и стала собирать шмотки Серого.
- Хорошо, хорошо, ёпть… В больничку, так в больничку… Мать, а можно я с батей в больничку поеду, а?
Колян заржал.
- Ты чё, дебил? Какой батя? Он уже умер хер знает когда?
- Да, это самое, ты бы сынок того…
- Нет, я поеду с батей.- Серый начал упрямиться.
- Слышь, придурок, хватит кривляться, ёпть… Собирай шмотки, идиот. Доктор, а может его сразу в дурку, а? – Колян начал нервничать.
- Сам ты придурок.- обиделся Серый.- Доктор, а можно мне с батей в больничку? Хоть будет с кем поговорить, всяк веселее вместе с ним в больничке то лежать?
- Ну я, как бы не против,- замялся доктор и стал незаметно заговорщицки подмигивать матери и брату больного.- Не надо его нервировать. С батей, так с батей. А кстати, а где он у вас? Он же, вроде давно умер?
- Сам ты умер,- сказал Сергей.- Вон он, родной, на подоконнике стоит.
Серый подошёл к тому самому окну, в которое в последнее время постоянно глядел, отодвинул замызганную занавеску, и взял урну с прахом Ивана Петровича.
- Ну чё, батя, пошли лечиться.- сказал Серый тумбе из крематория и положил её в пакетик с собранными его матерью вещами.
- Ёпть… А батю то мы на подоконнике забыли…- только и смог произнести Колян.
- Ваняяя… как же ты там без нас… мёртвый на подоконнике то стоял… А ведь сыночка то мой всё время с батей то разговаривал… а мы думали- с ума сынок сошёл…- жалостливо заголосила вдова
Только наблюдавший за происходящим доктор ничего не сказал. Он давно уже отвык чему-либо удивляться.
В больничке Сергей с батей пролежали недолго. После обследования Серого сразу же выписали за постоянное нарушение больничного режима. И всё вернулось на круги своя.
После смерти Ивана Петровича его семья прожила вместе недолго и несчастливо. Коляна посадили за убийство Серого и Наташки. Ревнивец в своей же постели по пьяни убил топором брата и сожительницу, которые там предавались любовным утехам, потом сам позвонил в милицию и сдался приехавшему участковому. Через некоторое время мать семейства посетили приятные в общении люди из риэлтерской конторы, после чего она уехала жить в "собственный домик за городом", и её больше никто никогда не видел. Их квартиру продали, и новые хозяева сразу же затеяли ремонт. Нанятые для производства ремонта рабочие из Молдавии повыбрасывали из квартиры весь хлам на помойку, скопившийся за долгие годы жизни Семёновых. А затем большой мусоровоз, на пару с любимым телевизором «Радуга», отвёз на свалку прах Ивана Петровича. Там он и лежит до сих пор. И нет до него никому какого дела.
Вот так и закончилась жизнь прекрасного человека и гражданина Семёнова Ивана Петровича. Ёпть!!!