ОБЩЕЛИТ.COM - ПРОЗА
Международная русскоязычная литературная сеть: поэзия, проза, критика, литературоведение. Проза.
Поиск по сайту прозы: 
Авторы Произведения Отзывы ЛитФорум Конкурсы Моя страница Книжная лавка Помощь О сайте прозы
Для зарегистрированных пользователей
логин:
пароль:
тип:
регистрация забыли пароль

 

Анонсы
    StihoPhone.ru



А мне бы на часок

Автор:


Ольга Васильевна отодвинула в сторону «свой наркотик», так она называла кроссворды и внимательно, оценивающе оглядела вошедшего. Обращать внимание на посетителей входило в обязанность вахтёра. Церковь, к сожалению, посещали не только богобоязненные добропорядочные прихожане, но иногда люди довольно таки сомнительные, среди которых были даже наркоманы, которые просто искали хоть какой-то поживы для очередной порции. Посетитель, правда, не походил на «подозрительных типов», однако, и на человека, пришедшего пообщаться с Богом тоже не смахивал. Во-первых, мужчина не перекрестился. Одно это обстоятельство заставляло бдительную вахтёршу взирать на раннего посетителя с некоторым подозрением. Навряд-ли, человек пришёл сделать заказ во здравие или за упокой, заказать отпевание. Судя по тому, с каким любопытством, без тени благоговения посетитель рассматривал обстановку, можно было подумать, что тот вообще в храме впервые. И это несмотря на солидный возраст! Но ведь и праздные зеваки не приходят в такую рань. Да и не похоже, чтобы этого хмурого субъекта занесло сюда беззаботное любопытство. К тому же взгляд посетителя был таким, словно ему вообще на весь мир наплевать, столько было в неё жёсткого равнодушия. Ольга Васильевна умела разбираться в людях, недаром много лет проработала проводником в поезде. Каких только субъектов не пришлось повидать. Этот же, однако, привлёк её внимание уже в следующее мгновенье не своим отсутствием богобоязни, хмурой безжалостностью ко всему свету, но чем-то другим. Только вот чем?
- Боже мой! – не скрывая удивления, вдруг воскликнула наша пенсионерка, живо выходя из своей дежурки навстречу посетителю, - Борис! Ты ли это?
Ранний посетитель перевёл свой ничего не выражающий взгляд, словно это были не зрачки человека, а линзы бесчувственного робота, на лицо женщины.
Ничего не отвечая, мужчина всматривался в лицо старушки. Его лицо, лицо бесчувственной машины, несколько оживилось. Более того, на нём, словно всполохи зарницы, теперь проносились целые гаммы чувств. Но что они значили, было трудно понять даже такому опытному физиогномисту, как Ольга Васильевна. Да в данный момент старушка вовсе и не занималась характерологическими наблюдениями. Ольга Васильевна была захвачена радостным чувством встречи с другом детства, каким и оказался неожиданный ранний посетитель. По крайней мере теперь, по прошествии многих лет, Ольге Васильевне казалось, что этот странный мужчина был в её далёком детстве ей другом. Впрочем, многие люди воспринимаются нам как друзья, если с ними долго не виделся, не важно, как часто вообще ты с ним общался. Однако молчание одноклассника привело Ольгу Васильевну в некоторое смущение.
- Ты чего, Боря, не узнаёшь меня? – каким-то виноватым тоном, смущённо улыбаясь, тихо поинтересовалась вахтёрша.
- Да нет, просто не ожидал тебя здесь встретить, - не отводя пристального взгляда от сияющего неподдельной радостью лица женщины, негромко, словно обращаясь лишь к себе, произнёс тот, кого называли Борисом.
- А что же мне на пенсии то делать? Дома что ли сидеть? Дети отдельно живут. Кошки и то в квартире нет. По старости скончалась два года тому назад, а новую не завожу. Самой уже лет не мало, не хотелось бы пережить животину, – Ольга Васильевна засмеялась. Но в следующий момент лицо женщины приняло озабоченное выражение и, она с беспокойством спросила, - надеюсь, у тебя никто не умер? В церковь то зачем пожаловал?
Тот, кого называли Борисом, отрицательно покачал головой:
- Нет, никто. Вернее у меня все уже давно умерли.
- Все? – в растерянном ужасе переспросила Ольга Васильевна, участливо дотрагиваясь до лацкана пиджака бывшего одноклассника.
- Ну, родители. Отец то уже давно. Он ведь пил как лошадь.
- Да, да. Помню, помню, - сочувственно произнесла Ольга Васильевна.
Потом, как бы задумавшись, она с некоторым участием вгляделась в лицо бывшего одноклассника:
- Погоди, а жена? – она хотела добавить ещё и про детей, но как-то осеклась, считая такую назойливость бестактной.
Борис же, в ответ на её вопрос, как то криво усмехнулся. И неизвестно, чего было больше в его искривлённой улыбке: горечи, досады, сожаления или даже неожиданной иронии.
- Нет у меня никого.
Ольга Васильевна как-то сконфузилась от своей, как ей казалось бестактности и, взяв Бориса за рукав тёмно-серого пиджака, извиняющимся тоном предложила:
- Да что же мы возле дверей стоим. Пойдём ко мне в дежурку, там и поговорим. – И тут же обеспокоенно добавила, - А может ты по делам?
- Нет, нет, никаких дел. Просто зашёл, - Борис опять криво усмехнулся и в некотором недоумении пояснил, - сам не знаю почему.
Было похоже, что одноклассник так и не научился за свою жизнь смеяться. Однако ответ Бори очень удивил Ольгу Васильевну и она, продолжая тянуть собеседника за рукав в комнатёнку с крайне скудной обстановкой, где не было ничего лишнего, даже стул был один, хотя и имелся довольно старенький диван, невольно воскликнула, отпуская руку своего странного друга:
- Да что же ты в такую рань то пришёл? Сейчас ведь и нет никого в церкви.
Вместо ответа Борис попытался повторить жест Ольги Васильевны, то есть взять свою собеседницу под руку, но как-то стушевался от неловкости. Было видно, что такие элементарные проявления обычных человеческих чувств для него, мягко говоря, непривычны. Вместо этого, он переплёл свои пальцы, совершая ими какие-то нервные манипуляции.
- А знаешь что, - выручая своего школьного приятеля, воскликнула Ольга Васильевна, - скоро моя сменщица придёт. Давай-ка мы с тобой ко мне пойдём и обо всём обстоятельно потолкуем. Я, ей богу, рада тебя видеть. Как у тебя со временем, можешь?
- Вот что, - Борис опять сделал попытку взять под локоть Ольгу Васильевну и снова неловко отдёрнул руку, – пойдём лучше ко мне. Я ведь совсем недалеко живу.
- Так и я тоже рядышком! – С воодушевлением, радостно воскликнула вахтёрша, - вон длинный дом вдоль по улице в сторону старого города. Я там и живу.
- Да? Так я ещё ближе. Его даже отсюда видно, - и Борис показал угол здания видимого из окна церкви.
- Как же мы с тобой до сих пор не встречались? – с искренним изумлением воскликнула Ольга Васильевна, впрочем, совсем не ожидая ответа.
Борис слегка пожал плечами, не считая нужным высказываться по этому поводу.
- Ага! А вот и Галя идёт, - с воодушевлением воскликнула Ольга Васильевна, глядя из окна на истово молящуюся перед входом немолодую женщину.
Вскоре Ольга Васильевна уже шла рядышком со своим одноклассником по направлению к жилищу Бориса. Тот так и не осмелился взять её под руку. Было видно, что общение с женщинами, не официальное, а более душевное что ли, для него совсем не просто. Даже если это и пожилая одноклассница. Ольга Васильевна сама взяла своего спутника за локоть правой руки, постоянно не забывая рассказывать о себе. Борис же, за весь путь не проронил ни слова. Впечатление было такое, что её спутник обдумывает какую-то серьёзную проблему. Но Ольга Васильевна в этот раз изменила своей наблюдательности и совершенно не обращала внимания на замкнутость бывшего одноклассника. Она уже много лет не встречала никого не только из своего класса, но даже из одной школы. В большом городе так же легко затеряться, исчезнув навсегда от своих бывших друзей, знакомых даже не прилагая к этому никаких усилий. Жизнь сама может распорядиться тобой таким образом. И теперь, идя рядом с Борей, Ольга Васильевна выплёскивала свои эмоции, словно давно не действующий вулкан в период неожиданно начавшегося извержения. Ей было хорошо. Доносившийся из припаркованного автомобиля голос Ротару, певшей про хуторок, усилил настроение приподнятости. К тому же было интересно посмотреть, как живёт теперь столь неординарная личность, каким был в школе Борис, который в то далёкое время поистине блистал в точных науках, постоянно участвуя во всех олимпиадах по физике и по математике. И то, что Боря не поступил в своё время ни в один из технических вузов, было для всех одноклассников большой неожиданностью. Говоря современным языком, рейтинг Бориса в то время сильно упал. Потом, когда старые домишки в их районе стали сносить, переселяя жильцов в новые микрорайоны, след Бориса и вовсе затерялся. «Интересно, интересно, - подумала Ольга Васильевна, когда они оказались перед массивной дверью – как-то выглядит жилище этого чудака, который, по сути дела прожив жизнь, так и не научился обращению с женщиной». То, что предстало её глазам, превзошло все ожидания. Такого Ольга Васильевна ещё никогда не видела.
Да нет, стоящая в коридоре спортивная сумка её не удивила, не смотря на то, что поверх сумки располагалась клетка для перевоза мелких животных, хотя никаких кошек в квартире не было. Иначе бы любимая животина давно бы уже крутилась возле ног хозяина. А может быть, Ольга Васильевна просто не успела всё это осмыслить, сразу же очутившись в весьма странной комнате. Такого она ещё никогда в жизни не видела. Это было нечто незабываемое. Однокомнатная квартира напоминала собой что-то среднее между библиотекой и небольшой электротехнической лабораторией. Рядом с высокими стеллажами, плотно забитыми книгами, располагались самые современные компьютеры, на довольно вместительном столе размещалась масса приборов. Осциллографы, катушки индуктивности, конденсаторы, трансформаторы и ещё бог знает что. Ольга Васильевна сама закончила механико-математический факультет университета и одно время работала преподавателем математики в техническом вузе, но и она теперь терялась от обилия непонятного оборудования. Но самой загадочной вещью оказалось обычнейшее кресло, которое, однако, находилось, словно в неком коконе, в густой сети проводов. Увиденное настолько потрясло женщину, что она была не в силах задавать каких-либо вопросов, а просто растерянно смотрела на весь этот хаос, который для Бориса овеществлял, несомненно, строгий порядок. Борис же внезапно оживился, пропала его скованность, он даже непритворно заулыбался.
- Ладно, старушка, пошли на кухню, позавтракаем и, я тебе всё объясню.
- Пошли, - покорно согласилась Ольга Васильевна. Она никак не могла прийти в себя от увиденного. – Разреши только руки помыть.
- Конечно, конечно, - радостно улыбаясь, согласился Борис, указывая жестом дверь ванны. Сам же он пошёл на кухню, откуда сразу же раздался легкий шум электрочайника.
Когда Ольга Васильевна появилась на кухне, там уже был накрыт очень даже неплохой стол. Собственно по ассортименту продуктов, можно было даже назвать этот завтрак изысканным. Банка дорого растворимого кофе и столь же дорого чая в пакетиках как бы подводила итог. Ветчина, дорогая копчёная колбаса, несколько крупных персиков и бананов заставили подумать о том, что Борис появился в церкви вовсе не случайно. Не могли же быть все эти продукты, являющиеся для Ольги Васильевны изысками, экспромтом рядовой повседневности.
- Однако! – только и сумела выговорить Ольга Васильевна.
Сама она так не питалась. Более того, ей пришлось в своё время испытать и нужду. Это случилось после гибели мужа, военного лётчика, когда Оля осталась одна с двумя маленькими детьми на руках.
Растерянно присев к столу, Ольга Васильевна, слегка вздохнув, принялась с аппетитом кушать. Постоянная работа с людьми, долгие годы работы проводником, а главное хроническая бедность свели былое чувство стеснительности к минимуму. Но и откровенничать перед своим столь неожиданно шикарным одноклассником ей уже не хотелось, хотя она и подозревала, что в юности нравилась Борьке. Борис, однако, заговорил в этот раз первым.
- Ты ведь знаешь, что я не поступил в вуз в своё время. Да и о каком занятии физикой может идти речь, когда и мать и отец через лагеря прошли. В этой отрасли всё на оборонку работало.
- Но у тебя же здесь целая лаборатория! – изумлённо воскликнула Ольга Васильевна, казалось, отвечая скорее своим мыслям, чем собеседнику.
- Да, лаборатория, - нехотя подтвердил Борис, - но это не меняет сути дела.
- Как не меняет, ведь для этого нужно иметь какие-то знания, что-то закончить.
- Ха! – саркастически хмыкнул Борис. – Знания то вон они, из книг в основном почерпнул. Самообразование.
- Ты ничего не закончил? – в полном недоумении воскликнула Ольга Васильевна.
- А, техникум, - пренебрежительно махнув рукой, пояснил Борис.
И тут же, не без хвастовства добавил:
- Зато на моих открытиях несколько докторских защищено.
- Как это? – не поняла Ольга Васильевна.
- Да так. Я кто? Кустарь самоучка. Скромная должность дежурного электрика. Сутки дежуришь, трое дома. Распоряжайся ими как хочешь. Да и на работе время есть. Попытался некоторые свои разработки пробить в жизнь.
- И что? – с живейшим интересом откликнулась Ольга Васильевна.
- Да ничего, - усмехаясь саркастически, отвечал Борис, - мои идеи сейчас вполне успешно воплощены. Только авторы у них другие, те, у кого положения, звания, учёные степени.
- Ты продал свои идеи? – изумлённо спросила Ольга Васильевна.
- Продал? Просто присвоили товарищи. Ну, от некоторых немного получил. Так мелочёвку. Чтобы просто молчал. Но вся слава досталась не мне.
- Боже мой, Боря! – непроизвольно вырвалось у Ольги Васильевны.
И столько сочувствия было в её голосе, что на бесчувственном лице Бориса мелькнуло некое подобие ухмылки. Но, что особенно подкупило Бориса, так это то, что его одноклассница нисколько не усомнилась в правдивости услышанного. Однако Ольга Васильевна, видя, что тема собеседнику не особенно приятна, постаралась дать ей другое направление.
- Скажи, а как же ты сюда попал? Ведь когда ломали наши халупы, бараки, всех в другой микрорайон расселили.
- Ну, да и нам туда ордер дали?
Ну?
- А. Мои уголовнички…
- Кто твои? – отложив бутерброд в сторону, изумлённо воскликнула Ольга Васильевна.
- Родителей своих я так называю.
- Ну да, ну да, - суетливо пробормотала Ольга Васильевна, стыдясь своей нетактичной непонятливости.
- Ты ешь, ешь. Всё-таки отдежурила.
- Кофе у тебя хороший.
- Взбадривает. Работоспособность с него повышается. Да, на чём мы остановились?
Ольга Васильевна смущённо промолчала, не зная, как обойти риф о родителях Бориса.
- А, ну да. Так вот, мои уголовнички сразу же, как получили квартиру, так и развелись. Двушку поделили. Нам с матерью досталась вот эта однокомнатная, а отцу комнатка в коммуналке. Вот и живу до сих пор здесь.
- А мать давно скончалась? – робко для чего- то постаралась уточнить Ольга Васильевна.
Однако Борис к такому вопросу отнёсся весьма равнодушно и, отхлебнув кофе, без тени расстройства пояснил:
- Лет пять тому назад. Отец сразу после развода. Ну и комнатушка, естественно, пропала. Да чего про меня, ты то как здесь очутилась?
- Как женщины меняют местожительства? – по лицу Ольги Васильевны мелькнула слабая улыбка, - замуж вышла.
- Я слышал, ты за Пашку выскочила.
- Да, - на лице Ольги Васильевны продолжала блуждать легкая улыбка.
- Но ведь они тоже квартиру где и все получили, - подхватив кусок колбасы, прокомментировал услышанное Борис.
- Да, конечно. Я отсюда уезжала, пока Павлик учился, потом, - Ольга Васильевна как бы споткнулась, но, сделав небольшую паузу, закончила, - опять в Самару перебралась с детьми. Родители его да мои помогли устроиться.
- Во, путёвые родичи помогают своим чадам, а мои… - Борис сделал движение, словно собирался сплюнуть.
- Ну, что ты, Боря, нельзя так о своих родителях.
- Родители, - криво усмехаясь протянул Борис, - как кошка с собакой всю жизнь жили. Два придурка лагерных.
- Что ты Боря, господь с тобой, - испуганно запричитала Ольга Васильевна.
- Да что, не так что ли?
Между собеседниками возникла неловкая пауза. Затем Борис, иронично посмотрев на свою бывшую одноклассницу, спросил:
- Я вижу, Пашка у тебя генералом не стал, - и, хмыкнув, добавил, - иначе ты навряд ли работала бы сейчас вахтёром.
Ольга Васильевна отложив бутерброд в сторону, машинально помешивала ложечкой кофе, не глядя на собеседника. Наконец негромко произнесла:
- Паша погиб.
- Погиб? – с изумлённой растерянностью невольно воскликнул Борис.
- Во время обычного полёта, уже при посадке.
Ольга Васильевна прекратила позвякивать ложечкой и сидела молча, вероятно вспоминая то далёкое утро, когда ей сообщили о трагедии. Приехал начальник штаба части, друзья. На мгновение она напрочь забыла про Бориса, хотя теперь уже он интенсивно гонял в своём бокале недопитый кофе.
- А что же ты, так и не вышла ещё замуж? – не столько сочувственно, сколько удивлённо спросил Борис, - Ведь ты же красавица была, - добавил он без всякого такта.
Совершенно не обидевшись на прошедшее время насчёт красавицы, Ольга Васильевна просто пояснила:
- А кому чужие дети нужны? Двое.
- Да? Хм. – Видно было, что Боря несколько озадачен ответом одноклассницы.
Они некоторое время помолчали, думая каждый о своём. Затем Борис крайне бестактно воскликнул:
- Знаешь, Оля, я вообще удивляюсь, что ты в Пашке нашла. Он же абсолютно ничем не блистал. Мечтая о лётном училище, был совершенным дубом и в математике и в физике.
Вероятно Ольга Васильевна никак не ожидала столь резких высказываний относительно погибшего супруга и поэтому попросту не находила слов, чтобы остановить нелицеприятный словесный поток в его адрес. А Борис с поистине бесчувственным сарказмом продолжал:
- Единственно, чем Пашка был знаменит, так это своей нездоровой приверженностью ежедневно гладить штаны. Стрелки на брючинах были для него основной целью в жизни.
Борис иронично усмехнулся.
- А ты знаешь, Боря, во сколько вставал Павлик, чтобы ездить на занятия в ДОСАФовский лётный клуб? – тихо и даже с каким-то смирением, спросила своего одноклассника Ольга Васильевна.
- Что? – удивлённо, словно его собеседница сказала нечто неуместное, воскликнул Борис.
- В половине пятого утра, - не меняя интонации, пояснила Ольга Васильевна, - два лета подряд, практически каждый день.
- Да? – Борис был не столько впечатлён, сколько удивлён.
Однако Ольга Васильевна не слышала его ответа, как бы отключившись от внешнего мира. Воспоминания захватили её. Почему то вспомнился тот день, когда они с Павликом должны были идти на день рождения. Она не могла сейчас сказать, к кому именно, но отчётливо помнила как Павлик, водя яростно утюгом вдоль шва брючины, достиг того, что брюки не выдержали и просто аккуратно прорезались вдоль идеальной стрелки, словно их вспороли очень остро отточенным ножом. Оля присутствовала при этом и до сих пор отчётливо помнила выражение не столько досады и огорчения, сколько удивления на лице своего парня. Эти воспоминания заставили её даже слегка улыбнуться.
- Чему ты смеёшься? – услышала она обращённый к ней вопрос Бориса. – Я говорю вполне серьёзно. Это не фантастика.
- Не фантастика? Извини, я слегка отвлеклась, задумалась. Ты о чём?
- Ты что, не слушала меня? – в изумлении воскликнул Борис, откидываясь на спинку стула.
Ольга Васильевна виновато улыбнулась:
- Извини, задумалась.
Реакция Бориса оказалась вполне спокойной. Он откинулся на спинку стула и неожиданно, с несколько задумчивым видом произнёс:
- Ты знаешь, странно всё-таки, что я сегодня оказался в церкви. Я же ни разу в жизни не бывал в храмах.
- А что же сегодня? – улыбаясь тихой улыбкой, поинтересовалась Ольга Васильевна.
- Собрался изменить свою жизнь.
- Поверил в Бога? – Не скрывая удивления, поинтересовалась Ольга Васильевна.
- Да нет, я не в том смысле, что стал другим.
Ольга Васильевна хотела что-то спросить, но передумала и просто выжидающе посмотрела на Бориса.
Борис подался вперёд, положа на стол локти и проведя рукой по своей щеке, нахмурился, всем своим видом демонстрируя затруднение.
- Не знаю даже как тебе объяснить. Я ведь к одиночеству привык, хотя по роду деятельности и много приходится общаться с клиентами. Меня как хорошего мастера по починке всевозможной электронной аппаратуры ценят.
- Я уж обратила внимание, что у тебя целая лаборатория в квартире, - с улыбкой доброжелательности ответствовала Ольга Васильевна.
- Да разве я этого хотел в жизни, Оля! – ещё более приближаясь к собеседнице, воскликнул Борис.
- Ну, я вижу, что ты не так уж и плохо живёшь, - кротко улыбаясь, констатировала Ольга Васильевна.
- Да это всё туфта! Разве это жизнь? Чинить телевизоры, компьютеры.
Борис помотал головой, словно собираясь избавиться от неприятного наваждения и, продолжил свою беседу, которая начинала явно превращаться в исповедь:
- Ты знаешь, я никогда ни о чём не мечтал в жизни. Просто думал о том, что мне интересно: проблемы науки, решение задач, чтение книг по физике. Всё было в реальности, мне не о чем было мечтать. Я каждый день делал то, что мне интересно.
- Ну, вот видишь, а ты своих родителей обзываешь, а ведь не всякий так может жить, когда можно делать всё, что интересует.
- А, не надо путать пресное с кислым. Я и физикой то увлёкся, может быть потому, чтобы уйти от этой сучьей действительности с матом, скандалами дикими.
- Да ты успокойся, что уж сейчас об этом. Почём сейчас персики то?
- Что? – на лице Бориса отразилось изумление.
- Персики то сейчас почём? – с настойчивой мягкостью повторила вопрос Ольга Васильевна.
- Персики? Хм, - Борис задумчивым взглядом окинул горку фруктов. Однако выбрал он банан, неторопливо снимая с него кожуру. – А чёрт их знает, почём они.
Ольга Васильевна в изумлении посмотрела на своего одноклассника. Лично она всегда знала и цену, и на сколько рублей куплено тех или иных продуктов.
Борис же опять откинулся на спинку стула и, усмехаясь, попросил:
- Слушай, ты меня не отвлекай такими вопросами. Бери, жуй персики, а я тебе постараюсь всё объяснить.
- Что объяснить? – любуясь шероховатой поверхностью плода, поинтересовалась Ольга Васильевна.
- Объяснить что? А. Да вот, почему я свою жизнь хочу изменить и как.
Внезапно Борис прервался и, внимательно взглянув на собеседницу, которую он так неожиданно обрёл, поинтересовался:
- Но если ты сейчас устала, давай отложим беседу до завтра.
- Да что ты. Я вполне выспалась. Что у нас там, громадные ценности что ли? Кто к нам полезет то? Кому это нужно?
Борис пожал неопределённо плечами:
- Ну что же, тем лучше. Тогда ешь персики и слушай. - Он отложил очищенный банан и нервно побарабанил пальцами по столу.
- В общем, не о том я мечтал, не о такой мелочной жизни.
- Ты же говорил, что ни о чём не мечтал, - напомнила Ольга Васильевна.
- Ну, да, да. Не мечтал, но и о таком дерьме не думал.
- Многие и хуже живут, - тактично вставила Ольга Васильевна.
- Да я не о материальном, - как бы отмахиваясь от назойливой мухи, помотал головой Борис.
- Боря, ты просто не понимаешь, что такое постоянная нехватка денег. Когда не хватает на самое насущное. Развалились ботинки у ребёнка, а купить не на что.
- Да, не понимаю, может быть. Но ведь и ты меня пойми. Вот мы в школе Пушкина проходили.
- Пушкина? Чего это ты его вспомнил? – откладывая надкусанный персик, изумилась Ольга Васильевна.
- Что? А то, что он в своём имении жил в деревне, писал книги.
- И что? – озадаченно попыталась уточнить Ольга Васильевна.
- Да то, что он своим делом занимался. Хотя мы и пытаемся это выдать как ссылку, преследование.
Ольга Васильевна в полном недоумении смотрела на собеседника:
- Он же не в столице жил.
- Какая к чёрту разница, где он жил, - машинально очищая второй банан, хотя не притронулся и к предыдущему, - главное, что человек своим делом был занят. А я?
- Что ты? – растерялась Ольга Васильевна.
- Да это всё равно как если бы какого-нибудь Штрауса заставить улицы подметать. Ты пойми, ведь у меня масштаб мыслей совершенно не тот, который у ремонтников обычных.
- Ну да. Боря, а почему ты не женился? – вне всякой связи с темой, поинтересовалась Ольга Васильевна.
Борис зло покрутил головой, нехорошо усмехаясь. Потом махнул рукой, как бы отказываясь продолжать тему с бестолковкой:
- Слишком много набегает этих почему на мою жизнь.
- Так что же сделаешь-то? – фаталистически воскликнула Ольга Васильевна.
- Можно сделать, можно, Оля, - резко наклоняясь к собеседнице, выдохнул Борис.
- Да ведь возраст уже, - как можно тактичнее напомнила Ольга Васильевна.
- Наплевать на возраст, - слегка подавшись к собеседнице, пренебрежительно процедил Борис, - ты знаешь, что я придумал?
- Откуда же мне знать, Боря, - мягко и кротко, слегка улыбаясь, ответила Ольга Васильевна.
- Ты ведь обратила внимание на кресло, которое стоит в комнате? – не столько ожидая ответа, как для продолжения разговора, спросил Борис.
- Особенно на провода вокруг него, - поднимая в изумлении свои до сих пор ещё красивые брови, охотно ответствовала Ольга Васильевна.
- А знаешь, что это такое? – Борис улыбнулся победной улыбкой. Но Ольга Васильевна в ответ лишь слегка пожала плечами. Впрочем, Борису, как видно, ответ и не требовался.
- Это сканирующий материально-временной диффузор, - с восторженным подъёмом чётко произнёс, вернее, буквально продекламировал Борис.
Ольга Васильевна опять слегка пожала плечами, на этот раз как бы извиняясь за свою безграмотность. Борис, уловив её жест, нахмурился, но не оттого, что был недоволен столь неопределённым ответом. Он просто собирался с мыслями, как объяснить суть созданного прибора.
- Я положил в основу принцип многомерности времени и пространства, - серьёзно глядя в глаза собеседнице, пояснил Борис.
- Боря, я хотя и преподавала в ВУЗе, но, если честно, давно уже забыла даже азы того, чему сама учила некогда студентов, - Ольга Васильевна без тени смущения улыбнулась и с подкупающим самоуничижением призналась, - Перед тобой сейчас просто безграмотная старуха.
Услышанное, видимо, совсем не разочаровала Бориса. Он был серьёзен и по-хорошему, без всякой снисходительности произнёс:
- Оля, это совершенно неважно. Важнее то, чтобы ты мне поверила. Я, честно говоря, совершенно случайно тебя встретил сегодня. Сам не понимаю, зачем завернул в вашу церковь. Погоди, не перебивай. Я, тем не менее, рад, что встретил тебя, - Борис опять сделал упреждающий жест рукой, останавливая собеседницу, - У меня не задалась жизнь, я совсем не в восторге от своего положения, у меня нет даже друзей, впрочем, как нет и врагов. У меня даже нет родственников. В этом мире меня ничто не держит.
- Боря! – только и сумела с испугом воскликнуть Ольга Васильевна.
- Да не волнуйся, я не собираюсь кончать с жизнью. Я просто хочу начать её сызнова.
Ольга Васильевна хотела что-то ответить, но лишь растерянное недоумение отразилось на её лице. Борис же между тем продолжал:
- Я слишком долго считал литературу никчёмным занятием, - сделал Борис неожиданный скачок в повествовании, - и был неправ. Эти литераторы очень неплохо порой отображают реальность и даже направление развития науки.
Ольга Васильевна сосредоточенно пыталась вникнуть в суть изложения. Но это ей никак не удавалось:
- Ты о чём? – только и смогла она спросить.
Борис, как бы пропуская мимо ушей вопрос, слегка тряхнул головой и, сосредоточенно глядя в глаза своей неожиданной собеседнице, пояснил:
- Сканирующий материально-временной диффузор в литературе называется обычно попросту машиной времени.
Уловив признаки лёгкой тревоги на лице Ольги Васильевны, Борис поспешил её успокоить:
- Ты не думай, что я столь банально сошёл с ума. Я вполне нормальный. Ты обратила внимания на спортивную сумку в коридоре?
Не переставая удивляться резким переходам от одного к другому, Ольга Васильевна лишь смогла коротко кивнуть в подтверждение.
- В этой сумке я приносил домой последнее время кошек.
- Кошек? – изумлённо воскликнула Ольга Васильевна.
- Да, для экспериментов.
- Боря, - с мягким осуждением только и смогла произнести старушка.
- Да ничего страшного. Никто из этих хвостатых не пострадал.
Ольга Васильевна хотела уточнить, что же её одноклассник делал с животными, но лишь смущённо и даже как бы виновато, улыбнулась.
- Знаешь, эксперименты прошли великолепно, - Борис с гордостью сделал жест в направлении комнаты и пояснил, - благодаря современным компьютерам мне удалось сразу же сделать верные расчёты.
Ольга Васильевна облегчённо вздохнула и сообщила:
Я тоже хочу внучке компьютер подарить. Ты мне поможешь подобрать?
Но Борис совершенно не обратил внимания сообщению о внучке и продолжал своё:
- Я тебе объясню принцип трансформации, перемещения из одного временного слоя в другой.
Борис хотел встать, но, вспомнив про размеры кухоньки, оставил эту затею. Поэтому, облокотившись о стол, начал пояснения. Он не апеллировал формулами, сложными научными терминами и старался приводить массу сравнений. Но, всё равно, принцип механизма оставался Ольге Васильевне непонятен. Однако она, как ни странно, полностью верила Борису. В её глазах тот видел глубокую заинтересованность и, это воодушевляло изобретателя. В конце концов, Борис наклонился к своей слушательнице, завершая беседу:
- Я, конечно, мог бы отправиться в прошлое и один, но вот сегодня, встретив тебя, решил, что лучше будет это сделать вдвоём.
Уловив удивление на лице Ольге Васильевны, пояснил:
- Ты вполне сможешь изменить свою судьбу. Что у тебя, сладкая жизнь что ли была?
Ольга Васильевна настолько растерялась от столь необычного предложения, что даже не нашлась, что ответить. Борис же деловито пояснял:
- Мой материально-временной диффузор ещё не совсем совершенен. Он ограничен и во временном пространстве и в географическом. Но, тем не менее, мы вполне успешно с тобой можем проникнуть в прошлое, скажем, в свою юность.
- В юность? – мягко улыбаясь, не столько переспросила, сколько мечтательно просто произнесла Ольга Васильевна.
- Разумеется! – с энтузиазмом откликнулся Борис. Затем, усмехнувшись и следуя своей привычке к резким переходам в беседе, неожиданно спросил, - Знаешь, в каких я войсках служил?
Слабо улыбаясь, Ольга Васильевна лишь слегка отрицательно помотала головой.
- Да в стройбате. О! Видишь как. В олимпиадах участвовал, задачи повышенной трудности вполне неплохо решал и по физике и по математике, а служил в мабуте. Так мы свои войска прозывали, - глядя в несколько растерянное лицо собеседницы, пояснил Борис. – А твой Паша ни черта не волок ни в физике, ни в математике, а лётчиком стал. Да.
- Ты это к чему? – улыбаясь слабой, оборонительной улыбкой беспомощно спросила Ольга Васильевна.
- К чему? Да, так. Знаешь, у нас в роте комсорг был. Многие его блаженным считали.
- Почему? – вполне естественно поинтересовалась Ольга Васильевна.
- Да он жил как бы отстранённо от всего армейского бедлама: не ушивал брюки, не делал гармошкой сапоги, даже дембельский альбом не приготовил.
- Даже дембельский альбом не сделал? – улыбнувшись, переспросила Ольга Васильевна. Как жена офицера, она, несомненна, имела понятия об армейской жизни, по крайней мере знала, что значит для солдата его дембельский альбом. Борис, видя улыбку своей собеседницы, тоже иронично усмехнулся.
- Ему было на всё на это глубоко наплевать.
- Вот как, - покрутив изумлённо головой, прокомментировала услышанное Ольга Васильевна.
- Да, представь себе. Да ему это и не нужно было. Живя в роте, он умудрялся жить как бы изолированно. У него не было ни друзей, ни приятелей.
- Как у тебя сейчас, - вставила реплику Ольга Васильевна.
- Да. Но ведь я живу в отдельной квартире, а человек постоянно находился в роте. И, тем не менее, умудрялся.
- Хм, - только и смогла произнести Ольга Васильевна.
- И знаешь, что самое интересное? – с лёгкой усмешкой спросил свою одноклассницу Борис.
- Что? – машинально переспросила Ольга Васильевна.
- Да то, - наклоняясь к собеседнице и продолжая усмехаться, - что наш комсорг пользовался большими привилегиями. Живя абсолютно отстранённо, он, тем не менее, находился в привилегированном положении. Более того, он вполне сносно скрашивал себе жизнь, как бы разнообразил её. Делал боевые листки на все взвода, на роту, читал вечно какие-то журналы, газеты. В армии солдат ведь книг не читает, хотя там вполне сносные библиотечки. Но книг всё же не читают. Условия не те. С газетами легче. А у комсорга за голенищами сапогов постоянно всякие журналы да газеты находились. Из-за этого пристрастия к чтению периодики его и считали многие блаженным.
- Ты это к чему? – в некоторой растерянности, поинтересовалась Ольга Васильевна.
- К чему? Да к тому, что человек, даже имея репутацию повёрнутого, всё же жил гораздо лучше основной солдатской массы. Он даже не вкалывал, как все. Он и на объектах даже не появлялся.
- Ишь, ты, - хмыкнула то ли удивлённо, то ли вопросительно Ольга Васильевна и, помолчав, спросила, - И что?
- Да то, что в то время очень легко было делать на нужной болтовне себе жизнь легче.
- О! – засмеялась Ольга Васильевна, - а сейчас что? И сейчас много таких находится, кто абсолютно не имеет никаких принципов, но всегда в запасе куча словесного правильного материала.
- Да, но тогда это можно было делать более грубо что ли.
- Я всё равно тебя не совсем понимаю. Даже совсем не понимаю, - в растерянности пробормотала Ольга Васильевна.
- А что тут понимать-то. Я же тебе говорю, что имею сканирующий материально-временной диффузор.
- И что? – всё также растерянно, беспомощно пробормотала Ольга Васильевна.
- А то, что нам с тобой можно начать жизнь заново.
- Заново? – глаза Ольги Васильевны в недоумении округлились и она нервно сделала непроизвольное глотательное движение.
- Конечно, - как о чём-то само собой разумеющемся, подтвердил Борис. – Разумеется, я это мог бы сделать и один, но сегодня, встретив тебя, вдруг подумал, что лучше начинать жизнь с кем то… - Борис помешкал, подбирая нужное слово, - кого ты знаешь. Это, может быть, и несколько странно, слышать такие речи от такого нелюдима, как я, но… Да я и сам не знаю, почему вдруг пришёл к такому решению. Получилось как-то так. Вот увидел тебя сегодня и подумал, что совместный возврат в прошлое всё же лучше, чем одному. Ну, так ты как?
Ольга Васильевна была настолько растерянна, что попросту не знала, что делать. Не потому, что не верила своему однокласснику насчёт машины времени. Верила вполне. Просто… Да что там, не каждый день людям предлагают совершить полёт в свою прежнею жизнь, причём совершить не для простого удовольствия, а для того, чтобы всё изменить. К такому наша пенсионерка была попросту не готова. Но отсутствие даже малейших сомнений в правдивости слов Бориса, помогло ей быстро принять решение.
- Слушай, Боря, - таким будничным тоном, словно говорила о ценах на огурцы, проговорила Ольга Васильевна, - дело не в том, что я бесстрашная старуха или выжила из ума, но я тебя знаю и полностью верю тебе. Твоё предложение вовсе не кажется мне безумным. Только… - Ольга Васильевна замялась.
- Что, только? – нахмурившись, переспросил Борис.
- Я не против совершить столь необычный вояж.
- Правильно, - одобрительно улыбаясь, поощрил Борис свою одноклассницу.
- Но…
- Да, какие могут быть но, - бесцеремонно прервал Борис собеседницу.
- Можно мне ненадолго хотя бы одной слетать в моё прошлое.
Между собеседниками возникла некоторая пауза. Борис внимательно разглядывал своего предполагаемого попутчика. Ольга Васильевна твёрдо выдержала испытующий взгляд.
- Что значит хотя бы? – в лёгком недоумении поинтересовался Борис, но, не дожидаясь ответа, пожимая плечами, великодушно разрешил, - Да, пожалуйста. Хочешь убедиться сама. Ради Бога.
То, что этот атеист помянул Бога, заставило Ольгу Васильевну слегка улыбнуться, что было воспринято Борисом как обычное удовлетворение.
- Ну, ладно, пошли, - вздохнув, Борис поднялся с табурета.
Ольга Васильевна пошла следом.
Когда они оказались в комнате, перед столь таинственным креслом, Борис вручил Ольге Васильевне нечто похожее на сотовый телефон.
- Боря, да я не умею пользоваться сотовым. У меня его никогда не было.
- Это не телефон, - сухо пояснил Борис.
- Да? Хм, а похоже.
Ольга Васильевна недоумённо вертела в руках непонятное приспособление.
- Похоже? Может быть, но это гораздо сложнее. Я очень долго не мог создать этот прибор. О, если бы ты знала, сколько кошек я отправил в прошлое безвозвратно.
- Безвозвратно? – Несколько насторожившись, тревожно переспросила Ольга Васильевна.
- Не волнуйся. Всё это уже пройденный этап. Ты вернёшься. Тебе даже ничего не надо будет делать что-то особенное, чтобы прервать эксперимент. Просто нажмёшь на эту кнопку и опять окажешься здесь. Я могу даже из своей комнаты тебя возвратить в данное материально-временное пространство.
Ольга Васильевна с некоторым недоверием посмотрела на вручённую ей электронную игрушку:
- Интересная штучка. И всё, всё точно получится?
-Да, всё. А теперь скажи, в каком году ты хотела бы оказаться?
Ольга Васильевна вопросительно посмотрела на кудесника и слегка задумалась:
- Ох, Боря, какой ты мне трудный вопрос задаёшь.
- Да ладно, чего там трудного, - деловито возразил Борис.
- Боря, Боря. Из всей жизни предлагаешь выбрать какой-то период и говоришь, что это просто, - Ольга Васильевна тяжело вздохнула и задумчиво произнесла, - Конечно, надо бы остановить тот полёт, последний.
Борис как-то вопросительно и даже хмуро взглянул на свою соучастницу эксперимента, но возражать не стал. Ольга Васильевна сама остановила выбор на другой дате.
- Знаешь, Боря, давай-ка что-то нейтральное, например, год окончания школы. А там видно будет.
Борис довольно осклабился, одобряя выбор и, пригласил свою одноклассницу в кокон внутри кресла. Ольга Васильевна безбоязненно последовала требованию своего одноклассника. Впрочем, я не буду описывать действия Бориса. Скажу только, что всё прошло, что называется, без сучка и задоринки и вскоре Борис оказался в своей комнате совершенно один. Он задумчиво посмотрел на пустующее кресло и, вздохнув, присел за один из компьютеров. Предстояло ещё много чего доработать. Однако в этот раз мысли его отвлекались постоянно на Ольгу. И чтобы развеяться, он подключился к интернету, рассеяно перескакивая с одной темы на другую. Однако долго так ему сидеть в одиночестве не пришлось. Не скажу точно, через какое время, но знаю, что не столь большое, Ольга Васильевна снова уже сидела в его коконе из проводов. Услышав присутствие одноклассницы, Борис вздрогнул от неожиданности и обернулся. Так они и сидели некоторое время, глядя друг на друга и ничего не говоря. Наконец Борис бросился высвобождать путешественницу из своего генератора. При этом никто из них не произносил ни слова. Даже выйдя из кокона, Ольга Васильевна сохраняла молчаливую задумчивость. С интересом взглянув на свою столь смелую экспериментаторшу, Борис, всё ещё ни слова не говоря, пригласил Ольгу Васильевну на кухню, где они, усевшись вновь друг против друга, продолжали молчать ещё некоторое время. Наконец Борис, нетерпеливо воскликнул:
- Ну?
Ольга Васильевна, улыбнувшись, отпила из своей чашки остывший кофе и задумчиво проговорила:
- Борис, ты просто гений.
Однако её одноклассник вовсе был не в восторге от такой похвалы, ожидая конкретного описания происшедшего и поэтому, опять в нетерпении воскликнул:
- Конечно, конечно. Но ты конкретно можешь мне рассказать о своих впечатлениях?
- А что рассказывать? – улыбнувшись тихой, задумчивой улыбкой ответила вопросом на вопрос Ольга Васильевна.
- Да всё! – требовательно воскликнул Борис.
- А ничего и не было, - задумчиво вздохнув, пояснила Ольга Васильевна.
- Что значит «ничего не было»? - опешил Борис, - ведь ты реально должна была преодолеть пространственно-временной барьер.
- Я и преодолела, - пожав плечами, буднично констатировала Ольга Васильевна.
- Вот видишь, радостно оживился Борис, - а говоришь, ничего не было.
- Да это-то было. Только там, - Ольга Васильевна многозначительно сделала жест рукой вверх и сторону, - ничего не произошло.
- Давай-ка, Оля поподробнее. Я что-то тебя не понимаю.
- Да что там подробнее. Испугалась я просто, - Ольга Васильевна виновато улыбнулась.
- Погоди, погоди, чего ты испугалась? Ты здесь у меня совершенно с олимпийским спокойствием в мой СМВД вошла. У тебя и тени сомнения, страха на лице не было. Я может быть и не силён в психологии, но готов поклясться, что это так.
- Да, это так, - кротко подтвердила выводы Бориса Ольга Васильевна.
- Ну? Тогда я не понимаю, о каком страхе ты вообще говоришь. Что ты там, - Борис многозначительно выделил наречие, - оказалась посреди движущегося потока транспорта?
- Нет, я там оказалась в своём дворе. Ну, почти что во дворе. В стороне немного.
- Вот видишь. Что же ты испугалась? – напористо допытывался Борис.
- Как же не испугаться то, - не оправдываясь, но объясняя, воскликнула Ольга Васильевна, - ведь я жизнь прожила, я старуха. А тут стою, в своём ситцевом платьишке, от которого кроме смутных воспоминаний ничего не осталось.
- Ну и что? Что здесь страшного? Ты же знала, куда отправляешься, я даже объяснил тебе предполагаемые результаты.
- Боря, Боря. Одно дело знать теоретически и совсем другое дело испытать всё на собственной шкуре.
- Да ведь ничего же с тобой не произошло? – искренне вновь удивился Борис.
- Да как же ничего, Боря? Я вдруг вижу своих ребят из нашего двора: Павлика, Витьку, Санька, даже тебя.
- Меня? – Борис наконец-то удивился, но тут же восхищённо возопил, - конечно, это же не противоречит теории. Ты не должна была увидеть себя, так как здесь происходит замещение субстанции, но меня вполне реально могла. – Он широко улыбнулся и с гордостью добавил, - но вот когда мы с тобой отправимся в тот временной слой вместе, то двойника моего уже не увидим.
- Не отправлюсь я больше никуда, - решительно возразила Ольга Васильевна.
- Как так? – в полной растерянности изумился Борис.
- Боря, я уже прожила жизнь. Пусть она была не очень счастливая. Хотя счастье это не чёрно-белое кино. Тут масса оттенков. Да, было горе, но было и счастье. И у меня не хватит силы всё это перечеркнуть.
- Да почему перечеркнуть-то? – возмущённо воскликнул Борис, - не перечеркнуть, а откорректировать, исправить некоторые моменты.
- А какое я имею на это право? – с неожиданной твёрдостью возразила Ольга Васильевна.
- А почему бы и нет? – изумился Борис. – Ну, хорошо, ты же сама недавно говорила, что было бы неплохо остановить тот полёт, когда разбился твой муж, - и тут же пояснил, словно его собеседница была не в курсе, - я говорю о Пашке.
- Но ведь у меня же уже внуки, - тихо возразила Ольга Васильевна.
- А при чём здесь внуки? – с упорной тупостью спросил Борис. – Разве у тебя бы не было внуков, если бы был жив Пашка?
Этот довод казался Борису очень убедителен и теперь он внимательно смотрел на свою одноклассницу, ожидая ответа.
- Разумеется, сейчас бы у меня тоже были внуки, но ведь мои дети создали бы семьи с другими людьми. У меня бы был другой зять, другая сноха.
- Ну и что? – в полном недоумении воскликнул Борис. И широко улыбаясь, пошутил, - от перемены мест слагаемых, сумма не изменяется.
- Боря, Боря, - с усталой безнадёжностью произнесла Ольга Васильевна, - да ведь это мои родные. Для тебя они может и слагаемые, а для меня незаменимая часть моей жизни.
- Так ты что, хочешь оставить всё как есть? – воскликнул Борис, широко раскрывая от изумления глаза, - ты не хочешь вернуться в свою юность.
- Я просто ничего не хочу корректировать, - отодвигая пустую чашку, решительно произнесла Ольга Васильевна.
- Оля, такого шанса у тебя больше не будет, подумай, - облокачиваясь локтями о стол, предупредил Борис свою упрямую одноклассницу.
- Да не надо мне никакого шанса. Мой шанс это мои внуки, дети. И даже если не всё было безоблачно в моей жизни, - Ольга Васильевна выделила интонацией два последних слова, а затем продолжила мягко, но решительно, - я ничего не хочу в ней изменять или корректировать. Я не Бог.
Ольга Васильевна кротко улыбнулась и задумчиво закончила:
- Да может это и хорошо, что человек не Бог, что он живёт один раз. Ведь именно поэтому каждые моменты нашей жизни так неповторимы.
Борис, внимательно глядя на собеседницу, со вздохом сожаления откинулся на спинку стула.
- Я, пожалуй, пойду, Боря, - мягко проговорила Ольга Васильевна.
Борис развёл руками, не говоря ни слова.



Читатели (286) Добавить отзыв
 

Проза: романы, повести, рассказы