Вот ведь как получается, Витёк с Лёхой всю жизнь прожили бок о бок, ходили вместе в один и тот же детский сад, в школу пошли вместе, а вот в армию их призвали служить порознь. А всё потому, что был Лёха на полгода старше своего закадычного друга. Вот так и получилось, что Лёха пошёл служить в декабре, а Витёк лишь весной. Но зато какова была радость друзей, когда оба волею судьбы или чиновника из военного ведомства, это уж кто как хочет так и считай, попали не только в одну часть, но даже в одну роту. Да люди, наверное, на собственной свадьбе так не радуются, как ликовали друзья детства. Да ведь и было чему радоваться. Не всякому такая удача выпадает. У парней аж слёзы на глазах стояли при нежданной встрече. Да и потом, служа бок о бок дружба переросла прямо таки в братские отношения. Вот именно поэтому так и убивался Витёк, когда пришёл черед лучшему на свете другу Лёхе демобилизоваться. И опять на глазах друзей стояли слёзы. Но ведь не по-мужски распускать нюни. Не дело это. И чтобы отвлечься от грусти, спросил Витёк своего лучшего друга чуть ли не сердито:
- Чё делать-то будешь, когда домой прикатишь?
Лёха, сразу перестав шмыгать носом, радостно сообщил:
- Да на Светке женюсь!
- Что, так сразу и женишься? – с нескрываемым сарказмом ухмыльнулся Витёк.
- Да, сразу и женюсь, - сияя ярче прожектора, развеял всякую попытку недоверия Лёха, - чего тянуть то.
- Сначала заявление подают, а уж потом, через месяц свадьба бывает, - авторитетно возразил Витёк таким тоном, словно для него это очень даже привычное дело, словно он уже раз сто подавал в загс заявления и столько же раз женился.
- Значит, в день приезда идём со Светкой подавать заявление, а через месяц и свадьба, - безапелляционно отчеканил друг детства, чем несказанно обидел Витька.
- Это что же, и меня не подождёшь? – с неподдельной горечью укоризненно поинтересовался Витёк.
- Ну, никак не могу, - конфузливо, но твёрдо воспротивился Лёха, - ждать полгода, - затем, в раздумье помолчав, веско произнёс главный аргумент, - это же очень много, полгода.
- Ну и живи с ней эти полгода без всякой свадьбы, сейчас многие так живут, - обиженно посоветовал Витёк.
Да и как было не обижаться. Ведь так хотелось побывать шафером на свадьбе лучшего друга, а тот, видишь ли, загорелся как фейерверк.
- Ты что, Светку не знаешь, - то ли возмущённо, то ли испуганно темпераментно возразил обычно несколько флегматичный Лёха.
- Эх, - только и смог вымолвить Витёк.
Он действительно очень хорошо знал щепетильную Светку. А той, что в голову втемяшится, то уж ничем не выбьешь. Друзья посмотрели друг на друга. Лёха несколько виновато, а Витёк с великим сожалением. Он вовсе не собирался отговаривать друга. И что ещё говорить он тоже не знал. Так они и стояли вплотную, поглядывая друг на друга. Внезапно лицо Витьки озарила счастливая улыбка и он, понизив голос до шёпота, радостно и возбуждённо зачастил:
- Лёша, у меня отличная идея, ты пришли мне телеграмму, что у меня дома что-то случилось.
- А что может случиться-то? – опешил друган.
- Да в том-то и дело, что ничего, - радостно, возбуждённо пояснил Витёк, - это просто понарошку. Что-нибудь от балды напиши. Что хочешь.
- Как это что хочешь? – с сердитым осуждением остудил Витька более рассудительный Лёха, - не могу же я написать, например, что у тебя мать умерла.
- Ну, конечно, - смутился Витька, но, тут же оживившись, радостно зашептал, - а ты телеграфируй, что моя мать заболела, - и, посмотрев в суровое лицо друга, пояснил, - это же понарошку, просто маленькая хитрость, - и простодушно улыбаясь, пояснил, - а мамке мы и не скажем. Приехал и приехал. Отпуск за хорошую службу дали.
- Ну, если понарошку, - Лёха задумчиво поправил на гимнастёрке складки и, широко ухмыльнувшись, пробасил, - что не сделаешь ради того, чтобы твой друг был на свадьбе шафером.
Заговорщицки улыбаясь, друзья ударили по рукам. А через месяц, командир роты сам вручил Витьку телеграмму, где было сказано, что его мать в очень плохом состоянии. Прочитав текст, Витёк почувствовал некое угрызение совести перед матерью, но, тут же представил свадьбу друга и чуть было не улыбнулся. Вовремя спохватившись, он молча уставился на свои надраенные до блеска берцы. Армия приучила его к порядку. Особенно ему нравился хороший вид обуви. Вот и теперь он с удовольствием разглядывал хорошо вычищенные ботинки. Ротный, однако, расценил его молчание в соответствии с ситуацией и, похлопав подчинённого по плечу, повёл Витька оформлять отпуск. А Витёк про себя восторгался своим верным другом. Настроение у него было не просто хорошее, а очень даже замечательное. Он даже боялся сказать лишнего слова, чтобы не выдать своей неподобающей случаю радости. Но всё обошлось. С Витьком никто особенно и не заводил разговоров. А потом был плацкарт вагона, где он уже мог позволить себе улыбаться сколько вздумается. Кто же будет удивляться радостному виду солдата, явно спешащего домой и очень этому радующемуся. Пребывая в таком настроении, он даже чуть не забыл купить матери коробку шоколадных конфет. Нельзя же появляться дома с пустыми руками. Подходя к своей двенадцатиэтажке, он достал из полиэтиленового пакета красочную коробку и бесцеремонно выбросив пакет, вошёл в подъезд. В душе у него всё пело и ликовало. На площадке выхода из лифта ему показалось, что он слышит из коридорчика, ведущего на лестницу, голос соседа Васи. Но открывать дверь, ведущую на общий балкон не стал, беззаботно решив, что Васёк с кем-то курит. Счастливо улыбнувшись, направился к своей квартире. Нисколько не удивившись, что дверь квартиры слегка приоткрыта, он вошёл в прихожку, такую знакомую, донельзя родную и уютную. Правда, сейчас здесь присутствовал какой-то незнакомый запах. Витёк не понял, что это такое, как не понял и наличие народа в большой комнате. «Рождество что ли до сих пор гуляют»? - с беззаботной радостью подумал Витёк. На душе стало совсем хорошо и радостно. Не разуваясь, так как грязи на улицы не было, ни с кем не здороваясь и, держа на вытянутых руках конфеты, Витёк торопливо ринулся в большую комнату. То, что он увидел, заставило его оторопеть. В простом гробу, обитом красной материей, со скрещёнными на груди руками, с подвязанной платочком скулой, лежала мать. Витёк, хотя и не слыл гением, но и кретином однако не был. Разумеется, до него сразу дошёл смысл происшедшего, хотя парень и отказывался верить увиденному. Коробка плашмя упала к его начищенным как на парад берцам. Но он даже не заметил этого, потому что неотрывно смотрел в изменившееся лицо матери, такое знакомое и вместе с тем уже и незнакомое. Сделав малюсенький шажок вперёд, сын наступил на цветастую коробку, неотрывно глядя на покойную. Далее он шагать не смог, застыв на месте. Впрочем, на то, что солдат раздавил коробку принесённых конфет, никто не обратил внимания, так как все с немым ужасом вглядывались в широко улыбающееся лицо Виктора. На лицах людей не отображалось ни удивления, ни негодования, один лишь ужас. Из прихожки раздался негромкий голос соседа Васи:
- Мы крышку гроба в проход на общий балкон поставили, чтобы не мешала пока.
Но никто не прореагировал на отчётливый голос. Все с прежним ужасом продолжали смотреть на счастливую улыбку прибывшего сына.
P. S.
Со своим лучшим другом Лёхой Витёк не поссорился. Они до сих пор остаются закадычными друзьями. Но про телеграмму никто из друзей так никогда и не завёл разговора, так что Виктор до сих пор не в курсе, что подобные документы в обязательном порядке должны заверяться не только поликлиникой, но и военкоматом. Да, чуть не забыл. Лёха со Светкой свадьбу сыграли, но Виктор при этом не присутствовал. В ту пятницу он хоронил мать.