ОБЩЕЛИТ.COM - ПРОЗА
Международная русскоязычная литературная сеть: поэзия, проза, критика, литературоведение. Проза.
Поиск по сайту прозы: 
Авторы Произведения Отзывы ЛитФорум Конкурсы Моя страница Книжная лавка Помощь О сайте прозы
Для зарегистрированных пользователей
логин:
пароль:
тип:
регистрация забыли пароль

 

Анонсы
    StihoPhone.ru



Слепой танкист

Автор:
Девятое мая. Великий праздник, великая память... Снова, и снова, и снова.

Человек отстранился от окна и бросил насмешливый взгляд на шкаф, где тихо покоилось его прошлое. Ордена, медали, мундир... Тряпки да железо- теперь-то он это понимал. Много воды утекло; Он больше не просыпался по ночам в холодном поту, больше не носил в кармане старый-добрый нож. Человек был стар, а старость, как известно, притупляет острые грани воспоминаний. Где-то на кухне едва слышно бормотал телевизор. С минуты на минуту на Красной Площади должен начаться парад, шествие, значение которого не до конца ясно даже его участникам. Они что-то твердят про Героев, про Храбрость и Величие...
«Да что они вообще могут знать?»- подумалось старику. На войне не было героев. Были просто люди, которые поступали правильно. Но разве в правильных поступках вы видите героизм? На войне не было храбрости. Был просто долг, который не обсуждался. Но разве в исполнении долга вы видите храбрость? На войне не было величия. Были крики, мясо и грохотание взрывов. Но разве в этом вы видите величие? «Вы называете наше деяние подвигом»- продолжал человек- «Но подвиг есть преодоление самих себя. Мы же, напротив, действовали так, как велело наше мировоззрение. Мы были собой на этой войне.»
Война ушла, но остались истории. Ах, сколько историй он мог рассказать, загадочных, жестоких, трагикомических... Вот только не находилось слушателя, которому было бы интересно его старческое бормотание. Таких людей и раньше было немного, а теперь... Теперь часть из них от считал мертвыми, а часть- считала без пяти минут мертвецом его. Поэтому старик обычно рассказывал свои истории маленькому нарциссу в цветочном горшке, единственному живому существу в этой крошечной квартире на окраине. Росточек боролся за жизнь, и старик, поливая нарцисс, думал, что хоть кому-то его существование еще приносит пользу. Иногда это казалось ему забавным.
Вот и теперь по старой привычке старик обратился к цветку:
-Слушай, друг мой. Знаешь что я вспомнил? Тот госпиталь. Я уже рассказывал тебе про слепого танкиста?
Цветок промолчал.
-Нет? Ну, слушай.

Вероятно, это был сорок второй. Но может быть и сорок первый. Последнее что я помнил перед пробуждением- разорвавшийся рядом снаряд.
Мы бежали неровной линией, спотыкаясь и едва не падая. Восьмерых по бокам уже достали встречные пули, и теперь я был крайним слева. А справа от меня бежали Андрей, Серёжа, Витя и Митя, два брата-близнеца... Туда-то на полном ходу и влетела смерть, немецкая сталь и огонь. Боль...
Очнулся, в общем, уже в госпитале. А там стены, веришь, белые- белые, как платье у невесты. Думаю: «неужели умер?» А потом опускаю глаза и улыбаюсь: «Живой!» Через две кровати от меня человек лежит: всё лицо в бинтах, зато стопку в руке держит. Точно, говорю, живой- меня разве убьешь? И так как-то сразу легко стало на душе, будто заново родился, веришь? А потом, значит, подходит медсестра, а волосы светлые-светлые, и улыбка милая и скромная, ангел просто. Она на меня посмотрела и спрашивает:
-Живой?
А я ей говорю:
-Живой!
Так и подружились. Взаимная у нас друг к другу симпатия была, понимаешь. Я ей потом еще цветы носил. Весна, как-никак.
Не знаю, кстати, почему меня так долго не выписывали. И ведь главное- взрыв был в пяти шагах, Андрей, Серёжа, Витя и Митя... А я- две царапины глубоких и всё. И чувствовал себя прекрасно, веришь? Я тогда даже на провидение грешил, вот только мы ведь все раньше за науку были, атеизм, вроде. Потому я об этом и не думал особо. А теперь... Теперь поздно уже.

Ну так вот, лежал я как-то на своей койке и домой письмо писал. Говорил что всё в порядке, что отделался парой царапин, что волноваться не о чем. И тут подходит ко мне один из соседей по палате, да ведет за руку другого. Того самого, с замотанным лицом, который водку пил. Подвел он его, усадил на кровать и ушел.
Я говорю:
-Привет.
А он мне отвечает:
-Да.
Тоскливо так сказал, обреченно. Будто я ему приговор вынес.
Посидели с минуту молча. А потом он спросил:
-Что ты сейчас делаешь?- и замялся весь.
-Сам что ли не видишь?
-Нет. Теперь уже нет.
-В смысле?
Кажется он усмехнулся. А потом стал разматывать бинт на голове. Один виток, второй, третий... Последний. У меня тогда мурашки по коже пробежали, так стало жутко, веришь? Не буду тебе описывать, что я там увидел, скажу лишь одно: с таким не живут. Я, конечно, не медик, но это...
-Как это случилось?
-Как?- из-за отсутствия губ улыбка была похожа на оскал- Не важно.
-Сколько?
-Два дня- ответил слепой танкист.
Я промолчал. Два дня... Что я мог ему ответить? Посочувствовать? Этот человек уже смирился.
-Так... Что ты делаешь?
-Письмо пишу. Домой.
-Замечательно- он снова замотал лицо бинтами- мне нужна твоя помощь.
-Слушаю.
-Напиши и мне.
-Письмо?
-Письмо.
-Хорошо- это было меньшее, что я мог для него сделать.
Я взял чистый лист.
-Готов.
-Итак... Пиши:
«Милая моя Анюта»
-Написал.
- «Я тебя люблю»
-...Тебя люблю.
-«И ты должна знать это»
-...Знать это.
-«Когда ты прочтешь эти строки, я уже буду мертв»
-... Еще буду жив.
-«Умираю»
-...Иду на поправку.
-«Не вернусь»
-...Приду!
-«Не жди»
-...Жди!
-«Уже конец»
-...Только начало!
-«Люблю»
-Люблю!
Так я и писал семье слепого танкиста. Ко мне потом подходили все. Все, кто одной ногой уже были в могиле, шли ко мне. Они говорили:
-Пиши «Умру»
А я писал «Выживу!
-Пиши «Забудь»
А я писал «Помни!»
-Пиши «Отпусти»
А я писал «Надейся!»
И они, свинец в сердце и яд в крови, диктовали мне:
-«Никогда!»
А я упорно выводил:
«Однажды!»
Да, я лгал! Но разве ты на моём месте поступил бы иначе? Я делал лишь то, что было нужно! Эти люди жили одной надеждой, вся их жизнь была- надежда! Я лжец! Слышишь меня, лжец! Но я не убийца! Детей, женщин, всех! Я не мог отнять у них надежду! Я! Я...

Старик захрипел, схватился за сердце и рухнул на древний диван.
-Да... Да, Нарцисс... Пожалуй, мне нужно меньше волноваться... Мне... Пожалуй... Меньше...

Но нарцисс не ответил, и разворошенное прошлое незримой пылью осело на пол, погрузив в полудрёму комнату и застывшего на диване старика.




Читатели (403) Добавить отзыв
 

Проза: романы, повести, рассказы