Был Кирюха счастлив или не был, никто не знал. Да никто и не задумывался об этом. А чего думать то? Главное не то, счастлив или не счастлив твой собутыльник, тьфу, я хотел сказать, твой друган. Главное, что он друг верный, который никогда не откажется с тобой выпить, сидя где-нибудь во дворе на скамеечке. А то, что Кирюха когда-то развёлся с женой, так ведь это не недостаток, это преимущество. Потому как никто не будет отвлекать, грубо разрушая спаянную мужскую компанию. Не соседка же, одуванчик божий или, точнее, репей столетний по коммуналке. Хватит с этой карги и того, что на дух не терпит на совместной жилплощади всех без всякого исключения друзей-товарищей безотказного Кирюхи. Не понимаю я таких индивидуалистов-эгоистов. Всю жизнь прожить в коммунальных квартирах и быть такой не коллективисткой бабкой. Эта ведьма, скажу вам откровенно, и Кирюху то считает алкашом. Надо полагать за его преданность скромным, аскетическим мужским увлечениям. Но, я думаю, что сейчас вообще народ пошёл весьма паскудный. Не дают честной компании спокойненько на скамеечке присесть во дворе. Не дают. Сразу подымают шум:
- Что такое! Здесь же дети! Какой пример вы им подаёте!
Можно подумать, что мы каждому сопляку по стакану водки предлагаем без закуски. Самим не хватает. Делится ещё. И чего педагогику то приплетать. Праведники тоже. Из-за таких вот вредных всё и получилось. А началось с того, что мы свои мужские мирные посиделки вынуждены были перенести чуть ли не за целый квартал от родных пенатов, где, как известно и стены помогают и всё привычно. А там, где тебе и стены родные не помогают, может, сами понимаете, всякое приключиться и, притом, весьма неприятное. И такое произошло. Вечерком. Тихим, спокойным, летним. Аккурат наезд на нас сделали. И кто бы вы думали? Как раз те, кто нас защищать обязан. Милиция наша. И не просто милиция, а самая настоящая конная. Кавалерия в городе. Во как. Представьте. В лучах заходящего нежного солнышка вдруг появляются две фифочки на здоровенных жеребцах красного цвета. У лошадников такая масть прозывается гнедой. Ну, мы, то есть вся наша дружная компания, как их увидели, так ноги в руки и кто галопом, кто рысью, кто просто разнокалиберным аллюром помчались. Не сдаваться же им тёпленькими. Лишь Кирюха остался истуканом стоять. Вытаращился на этих кавалеристок, как будто ангелов увидел и ни с места.
Стоп. А вот здесь, я думаю, надо повествование от лица Кирюхи продолжить. Хотя… Разве ему в душу влезешь. Она у него, оказывается, слишком тонкой оказалась, чувствительной даже. А ведь Кирюха то наш в тот раз и стакана осушить не успел. И, стало быть, был абсолютно трезвым. И от этого своего не совсем привычного состояния что-то, видать, в мозгу сдвинулась не так и не в ту сторону. А иначе чего же это ему вдруг эти две сопливки в форме показались невесть кем. Глюканул, думаю, наш Кирюха от того, что не успел дозу вовремя принять. В общем застыл, как та баба, супруга того мужика Лота, что в соляной столб превратилась. Интересно, почему она только не рассыпалась. Наверное, соль была каменная или на худой конец крупнозернистая. Но это не важно. Меня проблемы той семейки не интересуют. А вот за Кирюху душа до сих пор болит, саднит просто. Правда, наш пропащий Кирюха попытался нам как-то объяснить всё. Про душу свою говорил. Дескать, у него в тот момент что-то там перевернулось. Вот и посудите, нормальный ли он после этого. Где же это видно, чтобы от ментов душа сдвигаться начала. Пусть даже эти менты и бабы симпатичные. Нет, скорее всего Кирюху в тот момент просто банальная изжога мучила, а он её с душой спутал. Ну, как бы там ни было, а подъехали эти бабоньки в форме цвета маренго к нашему застывшему, я бы сказал оцепенелому, товарищу на своих гнедых или красно-рыжих жеребцах. Подъехали и, встали как вкопанные, по бокам застывшего, как статуя Кирюхи, образовав такую, я бы сказал, скульптурную группу. А он, видите ли, совершенство в тех ментах-наездницах углядел. А эти амазонки конные попросту возьми да зажми Кирюху с двух сторон. Как они это сделали, ляжками ли своими фигуристыми, икрами ли совершенными, это надо у Кирюхи уточнять. А Кирюха в тот трагический миг решил, что это и есть высшее счастье, когда тебя девки с дух сторон ногами мнут. Конечно, женские ноги лучше лошадиных, с этим я не спорю. Лучше не в смысле стройнее, у жеребцов то также спортивной стати не отнимешь. Лучше, это значит легче. Всё-таки тушу жеребца с хрупкой фифочкой не сравнишь. А Кирюха в тот момент и не смотрел на этих красных, почти что как на картине Петрова-Водкина, коней. Он в трансе пребывал. Можно подумать, что никогда в наших автобусах не ездил или не знает коленок наших верных подруг Дуськи да Тоськи. А у Дуськи так окромя ног и титьки весьма объёмные, прямо до пупка свисают. Поэтому она и знаменита на весь наш район. Правда, ни Дуська, ни Тоська на лошадях никогда не сидели. Я специально у них интересовался. А тут романтика, от которой, оказывается, можно и в транс впасть. Вот что значит баба на лошади. И ведь с тех пор Кирюху как подменили. Какой-то он не от мира сего стал. Не думаю, чтобы те девахи ему своими коленками внутренности попортили, но что-то у него в башке явно перевернулось. Не то, что наш Кирюха тихим стал, таким он и раньше был. Просто очень уж улыбчивым стал. И взгляд теперь у нашего лучшего другана отсутствующий какой-то. И даже заговариваться начал в унисон своей улыбочки. А вы бы услышали, что изрекает наш бедный Кирюха.
- Высшее мужское счастье – это отдаться полностью женщине – ангелу.
Одним словом стал наш закадычный дружок Кирюха попросту блаженным. Мы теперь его так промеж себя и называем – Блаженный Кирюха. Наподобие какого-нибудь Августина. А что ещё хуже, так это то, что дурацкая улыбочка всю нашу честную компанию разбила попросту вдребезги. Вот такие они, блаженные.