Глава 77.



Артиллерийский лейтенант Бенеман был одним из восьми человек, сумевших выбраться из котла в Великих Луках.

В семь часов вечера 13 января лейтенант пересчитал людей, укрывшихся с ним в батальонном штабном бункере 183-го артиллерийского полка. Их было сорок один человек. Из них двадцать лежали на носилках и в кроватях, обмотанные кровавыми бинтами. У них были тяжёлые ранения. Остальные провели последние трое суток в окопах, без сна, на рационе из фляжки холодного суррогатного кофе и осьмушки хлебной буханки в ранце.

В десять часов вечера пропала связь с батальонным наблюдательным пунктом. Часовой, дежуривший у входа в бункер, доложил: наблюдательный пункт подожжён огнемётным танком.

В огне погиб командир батальона майор Хеннигс. Утром он приказал лейтенанту Бенеману, командиру роты, удерживать штабной бункер, а сам перебрался на наблюдательный пункт.

В семь часов утра 14 января лейтенант выбрался из бункера глотнуть свежего воздуха.

Кирпичный дом, под которым размещался бункер, был наполовину разрушен артиллерийским огнём. Вскарабкавшись на груду битого кирпича, Бенеман осторожно выглянул через пробитую снарядом дыру в стене. Русские уже заняли наблюдательный пункт батальона и теперь готовились к штурму штабного бункера, расположенного, как и наблюдательный пункт, на высотке.

Лязгая гусеницами, в сторону бункера выдвигался танк Т-34. Засмотревшись на танк, лейтенант не заметил, как русская пехота атаковала штаб с тыла. Сзади послышалась стрельба, прогремели взрывы гранат. Лейтенант поспешил нырнуть в дыру, пробитую снарядом в дощатом полу, и забился в самый дальний угол засыпанной обломками кирпича и щепками ямы. В двух шагах от него в амбразуру летели ручные гранаты русских. Из бункера раздался крик:

- Не стреляйте! Здесь только раненые. Мы сдаёмся.

Русский офицер крикнул в ответ по-немецки:

- Выходите по одному с поднятыми руками!

Первый пленный вышел из бункера.

- Оружие? Боеприпасы?

- Остались там.

- Выноси. Быстро, быстро!

Вскоре оружие и боеприпасы были свалены в кучу возле кирпичной стены. После этого в бункер спустились русские автоматчики.

- Там остались только раненые! - доложил, вернувшись, один из них.

- Так! Теперь по одному - ко мне, с поднятыми руками. Русский достал планшет и карандаш.
Офицер?

- Рядовой.

- Профессия?

- Рабочий.

- Хорошо. Следующий.

- Рядовой. Крестьянин.

- Хорошо. Следующий.

- Унтер-офицер.

- Документы? Хорошо. Профессия?

- Служащий.

- Очень хорошо. Всем собраться вон там, в окопе. Быстро, быстро!

Пленных увели. Ходячие раненые шли, шатаясь, набросив на плечи одеяла.

Лейтенант Бенеман забился в самый тёмный угол норы. Там он пролежал несколько часов. Наверху всё стихло. Тогда Бенеман осторожно подкрался к маленькой дыре в стене и выглянул наружу. Полуразрушенный дом стоял на гребне высотки, и перед лейтенантом развернулась обширная панорама. Вечерело. Вдоль насыпи железной дороги брели под конвоем вереницей пленные. Бенеман насчитал человек шестьсот. Офицеры шли по снегу в носках: у них отобрали ботинки.

"Что угодно, только не это! Дождусь ночи и буду пробираться к своим!" - твёрдо решил лейтенант Бенеман.

В карманах у лейтенанта были пистолет с восемью патронами, компас и мёрзлая осьмушка хлеба. Наступила ночь. Взошла луна. Похолодало. Лейтенант осторожно выполз из укрытия и спрятался в пустом окопе. Вокруг - никого. Тогда Бенеман выбрался из окопа и кубарем скатился вниз по склону высотки в канаву. Перевёл дух, снова осмотрелся, и, выбравшись из канавы, пустился бежать, пригибаясь к земле, в направлении проделанного танком прохода в колючей проволоке. Вот уже и проход остался позади. Под ботинками лейтенанта скрипнул снег.

- Стой!

Грянул винтовочный выстрел. За ним ещё один. Бенеман картинно взмахнул руками, повалился в снег и притворился мёртвым. Так он пролежал полчаса, затем осторожно пополз прочь от высотки и выбрался на пустынную дорогу в сторону Максимова. Нужно было поскорей добраться до большого замёрзшего болота, а оттуда - в лес. "Будь что будет!" - решил лейтенант и побежал. Вскоре он остановился перевести дух. На обочине дороги лежал человек.
Он лежал скрючившись, с обмотанной кровавым бинтом головой. Это был уже окоченевший немецкий солдат без оружия. Лейтенант осмотрелся по сторонам. В полусотне шагов от первого
лежал на обочине, свернувшись калачиком, ещё один замёрзший пленный, отставший от колонны. В тридцати шагах от него - ещё один. Он упал и умер на морозе, закутавшись с головой в одеяло. Вдруг позади послышался шум. Шум быстро приближался. Бенеман бросился ничком на снег и притворился мёртвым. Мимо промчался табун полковых лошадей. Русские собрали их по одной, и теперь двое красноармейцев перегоняли табун в Максимов. Потом всё стихло. Бенеман встал, сверился по часам со звёздами и быстро зашагал по бездорожью в сторону болота. Он решил пробираться к северо-западной окраине города, туда, где четыре дня назад гремела канонада и откуда, согласно последнему донесению из штаба полка, на помощь осаждённым должны были подойти танки 8-й танковой дивизии.

Болото осталось позади. Бенеман перешёл по льду реку Ловать и укрылся в кустарнике. Сверившись с компасом, он двинулся на север и прошёл ещё четыре километра. Несколько раз он прятался в кустах, пропуская санный обоз русских. Наконец он вышел к точке, которую избрал первоначальной целью, и прислушался. Всё было тихо. Канонады не было слышно. Это значило, что прорыв танкистов извне окончился неудачей, и теперь до передовой было далеко.
Выждав удобный момент, Бенеман пересёк укатанную дорогу. Затем он пересёк одну за другой ещё семь дорог. Транспорта было немного. Бенеман насчитал семь машин. Все шли с зажжёнными фарами, без охраны. В пять часов утра он перешёл по льду реку Несва. Когда забрезжил рассвет, лейтенант спрятался в берёзовой роще в двух сотнях шагов от дороги. Здесь он провёл время до вечера. Чтобы не заснуть на двадцатиградусном морозе, он занялся вычислением точной дистанции до каждого окрестного дерева, а раз в полчаса заставлял себя встать и сделать десяток приседаний. Отщипнув от осьмушки маленький кусочек хлеба, он долго жевал его, пока тот не размякнет. Жажду лейтенант утолял пригоршнями снега. Ночью он продолжил путь. За деревней Молоди начался густой лес. То и дело попадались замёрзшие болота, заросшие камышом и ивняком. Лейтенант старался идти по следам диких животных. Он доверял звериному чутью и не опасался наткнуться на засаду. Несколько раз он засыпал стоя. И всякий раз воля к жизни заставляла его через минуту просыпаться и продолжать путь, ориентируясь по Полярной звезде. Он сильно устал, дремал на ходу и не заметил, как вновь вышел к реке Несва. Потеряв равновесие, он поскользнулся, скатился с высокого берега и сильно ударился головой об лёд. С трудом он поднялся на ноги, отряхнулся, перевёл дыхание и осмотрелся по сторонам. Ярко светила луна. На другом берегу реки из кустов выглянула голова красноармейца. Лязгнул затвор винтовки. К первому красноармейцу подошёл второй. Они пошептались о чём-то. Потом тот, кто подошёл, громко крикнул:

- Эй, ты там! Пароль!

Бенеман побежал. Сзади гремели выстрелы. Пули свистели совсем рядом. Собрав все силы, беглец вскарабкался по берегу обратно в густой лес. Пробежав через сугробы сотню шагов, он споткнулся о бревно и повалился лицом вниз. Его присыпало снегом. Силы покинули лейтенанта.

Вскоре послышались голоса. "Всё. Они меня найдут." Бенеман стиснул в руке пистолет.

Но его не нашли. Он взглянул на часы, потом на звёздное небо и компас, и побрёл через лес по петляющим заячьим следам, стараясь не слишком отклоняться от курса 280 градусов.

В восемь часов утра лес закончился. Началось обширное болото. Стараясь не шуметь, Бенеман осторожно пробрался через заросли камыша к открытому месту. Ему нужно было пересечь болото. Вдруг послышались голоса. Лейтенант осторожно выглянул из камыша и осмотрелся по сторонам. Он находился в самой середине цепочки русских сторожевых постов. Через каждые двести метров - пулемёт. Рядом с огневой точкой и по сторонам - часовые с винтовками. Теперь лейтенант знал, что линия фронта совсем близко, и это придало ему сил. Он отполз назад, укрылся в засыпанной снегом воронке, дожевал свой хлеб, высосал пригоршню снега. Мороз пробирал до костей. Несколько раз мозг заволакивал туман. Беглеца неудержимо клонило в сон. И снова воля к жизни выручала его. Через каждые полчаса он аккуратно вставал и выполнял свои десять приседаний.

В пять часов вечера быстро стемнело. Русские стали менять часовых. Это был его последний шанс пересечь болото. Он пополз через линию фронта между двумя постами. Ярко светила луна. Ползти в лунном свете через открытое пространство по снегу без маскхалата было делом заведомо безнадёжным, и Бенеман вернулся в свою воронку. Затем вернулся в лес и повернул на север. Силы быстро покидали его. Он начал разговаривать сам с собой.

- Всё. Я больше не могу идти! - и он оседал в снег.

- Ну уж нет. Встану и сделаю ещё десять шагов, - а там видно будет! - и он вставал и переставлял негнущиеся ноги.

Так он шёл до двух часов ночи, делая короткие привалы через каждые полчаса. В два часа ночи взошла Венера.

- Ага. Теперь держим курс прямо на неё.

Лейтенант шёл по петляющему заячьему следу, стараясь не слишком отклоняться от избранного курса. В пять часов утра он набрёл на одиноко стоящий бревенчатый амбар. Амбар не был заперт. Внутри было много сена. Пахнуло человеческим жильём. Где-то неподалёку должна была быть избушка лесника. Бенеман повалился в сено, закопался в него с головой и мгновенно заснул. Через два часа он вскочил на ноги, освежённый сном, и зашагал к линии фронта. Избушку лесника он обошёл стороной. Пройдя метров пятьсот, он вышел к полотну железной дороги Одесса - Ленинград. Часть дороги, от Локотни до Новосокольников, неделю назад была, согласно последнему сообщению из штаба полка, в руках немцев.

Через полчаса Бенемана окликнул немецкий часовой. Лейтенанта привели на станцию. Над дверью каменного станционного строения была прибита табличка: "8-я танковая дивизия из Котбуса. Штаб 5-й роты самоходных орудий."

В штабе все вскочили, увидев вошедшую призрачную фигуру с облепленным снегом обмороженным лицом. Пришельца посадили возле горячей печи и дали кружку горячего суррогатного кофе. Он долго пил маленькими глотками, прежде чем уголки рта оттаяли и начали повиноваться ему.

- Я пришёл из котла в Великих Луках.

Лейтенанту повезло. После войны русские собрали по лагерям всех пленных, взятых в Великих Луках, доставили их в городскую крепость и там устроили над ними суд военного трибунала.

29 января 1946 года при большом стечении народа на главной площади Великих Лук повесили одного генерала, одного полковника, одного подполковника, одного майора, одного унтер-офицера, одного ефрейтора и одного рядового. В числе повешенных были комендант гарнизона, командир полка, командиры рот, младшие командиры и рядовой железнодорожник. Остальным дали от двадцати до двадцати пяти лет тюрьмы.

Одиннадцать заключённых дожили до смерти Сталина и возвратились в Германию.