Борис Иоселевич
ИЗРАИЛЬСКИЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ

СТРАНА ЖАРКОГО СЕКСА

Сама себе я не судья. Зовут — иду.
Моя судьба на тысячи иных похожа.
Сюда — с родительского ложа —
Она сама меня влекла.

Ведь я красавица и видно —
Мужчинам явно по нутру.
За Украину мне обидно,
Как возвращаюсь поутру.

А я, как гибкая лоза,
Качнулась вправо, после — влево.
Не сладостей я захотела,
А просто сытного житья.

Потом была пустыня Негев.
Верблюд. Суровый бедуин.
И в ужасе казалось: нежить
Породу эту породил.

Но я терпела и молчала,
Когда без спросу брал меня.
И только цену набивала
Потайной ласкою маня.

Без профсоюза. Наудачу.
В оплату требовала дачу.
На Мёртвом море и в Эйлате
Была я с сутенёром в блате.

Полицией / с ней на вась-вась/
Взята с поличным. Но виниться
Не стала. Тоже глухари!
Уж лучше в море утопиться,
Чем службу в ЦАХАЛе нести.

И вот теперь опять свободна:
Страна, объятьями встречай!
Но не признаю всенародно,
Хоть раскрываться нынче модно,
Те суммы, что дают «на чай».

МОССАД И ФАСАД

У меня дружок в Моссаде
И тому я рада.
Подгребает он ко мне
По привычке, сзади.

Не в претензии, но всё ж
Выяснить желаю,
Отчего такой пассаж
Он предпочитает?

Но молчит, как рак во льду,
Сжался, как улитка.
«Не признаюсь, – мне твердит, –
Хоть бы и под пыткой»!

Но не этим исчерпал
Интерес к проблеме.
Вижу, парень заводной,
Ботает по фене.

Иногда гроза грозой.
Мрак. Чернее тучи.
Иногда козёл козлом,
Банный лист липучий.

На кой чёрт ему Моссад?
Он зачем Моссаду?
Может быть, Моссад — фасад
Новому де Саду?

Может быть, всё проще, чем
Кажется мне, глупой.
Может, для него де Сад,
Как учёный с лупой?

Хочет в лупу разглядеть
Тайное из тайных…
То-то, вижу, норовит
Обнажить мне файлы.

Увлекается порой
До самозабвения.
Нутром чуя за спиной
Столпосотворение.

Натерпелась я сполна:
«Эй, довольно, баловень,
Зад мне чистить допозна,
Как матросы палубу».

Не лежать и не сидеть,
Одним словом, лажа.
И, при этом, не балдеть,
А стоять на страже.

Служим мы Моссаду с ним
Не за страх — на совесть.
И на этом завершу
О Моссаде повесть.

ЭКЗОТИКА НА КАЖДЫЙ ДЕНЬ

Сопротивляюсь в бессилии злобном
Факту простому, что жизнь вероломна.
И ухожу к проходимцу де Саду,
Раз уж приник к моему макси-заду.

Что он нашёл в нем, вопрос на засыпку —
Не до вопросов: притирка в притирку.
Я же кричала не столько от боли,
Сколько от счастья, мне выпавшим в долю.

По остроумию нет ему равных.
Входит он быстро, хотя и не плавно.
Долго шустрит в отведённом пространстве:
Раком стоять неприлично и в танце.

В общем, поклёпы толпы отметаю,
А любопытство толпы понимаю.
Но в положенье де Сада войдите —
Способ, который им принят, блюдите.

Дамы вагина ему непонятна,
Хоть изучал её долго приватно.
Впрочем, ценю я любые усилия
Женскую страсть поощрять изобилием.

РОМАНСЭРО

Не искуСай меня
Без нужды,
Ещё тебе я
Пригожусь.

Приду домой,
Закончив службу,
И, в поцелуях,
Растворюсь.

Но опасаюсь я
Восторгов,
Твоих желаний
Роковых.

Лишь на толПучке
Место торгу,
А здесь — всё делим —
На двоих.

Но ты не безобидна
В страсти,
В атаке вечной,
Как метель.

Не искуСай меня
Без нужды,
Как не срывают дверь
С петель.

ПЛОТ И ПЛОТЬ

Ветер сделал своё дело,
Он раздел меня умело,
Он меня обсмаковал,
Он меня и заковал.

Хоть наручники легки,
Но носить их тяжко.
А на голом теле нет
Платья, чтоб в обтяжку.

Обступил меня народ,
Люд простой, сердечный:
«Не спеши, красотка, вброд,
Ветер сильный, встречный.

Унесёт тебя туда,
Где найти не смогут.
Кстати, видишь этот плот?
Он воображенья плод:
Крики не помогут".

ПЯТЕРО И ОДНА

Их было пятеро, а я одна…
Они «по матери» — туда же я.
Они подумали, что соглашусь.
Их было пятеро, я не собьюсь.

Когда же кончила я пересчёт,
Которых пятеро, собрался взвод.
Кричать не стала я — лишь трата сил,
А тот, что третьим был, мне очень мил.

И первый нравится, и пятый — тож.
Четвёртый — лапочка, когда б ни дрожь.
Второго вспомнить я не смогла:
Память девичья подвела.

СО-ЧУВСТВИЕ

О, прекрасная Елена!
Ты чудесна в своей страсти.
Чересчур ты откровенна,
Но ведь пыл не в нашей власти.

То немногое, что можно,
То немногое, что можем,
При старании находим,
Как пятак в пыли дорожной.

По кругу

Проблемы нет, но есть пробелы…
Я в том признался Арабелле.
Но от испуга или просто
Она восприняла всё остро.

И, в краткий миг душевной муки,
Предупредила о разлуке.

Мы разбежались кто куда:
Она — в объятия другого,
А я, несчастный, как всегда,
Сам пред собою корчу сноба.
Борис Иоселевич