Глава 56.
10 января, пропустив вперёд эшелоны и маршевые колонны 1-й танковой армии, начала отступление через лесистые предгорья Кавказа 17-я армия генерал-полковника Руоффа.
Отступать следом за танковой армией через Ростов по перегруженным дорогам, в непогоду, под ледяным дождём и ураганными порывами ветра, под угрозой подвергнуться на марше нападению с востока русских танков, не представлялось возможным. Поэтому отступали за Кубань по мостам в Краснодаре и Усть-Лабинской, а дальше поворачивали на запад, к Таманскому полуострову, чтобы там дожидаться весны. Полуостров нужно было удержать любой ценой, чтобы не дать армиям противника переправиться при поддержке Черноморского флота в Крым. По этой же причине нужно было удерживать Новороссийск, а также Краснодар, где после потери коммуникации с Ростовом оставалась база операций 17-й армии и где были сосредоточены главные армейские склады. С приходом весны и возобновлением работы паромной переправы в Керчь предполагалось переключить армию на эту коммуникацию снабжения.
Отход прикрывали, удерживая горные перевалы, 49-й горный корпус генерала Конрада и 44-й корпус егерей генерала Ангелиса. Эти два корпуса сдерживали натиск пяти армий - 37-й, 46-й, 18-й, 56-й и 47-й. На стороне егерей и горных стрелков была сама природа. Это она позволила армии генерала Руоффа оторваться от преследования многократно превосходящих сил противника и отступить в порядке.
С середины ноября на Северном Кавказе свирепствовала непогода. Ледяные дожди, сбивающий с ног штормовой ветер, вышедшие из берегов горные реки, превратившиеся из мирных ручейков в бурные потоки, сметающие на своём пути мосты и опоры электропередач. На всех дорогах грязь была непролазная. Лошади и ослы утопали в грязи по брюхо. Передвижение даже на вьючных животных, не говоря уже о колёсном транспорте, на многих участках сделалось невозможным. Особенно трудно приходилось в такую погоду артиллеристам. А без артиллерии не может быть и крупного наступления. Подвоз снарядов к передовой прекратился. Да и что толку в канонаде, когда траектория полёта снаряда сквозь штормовой встречный или боковой ветер становится непредсказуемой.
Но вот и арьергард начал отступление. При блеске молний, под завывание бурана, оставили позиции на обильно политой кровью горе Семашхо близ Туапсе егеря майора фон Хиршфельда и майора Лаваля. Оторвавшись от преследования противника, полковник фон Ле-Суа начал отвод 1-й горной дивизии с высокогорных перевалов к Майкопу.
125-я вюртембергская пехотная дивизия полковника Альфреда Рейнгардта отступала ещё дальше, к Горячему Ключу, Саратовской и Пензенской, где и развернулась на высотах южнее Краснодара. Дивизии была поставлена задача обеспечить контроль над Сталинским шоссе. Это шоссе, соединяющее Горячий Ключ через Саратовскую и Прицепиловскую с Краснодаром, было единственной на Кавказе первоклассной дорогой, проходимой для автотранспорта круглый год и в любую погоду.
46-я пехотная дивизия генерала Хассиуса замыкала отступление с высокогорья. Девять тракторов впрягались в лафеты орудий - по три трактора на орудие - и вытаскивали пушки из грязи в относительно сухое укрытие. Там пушки разбирали на части и на руках спускали по крутым склонам вниз, где грузили на вьючных животных.
Русские отстали и следовали за арьергардами 17-й армии на почтительном расстоянии. Авиация обеих сторон стояла на аэродромах в ожидании улучшения погоды.
Так прошёл январь.
В два часа ночи с 27 на 28 января полковника Рейнгардта разбудил дежурный офицер.
- Господин полковник! Беда. Мосты возле Саратовской захвачены русскими.
- Как? Все три?
- Так точно. Все три.
- Лейтенанта Заутера ко мне!
Вскоре лейтенант Заутер возглавил контратаку истребительно-противотанковой роты, усиленной пулемётным взводом и 75-миллиметровой пушкой. Следом выступил с ротой пехоты, посаженной на грузовики, сам полковник Рейнгардт. Впереди двигался дозор на бронемашине.
Вот и первый мост.
- На мосту никого! - доложил дозор.
- Давай к следующему мосту!
У въезда на второй мост уже дежурил унтер-офицер с пулемётным расчётом.
Он указал дозорному в сторону третьего моста. Оттуда никто не отвечал на световые сигналы.
У въезда на третий мост горела немецкая бронемашина. На мосту шёл бой. Прибытие роты подкрепления решило исход боя в пользу немцев.
Больше полковник Рейнгардт не доверял охранение мостов украинским добровольцам. Туркменских добровольцев уже не осталось в живых - их всех в одну ночь вырезали партизаны. Войдя утром в казармы, немецкие унтер-офицеры увидели жуткую картину: лужи крови на полу и в кроватях и отрезанные головы туркменских добровольцев на подушках. Партизанами командовали штатные офицеры НКВД. Один из них был схвачен. На допросе он молчал как рыба, наотрез отказываясь отвечать, что он делает в немецком тылу и каким путём он туда проник. Когда перед расстрелом его раздели догола, офицер забеспокоился. Вскоре в подкладке фуражки нашли его удостоверение, подтверждающее самые широкие полномочия в координации действий партизанских отрядов.
На следующий день по отбитым у русских мостам проследовали со стороны Майкопа последние батальоны 198-й пехотной дивизии и словацкой дивизии. Отступление замыкали велосипедисты 101-й егерской дивизии. Все они проследовали в Краснодар.
17-я армия генерала Руоффа благополучно отступила на так называемую "Голубую линию". От Анапы и Новороссийска до Саратовской оборону фронтом на юг держал в теснинах на перевалах румынский горный корпус. Дальше берегом Кубани до Усть-Лабинской развернулся корпус егерей генерала Ангелиса. От Усть-Лабинской линия загибалась на северо-запад и упиралась в Азовское море на полпути из Тамани в Ростов. Здесь было танкоопасное направление. А потому оборону на этом участке держали 52-й армейский корпус и корпус горных стрелков генерала Конрада. В резерве генерал Руофф удерживал 5-й армейский корпус и 13-ю танковую дивизию.
.
|