Глава LXIX



8 августа Гудериан завершил Рославльскую операцию. За неделю боёв он взял 38 000 пленных и захватил много трофейной техники.
Торжество победителя несколько омрачало досадное обстоятельство: 104-я танковая дивизия противника прорвала растянутый фронт 292-й пехотной дивизии на реке Остёр, вырвалась из окружения и ушла за Десну, потеряв около двухсот танков. Тем не менее это был выдающийся успех, и все это понимали. Солдаты и офицеры пехотных дивизий, приданных Гудериану на время операции, познав вкус победы, прониклись доверием к полководческому дару этого генерала. Во время короткой передышки, которую им предоставило командование после завершения операции, солдаты по собственному почину мастерили дорожные указатели на Москву. Они не знали, что ещё 6 августа Гудериан получил приказ сразу по завершении операции повернуть танки назад, совершить 200-километровый контрмарш по Варшавскому шоссе на запад и нанести удар с тыла по гомельской группировке русских, преодолеть сопротивление которой в районе Рогачёва оказалось не под силу 2-й полевой армии, наступавшей на правом фланге группы армий «Центр» во втором эшелоне. Гудериан категорически отказался выполнять этот приказ. Танковые дивизии фон Швеппенбурга были измотаны и нуждались в немедленном отдыхе и пополнении, техника требовала текущего ремонта. Войскам была необходима недельная передышка только для того, чтобы с достигнутого рубежа возобновить наступление на Москву по Варшавскому шоссе. Вместо этого ему предлагали предварительно преодолеть на марше и контрмарше 400 лишних километров для того, чтобы обеспечить успех третьестепенной тактической операции в глубоком тылу. Он предложил фон Боку и Гальдеру альтернативный план. Гудериан не хуже Гальдера понимал, что возобновление наступления на Москву невозможно, пока сохраняет боеспособность гомельская группировка русских, развернувшая свой правый фланг на север от Рогачёва до Рославля и готовая в любой момент перерезать ему рокадное шоссе, служащее одновременно и главной коммуникацией с тыловыми базами снабжения в предстоящем наступлении. Вместо того чтобы без толку гнать по этому шоссе танки на запад, следовало прорвать загнутый фланг неприятельской армии здесь же, под Рославлем, и лишь затем, повернув танковый корпус фон Швеппенбурга в юго-западном направлении и действуя им как консервным ножом, взломать обращенный на север участок неприятельского фронта на всём его протяжении, решив тем самым попутно и проблемы 2-й армии, поскольку в случае успеха операции противник во избежание худшего будет вынужден немедленно отступить от Рогачёва к Гомелю, свёртывая правый фланг и не помышляя более об активных действиях в северном направлении. В сочетании с Рославльской операцией эта операция должна была стать классическим образцом последовательного развития наступления с переменой направления поперёк фронта. Гальдеру возразить было нечего: спущенный перед этим Гудериану приказ исходил непосредственно из Ставки фюрера, и вносить в него какие-либо изменения фон Браухич ему запретил, теперь же тяжесть ответственности ложилась на плечи Гудериана. Гитлер, поздравляя Гудериана с наградой за взятие Смоленска, прямо заявил, что наивысшей награды заслуживает командир, берущий на себя ответственность действовать вопреки приказу начальства, если только таким путём достигается победа. Теперь Гудериану в очередной раз представлялся именно такой случай. На этот раз план Гудериана был горячо поддержан командиром 7-го армейского корпуса генералом Гейером, что, в свою очередь, исключало противодействие фон Клюге. Удар 24-м танковым корпусом из Рославля в юго-западном направлении избавлял генерала Гейера, прикрывающего Рославль с юга, от забот о своём правом фланге, подвергшемся давлению противника в последние дни Рославльской операции.
9 августа танки 3-й и 4-й танковых дивизий, взломав оборону противника южнее Варшавского шоссе в 50 километрах юго-западнее Рославля, устремились в наступление, сминая во фланг всю линию обороны Центрального фронта. 3-я танковая дивизия наступала из района севернее Милославичей на Климовичи, 4-я – из района южнее Милославичей на Родню. Гудериан руководил наступлением, находясь в штабе 4-й танковой дивизии. Левый фланг и тыл Гудериана прикрывали 9-й и 7-й армейские корпуса. 263-я и 137-я пехотные дивизии стояли на Десне, перекрывая Варшавское шоссе, 197-я пехотная дивизия контролировала дорогу Рославль-Брянск, её аванпосты заняли Алешню в 10 километрах от Десны. В районе Слободы в 25 километрах южнее Рославля развернулась фронтом на юг 78-я пехотная дивизия, её аванпосты выдвинулись в Бухан (50 километров южнее Рославля). Отсутствие моторизованных войск противника в Алешне и Бухане содействовало успеху Гудериана. Следом за 3-й и 4-й танковыми дивизиями в прорыв двинулась 10-я мотодивизия. 29-я мотодивизия осталась в резерве в Рославле, чуть севернее расположилась на отдыхе 23-я пехотная дивизия.
Наступление Гудериана развивалось успешно. Одновременно западнее Кричева в наступление перешла 2-я полевая армия. 258-я и 34-я пехотные дивизии двинулись в юго-восточном направлении с рубежа реки Сож. К 14 августа оборона противника на обращённом к северу правом фланге Центрального фронта перестала существовать. В районе Кричева противник не успел отступить, несколько частей с большим количеством техники оказалось в мешке. В намерения Гудериана не входило уводить танки далеко от Рославля, поэтому, заняв Климовичи и Родню, он развернул 3-ю танковую дивизию в юго-восточном направлении на Мглин, а 4-ю – в южном направлении на Беланковичи. Одновременно Гудериан подтянул в Рославль, отозвав из-под Ельни, 17-ю танковую дивизию. Гудериан обещал фюреру на совещании в штабе группы армий «Центр», что будет готов возобновить наступление на Москву по Варшавскому шоссе 15 августа, и теперь он собирался исполнить своё обещание. До Москвы было всего 300 километров по хорошему шоссе.