Глава 1.
Гитлер, наклонив голову и заложив руки за спину, быстро расхаживал из угла в угол просторного зала приёмов в горной резиденции Оберзальцберг, словно хищный зверь, запертый в клетку. Голова и одна рука у фюрера с недавних пор стали заметно подрагивать, и канцлер Германии всячески пытался скрыть это от окружающих.
- Кейтель!
- Да, мой фюрер!
Генерал-фельдмаршал Кейтель щёлкнул каблуками, стоя возле большого стола с оперативной картой. Стол был завален новогодними телеграммами и украшен букетами цветов. Букеты в вазах аккуратно расставила Ева Браун, первой поздравившая в это утро Гитлера с Новым 1943 годом.
Во время утреннего доклада Кейтеля у Гитлера было прекрасное настроение и ничто не предвещало грозы, которая теперь, судя по выражению лица фюрера, должна была вот-вот разразиться.
- Почему я узнаю о позавчерашнем морском сражении только сегодня из новостей Би-Би-Си? Если бы англичане не раструбили о нём по всему свету, я бы до сих пор ничего не знал. Они потопили наш эсминец и повредили "Хиппер", потеряв несколько эсминцев и два лёгких крейсера. "Хиппер" и "Лютцов" бежали от "Шеффилда" и "Ямайки"! Мои крупные корабли снова вышли в море и потерпели поражение! Притащите сюда Рёдера! Немедленно! Я хочу видеть контр-адмирала. Я всё выскажу, что думаю о "Тирпице", "Шарнхорсте" и всей этой груде металлолома, которой он так блестяще командует!
Кейтель вышел и вскоре вернулся. Гросс-адмиралу Рёдеру он звонить не стал. Крутой нрав главкома ВМФ был общеизвестен. Нарываться на скандал, встревая в очередную склоку двух главных харизматиков Германии, Кейтелю совсем не улыбалось. Полагая, что через пару часов настроение фюрера изменится и инцидент будет исчерпан сам собой, как случалось у Гитлера и Рёдера не один десяток раз с 1933 года, Кейтель быстро вернулся в зал приёмов и доложил, что в штабе Кригсмарине попросили перезвонить через два часа.
Прошёл час, прежде чем Гитлер успокоился. Один за другим на террасу горной резиденции поднимались близкие друзья фюрера с цветами и поздравлениями. О военно-морском флоте, казалось, было совершенно забыто. Гитлер, во всяком случае, уже не стал напоминать Кейтелю о своём приказе "притащить Рёдера". Но до самого конца дня словно незримая тень омрачала новогодний приём в Оберзальцберге.
6 января Гитлер перебрался из горной резиденции в леса Восточной Пруссии, в Ставку под Растенбургом, где был только что сооружён новый надёжный подземный бункер. Перестройка "Вольфшанце" ещё продолжалась. Работы вело ведомство Фрица Тодта, погибшего недавно в дорожной катастрофе. Теперь этим ведомством, учреждённым Гитлером в 1933 году, руководил по совместительству министр вооружений и военной промышленности Альберт Шпеер. Но прежнее название ведомства сохранилось. Полувоенная "Организация Тодта" со дня основания занималась проектированием, строительством и ремонтом автомобильных и железных дорог, оборонительных сооружений и секретных объектов, в том числе командных пунктов для высшего военного руководства.
Первым Гитлер принял в обновлённом кабинете гросс-адмирала Рёдера. Он принял его с ледяной вежливостью. О последнем морском бое с англичанами не было сказано ни слова. Гитлер слишком нуждался в аудитории, которой был лишён в дни затворничества в Оберзальцберге, чтобы затевать скандал. Монолог фюрера продолжался полтора часа. Желая произвести на собеседника благоприятное впечатление своей осведомлённостью, Гитлер начал с того, что прочёл целую лекцию по истории ВМФ Германии со времён гросс-адмирала Тирпица и сражения при Скагерраке.
Перед Гитлером сидел профессионал, ветеран и энтузиаст ВМФ, создавший за четырнадцать лет практически с нуля самый современный в мире военно-морской флот.
Перед Рёдером, не давая вставить ни слова, распинался художник-любитель, позволяя себе вдаваться во всякого рода конструктивные детали кораблей и распространяться о менталитете немецких матросов. Под конец лекции, видя, что слушателя одолевает сон, Гитлер заговорил наконец по существу. Гросс-адмирал слушал - и отказывался верить своим ушам.
- Я принял историческое решение, Рёдер. Я не намерен более терпеть бездействие наших линкоров. А впрочем, они ни на что не годятся. Время линкоров прошло. Слишком уязвимы эти монстры для ударов с воздуха и атак из-под воды. С ними та же история, что с кавалерией перед лицом танков и авиации. И эта морская кавалерия тоже должна исчезнуть, уступив место авианосцам и подводным лодкам.
Линкоры будут демонтированы. Тяжёлые орудийные башни будут установлены на береговых батареях, не требующих тысяч тонн нефтепродуктов. После этого я пущу "Тирпиц" на металлолом и построю из этого металла несколько дивизий тяжёлых танков.
"Хиппер", "Принц Ойген", "Лютцов" и "Шпеер" будут переделаны в авианосцы. С них снимут и установят в бункерах на побережье башни 280-миллиметровых орудий, после чего расширят палубу. Начну с "Гнейзенау", который давно стоит без дела на ремонте.
Освободившиеся матросы и инженеры найдут работу на подводных лодках и на береговых батареях: там сейчас большой некомплект специалистов.
Наконец оратор выдохся и поднялся из-за стола, давая понять, что аудиенция окончена.
- Прошу вас, гросс-адмирал, изложить в докладной запиcке ваше мнение по всем затронутым мною вопросам. А теперь позвольте вас проводить.
Рёдер встал. Он был мрачнее тучи.
- Мой фюрер! Мне шестьдесят семь лет. Пора уступить дорогу молодым. Я тоже принял решение, и оно окончательное. Прошу принять мою отставку. Вы получите от меня докладную записку, о которой упомянули, вместе с письменным прошением об отставке по состоянию здоровья. Тогда же я сообщу вам, кого из старших офицеров я вижу своим преемником.
И Рёдер, щёлкнув каблуками, размашистой походкой удалился.
Через несколько дней он позвонил в Париж, на бульвар Суше:
- Адмирал Дёниц! Я ухожу в отставку... Да, я устал и своё отслужил... Прошу вас сообщить мне в течение двадцати четырёх часов, позволит ли вам состояние здоровья принять пост главкома ВМФ. Подумайте хорошо. Если вы откажетесь, я буду вынужден рекомендовать фюреру адмирала Карлса. А мне хотелось бы вас. Всего хорошего.
|