Вам когда-нибудь приходилось наблюдать, как мужик справляет малую нужду? Я имею в виду не сам процесс, а чисто теоретически. Обычно, если он, конечно, не левша, мужчина придерживает свои причиндалы правой рукой, дабы лилось туда, куда нужно, а не в сторону – на стенку, на пол или на соседа по гальюну. Хорошо бы при этом не отвлекаться и не задумываться о чем-то постороннем, чтобы не расплескалось случайно.
Командир роты Степа Топорков, по кличке «Комбриг», левшой не был. Поприседав перед писсуаром, он поискал правой рукой в ширинке и, выудив то, что искал, приступил к «отправлению малой естественной надобности», говоря его же словами.
В этот момент дверь в ротное помещение с шумом распахнулась, и в казарму влетел курсант Зайчиков – в робе навыпуск, без гюйса и без пилотки. Его взвод занимался во дворе физподготовкой, и он отпросился «на минутку отлить».
Дневальный, стоявший у тумбочки напротив двери в гальюн, многозначительно посмотрел на Зайчикова и мотнул головой в сторону гальюна, мол, Комбриг там.
Зайчиков понимающе кивнул. «Хорошо, что не спросил во весь голос, где Комбриг, а то нарвался бы», - подумал он. На ходу расстегивая клапан на брюках, Зайчиков влетел в открытую дверь гальюна.
- Здравия желаю, товарищ Комб… - Зайчиков запнулся, но тут же поправился. – Товарищ командир!
Комбриг скосил глаза на курсанта. «Так, - подумал он, - без головного убора – раз, роба не заправлена в брюки – два, гюйса нет – три. Непорядок!»
- Вы пошему в таком виде, товарищ курсант? – строго вопросил Комбриг с сильным белорусским акцентом.
- Так, товарищ командир, - приступив к орошению писсуара, ответил Зайчиков, - у нас физо на лабораторном дворе, меня преподаватель отпустил в гальюн на минуту.
- Это я понымаю, шо физо, нэпонятно, пошему вы в таком виде?
Зайчиков с подозрением покосился на командира роты:
- Так я же говорю… физо… форма одежды… для спорта…
- Если вы вышли из строя физподготовки, то должны привести форму одежды в порядок, и уже потом следовать в нужное место.
« Нужное место - это нужник, что ли?» - подумал Зайчиков.
- Мы же переодевались в спортзале, а бегали на улице, перед казармой, - попытался объяснить он.
Диалог происходил под аккомпанемент двух веселых струек, льющихся из курсанта и командира.
- Не надо оправдываться. Я спрашиваю, пошему вы нарушаете форму одежды, товарищ курсант? – продолжал бубнить Комбриг, тупо глядя на стенку перед собой.
Зайчиков нахмурил лоб и поджал губы, задумавшись. Он никак не мог понять, что же ответить командиру. « Ну что ты распинаешься перед Комбригом, Заяц? – переживал за товарища дневальный. – Давно бы сказал, мол, виноват, исправлюсь. И все!»
- Виноват, товарищ капитан второго ранга! – словно услышав подсказку дневального, ответил Зайчиков.
Дальше Комбриг сделал то, чего никто из присутствующих не ожидал: он переложил в левую руку то, что все это время держал правой, принял стойку «смирно» и, приложив освободившуюся руку к козырьку фуражки, торжественно произнес (всё под тот же аккомпанемент струек):
- За нарушение формы одежды объявляю вам одно неувольнение!
…В результате дневальный пострадал физически, а Зайчиков морально. Первый, согнувшись пополам от хохота, ударился лбом о тумбочку. Второй же, оторопев от увиденного, забыл основную мочеиспускательную заповедь – не отвлекаться, - вследствие чего облил стенку и забрызгал ботинки – свои и Комбрига.