Они сказали, что так будет лучше… Это был мой последний день, а мне не позволили Его увидеть. Неужели наличие белых халатов на их телах, даёт им возможность распоряжаться моими жалкими, безвозвратно уходящими за спину, часами. Ну откуда им известно, как для меня и Его будет лучше. Врачебные предрассудки.
Я осталась одна в больничной палате. Раньше я видела в фильмах, как умирают люди. Это вызывало жалость, сочувствие, и иногда даже слезы (при хорошей игре актеров). Но сейчас не было ничего того, что я наблюдала на экране. Ком в горле, боль, сок на тумбочке, что купила вчера мама. Мне не нужно ничего. Обидно не то, что Бог выбрал именно меня, а то, что я не увижу Его и не смогу попросить прощения за тот вечер, когда я обиделась на то, что Он не позвонил. Как сейчас это не важно, точно также как и не важны витамины в соке. Мама…
Клыками в шею вцепилась жалость к себе. Я – добыча.
Начала вспоминать, как мама гладила меня и плакала, когда я болела ангиной, как она покупала за последние деньги подарки на Новый Год, как мы ели виноград на балконе утром… Мне захотелось ее поцеловать и сказать, чтобы она не сердилась, что я не виновата, ни в чем не виновата…
Кому я передам эстафету, в чьем теле буду жить, и буду ли..? Задавать вопросы было крайне нелепо – ответов не будет, как и меня через пару-тройку часов.
Тут же я увидела нас с Ним в прошлой зиме, идущими против ветра, и тогда Он сказал, что не предаст и будет всегда рядом. Мне было очень противно наблюдать за собой, так как я врала Ему. Он ничего не знал, а я уже знала. Не хотелось верить в то, с чем нужно было смириться. Мне до конца хотелось видеть Его шрам на левой руке, гладить бороду, застегивать верхнюю пуговицу на рубашке, будить ночью…


Ночью, на последнем дыхании, когда я уже не могла разобрать, чьи лица склонились над моей постелью, а перед глазами все плыло, я поняла, что, на самом деле, врачи меня обманули. Ему было разрешено меня увидеть . Он сам не захотел. Испугался. Но было уже поздно и невозможно что-либо изменить…