ОБЩЕЛИТ.COM - ПРОЗА
Международная русскоязычная литературная сеть: поэзия, проза, критика, литературоведение. Проза.
Поиск по сайту прозы: 
Авторы Произведения Отзывы ЛитФорум Конкурсы Моя страница Книжная лавка Помощь О сайте прозы
Для зарегистрированных пользователей
логин:
пароль:
тип:
регистрация забыли пароль

 

Анонсы
    StihoPhone.ru



Кампания 1941 года. Глава 66

Автор:
Глава LXVI

Отправляясь на войну добровольцем в сентябре 1939 года, молодой австрийский инженер Отто Скорцени мечтал попасть в лётную школу.
Однако в лётную школу его не приняли по возрасту, и после трёхмесячной учебки в венских казармах Трост он получил удостоверение военного инженера войск СС и назначение в резервный батальон полка личной охраны фюрера «Адольф Гитлер». Здесь, в Берлине, он прошёл ещё один, уже шестинедельный курс военной подготовки, и получил младший унтер-офицерский чин, а вместе с ним – сразу два удостоверения: водителя всех видов транспорта и эксперта-механика. Зачисленный военным инженером в полк «Германия» в составе моторизованной дивизии СС «Рейх» в мае 1940 года, Скорцени попал на Западный фронт, но принять участие в военных действиях не успел. Проезжая со своим полком по дорогам Франции в долинах Соммы и Уазы, он лишь слышал далёкую канонаду и гул проносившихся в небе над головой эскадрилий немецких самолётов. Навстречу двигались нескончаемые колонны пленных, их чёрные от дорожной пыли лица не выражали ничего кроме жажды: июньское солнце палило немилосердно. Сплошного фронта уже не было, лишь разрозненные остатки разбитых французских армий ещё оказывали тут и там сопротивление. Участвуя в преследовании уже поверженного противника, полк Скорцени пересёк всю Францию и через Руа, Мондидье, Куильи, Шони, Суассон, Вилле-Котре, Шато-Тьери, Эперне, Шалон-на-Марне, Сен-Дизье, Шатильон-на-Сене, Кульм-ле-Сек, Преси, Пуильи, Отен, Мармани и Рувре вышел к границе с Испанией в районе городка Сен-ан-Труа, основательно разрушенного немецкими бомбардировщиками. Здесь 20 июня полк настигло известие о подписании мира с Францией. Отдохнув несколько дней на юге Франции, Отто отправился в оккупированную немцами Голландию, где в портовом городке Ден Хелдер его полк принял участие в учениях, имитирующих высадку морского десанта на побережье.
Здесь Скорцени стал очевидцем первых военных потерь, когда в результате налёта британских ВВС затонули две баржи с «десантниками», среди которых были и его однополчане. Скорцени и его товарищи уже предвкушали скорую высадку на побережье Англии, но операция «Морской Лев» не состоялась ни тогда, ни позже, и в декабре полк был переведён во Францию. Три месяца прошли в полном бездействии. Почему не состоялось вторжение на Британские острова? Этим вопросом не раз задавались и молодой военный инженер, и его товарищи по полку. Приводились разные причины – от погоды до неудачи Геринга в воздушной битве над Британией. Лишь несколькими годами позже в разговоре с Гитлером Скорцени узнает истинную причину. Не испытывая непримиримой вражды к Британии, Гитлер считал сохранение Британской империи условием стабильности мирового политического устройства, к тому же он не был готов брать на себя ответственность за десятки миллионов людей в метрополии и далёких колониях, которые в случае краха британской администрации оказались бы ввергнуты в полную анархию. Германия ещё не была готова воспользоваться плодами такой победы, и не было гарантии, что ими не воспользуются другие: например, Советская Россия или США. Для Германии в 1940 году было бы гораздо выгодней на приемлемых условиях добиться мира с Британией и по возможности вовлечь эту мировую державу в русло политики держав Оси, отложив окончательное решение британского вопроса на будущее.
В марте 1941 года дивизия СС «Рейх» была переброшена в Румынию, на границу с Югославией. Здесь в один из весенних вечеров Отто Скорцени отметил с товарищами за бутылкой вина своё первое повышение по службе: ему было присвоено звание унтер-штурмфюрера, что соответствовало армейскому чину фельдфебеля.
В ночь на 5 апреля батальон Скорцени скрытно выдвинулся к границе. Дождь лил как из ведра, просёлочная дорога, ведущая к приграничной деревушке, раскисла, техника то и дело застревала, и Скорцени приходилось месить ногами дорожную грязь, доходившую до колен, чтобы своевременно предотвратить затор, подогнав гусеничный тягач. Когда наконец рассвело, батальон уже занял предписанную ему позицию. Сквозь пелену дождя, продолжавшегося весь день, в бинокль были видны позиции сербов по ту сторону границы. От позиций батальона Скорцени их отделяло несколько рядов проволочного заграждения и несколько противотанковых рвов, наполненных водой. День прошёл в напрасном ожидании лётной погоды, но солнце так и не показалось. Больше медлить было нельзя. На рассвете 6 апреля немецкая артиллерия открыла огонь по позициям югославской армии. После двухчасового артналёта немецкая пехота, рассыпавшись цепью, двинулась через границу под прикрытием дымовой завесы, неся с собой штурмовые лодки и пулемёты. Вскоре позиции противника были захвачены. Ещё не успела стихнуть стрельба, а сапёры уже приступили к наведению понтонных мостов через противотанковые рвы, достигавшие пятиметровой ширины. Вскоре по мостам двинулись бронемашины, грузовики с мотопехотой, мотоциклисты, за ними следовали 105-миллиметровые «штурмпанцеры» и тяжёлые гаубицы, впряжённые в гусеничные тягачи. Авангард успел уйти далеко вперёд. На обочине дороги, пропуская немецкую мотоколонну, сидели пленные сербы. Не удостоивая взглядом немцев, они курили, жевали хлеб, хмуро вглядывались в пасмурное небо, с которого продолжал моросить дождь. Скорцени лично направлял движение обозных грузовиков, построив их в две колонны на двух параллельных дорогах, вьющихся среди холмов, поросших густым кустарником.
Временами из кустов раздавались выстрелы, и тогда водители и сопровождавшие их пулемётчики выпрыгивали из кабин и залегали в мокрой придорожной траве. После нескольких пулемётных очередей стрельба замолкала, и колонна продолжала движение. Порой всё обходилось без стрельбы: солдаты противника сами выходили на дорогу с поднятыми руками. Когда граница осталась далеко позади, одна из колонн Скорцени нагнала отступающую по той же дороге колонну неприятельской пехоты. Увидев выпрыгивающих из кабин пулемётчиков, солдаты побросали винтовки и сдались в плен.
Несколько недель продолжался безостановочный марш по плохим дорогам среди высоких холмов. И если с военной точки зрения кампания в Югославии оказалась неожиданно скоротечной и лёгкой, то в техническом отношении она выявила немало проблем. Базы снабжения остались далеко позади, техника ломалась, запчасти быстро подошли к концу. В батальонном автопарке у Скорцени было много трофейных машин, захваченных на дорогах Франции, и теперь многие из них пришлось бросить в пути. Когда батальон наконец получил приказ остановиться, автопарк сильно поредел. На ремонт того, что осталось, ушло много времени и сил. Автопарк комплектовался в спешке автомобилями нескольких немецких концернов, все они производили автомобили разных моделей, требовавших для ремонта своих запчастей, и это тоже сильно осложняло жизнь батальонного инженера, отвечавшего не только за ремонт, но и за своевременное пополнение автопарка. Недостающие машины приходилось добывать всеми правдами и неправдами, и если Скорцени не удавалось разжиться в срок нужным количеством машин, командир батальона только пожимал плечами и предоставлял ему несколько часов дополнительного времени.
Дивизия СС «Рейх» оставалась в Югославии до начала лета, затем её перебросили в Польшу. Полк «Германия» едва успел разместиться в 50 километрах от Брест-Литовска, как его командир получил приказ срочно готовить матчасть к наступлению. Скорцени, которого приказ непосредственно касался, сразу понял, что предстоит война с СССР. В ночь на 22 июня командир дивизии генерал-лейтенант Гауссер поручил Скорцени в числе других инженеров обеспечить скрытное выдвижение дивизионной артиллерии к границе в районе старой крепости Брест-Литовска. Ещё стояла погожая белая ночь, когда началась артподготовка, подобной которой Скорцени ещё не приходилось слышать: тысячи мин и снарядов из орудий самых разных калибров обрушились на старую крепость, в которой, как уже было известно, размещались армейские склады, госпиталь и казармы нескольких полков, половина личного состава которых находилась вне крепости в летних лагерях. После мощной артподготовки на штурм крепости устремилась элитная немецкая пехота. Весь день Скорцени слышал стрельбу, доносившуюся со стороны крепости. Бой продолжался до самого вечера.
Рано утром 23 июня батальон Скорцени с частью артиллерии переправился через Буг по мосту и занял позиции у северных ворот крепости. В крепости уже шёл бой. С высот, господствующих над окружающей местностью, строчили немецкие пулемёты. В первых лучах рассвета Скорцени увидел в бинокль десятки неубранных трупов немецких солдат и офицеров в серой походно-полевой форме, они лежали повсюду вблизи ворот и земляного вала, и убрать их не позволяли русские снайперы, чьи пули несколько раз за этот день свистели и над головой Скорцени, всякий раз поражая цель: сам он передвигался исключительно ползком, он быстро понял, что со снайперами шутить нельзя, несколько артиллеристов было убито наповал меткими выстрелами. Вопреки ожиданиям командования, гарнизон крепости оказал упорное сопротивление, бои были ещё в разгаре, когда дивизия Скорцени, включённая в состав танковой группы Гудериана, выступила маршевой колонной на восток, следуя за авангардом во втором эшелоне. Деревни, через которые проходила колонна, были безлюдны: население покинуло их и ушло на восток. Вскоре дорога углубилась в густой лес, и когда наступила ночь, из леса вышел большой отряд пехоты противника, поддержанный несколькими танками и бронемашинами. Завязался жестокий бой. В этом бою полк Скорцени впервые за свою историю понёс значительные потери, для унтер-офицера и многих его товарищей это стало настоящим боевым крещением: ничего подобного не было во Франции и Югославии. Бой прекратился сам собой, когда атакующие, прорвавшись сквозь немецкую маршевую колонну, ушли в лес по пересекающему шоссе просёлку, оставив на дороге немало своих и чужих трупов и бросив часть техники. На следующую ночь история повторилась. Дорога, по которой сплошным потоком шли немецкие войска, преграждала путь многочисленным отрядам противника, пытающимся пробиться из окружения. Днём они не отваживались напасть и отсиживались в придорожных лесах, нередко сосредоточиваясь в один штурмовой отряд, чтобы ночью попытаться с боем перейти шоссе. У них были толковые командиры, и в ближнем бою, когда ни артиллерия, ни авиация не могли прийти на помощь немцам, здесь, на лесных дорогах, шансы атакующих и нападающих были равны: исход боя решали штык, граната, сапёрная лопатка и хорошая физическая подготовка, которой не хватало многим товарищам Скорцени, прошедшим, в отличие от кадровых солдат Вермахта, лишь азы армейской учёбы. Зато они все были добровольцами и дрались с остервенением, внушавшим противнику уважение, хоть и несли при этом сами большие потери.
К Березине дивизия СС «Рейх» вышла уже сильно потрёпанной. Батальон Скорцени находился в авангарде маршевой колонны в составе разведгруппы, в которую входили также батальон мотоцклистов и дивизион противотанковой артиллерии. В нескольких километрах от переправы группа наткнулась на сильную оборону противника, преодолеть которую без тяжёлой артиллерии оказалось невозможно. Завязался жаркий бой, в котором противник пытался перехватить инициативу и обойти группу с флангов превосходящими силами. Положение стало очень серьёзным, и генерал Гауссер, находившийся при авангарде, поручил Скорцени немедленно вернуться в тыл и ускорить движение к передовой тяжёлой артиллерии, следовавшей по лесной дороге под прикрытием главных сил дивизии. Передатчик, которым располагал генерал, оказался недостаточно мощным, чтобы пробиться сквозь заполнявшие эфир помехи и передать приказ по радио: это означало, что главные силы отстали минимум на 60 километров от авангарда. В распоряжении Скорцени оказались пятеро автоматчиков и большая катушка провода, который ему надлежало протянуть через ничейную территорию, чтобы восстановить прерванную связь. Скорцени немедленно выступил в путь. Просёлок, по которому разведгруппа утром вышла к реке, был пустынен: он проходил в стороне от больших дорог, забитых войсками. Оказаться на лесной дороге ночью вшестером никому не хотелось, и Скорцени не нужно было подгонять свою команду, раскручивающую на ходу катушку провода. Наконец провод кончился, а колонны всё не было видно. Свернув с дороги на опушку леса, они скорым шагом двинулись дальше вдоль обочины, стараясь производить как можно меньше шума и держа наготове автоматы, гранаты и ножи. Несколько раз приходилось сверяться с картой, чтобы не ошибиться, по какой дороге двигаться дальше: этот участок пути группа преодолела минувшей ночью, и местность выглядела незнакомой. Спустя семь часов, когда багровый шар солнца до половины скрылся за верхушками высоких чёрных елей, из-за поворота дороги показался разъезд мотоциклистов: это была голова колонны. Скорцени передал на словах начальнику штаба дивизии приказ Гауссера двигаться к передовой, не останавливаясь на ночлег. Тот предложил ему указывать дорогу: полагаться в темноте на карту было трудно, к тому же грунтовая дорога во многих местах была трудно проходимой для тяжёлой техники: почва была песчаной и заболоченной. Наступила белая ночь, было довольно светло. И всё же обратный путь потребовал гораздо больше времени. То одна, то другая машина начинала буксовать, и на узкой дороге возникал затор. Мотопехоте и артиллеристам приходилось буквально на руках выносить машины из грязи: тягачи не могли к ним подойти. По счастью, близость к передовой избавила в эту ночь усталых солдат от уже привычного ночного боя. Лишь к полудню следующего дня тягачи с тяжёлой артиллерией вышли к передовой, где их уже давно ждали.
Три дня вела дивизия тяжёлый бой за переправу через Березину в районе Босинка. Все эти три дня русская артиллерия вела плотный и довольно точный огонь по немецким позициям, и Скорцени пришлось пройти хорошую практику окапывания: только глубоко зарывшись в землю, можно было чувствовать себя в относительной безопасности. На четвёртый день русские отступили за реку, взорвав за собой переправу и бросив на западном берегу много техники. Отставшие отряды противника переправлялись на подручных плавсредствах. За ними следом в штурмовых лодках и на самодельных плотах из сплавного леса переправился штурмовой отряд разведчиков и пулемётчиков Гауссера. Вскоре был наведён понтонный мост. Несколько раз прилетали бомбардировщики противника и бомбили переправу, и тогда в воздухе завязывался жаркий воздушный бой истребителей, наблюдать за которым было интересно всем, кроме тех, кто двигался в это время по мосту. Плотный огонь немецких зениток свёл к минимуму потери дивизии во время форсирования реки. Оказавшись на восточном берегу, дивизия не останавливаясь продолжила движение на восток и с боями вышла к Днепру южнее Шклова. Здесь попытка с ходу захватить плацдарм на восточном берегу не увенчалась успехом: огневое противодействие русской артиллерии оказалось слишком сильным. Гауссер вызвал бомбардировщики, и пока они в течение следующего дня буквально вбивали в землю позиции обнаруживших себя русских батарей, разведгруппа двинулась на север в поисках более удобного места для переправы. Когда оно было найдено, штурмовой отряд переправился через реку и с боем захватил небольшой плацдарм. Как только сапёры соорудили лёгкий понтонный мост, авангард переправился через Днепр и немедленно начал разведку боем в восточном направлении, оставив роту автоматчиков охранять переправу. В ту же ночь русские атаковали предмостное укрепление, двое немецких автоматчиков сумели спрятаться в лесу, остальные были заколоты штыками, не успев оказать сопротивления: боевое охранение не было сильной стороной войск СС.
20 июля дивизия заняла восьмикилометровый участок фронта на самом острие наступления группы армий «Центр» под Ельней. Батальон Скорцени занял позицию в самом центре этого участка – пулемётчики окопались за железнодорожной насыпью у Кругловки, автопарк и тяжёлая артиллерия расположились в ближнем тылу позади обороняемой батальоном высоты. Ночевали и укрывались от артналётов в вырытых здесь же блиндажах двухметровой глубины, прикрытых несколькими слоями брёвен и присыпанных сверху землёй.
«Ельнинский ад» - так будут говорить о боях под Ельней солдаты и офицеры Вермахта, принимавшие летом 1941 года участие в пятинедельных боях под малопримечательным русским городком на реке Десне и имевшие счастье выйти из этих боёв живыми. Весь остаток лета группа армий «Центр» вела здесь первое крупное оборонительное сражение Вермахта на Восточном фронте. Это сражение не предусматривалось планом «Барбаросса». Оно началось 19 июля, когда 10-я танковая дивизия генерал-лейтенанта Шааля и моторизованная дивизия СС «Рейх» генерал-лейтенанта Гауссера начали двухдневный кровопролитный бой, в ходе которого они овладели городом и господствующей над ним высотой. В эти первые два дня, сражаясь под палящим солнцем с отчаянно обороняющимся и постоянно контратакующим противником, немецкие солдаты ещё не предполагали, в какую ловушку они угодили. Всего четыре дня назад немецкие войска ворвались в Смоленск, - и вот они уже здесь, в Ельне, в 75 километрах восточнее Смоленска, и до Москвы уже осталось меньше 300 километров. Ещё немного – и танковые дивизии Германа Гота войдут с северо-запада в Дорогобуж, развернутся и ударят по русским с тыла, и тогда всё будет кончено: путь на Москву будет свободен, и уже в середине августа, следуя плану «Барбаросса», немецкие войска войдут в русскую столицу, после того как бомбардировщики Геринга сровняют её с землёй, подавив всякую возможность организованного сопротивления. Из штаба группы армий «Центр» в штаб Гудериана поступил приказ двинуть дивизию СС «Рейх» в наступление на Дорогобуж. Гудериан категорически отказался его выполнять: он уже знал, что приказ невыполним.
Танки Гота не прорвались к Дорогобужу, и бомбардировщики Геринга напрасно раз за разом проверяли на прочность систему ПВО, выстроенную русскими вокруг Москвы. День проходил за днём, неделя за неделей. А в боях под Ельней, сменяя друг друга, находили смерть автоматчики и пулемётчики, сапёры и связисты, танкисты и артиллеристы, солдаты, унтер-офицеры и офицеры 268-й, 292-й, 263-й, 137-й, 87-й, 15-й, 78-й пехотных дивизий, дивизии СС «Рейх» и пехотного полка «Великая Германия».
Скорцени и его однополчане впервые оказались под таким плотным артиллерийским огнём. Каждое утро начиналось с трёхчасового артналёта 76-миллиметровых русских полевых пушек на первую линию немецких окопов. Затем русские гаубицы и миномёты переносили огонь в глубину немецкой обороны, и тогда на линию двухместных окопов на высоте, отбитой у русских в последний день немецкого наступления, устремлялись в атаку цепи русской пехоты, которую подвозили за ночь к передовой грузовики. Сначала цепь выдвигалась на рубеж атаки, к неглубокой балке, по дну которой протекала речка. Передвигаясь бегом, красноармейцы катили за собой пулемёты «Максим», следом артиллеристы выкатывали и устанавливали на краю балки 76-миллиметровые пушки. Впереди, по бокам и сзади стрелковых цепей скакали на лошадях офицеры; достигнув балки, офицеры спешивались, оставляли в балке коней, стрелки переходили речку вброд, пулеметчики устанавливали свои «Максимы» на противоположном склоне, пехота изготавливалась к штыковой атаке. Немецкая артиллерия молчала: штатный запас снарядов был расстрелян в первые же два дня боёв, а подвоз снарядов и мин из тыла задерживался, базы снабжения остались в сотнях километров позади. Зато русские не жалели снарядов и мин и нередко били по своим, чем до известной степени облегчали положение обороняющихся.
Немецкие автоматчики и пулемётчики, сидя в двухместных окопах-ячейках, были достаточно надёжно прикрыты от огня артиллерии, но не от огня русских снайперов, аккуратно и эффективно обрабатывавших одну за другой обнаруженные огневые точки противника. Немецкие пулемёты открывали огонь с близкого расстояния – патроны тоже приходилось экономить. Метрах в пятидесяти от немецких окопов русские атаки чаще всего захлёбывались. Но случалось и так, что русские врывались в первую линию окопов, и тогда их приходилось выбивать оттуда, подбираясь под прикрытием дымовой завесы и забрасывая ручными гранатами. В один из дней атаку русской пехоты поддержали несколько танков Т-34. Когда русские танки обошли высоту и двинулись с фланга на позиции артиллерии, оказалось, что снаряды немецких противотанковых орудий бессильны пробить броню этих машин. Немецкая пехота уже переняла у русских опыт боевого применения против танков бутылок с бензином, заткнутых тряпкой, конец которой поджигался перед броском. Однако охваченный пламенем неприятельский танк не всегда сразу останавливался, и метальщикам бутылок нередко приходилось подолгу продолжать рискованную охоту. К счастью для Скорцени и его товарищей, cоветских танков к батарее вышло только восемь. Последний участвовавший в атаке танк был подбит выстрелом 105-миллиметровой самоходки в 15 метрах от немецкой батареи. Экипаж одного из подбитых танков добрался до расчёта немецкого противотанкового орудия. В ход пошли ручные гранаты и шанцевый инструмент. В результате рукопашной все нападавшие погибли, из защищавшихся в живых остался один человек. Если бы в атаке участвовало не восемь, а двадцать танков, батарея наверняка была бы уничтожена. За этот бой Скорцени получил Железный Крест 2-й степени.
В ночь на 27 июля, после недели ожесточённых боёв, полк «Германия», понёсший особенно большие потери, оставил первую линию окопов у железнодорожной насыпи в районе Кругловки и отступил на 800 метров, к опушке леса. В тот же день Гудериан снял с передовой под Ельней пехотный полк «Великая Германия» и бросил его на другой горячий участок – останавливать наступление Качалова под Починком.
Фон Бок, посчитав группировку под Ельней недостаточно сильной, усилил её до четырёх дивизий, однако нехватка снарядов и мин сделалась от этого ещё более острой. Между тем русские с трёх сторон подтягивали к Ельне артиллерию, пехоту и танки. 30 июля под Ельней было отбито 13 атак.
3 августа Гальдеру позвонил Гудериан. Он предупредил о подготовке противником большого контрнаступления под Ельней, об этом свидетельствовал огневой вал стянутой к Ельне русской артиллерии. Гудериан потребовал немедленно решить проблему доставки к передовой артиллерийских боеприпасов. В противном случае он, Гудериан, снимал с себя ответственность за возможный разгром трёх своих дивизий, скованных оборонительными боями на этом участке фронта. Гальдер, которому не хотлось оставлять сильную оборонительную позицию, пообещал сменить дивизии Гудериана под Ельней пехотными дивизиями фон Клюге и разрешил Гудериану начать отвод дивизий 46-го корпуса с передовой.
В тот же день Гитлер, прилетевший на совещание в штаб группы армий «Центр», потребовал у фон Бока удерживать Ельню и наладить своевременную доставку к передовой снарядов и мин. «Удержание Ельни стоит нам большой крови», - записал вечером в дневнике Франц Гальдер.




Читатели (888) Добавить отзыв
 

Проза: романы, повести, рассказы