продолжение

3. ПТИЧЬЕ ДЕТСТВО

Все началось с того, что папа, чуть не с пеленок, назвал её "птичкой". Она так
смешно вскидывала свои розовые ручки и при этом клокотала как голубка, свившая гнездо
под их окном.
Лиха беда начало. А затем "пошло и поехало".
До трех лет она бегала по квартире почему-то, исключительно, на носочках, при этом
подпрыгивала, как-будто хотела взлететь под потолок.
- Ну, что я говорил,- умилялся папа,- вылитая Птица.
Знал бы он во что это выльется,- прикусил бы язык.
Детский сад, школа - этапы большого пути. Все, вроде бы, как обычно. В учебе она
была не в"первых рядах", но, далеко, не последних. А вот в спорте... В гимнастическом
зале ей не было равных.Через "козла" она летит как птица,- любил повторять учитель
физкультуры Наум Борисович.
Так родилась её школьная кличка "птичка". Она приклеилась к ней так крепко, что и
после "выпускного бала" друзья и подруги иначе чем "птица" к ней не обращались:"Пти-
ца, пойдешь на дискотеку? Птица - за тобой вино. Встречаемся у Верки. Будет клево!"
Дошло до того, что первый мальчик которого она полюбила, робко спросил: "птица, мож-
но я тебя поцелую?"
В институте история повторилась. Из всех дисциплин она была лучшей только на "сто-
метровке".
- Летит как птица,- восхищался тренер.
Даже институт, в который она поступила был почти птичьим - авиационный.
За годы учебы в институте преподаватели все время корили её за то, что она отдает
предпочтение полетам на дельтаплане зубрежке по основам самолетосроения. Но она не
хотела никого слушать. Ощущение свободного полета так захватывало её, так кружило го-
лову, что давало ощущение полной независимости от земного притяжения.Счастье "свобод-
ного полета" она не променяла бы ни за какие земные блага.
Так могло бы продолжаться до бесконечности. Но... "Человек предполагает, а Бог рас-
полагает". Это аксиома. В этот день ничего не предвещало несчастья. Но, как говорится,
"если бы знал где упадешь, подстелил бы подушку".
Это случилось на четвертом курсе. То ли погода была нелетной, то ли она переоценила
свои возможности, но, взлетев в очередной раз, она с высоты почти ста метров, камнем
рухнула вниз на острые скалы. И темнота... Ни синего неба, ни милых лиц родителей и
друзей, ни солнца за окном. Сплошная, как гудрон,чернота. Ни дня, ни ночи. Все слилось
в каком-то кошмаре.
Врачи, как могли,успокаивали безутешных родителей. Говорили что она в коме, что
жизненно важные органы не повреждены, что надо ждать и надеяться. Это может длиться
день, может неделю, а, может, и годы.
"Все в руках Господа",-говорили они. И были таки правы.
Так и лежала она "спящая красавица", правда, не в стеклянном гробу, а на больничной
койке. Но для неё это было "без разницы".
Самое смешное, как говорят в Одессе "вы не поверите, но она все слышит". И она,дей-
ствительно все слышала, но как "великий немой" не могла ничего сказать. Она как губка
впитывала в себя все что говорили при ней её родители, врачи, медсестры, друзья, недру-
ги, и, даже, бывшие любовники.
Она глубоко переживала горестные вздохи матери и тихий плач отца, растерянные слова
соболезнования лучших подруг. Спокойно отнеслась к шипенью одной из недоброжелатель-
ниц: "ну что, долеталась, птичка!" С презрениеим восприняла слова последнего ухажера:
" А я предупреждал, не летай, это опасно, что дано птицам - не дано людям!"
- Слизняк,- подумала она,- как же я в нем ошибалась.
А слезы её лучшей подруги: "ну как же я теперь без тебя, моя "птичка", чуть не зас-
тавили её заплакать.
Но, как известно, тем, кто находится "между небом и землей" плакать не дано.
По жизни Птица была натурой решительной и, хотя не очень религиозной, но очень ува-
жающей еврейские традиции. В меру своих понятий она старалась соблюдать субботу и все
национальные праздники. И вот в самый решающий момент между жизнью и смертью, собрав
все внутренние силы, она мысленно обратилась к Богу:
- Всевышний,- взмолилась она,- ты создал нас по своему образцу и подобию. Неужели
ты позволишь, чтобы одна из твоих творений лежала на койке - "ни рыба, ни мясо",
"ни жив, ни мертв". Это же против наших еврейских традиций. Живой должен жить и прос-
лавлять Господа, а мертвого надо немедленно похоронить. Третьего не дано. Господи!
Скажи что же мне делать?!"
Прошло несколько томительных минут в могильной тишине и, вдруг, откуда-то сверху донеслось:
- Лежи спокойно, дочь моя. Мы все обсудим и решим, а наш посланник на Земле доне-
сет до тебя нашу волю.
- Аминь,- мысленно сказала Птица,- теперь моя судьба в руках божьих.
И она впервые за долгие месяцы заснула сном праведника.