ПОСЛЕДНЕЕ УСИЛИЕ ЛЮБВИ


Мужчина, способный три дня и три ночи любить одну женщину, ничуть её при этом не разочаровав, достоин тех немногих подробностей, о которых пойдёт речь ниже.


Звали его Василием... Васей... Васильком... И три ночи в его жизни были единственными, целиком посвящённые женщине. Обычно сутки свои он тратил на совершенствование разных способов отъёма денег у населения, которые, со времён Остапа Бендера, усовершенствовались не менее, чем ракеты носители после запуска первого искусственного спутника земли.


Женщина, которой повезло, отнюдь не смотрелась красавицей. Это было тщедушное и совершенно бесцветное создание, не только утратившее всякую надежду на замужество, но и на то, что — пусть даже случайно — мужчины когда-нибудь обратят на неё внимание. Поэтому, вскоре после того, как ей исполнилось тридцать, она добровольно «ушла в себя» и, на протяжении последующего десятилетия, только изредка выныривала на поверхность, да и то лишь за тем, чтобы, обнаружив бессмысленность усилий, поспешно нырнуть обратно.


Но для Василия достаточно было и этого короткого мгновения, чтобы понять, как важно внушить ей надежду на светлое будущее при условии, что своё настоящее целиком доверит его воле и власти.


– Маша, – властно сказал он, – я с нетерпением жду твоего решения. Не подумай, будто я тороплю, но растягивать этот вопрос, словно резинку от трусов, вряд ли имеет смысл. При слове «да», я твой. В противном случае, пойду искать по свету, где оскорблённому есть чувству уголок, в полной уверенности, что таковой найдётся.


– Да, – сказала Маша, – стараясь не глядеть в глаза совратителю. – Да!


– Тогда уточним некоторые обстоятельства, дабы при официальном подписании соглашения избежать возможных разночтений тех или иных его пунктов. Лично тебе, Маша, я делаю ребёнка бесплатно. А с тех клиенток, которых добудешь ты, буду брать по взаимной договорённости, из каковой суммы десять полноценных процентов уже сейчас можешь считать своими. Вопросы имеются?


– Нет, но...


– «Но» или «нет»?


– Нет.


– Отлично. Сейчас я утомлён и мне не до бесплатных усилий. Поэтому, пока я буду отдыхать, подыщи что-то приличное в смысле физическом и материальном. Тебе же я буду посвящать время, свободное от клиенток. Поверь, оно не покажется тебе потерянным.


Клиентки, однако, не торопились. По Машиной версии, которая, несмотря на внешнюю убедительность, не казалась Василию правдоподобной, те, кого пыталась соблазнить перспективой гарантированного материнства, отнекивались, ссылаясь на то, что, если на самца деньги у них и найдутся, то на содержание ребёнка...


– Что ж, – строго поглядел на Машу Василий, – у тебя в запасе менее трёх суток, по истечении которых я, сменив милость на гнев, подыщу другого / или другую /... того и гляди, запутаешься в грамматических тонкостях... коммивояжёра. И тогда...


Догадываясь, что может быть «тогда», Маша дни напролёт носилась в ей одной ведомом пространстве, всякий раз возвращаясь взмыленная и такая уставшая, что уходила в сон ещё на полпути к постели. И потому особенно не удивилась, не обнаружив однажды утром своего работодателя.


Маша внимательно огляделась. В квартире как будто ничего не пропало, но всё же она почувствовала себя ограбленной. Она так надеялась. Не на ребёнка, нет, и даже не на любовь неизвестно откуда взявшегося донжуана, а на то...


Не постучавшись, вошла соседка.


– Машка, – сказала она, – о тебе версии носятся, будто замуж собралась. Чего? Конечно, не поверила, но перепроверить решила. Может экстрасенс помог или бабка с ворожбой. Но, слава богу, всё на месте. Мы с тобой в таком возрасте, что любая перемена к худшему.


Маша вздохнула. Ограбил бы её этот проходимец, и то было бы легче: всё-таки причина пожалеть себя. А так...

Борис Иоселевич