Глава 374.



Солдаты 44-й австрийской пехотной дивизии "Хох-унд-Дойчмайстер" убирали в полях позади высот юго-западнее Сиротинской картофель и кормовую свёклу, заготавливали на зиму сено и солому.

Поля уже присыпало снегом, и нужно было спешить выкопать корнеплоды до наступления морозов. А пока командующий корпусом генерал Штреккер, прибывший с инспекцией в штаб 134-го полка полковника Бойе, был ещё одет в лёгкую шинель.

- С вашего наблюдательного пункта, полковник, хорошо просматривается русский плацдарм. Внимательно ведите наблюдение и каждый вечер докладывайте мне в деталях.

Донесения от полковника Бойе день ото дня становились бсё более тревожными. Подтверждались они и данными воздушной разведки 4-го воздушного флота.

В начале ноября Паулюс доложил в Ставку Гитлера: "Русские разворачивают значительные силы в глубине на левом фланге 6-й армии."

У Гитлера на руках была последняя сводка аналитического отдела Главного штаба "Иностранные армии. Восток", составленная в сентябре. В ней было написано чёрным по белому, что стратегических резервов у русских нет и до начала 1943 года не будет. Гитлер принял к сведению донесение Паулюса, но не придал ему большого значения.

- Мне хорошо известно, с какими трудностями вам приходится сталкиваться в Сталинграде, - сказал Гитлер Паулюсу в телефонном разговоре 16 ноября. - Я бы не колеблясь перебросил вам на помощь лучшие войска СС - "Лейбштандарт", "Рейх" и "Тотенкопф", и Чуйков не продержался бы перед их объединённой огневой мощью и сорока восьми часов. Но тревожное положение в Северной Африке вынуждает меня оккупировать юг Франции и именно туда направить эти войска. Однако и у Чуйкова теперь, когда по Волге идёт лёд, должны возникнуть большие проблемы с тылами. Не сомневаюсь, что вы сумеете этим воспользоваться. Во всяком случае, установите полный контроль над артиллерийским и металлургическим заводами. После этого у вас появятся резервы, которыми вы сможете надёжно прикрыть свои фланги. Смелее, Паулюс. Ещё одно, последнее усилие, и вы сбросите Чуйкова в Волгу.

17 ноября Паулюс зачитал командирам дивизий обращение Гитлера. 18 ноября немецкие штурмовые команды возобновили наступление в черте города. Солдаты инженерно-сапёрных батальонов поползли к огневым точкам противника, бросая попутно взрывпакеты в люки канализации. Гренадеры 305-й дивизии с оружием на взводе и с подсумками, полными ручных гранат, устремились короткими перебежками в лабиринты развалин заводских построек. Низко пригибаясь, они тащили за собой пулемёты и миномёты, сосредоточивались за штурмпанцерами, танками, зенитными самоходками и бронещитами противотанковых пушек. Промокшие насквозь от ледяного дождя и мокрого снега, они смогли продвинуться к исходу дня где-то на тридцать, где-то на пятьдесят, а где-то и на сто метров.

Вечером 19 ноября генерал-полковник фон Вейхс связался со Ставкой Гитлера и попросил срочно соединить его с фюрером. Просьба была вскоре удовлетворена.

- Что случилось, фон Вейхс?

- Мой фюрер, обстановка очень плохая. Картина ещё не вполне ясна, но уже определённо можно сказать: 3-я румынская армия терпит оперативную катастрофу. Мобильные войска русских вырвались с плацдарма в районе Серафимовича, прорвали фронт румын на всю глубину и теперь развивают успех, не встречая препятствий на своём пути. Прошу свободу рук для 48-го танкового корпуса.

-Действуйте, как считаете нужным, фон Вейхс. По мере получения более полной информации докладывайте в Ставку немедленно.

48-й танковый корпус располагался в резерве группы армий "Б" позади 3-й румынской армии. Громкое название "танковый корпус" не соответствовало действительности. Фактически корпус в ноябре был сформирован заново на базе штаба 48-го танкового корпуса по просьбе генерал-полковника Думитреску, высказанной им на одном из совещаний в Ставке Гитлера. Румынский генерал знал о сосредоточении крупных сил Красной Армии перед фронтом 3-й румынской армии и мало полагался на танкистов генерала Раду, дежуривших позади пехотных корпусов. Гитлер счёл просьбу обоснованной и дал своё согласие. В состав корпуса вошли 22-я танковая дивизия и 1-я румынская танковая дивизия (несколько Pz.III и Pz.IV, всё остальное - чешские танки устаревших моделей и трофейные французские танки). 22-я танковая дивизия была рассредоточена и не боеспособна. Её инженерно-сапёрный танковый батальон завяз в уличных боях в Сталинграде. Мотопехотный полк полковника Михалика с сентября был втянут в бои под Воронежем. Преобразованный сначала в "бригаду Михалика", а затем в 27-ю танковую дивизию, он полностью утратил связь с родной дивизией. Главные силы 22-й танковой дивизии в сентябре были отведены командованием группы армий "Б" для отдыха и пополнения в тыл 8-й Итальянской армии в район южнее Воронежа. Танки были глубоко вкопаны в землю и безвылазно стояли в окопах, укрытые соломой. В соломе завелись мыши. Когда мышей стало слишком много, они забрались внутрь танков и съели резиновую изоляцию проводов. В результате, получив в ноябре приказ совершить марш-бросок на юг, полковник фон Оппельн-Брониковский смог вывести из окопов только 39 танков из ста четырёх. У остальных не завелись моторы. Пока провода заменили , было потеряно драгоценное время. В ночь на 19 ноября к месту развёртывания прибыли лишь 42 единицы бронетехники. Колонна растянулась на марше на 250 километров по снегу и грязи. Полковник собрал всё, что мог, - части мотоциклистов, моторизованные батареи, - и возглавил импровизированную мобильную группу, которая и сошлась в неравном бою с советской танковой армией. Уничтожив в cкоротечном бою 26 советских танков, 22-я танковая дивизия перестала существовать как боеспособное соединение.

Переговорив с фон Вейхсом, Гитлер тут же вызвал генерал-оберста Курта фон Цейтцлера, сменившего Франца Гальдера во главе Главного штаба сухопутных сил.

- Как вы оцениваете обстановку, фон Цейтцлер?

- Обстановка неясная, но, бесспорно, тяжёлая. Боюсь, что удар русских по румынам - демонстрация, имеющая целью сковать наши мобильные резервы, которых, увы, не так много. Я бы пока придержал 48-й танковый корпус в резерве группы армий до выяснения истинных намерений противника.

Гитлер тут же связался с фон Вейхсом, отменил прежнее разрешение на ввод в бой 48-го танкового корпуса, приказал отвести корпус как можно дальше в тыл и держать в мобильном резерве группы армий.

Ночью фон Вейхс позвонил в Ставку и доложил, что 48-й корпус отступает в соответствии с директивой Гитлера.

20 ноября в Ставке Гитлера царил полный переполох. Гитлер не знал, что предпринять. Сообщения из штаба группы армий "Б" были отрывочны и скупы, но в целом картина рисовалась всё более мрачная. У фон Вейхса с утра пропала связь с Паулюсом и Готом. Гитлер призвал Йодля и потребовал подать предложения. Внятных предложений он не услышал и от Йодля. Наконец Йодль, осознав масштаб оперативной катастрофы, происходящей под Сталинградом, предложил предоставить фон Вейхсу полную свободу рук. Это предложение фюрер отверг и снова вызвал на связь фон Вейхса.

- Приказываю вам, фон Вейхс, немедленно прикрыть коммуникации 6-й армии 48-м танковым корпусом. Когда экстренная угроза коммуникациям со стороны мобильных войск противника будет отражена, корпус должен будет развернуться фронтом на север и прикрыть левый фланг и тыл 6-й армии.

- Мой фюрер! У меня нет более связи с 48-м танковым корпусом. Где он сейчас - мне неизвестно.

Отсутствие связи у фон Вейхса объяснялось просто: Паулюс и Шмидт не могли более оставаться в штабе 6-й армии в Голубинской, на которую уже шли, не встречая преград, советские танки. Командующий и начальник штаба добрались до аэродрома Гумрак, а оттуда вылетели в оборудованный всеми средствами связи резервный пункт управления группы армий "Б" в Нижне-Чирскую, куда и прибыли вскоре после полудня.

Тем временем генерал Гот, получив утром из штаба 4-й румынской армии, развёрнутой по Волге южнее Сталинграда, отчаянный призыв о немедленной помощи, своей властью двинул на юг, на выручку румынам, находившуюся в резерве танковой армии в пятидесяти километрах юго-западнее Сталинграда 29-ю мотодивизию. В половине одиннадцатого генерал-майор Лейзер повёл свою дивизию сквозь туман на звуки далёкой канонады. Видимость не превышала ста метров. Впереди широким клином шли 55 танков Pz.III и Pz.IV. Фланги прикрывали противотанковые самоходки. В центре шла колонна мотопехоты на бронемашинах и в грузовиках, в её строю шла и артиллерия, в том числе зенитная. Замыкали колонну обоз и бронемашины арьергарда. В полдень видимость улучшилась до четырехсот метров. Внезапно клочья тумана рассеялись, и генерал Лейзер увидел движущуюся наперерез в северо-западном направлении колонну советских танков. Люки немецких танков захлопнулись. В шлемофонах прозвучала команда:

- По колонне танков противника, бронебойными, беглый огонь!

Прогремел залп. Запылали лёгкие советские танки. Голова колонны смешалась и попятилась назад. Отбросив танки и мотопехоту противника за полотно железной дороги, генерал Лейзер остановился и занял оборону по другую сторону насыпи, ожидая дальнейших приказов из штаба танковой армии. Разведчики Лейзера вскоре донесли: за насыпью накапливаются и развёртываются войска 57-й армии генерала Толбухина.

Между тем генерал Гот вылетел в Нижне-Чирскую по вызову Паулюса. Здесь он узнал, что неприятности у 4-й румынской армии только начинаются, что локализованный дивизией Лейзера прорыв был не единственным и не самым опасным, что в тридцати километрах южнее, на стыке 6-го и 7-го армейских корпусов румын, образовался ещё один прорыв, что в него уже вошли и быстро приближаются к полотну железной дороги Котельниково - Сталинград девяносто танков Т-34. Это в соответствии с планом "Уран" перешёл в наступление механизированный корпус генерал-майора Вольского. Слева от него, южнее озера Барманцак, в наступление перешла 51-я армия генерала Труфанова. Начальник штаба 6-й армии генерал Шмидт
сохранял полную невозмутимость и вёл оживлённые переговоры с войсками, пользуясь всеми средствами связи, в которых в Нижне-Чирской не было недостатка. Генерал Паулюс выглядел подавленным и расстроенным и в работу начальника штаба не вмешивался. Гот приказал лейзеру Лейзеру оставаться на месте и занять круговую оборону позади полотна железной дороги. В начале ночи Паулюс и Шмидт получили приказ Гитлера немедленно возвращаться из Нижне-Чирской в Гумрак, куда они и прибыли в 2 часа ночи с 20 на 21 ноября.

21 ноября в Ставке Гитлера царила атмосфера похорон. Стало ясно, что и к югу от Сталинграда румынская армия терпит оперативную катастрофу.

- Что делать, Йодль? Нужно действовать быстро!

- Предлагаю оставить все позиции на Волге и немедленно начать отвод войск вдоль железной дороги на юго-запад, пока противник не успел перерезать эту важнейшую коммуникацию. В противном случае армия Паулюса с часу на час окажется в глубоком и полном оперативном окружении.

- Я ни за что не оставлю Сталинград, Йодль! Не для того наши доблестные войска добывали кровавую победу в уличных боях. Что бы ни случилось, я требую, чтобы Паулюс удерживал свои позиции.

Около полудня бронетанковая колонна русских вновь оказалась в непосредственной близости от штаб-квартиры Паулюса.

К вечеру обстановка сделалась угрожающей. Фон Вейхс и Паулюс в один голос потребовали разрешить немедленный отвод 6-й армии на сто миль вниз по течению Дона и Чира. Гитлер снова призвал фон Цейтцлера.

- Вы согласны, фон Цейтцлер, с предложением фон Вейхса и Паулюса на отвод?

- Боюсь, мой фюрер, что директива на отвод уже запоздала.

- В таком случае прикажите им держаться. Пусть во что бы то ни стало удерживают фронт по Волге! Мы придём на помощь. Я лично позабочусь о нанесении деблокирующего контрудара извне.

22 ноября Паулюс доложил по радио:

"6-я армия окружена. Запасы горючего на исходе. В ближайшие часы танки и грузовики встанут и уже не смогут сдвинуться с места. Положение с боеприпасами критическое. Продовольствия хватит на шесть дней. При условии немедленной поставки боеприпасов и продовольствия по воздуху считаю единственно правильным немедленный прорыв армии в юго-западном направлении, ликвидацию прорыва русских южнее Сталинграда, стабилизацию фронта на этом участке с последующим выводом войск через Котельниково в расположение группы армий "А". Все командиры корпусов собрались у меня в Гумраке и единодушно поддерживают это предложение. Фон Вейхс согласен."

Гитлер связался с фон Вейхсом:

- Оставьте вашу самодеятельность, фон Вейхс! Выполняйте мой приказ! Пусть Паулюс занимает круговую оборону с базой в Гумраке и ждёт нашего деблокирующего удара извне. Позиций на Волге не сдавать!

На следующие звонки фон Вейхса Гитлер не отвечал.

Вечером 23 ноября фон Вейхс прислал Гитлеру телеграмму: "Несмотря на всю тяжесть ответственности, которую я беру на себя, я обязан ещё раз доложить, что считаю единственно правильным и необходимым немедленный отвод армии Паулюса по железной дороге на юго-запад. Для этого решения имеются следующие веские основания:

1. Снабжение окружённых войск, насчитывающих двадцать дивизий, по воздуху невозможно. При самой благоприятной погоде и при полной загрузке парка транспортных самолётов одного только продовольствия в сутки может быть доставлено по воздуху не более десятой части необходимого количества.

2. Наступление извне с целью деблокады окружённых войск не может быть начато ранее 10 декабря. Ранее этого срока невозможно сосредоточить необходимые силы на участке прорыва. К этому времени продовольствие и боеприпасы у окружённых войск иссякнут.

3. Румынские войска южнее Сталинграда полностью разбиты. Прорыв Паулюса на юго-запад через Котельниково - последний шанс 6-й армии на спасение и единственная возможность стабилизировать фронт южнее Сталинграда.

Командующий группой армий "Б" генерал фон Вейхс".

За четверть часа до полуночи в Ставке Гитлера была получена телеграмма Паулюса: "Мой фюрер! Положение 6-й армии за истекшие сутки резко ухудшилось. Необходимо немедленно снять все дивизии из Сталинграда и с северного участка фронта и прорываться на юго-запад вдоль железной дороги. Прорыв в этом направлении пока ещё возможен. В противном случае армия окажется на краю гибели. При отступлении придётся бросить много техники. Но мы сохраним боеспособные войска, во всяком случае большую их часть. Я в полной мере беру на себя ответственность за это решение. Все командиры корпусов - генерал фон Зейдлиц (51-й корпус), генерал фон Хубе (14-й танковый корпус), генерал Гейтц (8-й армейский корпус), генерал Енеке (4-й армейский корпус), генерал Штреккер (11-й армейский корпус) - меня поддерживают. Ещё раз прошу предоставить мне свободу рук.

Генерал танковых войск Паулюс."