Глава 372.



Предметом особой гордости начальника Оперотлела штаба 65-й армии была трофейная немецкая рация. Подполковник Липис владел ею в совершенстве. Пока командарм объезжал войска, Липис слушал все его переговоры и был в курсе событий на передовой. Одновременно он передавал генералу Батову оперативную информацию, стекающуюся в штаб армии по телефонам.

Выставив перед наступающими дивизиями Батова сильные арьергарды, противник медленно, с контратаками, отходил, вынужденный к этому прорывом механизированной группы Глебова. Генерал Батов находился на НП 27-й гвардейской дивизии юго-западнее Ореховского. В стереотрубу он наблюдал за тем, как выползают из-за холма и разворачиваются во фланг наступающей пехоте 18 немецких танков. Следом за танками, выпрыгивая из грузовиков, короткими перебежками шли в контратаку немецкие автоматчики.

- Ударь по ним "катюшами" армейского усиления, - предложил командарм командиру дивизии. Ракеты легли удачно. Снежное поле покрылось пламенем и дымом. Из этого ада выскакивали чёрные фигурки автоматчиков и бежали назад, под прикрытие холма. Прошло полчаса - и последовала новая контратака. На этот раз немецкие танки шли без пехоты. По танкам ударила артиллерия армейского усиления. Один танк вспыхнул факелом. Ещё три уткнулись стволами в снег, превратившись в груды металлолома. Остальные отступили.

От гвардейцев Батов перебрался к их правому соседу, в 304-ю стрелковую дивизию полковника Меркулова, атаковавшую высоты в лоб и понёсшую большие потери.

- Полковник, выводи дивизию с передовой в резерв армии.

- Разрешите остаться на передовой, товарищ командующий!

- Не разрешаю. У тебя, Серафим Петрович, виски поседели, а ведёшь себя, как мальчишка. Сутки на приведение дивизии в порядок. Имей в виду: впереди у тебя Вертячий.

От Меркулова Батов поехал в штаб механизированной группы.

Не задерживаясь в Верхне-Голубой, поехали дальше, на шум канонады, обгоняя подтягивающиеся к передовой колонны пехоты. Оставив пехоту позади, штабной "виллис" покатил по следам танковых гусениц. Навстречу брели раненые, поддерживая друг друга.

- Да это немцы! - воскликнул ординарец Батова. И точно, на раненых была немецкая форма. Колонну раненых конвоировал советский автоматчик.

- Откуда ведёшь, герой?

- Во-он за той высоткой деревушка. Там и взял.

- Всех семерых?

-Так точно, товарищ генерал. Мы подскочили в грузовиках, рассыпались - и по хатам. Эти вот увидели в моей руке гранату и хэндехохнули.

- Спасибо, товарищ, за службу!

Генерал вышел из машины и прикрепил на видавшую виды шинель гвардии рядового Синеокова медаль "За отвагу".

- Не будет ли закурить, товарищ генерал? Сил нет терпеть.

Ординарец протянул из машины пачку "Казбека". Синеоков закурил. У семерых пленных при виде пачки папирос заблестели глаза.

- Дай уж и им, гвардеец. А пачку оставь себе.

Импровизированный штаб механизированной группы был устроен в кузове грузовика. Над картой, разостланной прямо на полу, склонились командиры танковых бригад.

- Доложите обстановку!

- Противник отходит к переправам, на Песковатку и Вертячий. Разведкой взяты пленные из 44-й и 384-й немецких дивизий.

- Ваши предложения?

- Перехватить им пути отхода.

- Действуйте!

- А у нас тут в кузове заместитель командующего фронтом побывал, товарищ генерал!

- Как? Трубников? Кузьма Петрович?!

- Так точно. Командующий прислал проверить, как идут дела в 65-й армии. Что ж, говорю, не доверяете нам? А он говорит, доверяй да проверяй.

Следом за механизированной группой подтягивались к рубежу Ближняя Перекопка, Верхне-Голубая, Евлампиевский, Большенабатовский пехотные дивизии 65-й армии. За пять дней наступления они прошли с боями 60 километров. В ночь на 24 ноября 4-я гвардейская дивизия генерала Лиленкова заняла Сиротинскую, а Железная Самаро-Ульяновская дивизия заняла Трёхостровскую.

23 ноября мобильные войска Юго-Западного и Сталинградского фронтов встретились в районе Калач, Назмищенский, замкнув кольцо глубокого оперативного окружения вокруг 6-й немецкой армии.

24 ноября Рокоссовский получил телеграмму из Ставки: "24-я армия действует вяло. Примите меры, чтобы к вечеру Галанин был в Вертячем."

Рокоссовский "нажал" на Галанина. Галанин плохо организовал взаимодействие пехоты, танков и артиллерии. Он посчитал, что генерал Маслов, командир 16-го танкового корпуса, сам разберётся на месте и приказал Маслову пройти через порядки 214-й стрелковой дивизии и проложить пехоте путь через проволочные заграждения и минные поля. Никто в штабе Маслова к этому моменту на передовой не побывал и рекогносцировки не проводил. Картой минных полей Маслов не владел.

- Стой, куда, там же минное поле! - крикнул командир стрелковой дивизии генерал Бирюков лейтенанту- мотоциклисту из штаба Маслова, катившему вперёд на разведку.

- Эх вы, пехота! Без вас рванём на Вертячий, - отмахнулся мотоциклист. И танкисты "рванули"".

- Стой, куда прёте на мины! - замахал руками генерал Бирюков. Танки не остановились и продолжали идти вперёд, прямо на минное поле. Вот подорвался один. За ним другой. Между тем сапёры 214-й дивизии уже работали в проходах на минных полях.

- Коммунисты! Встать в проходах и поднять каски! - крикнул полковой замполит Сеит Вели Омеров. Коммунисты встали и подняли каски. Всех скосили немецкие пулемётчики. Танки Маслова устремились в указанные им проходы. Подпустив танки поближе, немецкие артиллеристы расстреляли их с укреплённых высот в упор перекрёстным огнём. Генерал Маслов скомандовал отбой. Из лихой кавалерийской атаки не вернулась и половина из ста пяти танков его корпуса.

24-я армия не выполнила приказ Рокоссовского и не могла его выполнить. Оборона Вертячего с севера по восточному берегу Дона была неприступна.

Немцев подвёл присущий им педантизм. Построив неприступную оборону с севера по восточному берегу, генерал фон Зоденштерн, начальник штаба группы армий "Б", счёл бессмысленным с оперативной точки зрения строить в Вертячем неприступную круговую оборону. И в самом деле, прорыв противника к Вертячему по правому берегу Дона, а тем более нападение с юга по левому берегу были возможны лишь в случае полного оперативного краха группы армий "Б" под Сталинградом. Генерал фон Зоденштерн здраво решил, что снявши голову по волосам не плачут. А так как резервов у фон Зоденштерна было в обрез и поступление новых не предвиделось, то трудно обвинить опытного штабиста в легкомыслии.

Вечером генералу Батову позвонил Рокоссовский.

- Вертячий теперь за твоей армией, Павел Иванович.