Глава 360.




Сентябрь на черноморском побережье Кавказа - благодатная пора. На смену летнему зною приходит прекрасная погода. В бездонном синем небе сияет ласковое солнце ранней осени. Зеленеют склоны подступающих к берегу гор. А рядом плещется море, овеянное древними легендами об аргонавтах и амазонках. В эту пору ранней осени, когда небо над морем становится особенно синим, становится синей и отражающая небо водная поверхность.

Пехоте 18-й армии в сентябре 1942 года было не до природных красот. Бои шли в долине реки Пшиш.

Снаряды и мины дробили скалы, камни разлетались далеко окрест. Ревели моторами и скрежетали железом скрытые в облаках пыли танки. Свистели пули. Бомбардировщики с крестами на крыльях эскадрилья за эскадрильей пикировали из небесной синевы, громя тылы 18-й армии, и у артиллеристов на передовой всё чаще кончались снаряды. Но ещё хуже было отсутствие пресной воды. Обескровленные, мучимые жаждой, в конец измотанные бессонницей стрелковые полки медленно, но неуклонно, метр за метром отступали к Туапсе.

Вернувшись поздним вечером 6 сентября с передовой в штаб 236-й дивизии, комиссар Калашник не раздеваясь прилёг отдохнуть. Его разбудил дежурный.

- Товарищ полковой комиссар! Вас срочно вызывают телеграммой в штаб армии.

Калашник побежал к штабной машине, обругал молодого шофёра, не вовремя затеявшего возню с постоянно барахлившим карбюратором, прыгнул на переднее сиденье - и вскоре предстал перед бригадным комиссаром Кузьминым. Тот был мрачен и не скрывал дурного настроения.

- Армия обороняется из последних сил. Снаряды на исходе. Да и пушек у нас почти не осталось. О танках приходится только мечтать. Авиация противника творит в небе что хочет. Наших истребителей почти не видно. К вам в дивизию назначены новый командир и новый комиссар. Сдавайте дела и отправляйтесь в штаб Черноморской группы войск. Там представитесь генерал-полковнику Черевиченко. Он вас ждёт.

Черноморская группа войск Закавказского фронта была образована 1 сентября. Штаб её располагался где-то между Туапсе и станицей Лазаревская. Пока молодой шофёр тщетно пытался выведать у бредущих навстречу раненых красноармейцев расположение штаба, комиссар Калашник возвращался мыслями в свою дивизию. Новый комдив, генерал-майор Чуваков, произвёл на него впечатление решительного и волевого командира. "Этот, пожалуй, остановит отступление", - подумал комиссар.

Наступил день 10 сентября, когда Калашник предстал наконец перед генерал-полковником Черевиченко. Широкоплечий, немолодой, плотного телосложения осанистый генерал заставил Калашника постоять навытяжку. Прохаживаясь молча по кабинету из конца в конец, генерал состроил внушительную и строгую мину. Наконец он остановился, воззрился на прибывшего, в нескольких словах выговорил ему за опоздание, после чего перешёл к делу:

- Вы назначаетесь начальником политотдела 47-й армии. Прежний комиссар убыл по ранению. Армия обороняется в районе Новороссийска. Бои уже идут в черте города. Там сейчас тяжело. Тяжело - не значит безнадёжно. Выезжайте сегодня же.
Согласно последним данным, командование армии находится сейчас на восточном берегу Цемесской бухты, в нескольких километрах от города. Зайдите перед отъездом в наш политотдел, к бригадному комиссару Брежневу. Он только что вернулся из 47-й армии и непременно хотел вас видеть.

Калашник был знаком с Брежневым по Днепропетровску, где тот до войны был секретарём обкома.

В кабинете у Брежнева шло совещание, и Калашнику пришлось подождать в приёмной. Через полчаса дверь распахнулась.
Улыбающийся Брежнев стоял в дверях, прощаясь за руку с выходившими людьми.

- Входи, Харитоныч! Это я настоял, чтобы тебя вызвали в штаб группы. Не скрою, обстановка в Новороссийске крайне тяжёлая. Железнодорожной коммуникации с городом нет. Доставка боеприпасов и продовольствия по прибрежной дороге с юга чрезвычайно затруднена. Дорога простреливается дальнобойной артиллерией противника. В небе безраздельно господствует немецкая авиация, базирующаяся на аэродромы Таманского полуострова. Большая часть грузов доставляется морским путём нашим Черноморским флотом. Но этого мало. Постоянно возникают перебои со снабжением. Войска измотаны, смертельно устали и дерутся из последних сил. Выручает морская пехота. Эти ребята ещё ни разу не отступили без приказа. Вообще моряки здорово нам помогают. Их береговые батареи бьют до самого перевала Волчьи Ворота. И всё-таки армия отступает. Прежний командующий позавчера смещён. Теперь армией командует генерал-майор Гречко. Комиссар выбыл по ранению. Вот такие дела, Харитоныч. А теперь отправляйся в путь, время не ждёт. Приедешь, ознакомишься на месте с обстановкой, - и сразу звони мне.

Через минуту видавший виды "виллис" уже вёз комиссара Калашника по прибрежной дороге. Над дорогой висели немецкие "рамы". Они прилетали со стороны Таманского полуострова и наводили на цели эскадрильи "Юнкерсов" и "Хейнкелей". Взлетали на воздух прифронтовые госпитали, полевые кухни, батареи тяжёлой артиллерии. Линия фронта проходила в горах в тридцати километрах от моря, а в районе Новороссийска вплотную подходила к морю. На отступающие по прибрежной дороге войска немецкие пилоты обращали мало внимания, резонно полагая, что этот плохо управляемый поток сильно затрудняет встречное движение по разбитой дороге транспорта с грузами для обороняющейся в районе Новороссийска 47-й армии.

Молодому шофёру приходилось петлять, то и дело останавливаться, а порой и давать задний ход, выбираясь из затора. Наконец "виллис" встал намертво.

- Ну вот, опять карбюратор. Боюсь, что это надолго. Вам, товарищ комиссар, лучше пересесть в попутную машину.

- Поможешь мне поймать попутку. Потом займёшься своим карбюратором.

Вскоре комиссар уже ехал в кабине грузовика, следующего в район Новороссийска. Усатый водитель был неразговорчив. На бомбёжку и артобстрел он не обращал никакого внимания. И только когда на подъезде к Архипо-Осиповке в небе показалась целая армада немецких бомбардировщиков, прикрываемая истребителями, он свернул в узкий проулок, остановил машину у кирпичной стены и заглушил мотор.

- Переждём четверть часа. Тут уже недалеко, комиссар. До войны я возил по этой дороге курортников.

Через четверть часа, когда немецкие самолёты отбомбились неподалёку и улетели, грузовик продолжил путь.

На этот раз водитель молчал до самого Геленджика.

- Здесь, в Геленджике, у меня был дом и сад. Их больше нет. Прямое попадание авиабомбы. Жена и дочь погибли. Два сына где-то бегали и благодаря этому спаслись. Теперь они в эвакуации, в Батуми.

Дальше водитель уже не нарушал молчания.

Наконец он остановил машину.

- Видите вон ту деревушку на склоне горы? Вам туда. Мне туда не подъехать. Придётся вам дальше идти пешком. А меня ждут на передовой.

Простившись с усатым водителем, комиссар Калашник стал подниматься вверх по крутому склону. В одной из хат, прилепившихся на краю деревни, он нашёл политотдел 47-й армии.

- Командующий на передовой. Вернётся поздно вечером. В полночь будет заседание Военного совета. Хотите отдохнуть с дороги?

- Сначала доложите обстановку.

- В Новороссийске второй день идут уличные бои. Особенно стойко дерётся морская пехота. Не было случая, чтобы моряки без приказа оставили позиции. И всё-таки большую часть города пришлось оставить. Теперь бои идут на территории цементных заводов "Пролетарий" и "Октябрь". Выкурить наших моряков из бетонных корпусов противнику будет очень непросто. Сегодня с утра моряки уже отразили шесть атак.

Наступила полночь. Комиссар Калашник присутствовал на Военном совете. Начальник штаба армии, водя указкой по карте, доложил обстановку.

- Наши войска и сражающиеся в составе армии части моряков остановили противника на рубеже - цементные заводы, юго-восточная окраина Новороссийска, Балка Адамовича. Далее фронт проходит по горному хребту в районе станиц Ачинская и Ахтырская. Противник повсюду несёт большие потери, но упрямо не желает уступать инициативу. Против нас действуют соединения 5-го армейского корпуса. Это 9-я пехотная дивизия генерал-майора Шлейница, 23-я пехотная дивизия генерал-лейтенанта фон Бюнау и три румынские дивизии. Немецкая пехота усилена танками. В небе господствует немецкая авиация. Тем временем соединения 57-го армейского корпуса и 44-го армейского корпуса пытаются прорваться к Туапсе и тем самым зайти к нам в тыл.

- Будем стоять насмерть на всех пунктах, - подытожил Военный совет генерал-майор Гречко.