...И все же загадочный предмет эта табуретка…
Для юноши она, можно считать, путевка в трудовую жизнь, символ первого успеха в том, что называется смастерить своими руками.
Она знак надежности и осмысленности мира. По крайней мере, мира вещей.
С табуретки начинается дом, но ею же и заканчивается пребывание на бренной земле – гроб с телом усопшего перед погребением ставят часто на табуретки. Потом, родственники везут их обратно в дом перевернутыми вверх ножками - чтобы в семье, не дай Бог, следом не образовался второй покойник.
Табуретка может заменить журнальный столик, и на ней вполне уместятся бутылка водки (или портвейна), закуска и даже пепельница. Если ее таким образом использует нехорошая компания, то не исключено, что через некоторое время табуретка окажется в руках одного из разъяренных собутыльников, который не ровен час изловчится, да и треснет ею по башке противника, бывшего лишь пару часов назад лучшим другом и "уважаемым человеком".
На табуретке можно писать стихи и романы. Даже бессмертные.
Но лучше всего на табуретке сидеть. Причем поза, в которой человек восседает на табуретке, - самая правильная из всех. Так человек по-настоящему отдыхает и в то же время не расслабляется окончательно.
Вот стул или тем паче кресло – они провоцируют развращающие вольности. Да-да! У стула есть спинка, откидываясь на которую человек полагает, что задумывается, а на самом деле, рассеивает свои соображения, целеустремленность и, конце концов, единство мысли. В кресле же иной гражданин может подвергнуться окончательному разложению: хорошо, если просто уснет от праздности, а то еще чего доброго к мечтам обратится или в бодрости вдруг начнет вожжаться с противоположным полом - хоть святых выноси. Табуретка же исключает излишества: на ней можно только посидеть и отдохнуть от трудов праведных, чтобы вскоре опять к этим трудам обратиться.
Табуретка – вечный предмет. Как египетские пирамиды. Она может двести лет прослужить в доме, потом надоест хозяевам, и ее отправят куда-нибудь в чулан, на чердак или даже (страшно сказать!) на балкон. Но и в изгнании она не пропадет. Во-первых, во дни торжеств, а значит, наплыва гостей о ней обязательно вспомнят, как о прозябающем в захолустье полководце, которого когда-то прогнали, а теперь в тяжелую годину вдруг призвали усмирить супостата. Во-вторых, даже когда пройдут времена и одна мебель сменит другую, выбрасывать табуретку никому не придет в голову. Вы, вообще, видели когда-нибудь на помойке или на свалке брошенную табуретку? Уверен, ни разу. Облезлые старые стулья, растерзанные кресла и замызганные диваны – сколько угодно. Табуретку же там не сыскать. А почему? Да потому что если поломался стул, расшаталось кресло или надоел диван, их чинить или обновлять возьмется только какой-нибудь фанат антиквариата, а то и просто сущий бездельник. Табуретку же починить можно без особого навыка – главное, вспомнить, чему тебя учил школьный педагог Иван Алексеевич на уроках труда.
Ну, а если табуретка все же пришла в негодность, претерпев фатальные изменения в виде прогнивших ножек или, там, окончательно разбитых пазов крепления, - и в этом случае ценность ее никак не роняется. Смерть табуретки так же прекрасна и осмысленна, как вся ее беспокойная жизнь. Вообразите, например, такое.
Вот осень. Суета отъезда. Вечером - душевная посиделка по случаю закрытия сезона. «Эх, кони мы, табуретку-то забыли!! - всполошились вы.
Именно что забыли табуретку (да бог с ней, в самом деле!). В саду под яблоней, с той, что собирали райские плоды.
Никто и не подумал о ней, о табуретке: плевать, купим другую.
Так и оставили до самой весны под открытым небом.

Поливали ее дожди, валил на нее снег, и влажные вешние ветра подтачивали здоровье нашей старушки. А когда в апреле хозяева, выбрав теплый денек, вернулись на дачу, то обнаружили ее сиротливо стоящей там же, где и оставили в октябре. Взял ее в руки глава семейства, повертел туда-сюда за ножки, пристально оглядывая в разных местах, и разочарованно начал цокать языком.
Вечером табуретку ждал торжественный конец.
Вот крепкие руки хозяина без труда разбирают шаткую конструкцию, которая к тому же, пролежав весь день на вязанке дров у печи, хорошенько просохла. Вот уже весело полыхают ножки, перекладины и прочая древесина – табуретка никогда не унывала при жизни, но и теперь, в минуту своей кончины она радует хозяина своим ярким и горячим огнем.
И вот, наконец, хозяин и его добрый приятель-сосед, тоже заглянувший нынче на дачу, молча смотрят в открытую топку печи, потом Николай говорит: «Хорошая была табуретка. Она бы еще тысячу лет прослужила, если бы не Галина-растяпа. Оставила в саду под небом». А сосед отвечает: «Всему свой срок, Николаша. Знать, судьба такая». Они нальют еще по стопочке и выпьют за начало сезона.

Однако если табуретку периодически подновлять, она запросто переживет своего хозяина, долго оставаясь после его смерти памятью о нем - быть может, единственной памятью.
Если бы древние народы, невесть откуда взявшие колесо и бог знает как приручившие огонь, имели под рукой табуретку, им в размышлениях о картине мира не понадобились бы ни киты, ни слоны. "На чем покоится твердь?"- спросили бы они своих страшных шаманов. "Как на чем? - грозно ответили бы те (как и принято у жрецов – вопросом на вопрос). - Не видите, что ли? На трех табуретках!" И никто с этим утверждением спорить бы не решился. Да и чего спорить-то? Так ведь оно и есть.