Рембрандт. Притча о работниках в винограднике


Чердак

Когда я учился в девятом классе, а это был шестьдесят шестой год, мой дед, проживавший до этого на другом конце Донбасса, купил на окраине нашего городка дом, который оказался поповским. Я жил в центральном районе вместе с родителями, но и к деду наведывался частенько.
Как-то из элементарного мальчишеского любопытства я залез на чердак его нового жилища и обнаружил там целые развалы религиозной литературы: подписку журнала «Вестник московской патриархии» за несколько лет, Библию на русском и церковнославянском языках, прочее. Найденное меня разочаровало. Я подумал, что это бесполезная макулатура. Да и официальная власть в те годы считала религию мракобесием, чуждым советским людям. Конечно, верующие прямым репрессиям не подвергались, однако притеснения, вроде лишения работы, не были редкостью. Поэтому даже простое афиширование чердачной находки, а не то, что ее пропаганда, были опасными и для меня, и для моих родителей.
Но вот летом я поехал к родственникам в Ленинград и там несколько раз посетил Эрмитаж. Бродя по его залам, я увидел множество мировых художественных шедевров на библейские темы и осознал, что моих знаний недостаточно для их понимания. Подумал тогда: «Не могу же я остаться в стороне от этого огромного культурного наследия!» Поэтому, приехав домой, я уже по-другому отнесся к «чердачной» литературе, и черпать из этого кладезя мудрости вошло у меня в привычку.
Но это только преамбула, необходимая для рассказа об одном, как мне кажется, примечательном событии.
А случилось так, что я занял первое место на областной олимпиаде по русской литературе. Из городского отдела народного образования позвонили в школу и сообщили об этом моей русачке Анне Степановне, которая от восторга чуть заикой не стала. Вызвала она меня после уроков в учительскую, говорит в крайнем возбуждении:
– Ну, рассказывай, победитель, что ты там написал, какие были темы?
– Тем было две: «Образ Ленина в творчестве Горького и Маяковского» и «Партия – наш рулевой».
– Ну, ты, понятно, выбрал вторую. Любишь по краю ходить, озорник.
– Да, вторую.
– И?.. Рассказывай, что ты там написал. Мне же интересно.
– Сами понимаете, Анна Степановна, нужно было какую-то идею продавить не рутинную, – сказал я, уже окончательно поняв, что придется пересказать буквально все сочинение.
– Рассказывай, Сашок, не тяни.
– Начал я так: “Есть такая древняя восточная притча... Хозяин виноградника вышел нанимать работников для сбора урожая. Первым нанятым он пообещал плату в один динарий. Затем хозяин еще и в третий, шестой, одиннадцатый час выходил нанимать работников говоря: «Что следовать будет, дам вам». Когда закончился день, работники пришли получать плату. И хозяин всем без исключения заплатил по динарию. Тогда первые из работников возмутились: «Эти последние работали один час, и ты сравнил их с нами, перенесшими тягость дня и зной». Хозяин же в ответ сказал одному из них: «Друг! Я не обижаю тебя. Не за динарий ли ты договорился со мною? Возьми свое и иди. Я же хочу дать этому последнему, что и тебе. Разве я не властен делать, что хочу в своем винограднике? Или твой глаз завистлив от того, что я добр?»”
– Ну и ну, – только и выдавила из себя Анна Степановна, – а дальше что? Что же ты дальше там насочинял?
– Дальше я так сюжет раскрутил: «Эта притча демонстрирует нам подлинную, глубинную суть человека, его сумеречное, инстинктивное устремление к выживанию, его дремучий эгоизм. Мы видим, каков человек, не вовлеченный в процесс формирования собственной могучей державы, и на этом фоне наше общество выглядит, без преувеличения, выигрышно, я бы сказал, героически. Советский народ, вдохновленный идеями КПСС, не гонится за длинным динарием, для него общественное выше личного. Разве о наживе думали наши целинники, распахивавшие необозримые казахстанские степи, или строители Братской ГЭС, пожираемые гнусом, терпевшие нехватку городского комфорта? А тысячи созданных в последнее время бригад коммунистического труда, где один за всех, а все за одного, как у мушкетеров Дюма, разве не подтверждают наших успехов на пути к победе нового общественного сознания над сознанием личностным? Партия – наш истинный рулевой на пути к коммунизму!»
В конце моего страстного монолога Анна Степановна даже рот раскрыла от изумления. Только и сказала:
– Чистая газета «Правда»… А в общем, конечно, молодец. Ну, иди домой, Сашок. Подзадержались мы с тобой…
А когда я уже был в дверях, она спросила у меня, как бы вдогонку:
– А притча эта, откуда она? Что-то я не припомню.
– Из Евангелия от Матфея. Глава двадцатая.
– От кого?.. Ты с ума сошел. Тебя же это… арестовать могут…

Надо сказать, что никто меня не арестовал, а наоборот – объявление-молнию при входе повесили, где сообщалось о моей победе. Анна Степановна тоже именинницей выглядела, хоть может, и приобрела несколько седых волос от небеспочвенных переживаний. А мне по-дружески посоветовала, когда я ей про дедов чердак рассказал, почаще включать «чердак» собственный, чтобы жизнь и себе и другим не перепортить.

1966 г. (ред. 2019 г.)