ОБЩЕЛИТ.COM - ПРОЗА
Международная русскоязычная литературная сеть: поэзия, проза, критика, литературоведение. Проза.
Поиск по сайту прозы: 
Авторы Произведения Отзывы ЛитФорум Конкурсы Моя страница Книжная лавка Помощь О сайте прозы
Для зарегистрированных пользователей
логин:
пароль:
тип:
регистрация забыли пароль

 

Анонсы
    StihoPhone.ru



Телефонный роман

Автор:
Вот уж о чём не мечтала, так это стать героиней романа. И не простого. Телефонного. Вы неправильно подумали. Нет, я не одинокая девушка с кучей комплексов. Которая из страха перед реальными отношениями довольствуется их телефонным суррогатом. Есть и такие. И немало. Нет, я замужем. Второй раз, между прочим. И, между прочим, мой муж был не единственным кандидатом на это место. Некоторые до сих пор ещё ходят. В кандидатах. Хотя зря. Сколько раз можно говорить? Так что это не про меня. Общение в Интернете. И тому подобное.


Дело совсем не в этом. Просто однажды ночью меня разбудил звонок. С незнакомого номера. Я панически боюсь ночных звонков. Как раньше боялась телеграмм. Дело в том, что я поздний ребёнок. Очень поздний. Мои родители были старше, чем бабушки и дедушки большинства сверстников. С детства я росла в страхе их потерять. Когда повзрослела и стала жить отдельно, то любой приход почтальона заставлял меня сжиматься в ожидании непоправимого. А вдруг? Ведь они такие старенькие и больные. Однажды так и случилось. Мне принесли телеграмму. О папиной смерти. Потом, когда пройдёт несколько лет, не будет уже нужды посылать телеграммы. О том, что не стало мамы, я узнаю по телефону. Ночью.


Хотя Егор мирно храпит рядом, а мальчишки – вот они, за стенкой, меня снова охватила привычная паника. Что на этот раз? На моё хриплое «Да» ответили не сразу. Помолчали немного. А потом: « Вы знаете, что такое любовь?». Прям так. Без приветствия. Без «извините, что так поздно». И про любовь. Среди ночи. Вот псих! У меня уже вертелось на языке банально-ядовитое «а вы на часы смотрели?», но в тоне «психа» было что-то такое, что эти слова так и остались несказанными. Вместо этого я неожиданно для себя произнесла: «Знаю. Но мне надо подумать». «Я подожду. Только не говорите, что любовь – это секс», - ответил мужчина. Это был мужчина. Судя по голосу, довольно нестарый. И довольно нетрезвый. А я и не собиралась этого говорить. Хотя секс – это тоже любовь. Хотя не всегда.


Я никак не могла сосредоточиться. Он задавал свои нелепые вопросы один за другим. Торопился. Видимо, из страха, что я отключу телефон. И он не услышит ответ, который почему-то так важен для него сегодня ночью. «Любовь – это страх?». Нет. «Любовь – это смерть?». Нет. «А что тогда любовь?». Надо же так напиться в три часа ночи. Посреди рабочей недели. Мне, между прочим, очень рано вставать. Я, между прочим, работаю. Но почему-то, вместо того, чтобы бросить трубку, я напряжённо подыскивала слова, чтобы выразить ими то, что я ощущала. Слова пришли. Как-то сами. И такие неожиданные. Я и не знала, что именно так ощущаю её – любовь.


Любовь – это шар. Тёплый солнечный шар у тебя в груди. Слева, где сердце. Иногда он становится таким огромным, что ему не хватает места и он вырывается наружу. И охватывает всех вокруг: близких, коллег, случайных прохожих. И совсем не волнует попытка попутчицы поскандалить в переполненном автобусе. И длиннющая очередь в супермаркете. И даже наглый тип, пытающийся пролезть вперёд тебя в эту очередь. Иногда шар становится таким горячим, что чувствуешь: сердце сейчас не выдержит – расплавится. И хочется плакать – от захлёстывающей нежности. Но иногда в то место, где когда-то плескалось солнечное тепло, словно вонзают острый кол. Железный. Раскалённый докрасна. И трудно дышать. И такая боль в груди – сквозная, до самой спины.


Я говорила и говорила. Теперь уже я торопилась сказать. Теперь уже я боялась не успеть. Видимо, из страха, что ему надоест слушать и он отключит телефон. Почему-то мне стало так важно – успеть сказать всё это. Именно этому психу. Нетрезвому и невоспитанному. В три часа ночи. Посреди рабочей недели. Он слушал. Потом долго молчал. Потом поблагодарил. Потому что он многим звонил. И задавал этот вопрос. Просто набирал случайное сочетание цифр. Всяких разных. Наугад. Но отвечали всегда одинаково: «Вы на время смотрели? Псих!». Если вообще отвечали…


Едва проснувшись, я окликнула Егора: «Послушай, что такое любовь?». Он поставил на пол гантели. Осторожно подошёл ко мне. Проверить, проснулась ли я. Потом понимающе покачал головой и показал за окно – в сторону диспансера. Из наших окон виден диспансер. Психо-неврологический. Номер один. Нет, не пугайтесь, у меня нет диагноза. Я здорова. Хотя Егор часто говорит, что меня там заждались. Братья по разуму. Вернее, по его отсутствию. Он говорит это мягко. Шутит. Хотя не совсем. Его пугает моя непредсказуемость. Моя эмоциональность. Смена настроений. Когда он просто не знает, как реагировать. Трудно ему со мной. Такому сдержанному и спокойному. Такому рассудительному. Трудно и непонятно. Многое. Если бы он слышал мой ночной диалог с пьяным незнакомцем, то всерьёз бы задумался о диспансере. Номер один...


Он позвонил вечером. Нет, не извинился. Как за что? За то, что был пьян. Что разбудил в три часа ночи. Что задавал дурацкие вопросы. Хотя он совсем не считал их дурацкими. Как и я, оказывается. Он сказал, что мой должник. Что теперь он готов ответить на мой вопрос. Самый главный. Я растерялась. У меня много вопросов, на которые я не знаю ответа. И никто не знает. Вечных. О смысле жизни, например. Но я не спросила. Я задала другой вопрос. Дурацкий. «Какая я?». Задала человеку, которого никогда в глаза не видела. Только слышала. И то один раз. Он ответил – Особенная. Вряд ли вы с ним согласитесь. Скорее уж, с Егором…


Потом он сказал, что позвонит завтра, в девять утра. Мне удобно? Словно назначал свидание. Я ответила, что удобно. Так начался наш телефонный роман. Полгода назад.


Тогда была весна. Ужасно холодная. Самая холодная за всю мою жизнь. Таяли сугробы – наследство удивительно снежной зимы. Высокие. В рост человека. Через десять минут мои ноги становились мокрыми. Я дрожала от холода, перекладывая телефон из одной руки в другую. Хлюпала носом. И всё ходила – по мокрому снегу. Под жёлтыми фонарями. Егор велел одеваться теплее и уютно устраивался перед телевизором. Он относился к моим телефонным прогулкам снисходительно. Как к очередной попытке спасти человечество. Я рассказала ему про странный ночной звонок. Про странного незнакомца. И он считал мои разговоры сеансами психотерапии. Психотерапевтом – меня. Доморощенным. А психом – Женьку. Так его зовут. Любителя задавать ночные вопросы.


А вопросов становилось всё больше. Нам уже не хватало одного разговора – вечером. Ведь утром так хотелось рассказать, как солнце заливает комнату. По-настоящему весеннее. Ласковое. Как оно разбудило меня ни свет ни заря. Как напомнило другое утро. Утро моего детства. Я проснулась раньше, чем нужно. От греющего света весеннего солнца. Тихо оделась, чтобы не разбудить маму. Мама не должна знать, куда мы идём. Мы с папой. А мы с папой собирались за подснежниками. Потому что сегодня – Восьмое марта. И мама ещё не знает, что сегодня щедрая крымская земля готова подарить ей цветы, которые в Сибири появятся только через два месяца. Обычная прогулка. Папина тёплая рука. Букетик цветов. Но столько тайны таило в себе это утро, столько запахов пробуждающейся земли, столько солнечного света – ласкового, нежаркого. Как папина любовь…Разве я смогу носить всё это в себе до вечера?


Коллеги сказали, что я стала непривычно молчаливой. И подруги заметили. Да? Может быть. Потому что мне хотелось сохранить, сберечь мои мысли, слова, ощущения – до вечера, не расплескать их, не растратить. Потому что вечером ими можно поделиться с Женькой. Потому что он умеет слышать. Слышать именно то, что я хочу сказать. Вам, наверное, интересно, молод ли он? Хорош собой? Женат? Богат? Кто он по профессии? А я не знаю. По какому-то молчаливому уговору мы не говорили ни на одну из этих тем. Нет, не в погоне за загадкой и романтикой. Просто почему-то не пришло в голову. Знаю только, что он – Женька. Хотя, может быть, и не Женька вовсе. На самом деле. Но и это неважно…


Вот уже две недели я брожу, загребая ногами шуршащие листья. Осень. Незаметно наступила осень. Я брожу по тем улочкам, где когда-то гуляла с телефоном в руке. Так странно – словно возвращаюсь на места былых свиданий, но только уже одна. Почему? Давайте об этом чуть позже. Ладно? Вот этот маленький сквер я очень люблю. За его тишину, за редких прохожих, за пушистые молодые ёлочки, заботливо высаженные зимой. Вы знаете, что ёлочки лучше высаживать зимой? Господи, как тогда я нелепо выглядела! В тот день, когда моросил этот нудный дождик. То замирая, то снова усиливаясь. О чём мы тогда говорили? Постойте, о чём-то важном. Потому что дождь перестал, а я не заметила. И ходила кругами по скверу под раскрытым зонтом – круг за кругом, пока не услышала смех и шёпот юной парочки, сидевшей на одной из скамеек.
«Смотри – видишь ту длинную брюнетку? Уже полчаса с зонтиком ходит. А дождь-то перестал. Дура!». И, правда, перестал. Я безудержно хохотала, заразив своим смехом и Женьку, и, видимо, окончательно убедив парочку в своей психической неполноценности. Уж они-то бы согласились с Егором…


А в этот двор я забрела случайно. Не знала даже, что ещё остались такие дворы. Густая трава, почти до пояса. Узкие тропинки. Некрашеные скамеечки, потемневшие от времени, низкие и косые. Гомон детворы. И удивительно дружелюбные собаки. Я бродила по тропинкам, сидела на скрипучих низеньких скамейках, а Женька рассказывал о своей первой девочке, которую он любил в школьной юности. Долгих три года. Так и не осмелившись на решительные действия. Лишь приглашал на танец во время школьных вечеров, а потом жил месяц этими ощущениями. А однажды, в походе, она подвернула ногу, и он нёс её на руках через бурный ручей. Он запомнил лишь страх, что может поскользнуться на мокрых камнях и уронить её. Только дома он осознал, что сегодня, совсем недавно, наяву, а не в мечтах, он держал на руках свою девочку. Так захотелось увидеть её, снова ощутить тепло её хрупкого тела, доверчиво прижавшегося к нему. Он схватил телефон. Но так и не позвонил… Мне почему-то кажется, что это была славная девочка. С грустными лучистыми карими глазами. Глазами испуганного оленёнка. Тоненькая и русоволосая. Не знаю, почему.


Все Женькины любовные истории заканчивались печально. И эта тоже. Он будет студентом предпоследнего курса, когда встретит эту удивительную женщину. Я почему-то уверена, что она удивительная. Иначе Женька не смог бы её полюбить. Она окажется старше его на несколько лет. С пятилетним малышом на руках. Роман будет бурно развиваться и стремиться к своему счастливому концу, когда об этом узнает Женькина мама. Перенесёт инфаркт. И поставит сына перед выбором: я или она. Вы уже догадались, кого выберет Женька. Иначе у истории не было бы печального конца. Он рассказывал об этом просто, не сожалея, не обвиняя. Он вообще никогда никого не обвинял. Ни в чём. И меня научил этому.


Я снова сижу на низкой покосившейся скамейке. Только она уже не прячется в густой траве. Потому что лето прошло. Я стряхиваю на землю ломкие жёлтые листья. Верчу в руках телефон. Который молчит уже две недели. Который замолчал навсегда. Я знаю это. Потому что за полгода я успела узнать Женьку. Как не знала никогда никого другого. Тот, последний разговор, был самым коротким. Всего несколько минут. Или даже секунд. Я не знаю. Без всякого вступления, совершенно неожиданно он сказал: «Собирайся. И собирай мальчишек. Завтра мы уезжаем. Я всё устроил». Господи, ей-богу, псих! Говорят, первое впечатление – самое верное. Он ненормальный. Куда уезжаем? Как? Я ведь работаю! И у меня есть муж. Которого я люблю. Отец мальчиков. И не только это. А вдруг я старая и толстая? А вдруг я старше его на двадцать лет? И ужасно некрасивая? А ещё…Я не знаю, говорила ли я эти слова или они только бешено проносились у меня в голове. Я не помню. Помню только, что телефон молчал, когда я начала осознавать, что произошло.


Вот уже две недели я брожу по улочкам, загребая ногами шуршащие листья. По привычке сжимая в руке телефон. По тем самым улочкам… Сегодня ночью я проснулась от боли. В груди. Слева. Словно туда вогнали острый кол. Железный. Раскалённый докрасна. И трудно дышать…


Вот оно что, оказывается. А я сразу и не поняла…



Читатели (554) Добавить отзыв
 

Проза: романы, повести, рассказы