Дедукция. 1993 г.

Вернулся я с перерыва на работу, а в комнате, где все сотрудники лаборатории сидят – переполох: у Сергеева со стола пропало важнейшее письмо из министерства, и теперь все это письмо ищут.
Ну, я для проформы тоже к поискам подключился. На своем столе бумажки все пересмотрел. Безрезультатно.
Короче говоря, искали несколько часов во всех возможных и невозможных местах. Ведь нужно срочнейшим образом направить ответ в руководящую инстанцию, как заявил руклаб.
До конца рабочего дня остается десять минут. Сергеев в глубокой тоске находится, так как дело попахивает строгачом. И тут вдруг на меня озарение какое-то находит – как на Шерлока Холмса или Эркюля Пуаро. Подхожу я к Сергееву и говорю, придав голосу трагизма:
– Каким же я был слепым!
– Чего?! – восклицает ошарашенный моим неожиданным признанием Сергеев.
– Виктор Григорьевич, – уже спокойным тоном говорю, – а ведь вы сегодня в новых туфлях на работу пришлепали.
– Ну да, – мрачно отвечает Сергеев, – чешского производства. Но это к сегодняшним, можно сказать трагическим, событиям никакого отношения не имеет.
– Ошибаетесь, коллега, – говорю назидательно. – Новые туфли, как правило, ноги натирают поначалу. Так?
– Так.
– Я когда утром на работу пришел, увидел мельком, что вы какой-то сложенный ввосьмеро листок одиннадцатого формата в правую туфлю положили. На стельку.
– Да, действительно, – оживляется Сергеев, – положил. Растер до крови ногу задником…
– И что это был за листок? – наседаю я.
Сергеев поспешно садится на стул и начинает стаскивать с ноги туфлю. Я ему говорю:
– Да не спешите вы. Шнурок развяжите хотя бы.
Развязал он дрожащими руками шнурок, снял туфлю. Тут уже и лабораторный народ подтянулся. Всем интересно стало. Вытащил он бумажку из туфли, развернул, заулыбался и говорит мне:
– Александр Иванович, с меня бутылка…

1993 г. (ред. 2019 г.)