Глава 310.




22 августа на зелёном пригорке во фруктовом саду на окраине Вертячего сидел, прислонясь спиной к яблоне, командир 16-й танковой дивизии генерал-лейтенант фон Хубе. Время от времени он отрывал взгляд от разостланной на траве оперативной
карты и смотрел в бинокль на сапёров, работающих на починке повреждённого налётом бомбардировщиков понтонного моста. День был жарким. Опустив бинокль, генерал достал носовой платок и вытер пот с лица. Левый рукав кителя фон Хубе был аккуратно заправлен в карман: генерал потерял руку в Первую мировую войну, когда ещё служил в пехоте.

Напротив генерала, по другую сторону карты, сидел на траве по-турецки командир танкового полка полковник Зикениус.

- Вот здесь, Зикениус, на высоте сто тридцать семь - ключ к Сталинграду. Тот, кто владеет высотой, владеет и городом.

- Вы правы, господин генерал. Но сначала нужно преодолеть преграждающую подступы к высоте Турецкую балку. Русские наверняка устроили в ней противотанковый ров.

- А мы нападём на них с тыла и атакуем балку не с севера, а с юга. Такого сюрприза генерал Ерёменко от нас точно не ждёт. А высоту обойдём. Захватив противотанковый ров, мы выйдем к берегу Волги севернее, там, где Волгу отделяет от Дона всего 65 километров. И тогда правобережная часть города будет отрезана от сухопутной помощи с севера. Остальное доделают пехота Паулюса, авиация 8-го авиакорпуса и танки Гота.

К дереву подошёл офицер связи из штаба корпуса.

- Совершенно секретно. Весьма срочно, - отчеканил он, протягивая генералу запечатанный конверт.

Пробежав бумагу глазами, генерал поднялся на ноги.

- Шар полетит в половине пятого утра. А перед сражением надо выспаться, Зикениус.

Полковник поднялся и приложил руку к козырьку.

- Ступайте. Встретимся завтра вечером на берегу Волги, - козырнул фон Хубе и направился в глубину сада, где в тени деревьев белел аккуратный домик. Рядом стояла укрытая маскировочной сеткой командирская машина роты связи.

В полночь колонна танков и мотопехоты выдвинулась через Дон по понтонному мосту в районе Лучинской через боевые порядки 295-й пехотной дивизии. В небе над переправой всю ночь гудели русские бомбардировщики. Ориентиром пилотам служили горящие грузовики и цистерны по обе стороны понтонного моста. Ни одна бомба не попала в понтонный мост.

Другая колонна перешла Дон по понтонному мосту в Вертячем. Перед рассветом танки Зикениуса развернулись веером в голой степи за передним краем. За ними изготовились к атаке во втором эшелоне усиленные корпусными сапёрами полки Крумпена и фон Ареншторфа.

Гренадёры мотопехоты немедленно стали окапываться. Сверху над свежими окопами, превращая их в блиндажи, встала бронетехника. В небе полыхали зарницы. Гремела канонада. Русские гаубицы и "сталинские органы" - так называли немцы "катюши" - перекапывали и поливали огнём плацдарм. Били по площадям. Потери у танкистов и мотопехоты фон Хубе были невелики, но ночь была для них довольно беспокойной. В половине пятого утра танки Зикениуса вырвались с плацдарма. Почти не встречая сопротивления, они устремились не в сторону Сталинграда, где наверняка их ждала гибель на минных полях под огнём противотанковой артиллерии, а на северо-восток, обтекая с двух сторон высоту 137.

Нападение на Турецкую балку с тыла явилось полной неожиданностью для противника. Один за другим сапёрами Зикениуса были проделаны переходы через противотанковый ров. Ширина переходов составляла от ста пятидесяти до двухсот метров. Оправившись от неожиданности, русские оказали отчаянное сопротивление. Но танки и бронемашины авангарда фон Хубе уже катились к Волге по степи севернее балки.

Взошло солнце, и над Турецкой балкой повисли немецкие "рамы". Огонь тяжёлой немецкой артиллерии стал прицельным. Несколько очагов сопротивления один за другим были подавлены. Но русские продолжали отчаянно отбиваться, заняв очаговую круговую оборону на укреплённом рубеже.

Генерал фон Хубе командовал боем, сидя в командирской машине роты связи. Унтер-офицер Шмидт и обер-ефрейторы Квектойкс и Лукнер без устали шифровали, дешифровали, принимали и отправляли радиограммы. В этот день они поставили рекорд, приняв, передав и обработав 456 шифровок. Над головами танкистов волна за волной летели к Сталинграду эскадрильи 8-го авиакорпуса. Возвращаясь налегке, пилоты Ju-87 помогали танкистам чем могли, пикируя на Турецкую балку с включенными сиренами.

Вскоре после полудня командир танковой роты авангарда передал в шлемофон: далеко справа вижу Сталинград. Откинулись крышки люков на башнях, и командиры танков направили бинокли на юг, туда, где вдоль берега Волги протянулась на сорок километров промышленная зона нового города, а далеко на юге в облаках пыли и дыма видны были колокольни церквей старинного Царицына. Город ещё не успел сильно пострадать от массированных бомбардировок. Через сорок два часа непрекращающихся бомбёжек на месте цветущего города останутся груды развалин.

Зикениус бросил в атаку на северные пригороды усиленный батальон подполковника Штрахвица.

В районе пригорода Рынок танкистов встретил залп дивизиона крупнокалиберных зениток, установленных на прямую наводку по танкам. Танкисты не остались в долгу и ответным огнём уничтожили одно за другим 37 орудий. Когда танки Штрахвица ворвались на позиции дивизиона, танкисты не поверили своим глазам: возле исковерканных орудий лежали мёртвые девушки в военной форме. Вероятно, работницы завода "Баррикады" были отличными зенитчицами. Но опыта отражения танковой атаки у девушек явно не было.

Вечером танки фон Хубе вышли на берег Волги. Солнце садилось на западе. С девяностометровой высоты крутого берега вода в реке казалась маслянисто-чёрной. До противоположного берега было километра два. По реке вверх и вниз по течению двигались баржи. Неподалёку работала паромная переправа. Никто не стрелял по немецким танкистам, поражённым открывшейся им картиной великой русской реки. Здесь, на этом берегу, должна была закончиться война в прошлом году по плану "Барбаросса". Теперь, с опозданием на год, заветная цель была достигнута.

Команда занять круговую оборону вернула танкистов к действительности. Фон Хубе устроил бивак в чистом поле в окрестностях Рынка. В центре разместился штаб дивизии. В эту ночь никто не спал. Только связисты клевали носом, то и дело засыпая над рацией. Пехота и танкисты окапывались. Сапёры устанавливали по периметру лагеря минные поля. Повсюду сновали связные.

Никто не сомневался в скорой победе. Впервые с начала войны танкисты фон Хубе поверили в близкий её конец.