С самого утра шёл снег, мелкий, лёгкий, прозрачный. Он падал с бледно-голубого неба, в самом центре которого тускло поблёскивало солнце. На улице резвились дети: они лепили снеговика и радостно перекрикивались.
София неподвижным взглядом смотрела в окно, как в дверь позвонили и оторвали её от этого занятия. София задёрнула шторы, подошла к туалетному столику, пригладила волосы и направилась к двери.
На пороге стоял мужчина, привлекательный, в светлом летнем костюме, с длинными тёмными волосами, собранными в хвост. Однако лицо его было бледным, измождённым, взгляд красивых серых глаз выражал недоумение, но не явное, а словно через силу, будто он против своего желания делал то, чего от него ждали.
- Здравствуйте, - произнёс он каким-то потухшим, безжизненным голосом.
- Здравствуйте, - весело ответила София, пропуская его в квартиру.
Мужчина остановился в прихожей и принялся осматриваться по сторонам.
- Не знаю, зачем я здесь, - снова лёгкое удивление, но ничего более.
- Проходите, - с улыбкой пригласила его в комнату София, - Как вас зовут?
- Чарльз.
- И вы не помните, как оказались у двери моей квартиры? – спросила София, усаживаясь на диван.
Мужчина, секунду поколебавшись, опустился в кресло рядом.
- Нет, - он помотал головой и тут же поморщился, притронулся рукой к виску.
- Вы плохо себя чувствуете? – участливо спросила София.
- Да, - он кивнул, и болезненная гримаса снова исказила его лицо.
- Я дам вам настойку, - предложила София и быстро поднялась со своего места.
- Не надо, не беспокойтесь, - слабым голосом проговорил Чарльз, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.
- Держите, - София подала ему толстостенную глиняную кружку, - вам сразу станет лучше.
Мужчина медленно открыл глаза, с недоверием, но таким же отрешённым, как и все остальные его эмоции, взглянул на кружку.
- Пейте.
Он вздохнул, взял напиток и сделал маленький глоток.
- Ну как? – с мягкой улыбкой спросила София.
- Вроде бы… - он заглянул в кружку, отхлебнул ещё немного и словно ожил, - О, Господи, милая девушка, что это? – он допил до конца, и на его щеках появился румянец, а губы расползлись в счастливой улыбке.
- Это обычная настойка из аптеки, - беззаботно пожала плечами София.
Чарльз оглядел комнату и вдруг испуганно взглянул на девушку.
- Как вас зовут?
- София, - она забралась с ногами на диван, оперлась на мягкий подлокотник и серьёзно посмотрела на Чарльза.
- Мне кажется.., - неуверенно начал он, - Вы не поверите, - он встрепенулся, встал из кресла, - более того, я уверен: я был уже здесь!
- Что? – София недоумённо вздёрнула бровь, - этого не может быть, - она нахмурилась и, опустив ноги на пол, уселась прямо, словно какая-то струна натянулась в ней до предела.
- Да-да! – Чарльз быстрыми шагами мерил комнату, - Конечно, это немыслимо… - взмахнул он рукой, - Вы скажете, что я брежу! Но…- он вдруг осёкся, погрустнел, - Наверное, я и в самом деле что-то не то говорю.
София вопросительно смотрела на него, Чарльз сел рядом, заглянул ей в глаза, хотел что-то сказать, но не стал.
- Вы не хотите есть, Чарльз? – не дождавшись его слов, предложила София, - Или чего-нибудь выпить?
- Я уже выпил вашу чудесную настойку, - широко улыбнувшись, произнёс он.
- И всё-таки?
- Сейчас жарко, - пожал плечами Чарльз, - есть не хочется.
- Может, тогда я сделаю прохладительный коктейль? – её улыбке было невозможно отказать, но в глазах девушки Чарльз уловил что-то такое, отчего ему стало не по себе.
- Коктейли у вас, наверное, ничуть не хуже настойки, - с натянутой улыбкой предположил он.
- Вот и узнаете, - она вспорхнула с дивана и выбежала из комнаты.
Тотчас же Чарльз почувствовал облегчение. «Нужно убираться отсюда, - думал он, пристальнее оглядывая комнату, - странно, но я совершенно не помню, что сегодня делал».
На небольшом столике в углу среди прочих предметов он увидел игрушку – под прозрачным пластиковым куполом находились фигурки людей на фоне зимнего пейзажа Чарльз встряхнул игрушку, и сверху посыпался мелкий снег прямо на детей, лепящих снеговика. Он даже слышал их голоса, весёлые крики, а потом что-то случилось, и он словно оказался среди них. Там было пять мальчиков, они смеялись, но в глазах их была печаль. Чарльз тоже стал маленьким, на нём была зимняя одежда, варежки; он зачерпнул блестевший на солнце снег, и варежки моментально промокли.
- Чарльз! – позвал его кто-то, он повернул голову и увидел в окне дома напротив девушку, наблюдавшую за ними.
- Чарльз! – оказывается, это была София, - Ваш коктейль.
Он испуганно огляделся по сторонам, столкнувшись всё с тем же вселяющим необъяснимый страх взглядом девушки, взял протянутый ему фужер. Его пальцы были мокрыми от снега и оставляли следы на тонком стекле.
София заметила его вмиг округлившиеся глаза и тихим голосом спросила:
- Что-то не так?
У Чарльза пересохло в горле, и он попробовал коктейль.
- За вас! – София подняла свой фужер, а затем выпила его до дна.
Да нет, не было в её взгляде чего-то зловещего, напротив, она была весьма приятной девушкой. Это он явился в её квартиру, непонятно зачем. Хотя, почему – непонятно? Он пришёл к ней, ведь он искал её всю жизнь: такую милую, добрую, отзывчивую. Она впустила его в свой дом, не прогнала, а оставила, а несколько минут назад она просто вылечила его.
Чарльз тепло посмотрел на Софию: как же он раньше жил без неё? Кстати, как он вообще раньше жил, чем занимался? Он не мог вспомнить, прошлое стёрлось из его памяти. Главное, что он нашёл Софию, главное – сейчас, настоящий момент, и неважно, что было до неё, ничего теперь уже неважно.
- Чарльз! – позвала она.
Он идиотски улыбался и таращил глаза.
- София… София, София! – закричал он, словно в экстазе, допил коктейль, подошёл и поцеловал её.
Они оказались в постели и провели там остаток дня.
Когда за окном совсем стемнело, Чарльз уснул, влюблённый и счастливый.
Он проснулся внезапно, от дикой головной боли, попытался встать, и это далось ему с трудом. «Господи, почему я здесь?» Он окинул взглядом комнату и вспомнил, как вчера что-то заставило его идти сюда, в эту квартиру, к этой девушке, лежащей сейчас в постели и, кажется, спящей. Сильнейшая слабость обрушилась на Чарльза, так что он едва передвигал ноги. Заметив, что он совершенно голый, Чарльз не сразу увидел, где его одежда. Оказалось, что вещи разбросаны по полу, он подобрал, превозмогая ужасную слабость и стук в висках.
Кое-как одевшись, Чарльз вышел из комнаты. Нужно бежать отсюда – пульсировала в голове единственная мысль. Он переходил из комнаты в комнату, но не находил выхода. Движения его были замедленными, словно бег во сне, комнаты появлялись, будто сами собой, он не помнил, чтобы днём их было так много.
«Может, я сплю?» – подумал он, отказываясь верить в реальность происходящего.
Открыв дверь в очередную комнату, он очутился в спальне. Он вздрогнул и тут же бросил взгляд на кровать. София, так, кажется, звали девушку, спала. Какая-то сила потянула его, и он сел возле неё. Боль в голове не утихала. Он пытался отвести взгляд от лица девушки, но не мог – глаза жили собственной жизнью.
Что-то было в чертах лица Софии, что-то пугающее. Нет, скорее – зловещее. Она не была красавицей, какой-то малейший неуловимый изъян делал её даже уродливой. Чарльз знал, что она не спит. Он был прикован к кровати, а его глаза – к её лицу, и ничего не мог с этим поделать.
Неожиданно на него навалилась какая-то отупляющая безысходность, в ту же минуту всё его тело обмякло, и Чарльз упал на девушку. Она плавно выскользнула, словно тень, будто в ней вообще не было веса. Не в силах пошевелиться, Чарльз лежал на кровати, отчего-то ровно, на спине, точно его кто-то перевернул, глаза его по-прежнему смотрели на девушку.
- Ну почему, почему?! – закричала София, в ярости сжав кулаки.
«Отпусти меня», - подумал Чарльз.
- Нет, нет! Я не отпущу тебя! – выкрикнула она. Теперь София нависала над ним в воздухе, и её сумасшедшие глаза были совсем близко.
Откуда-то повеяло холодом, только сейчас Чарльз боковым зрением разглядел ещё одно окно, занавешенное.
Мягкие шёлковые складки штор чуть заметно колыхались. София поняла, что он увидел, и повернула голову. В следующую секунду она уже была у окна. Сквозняк трепал её волосы.
- Ну почему вы все не можете меня полюбить? – воскликнула она, и по её щеке покатилась слеза. Рывком она раздвинула шторы. За окном был зимний день, в самом центре бледно-голубого неба тускло светило солнце, пятеро мальчишек лепили снеговика, нарушая тишину радостным визгом. София говорила, не отрывая от детей напряжённых, внимательных глаз. Чарльз почувствовал, что может больше не смотреть на неё, будто упали цепи, связывающие его с этой девушкой. Голос Софии был тихим, но заполняющим всю комнату.
- Вон вас уже сколько. И каждый, как и ты, Чарльз, - она сделала ударение на его имени и на мгновение замолчала, - появлялся здесь ни по одному разу, ничего об этом не помня. Постепенно силы покидали их. А всё из-за чего? Из-за того, что не смогли меня полюбить. Мои снадобья оказывались недолговечными – всего на одну ночь, а на утро они даже могли не вспомнить моё имя. Всё, как в жизни, правда? Ты другой, Чарльз, ты сильный, тебе удалось вспомнить, что ты уже был здесь, что я звала тебя. Ты нравишься мне больше их всех … Я уже стала лелеять надежду, что ты полюбишь меня, но снова ничего не вышло. Эта попытка – последняя. Сегодня ты умрёшь, Чарльз. К пятерым мальчикам присоединится шестой. Я не хочу этого и никогда не хотела, я хотела быть любимой, вот и всё.
- Отпусти меня, - беззвучно прошептал Чарльз. Его тело было неимоверно тяжёлым, болела не только голова, но и абсолютно всё, в каждой частичке его организма что-то вибрировало и стучало, и Чарльз уже почти ничего не слышал.
- Нет, Чарльз, - ещё одна слеза скатилась по её щеке, голос стал мягче и немного дрожал, - тогда умру я.
Она повернулась к нему и принялась рассматривать, будто увидела впервые.
- Какой ты красивый, - произнесла София, склоняясь над Чарльзом. Одна слезинка упала ему на грудь. Чарльз вздрогнул: что-то обжигающе ледяное коснулось его, и он открыл глаза.
Он открыл глаза и увидел на своих руках варежки. На цветастый узор падали сверкающие снежинки и безнадёжно таяли. Чарльз не различал ничего вокруг себя, кроме бесконечного бледно-голубого неба, казалось, что и под ногами была лишь невесомая прозрачная дымка. Он изо всех сил вертел головой в надежде наткнуться ещё на какой-нибудь предмет. Пустота. У него даже не было голоса, однако, тело его переполнялось энергией, а губы, не желая ему подчиняться, расползались в улыбке. Он снова и снова пробовал кричать, но тщетно. Он закрыл глаза, а когда открыл их, увидел перед собой дом и огромное, во всю стену, зашторенное окно. Он знал, что там, внутри, кто-то есть. Попытался крикнуть, и у него получилось, но одни лишь бессмысленные звуки. Он не помнил слов и вообще ничего не помнил, отчаяние душило его, а с губ не сходила улыбка.
Окно становилось больше, оно росло с неимоверной скоростью, норовя поглотить его. Но вот в какой-то момент его рост прекратился, шторы дёрнулись и разъехались в разные стороны. Прямо перед Чарльзом было лицо девушки, странное, с неподвижным, отрешённым взглядом. Где он мог её видеть? Вдруг её глаза ожили, она посмотрела на Чарльза, и он всё вспомнил.
- София! – что было сил, крикнул он, - Выпусти меня отсюда! София!
Девушка едва заметно покачала головой.
- Прошу тебя, София! Открой окно! Выпусти меня! София…
За своей спиной он услышал детские голоса.
- София…- его голос тонул во всё нарастающем шуме.
- Чарльз! Чарльз! – дети уже звали его к себе.
- София!..
У неё были грустные глаза, и уголки губ чуть-чуть дрожали.
- Чарльз!
Дети заставили его развернуться. Их голоса и тела были детскими, но лица… По крайней мере, у двоих из них были лица глубоких стариков.
- София! – крикнул Чарльз, не отрываясь от пяти пар серьёзных печальных глаз, и его голос сорвался.
В следующую секунду раздался лязгающий звук, и Чарльз обернулся. В распахнутом окне стояла девушка, маня его рукой. Он приблизился к ней, едва поднял ногу и тут же очутился на подоконнике.
- Прощай, - произнесла девушка ему в самое ухо и ступила на сверкающий снег.
- А как же они? – спросил Чарльз, взглянув на детей с взрослыми лицами.
- Они – мои, навсегда, - в этот момент створки окна захлопнулись. Чарльз задёрнул шторы и вышел из спальни.
В гостиной он взял с маленького столика игрушку с фигурками детей под прозрачным куполом. Пять мальчиков и одна девочка лепили снеговика, Чарльз встряхнул игрушку, и с бледно-голубого неба пошёл мелкий, прозрачный, лёгкий снег.


Конец