Сатанист
Глава 1
Узбекистан. Кажется, что от жары плавится пространство. Ветерок, который изредка поднимается и гонит пыль и мусор по улочкам, обжигает своим горячим дыханием. По обочинам неимоверно толстым слоем лежит пыль. Невысокие глинобитки стоят практически вплотную друг к другу. Маленький городок будто вымер. Никто не выходит на улицу в такую жару. Где-то надрывно орет ишак.
Русский мальчик лет пяти бегает по дому. На полу лежит грязный ковер. В углу свалена груда немытой посуды. Мухи жужжат над остатками пищи в тарелках. Через дырку в занавеске на единственном окне, пробивается луч света. Пылинки пляшут в луче. Пахнет какой-то гнилью и перегаром. Запах не выветривается даже через открытую дверь.
Мальчик бегает по комнате с дощечкой в руках, жужжит, представляя, что это самолет. Случайно сваливает горшок со стола.
- Пошел вон отсюда, говнюк! - послышался хриплый женский голос.
- Прости мам. Сделай покушать, а то сильно хочется.
- Пошел вон, я сказала! - Не поднимая головы с подушки, она с трудом кинула
бутылкой в его сторону. Бутылка ударилась об пол, осколки со звоном рассыпались по
комнате. Мальчик выбежал из глинобитки.
Он не очень понимал, что происходит. С тех пор, как они приехали сюда, все стало как-то не так. Раньше, когда они жили в Москве, все было лучше. Мама с ним разговаривала. Папа приходил домой веселым, и они не ссорились с мамой. И еще, мама готовила кушать. Сейчас кушать готовит папа. Но он приходит домой поздно. Иногда добрая тетя Айгюль, которая живет рядом, кормит лепешками с молоком. Папа несколько раз предлагал этой тете деньги, но она отказывалась.
Мальчик выбежал на улицу, поднял с земли прутик и начал ковырять им ил в арыке. Он думал о маме. Что с ней произошло. Папа говорил, что она пьет. Ну и что? Почему она такой стала? Будто она меня не любит....
- Петя, что ты тут сидишь на жаре?! Иди в дом, а то перегреешься, головка болеть
будет. - Услышал он голос над собой голос полноватой узбечки. Это была тетя Айгюль.
- Мама выгнала.
- Ну, пошли ко мне. Небось, есть хочешь.
- Да, теть Айгюль, хочу.
Через несколько минут он уже сидел, жевал лепешку и пил молоко. Почему мама не кормит меня лепешками? Почему она на меня кричит?
Южная ночь наступила быстро. Несколько раз в комнату заходил муж Айгюль. Петя побаивался его, потому, что у него всегда были очень строгие глаза. Но он ничего не говорил Пете, от того, он боялся его еще больше. Около восьми часов в комнату зашла сама Айгюль. Мальчик играл с ее сыном.
- Петь, давай, выходи, за тобой папа пришел.
Ребенок, забыв про игру, подскочил и побежал к двери. Во дворике перед входом в глинобитку стоял высокий, подтянутый мужчина в военной форме. Пете очень нравилась форма отца, особенно маленькие звездочки на плечах. Он бросился к отцу, крепко обнял его ногу. Тот, потрепал его по голове.
- Здравствуй, здравствуй, Петенька...
Хозяйка дома вышла следом за мальчиком.
- Большое спасибо, что присмотрели за ним. - Смущенно сказал отец. Потом
замялся и добавил - может, возьмете деньги.
- Да бросьте, Андрей, бросьте. - Ответила она, махнув рукой.
- Возьмите, пожалуйста... - Он протянул ей несколько бумажек.
Она смутилась, но деньги взяла.
- Спасибо вам. До свидания. - Он улыбнулся, взял ребенка за руку и повел его
домой.
- До свидания, Андрей. Очень у вас мальчик хороший. Пускай прибегает, если что...
Они шли по не освещенной улице. От домов веяло жаром, прохладный ветерок
блуждал между раскаленными зданиями. Темная южная ночь окутала город. Петя еле поспевал за отцом, теребил его за рукав и, борясь с одышкой, рассказывал, как он сегодня играл в доме соседки.
- Помолчи чуть-чуть. Как мать? - В его голосе слышалась горесть и напряжение.
- Мама болеет. Я ей мешал, она в меня кинула бутылкой.
Отец ничего не ответил и как-то напрягся. Он взял мальчика на руки и пошел быстрее. Тот попробовал было продолжить свой рассказ о сыне соседки, но отец перебил его.
- Значит бутылкой, говоришь, кинула.
- Да, я ее разбудил.
- Ладно. Я с ней поговорю.
До дома шли молча.

- Маша, хватит уже пить! Последние мозги пропила, бутылками в Петьку кидаться?
- Да отвали ты, придурок. Ты мне, козел, жизнь сломал. Нахрена я с тобой поехала в
эту дыру? - Мама плакала.
- Я говорю, не смей поднимать на него руку! Валяешься, с кровати не встаешь! -
Папа кричал.
- Андрюш, бросай ты эту службу. Давай уедем отсюда! Мы уже тут четыре года, нас
сгноят тут.
Отец сел на кровать рядом с ней, глубоко вздохнул, провел рукой по своему лицу.
- Маша, я не могу.
- Почему? Ну почему ты не можешь?! Напиши завтра рапорт. Я больше не могу. Я
обещаю, я брошу пить, когда мы уедем отсюда.
- Маша, я не могу. На какие деньги мы будем жить, когда отсюда уедем? Квартиры у
нас в Москве больше нет, а за эту хибару денег много не выручишь. Давай подождем еще
два года, мне дадут квартиру, сможем выбрать любой город по всему союзу.
- Андрюш, ну давай уедем...
И так было каждый день. Потом мать говорила, что она больше не будет пить, они мирились с отцом. Он убеждал ее, что надо подождать еще пару лет и все наладится. На следующий день все повторялось сначала. И каждый вечер начинался скандалом. Иногда мать не пила. Тогда она готовила есть и наводила порядок в комнате, но это бывало редко.
Отец - теперь лейтенант, служил в Москве, все у них было хорошо, если бы не его характер. Однажды дежурный по роте нахамил командиру части, когда тот проводил проверку. Командир части, не изменившись в лице ударил того кулаком, а потом продолжил бить ногами. Дежурный был подчиненным Андрея. Андрей, видя, что сержант может остаться инвалидом, подошел и отправил начальника части в глубокий нокаут. Дело должно было закончиться трибуналом. Спас петиного отца полковник, с которым тот воевал во Вьетнаме. Тюрьмы удалось избежать, его даже не уволили, но понизили в звании и отправили служить в Узбекистан. Отцу скоро уже должны были дать квартиру. Все, даже маленький Петя, жили в ожидании. Мать не могла смириться с тем, что они живут в «этой дыре» и начала пить. Сначала по чуть-чуть, потом все сильнее и сильнее.
Однажды отец долго не приходил с работы. Мать как всегда лежала в полусознательном состоянии на кровати. Тетя Айгюль уехала куда-то на пару дней. Уже давно наступила ночь. Пете очень хотелось есть. Он сидел, играл с все той же дощечкой, на этот раз она была паровозиком.
Почему мама меня не кормит как раньше? Может я плохой и поэтому она меня не любит?
Отец прервал его мысли громким возгласом:
- Привет Петенька!
- Здравствуй, пап! Посмотри какой паровозик. - Радость заблестела в его глазах.
- Да, да. ... Ты кушал сегодня?
-Нет.
- Сейчас я тебя покормлю.
- Маша, сколько можно пить! У тебя ребенок голодный целый день ходит.
- Отвали. - Послышался грубый женский голос.
- Послушай, ты мать, ты должна о нем хоть как-то заботиться.
- Если бы я знала, что так все получится, вообще не заводила бы этого говнюка.
- Не смей так говорить!
Отец снова кричал, мать снова ругалась. Это был обычный вечер, только все это происходило как-то необычно поздно. Через некоторое время все успокоились.
- Я сегодня задержал целый караван, наркотиков везли немерено, из Афганистана,
скорее всего.
- Может тебя в Москву обратно переведут за это? - в ее голосе звучала надежда.
- Может быть. Но не будем загадывать....
Глава 2

Было уже поздно. Ночь темной птицей опустилась на грязный район. Луна с холодным безразличием глядела на потухшие окна домов. Периодически до его ушей доносился визг тормозов и чей-то пьяный хохот. Город спал.
Петр стоял на балконе своей квартиры и курил. Это был молодой человек крепкого телосложения, возраст которого было трудно определить. Его полузакрытые черные глаза были полны какой-то странной тоской. Рот кривился в саркастической усмешке. Лоб был наморщен от мыслей о девушке, с которой он только что переспал на квартире друга. Так он стоял и думал, забыв про сигарету, не замечая холода наступавшей осени.
«Как же иногда хочется блевать от всей этой дурной пустоты мира. И как насчет той тупой шлюхи, которая только что клялась мне в вечной любви, а завтра, возможно, я ее встречу с каким-нибудь очередным Васей под ручку, и она скажет: «давай между нами больше не будет ничего серьезного». Блин, как будто она способна на что-то серьезнее секса, и будто мне надо от нее что-то кроме секса. Блин, Ирка бы не узнала» - вяло ворочались его мысли. Вдруг обугленный фильтр сигареты упал ему на руку, разнося острую боль по всему телу. Выругавшись матом, не, сколько от боли, сколько от тупой злости на весь мир и на воображаемого Васю и на девушку Петр решил, что пора уже идти спать.
Утро нового дня было ничуть не лучше обычного утра, когда просыпаешься не то от дикой головной боли, не то от жгучей, мучительной жажды. Стиснув виски обеими руками, он оглядел комнату. В ней было грязно: вокруг валялись компьютерные диски, рядом с кроватью комом лежало одеяло. Покачиваясь, проклиная все мироздание, и свою работай начальника, Петр поплелся в ванную. Из зеркала на него смотрел человек, которого он сам с трудом узнавал: красные, полуоткрытые почему-то почти не мигающие глаза глядели с какой-то бессильной злобой, синяки под ними черно-синими кляксами расплылись по опухшему лицу, взъерошенные волосы стояли копной.
- Опять на эту работу... - Пробормотал он и начал приводить себя в порядок. После умывания, почувствовав себя несколько лучше и принявшись за поиски, разбросанной по всей квартире одежды он внезапно почувствовал сильную жажду и желание курить. Не зная, попить сначала или покурить Петр встал посередине коридора, держась за стенку.
К тому моменту он уже был наполовину одет: черные брюки, черная рубашка,
одетый на одну ногу носок…. Простояв так с минуту и решив, что покурить можно и в
машине, он пошел на кухню и принялся жадно пить, после чего нацепил второй носок, надел
туфли и вышел на улицу, терзая в руке сигарету.
Стоял солнечный, но по-осеннему холодный день. Чуть замерзшие за ночь деревья как будто грелись под лучами только что проснувшегося солнца. Утренняя заря сияла на небе. Природа дышала холодной осенней прохладой, будто не замечая сильной загазованности района.
Петр бодро вышел из подъезда и дрожащей рукой нащупал в кармане штанов зажигалку. Табачный дым показался ему сладко-терпким и текучим как кисель.
Старенькая ВМW третьей серии стояла невдалеке от подъезда. Петр открыл дверь и сел в промерзший за ночь салон. Лобовое стекло запотело, вода тонкими струйками стекала по нему. Солнце, заглянувшее в боковое окно, играло в каплях воды. Машина завелась только с третьего поворота ключа.
Он выехал из двора и почти сразу же попал в пробку. «Раньше надо было из дома выходить. Хотя... Может оно и не плохо, что я тут застрял, хоть в себя приду. Может Ирка не заметит, что я не в адеквате». Он закурил. Голова еще немного кружилась, хотелось есть и блевать одновременно. И из-за этого коктейля противоречивых чувств приходили отнюдь не самые жизнеутверждающие мысли. О событиях прошлой ночи вообще не хотелось вспоминать. Петр не заметил, как подъехал к фирме, где работал.
Резво выскочив из автомобиля с сигаретой в зубах, он твердой походкой подошел к огромной дубовой двери. Камера вверху дверного косяка нервно дернулась в его сторону. «Как там моя Ирочка» - мелькнула у него мысль.
- Доброе утро, Петр Андреич. - сказал тучный охранник, поворачиваясь к нему.
- Здоров, Михайлыч. Слышь, мож пойдем, покурим?
- Ну, пошли.
Охранник, кряхтя, встал, и медленно, переваливаясь с ноги на ногу, направился к двери.
- Ну, как она? - поинтересовался он.
- Кто??
- Жизнь, блин, жизнь твоя - будто с неохотой сказал охранник.

- Да ничё... Тока достало что-то меня все. Пить, наверное, надо бросать, а оно тянет
дрянь такая....
- Еще б. У меня отец, царствие ему небесное, от этого дерьма умер.
- Мдя уж.... Все там будем. Может, окочуриться как-нибудь было бы совсем не
плохо - Задумчиво сказал Петр, потом, помолчав, добавил - ладно, что-то мы тут заболтались, пора бы уже начинать работать.
- Блин, а докурить?!
- Да ну! Курение - это зло, пойду я.
Охранник остался на улице, Петр выбросил почти целую сигарету и вернулся в здание.
Этаж, на котором он работал, был заставлен компьютерами. Рабочие места отграничивались друг от друга деревянными перегородками, образовывая кабинки. В каждой кабинке стоял довольно большой компьютерный стол, как правило, заваленный дисками, канцелярскими принадлежностями и прочим хламом, который каждый считал необходимым принести с собой из дома, или стребовать у шефа. Начальник бегал с кипой каких-то бумаг между сотрудниками, давая указания по работе. Это был широкоплечий мужчина среднего возраста в светлом костюме и каких-то идиотских очках. Толи из-за этого ажиотажа, царившего вокруг, толи от неимоверного количества алкоголя, употребленного этой ночью, у Петра вдруг сильно заболела голова где-то в районе висков.
- Ёпрст, сейчас еще с Иркой разговаривать. Главное вести себя естественно,
чтобы она ничего не заподозрила. И будет намного лучше, если она не догадается
по моей роже, сколько я этой ночью выпил. - Думал Петр, подходя к рабочему месту. На его столе валялось несколько бумажек и дисков, на краю стола стоял телефон, довольно большой монитор возвышался над всем этим беспорядком. Петр уже собрался включать компьютер, как вдруг услышал радостный женский голос: «Петя! Как ты?». За секунду в его мозгу пронеслось множество воспоминаний. Перед глазами стояла девушка, с которой переспал, физиономия Федусича, делающего дорожки из столченной в порошок таблетки амфетамина, и вопящего, что это кокаин. «Какая же мерзость» - мелькнула мысль. Внутри у него что-то упало, но нельзя было подать виду.

Перед ним стояла симпатичная черноволосая девушка среднего роста, на вид лет 19. Классический костюм подчеркивал изящность ее фигуры. Маленький, слегка вздернутый вверх, носик, пухлые губки, в рубиновой помаде, широко распахнутые карие глаза - все ее лицо носило какой-то отпечаток детскости, но она отлично знала, что именно из-за этой «детскости» мужчины на нее «клюют», поэтому нисколько не пыталась от нее избавиться.
Девушка приобняла его, они поцеловались.
- Привет Ирочка! - на его лице мелькнула легкая улыбка - ко мне просто Вася забежал, у его друга день рождения был. Я пытался отвертеться, только хрен чё вышло...
Не мямли! Не мямли, твою мать!
- Да я уж, блин, поняла из твоего звонка. А мы с Дашкой и Юрцом в ресторанчике
одном посидели очень мило. - Она поправила прическу. - Выпили по чуть-чуть и я домой пошла, был бы ты, провели бы время намного лучше. Блин, судя по твоему лицу, плохой день рождения у этого твоего Васиного друга был, на самом деле. Лучше бы ты с нами шел в ресторан.
- Да, ты права. - Он попытался выдавить из себя какое-то подобие улыбки, но то, что
получилось, было скорее похоже на гримасу боли, чем на улыбку.
Она ни о чем не догадывается, главное вести себя естественно. Блин, какое нафиг «естественно», когда голова просто раскалывается!!
- Петь, что с тобой? Может тебе лучше домой пойти. Вид у тебя прямо-таки
больной.
- Да не, все нормально, просто голова побаливает, сейчас таблетку выпью, все
пройдет.
Петра всегда удивляло, как хорошо она выглядит в любой одежде. Даже в классическом костюме она смотрелась дерзко и сексуально. Засмотревшись на нее, он забыл про головную боль и про муки совести из-за недавней измены....
- Ты прекрасно выглядишь! - Сказал он.
Она слегка смутилась и уже хотела что-то ответить.
- Давай сходим куда-нибудь этим вечером. - Перебил он ее.
- Пошли к тебе. - Ира заглянула ему в глаза.
- У меня такой бардак....
- А ты порядок наведи.
- Блин, там сесть некуда. - Возразил он, потом задумался и добавил - А может лучше к тебе?

- У меня мама дома....
- Уговорила, уговорила....
Она слегка улыбнулась и посмотрела на него тем особенным, слегка наивным влюблено-похотливым взглядом, который заставлял его сердце биться чаще. Вдруг, за их спиной как из-под земли появился начальник.
- Здравствуй Петр - они пожали руки. - Я, конечно, понимаю, что улучшение демографической ситуации в стране наша общая и главнейшая задача, но давайте приступать к работе. Сейчас уже 10.30, а рабочий день вообще-то начинается в 10.
- Здравствуй Павел. - Петр улыбнулся. - Умеешь же ты незаметно подкрасться. Было б мне лет 50, схватил бы инфаркт от испуга. - потом сменил тон и добавил - Сейчас уже приступаю.
Павел засмеялся.
- Кстати, Акелловцы гайки закручивают, главного героя проекта надо нарисовать за
эти два дня. - Начальник замялся, почесал нос и продолжил. - И еще, скажи Борису, чтобы уже заканчивал интерфейс разрабатывать, а то они хотят эту игру уже через три месяца.
- Хорошо, думаю, справимся. По контракту же у нас вроде еще полгода было. Что
они так сроки-то изменили?
- Да что-то генеральный крутит там. Заплатить обещали больше, если сделаем этот
проект в два раза быстрее.
- Ну, впрочем, как всегда.
- Ага.... Ну пойду я. Ты давай уже, начинай работать, а то времени действительно
очень мало. - Начальник развернулся и пошел в направлении своего офиса.
Ира склонилась к Петру и шутливо шепнула ему на ухо:
- Он что, в засаде сидел что ли?
Ее горячее дыхание будто оглушило его, сердце застучало у него в ушах.
- Очень может быть... Начальники, знаешь, очень загадочные зверьки. - Шепнул он
ей в ответ.
- Ну, пойду я. - Ира поцеловала его в щеку.
- Давай.
Она развернулась и пошла в сторону офиса начальника
- Я тебе сегодня позвоню. - Крикнул он ей вслед.
Петр сел за компьютер, включил его пинком. «Орудие пытки, ёпрст» - вздохнул он. С минуту подумав о том, как может выглядеть рыцарь-борец с темными силами и сколько оружия для убедительности надо на него повесить, Петр принялся за работу.
- Здорово! Как ты? — послышался голос над его головой. Рядом стоял Борис и
улыбался во весь рот. Это был высокий худощавый парень. Его вечно веселые зеленые глаза
игриво смотрели на товарища.
- А, здорово! как ты?
- Все отлично, сам-то как?
- Да с перепоя еле ползаю, а в целом тоже ничего. Давай, блин, садись уже
работать, а то шеф на тебя сейчас наорет.
- Чё он злой сегодня - Спросил Борис?
- Да хрен его поймет, подкрался сзади и рявкнул на ухо, что пора бы уже работать
начинать, мне с Иркой поцеловаться нормально не дал. Ты давай уже садись работать, блин.
- Потом замялся - Как ты думаешь, достаточно ли на этом типе оружия, чтобы мочить демонов седьмого круга ада?
- Нууу, это тебе решать...
- Как скажешь. Кстати, шеф просил передать, что интерфейс надо на этой неделе уже закончить. Так, что дерзай.
- Да это же нереально! - Страдальческие и возмущенные нотки появились в его голосе.
- Все вопросы к шефу.
- Надо сходить поговорить. Хотя, блин, что толку.... - Сказал Борис направляясь в
офис Павла Андреевича.
Петр полностью погрузился в работу и даже не пошел на обед. Удивительно, но даже в полу адекватном состоянии он продолжал оставаться хорошим специалистом, способным быстро выполнять задания практически любой сложности. К концу дня на месте главного героя игры красовался почти что его автопортрет, только увешанный всевозможным оружием..
- Замечательно! - Внезапно над головой прозвучал голос шефа. От неожиданности Петр подпрыгнул на стуле. - За шесть часов ты сделал двухдневную норму. На обед ходил?
- Нет, я как-то об этом забыл.
- Ну давай тогда так: фиг с ним, с обедом. Все равно час пообедаешь, а потом что ли
только из-за одного часа приходить обратно на работу? Иди-ка ты домой лучше.
- Спасибо, Павел, спасибо. - Петр почувствовал, как по его лицо расплывается улыбка.
Было еще только четыре часа дня. Петр, попрощавшись с Борисом, вышел в проходную. Охранник стоял и курил на крыльце.
- Что уже уходишь? - удивился он.
- Да. Что-то босс отпустил сегодня рано.
- Ну давай, удачи тебе.
- Тебе тоже - кинул он, садясь в машину.
Квартира встретила его каким-то необычным сырым запахом. Из трубы под раковиной тонкой струйкой течет вода. Черепаха вылезла к образовавшейся посреди комнаты луже и пила оттуда.
«Блина... вот те раз. Не пришлось бы соседям потом ремонт оплачивать. Хотя, хорошо, что хоть черепаха попила, а то уже две недели ее найти не мог. Могла, наверное, и сдохнуть не прорви эту долбанную трубу» - думал он. И действительно черепаха жадно глотала воду, потом чуть-чуть попятилась назад, спрятала голову, развернулась, поползла в другую комнату и забралась под шкаф.
- Ну и чё мне с этим дерьмом теперь делать? - вслух произнес он, взял посудное
полотенце и начал затягивать им дырку в трубе.
Провозившись с раковинной около двух часов и порядком устав, он внезапно вспомнил, что должен был позвонить Ире, договориться насчет сегодняшнего вечера. Трубку долго никто не снимал, потом усталый женский сказал:
- Да, я слушаю.
- Привет Ирка, как ты там без меня?
- А.. Здравствуй Петя.
- Че такая невеселая?
- Мне только что позвонили, сказали, что папа в больницу попал. Мне надо к нему
ехать. Так, что освобожусь только к вечеру.
- Ну давай тогда вечером встретимся?
- Я не знаю.... Я как буду свободна, тебе позвоню. Хорошо?
- Конечно. Ты там держись, не расклеивайся. Все будет хорошо.
- Знаю, знаю... - пробормотала Ира.
-Ну пока!
- Пока.
Петр повесил трубку
«Блин, Машке позвонить, что ли? - думал он. - А то такими темпами я уже забуду, как сексом-то заниматься. То папа в больнице, то мама дома, то еще что-нибудь, вечно какие-то отмазки. Да... тяжела и неказиста жизнь простого программиста.... Ладно, может еще все и не обломается. Подожду, может еще позвонит».
Он включил музыку и под грохот тяжелого рока начал наводить порядок в квартире. Не заметив, как прошло время, измученный хозяин с удивлением обнаружил, что за окном уже стемнело. «Ща разгребу этот завал.. Приготовлю че-нибудь поесть, помоюсь и звякну Ирке» - подумал он.
Когда Петр вышел из душа телефон звонил.
- Да. - По привычке рявкнул он в трубку
- Ой, Петь! Что ты такой злой-то?
- Привет Ирочка. Я не злой, просто привычка дурная в трубку орать.
- Понятненько. Так, что, я к тебе сегодня прихожу?
- Обязательно.
- Ну, тогда давай, где-то через час встречай меня у метро.
- Жду.
- Пока.- Пропела в трубку девушка.
* * *
- Классно ты умеешь готовить. - Сказала Ира, положив вилку.
- Сам тащусь. - С усмешкой ответил он.
Ира заулыбалась.
Был второй час ночи. Прохладный ветер будто стучался в окно, так и норовя ворваться внутрь. Оба молчали. С улицы почти не доносилось никаких звуков, кроме шума ветра. Она посмотрела ему в глаза. Тишина словно наполнилась звоном. Эта девушка могла одним взглядом, одним словом, одним прикосновением заставлять сердце биться чаще. Петр чувствовал себя самым счастливым человеком на земле, но недоумевал, почему она выбрала именно его. Его, со всеми недостатками, с грубостью, пристрастием к алкоголю. Почему? На этот вопрос он не мог ответить. Он боялся, очень боялся навредить этому прекрасному утонченному созданию.
Она дотронулась до его руки. Петр нежно, но твердо сжал эту маленькую прохладную ладошку в своей руке. Она улыбнулась и медленно, как-то по-кошачьи положила голову ему на колени. Она лежала на боку. Предметы начали плыть перед его глазами.
Нежно, будто осторожно он дотронулся рукой до ее лица, глаз, губ.... Она слегка укусила его за палец.
- Ай! Не хулигань! - Шутливо сказал Петр.
Девушка перевернулась на спину и засмеялась. Ее лицо горело. Петр склонился к ней, они поцеловались.
Было темно. Единственный цветок (вообще-то это была финиковая пальма, но Петр называл ее цветком) освещенный луной, отбрасывал на пол причудливую тень. Прохладный осенний ветер, распахнув форточку, все-таки ворвался в комнату и играл тюлем, то слегка теребя кружево, то заставляя ее надуваться как парус. Вокруг было тихо. Они лежали на кровати. Их дыхания слились, срывая друг с друга одежду, прижимаясь, друг к другу, будто желая слиться в одно, они целовались, закрыв глаза, забыв обо всем, потеряв разум. В этой иной реальности все было как-то по-другому. Не было ни страдания, ни боли, ни тоски... Хотя... Петра не покидало смутное предчувствие чего-то дурного, страшного, неизбежного, будто что-то должно было их разлучить. Сам себе он говорил, что это просто алкоголический комплекс вины, что это все обыкновенное беспокойство, бред расшатанных нервов, но, тем не менее, это чувство не покидало его, а медленно, изо дня в день, становилось все сильнее и сильнее. Это мрачное состояний не было заметно никому, даже сам Петр часто забывал о нем.
Ира быстро расстегнула ему ширинку. Почувствовав ее прохладную ладонь у себя в
трусах, он резко вернулся обратно к реальности. Она стянула с него штаны и легла сверху, постепенно спускаясь все ниже, покрывая поцелуями его тело.
Через некоторое время они лежали рядом. Он сидел на кровати, вытянув ноги, откинувшись на подушку, и курил. Ира положила голову ему на грудь. Ее тело пылало
Тюль на окне трепетала от прохладного осеннего ветерка. Сигаретный дым медленно плыл в лучах лунного света, наполнившего комнату. Петру уже давно не было так хорошо.
Так они лежали молча, он поглаживал ее плечо. Вдруг Ира подняла голову, поставила свой подбородок ему на грудь.
- Скажи, почему ты говоришь мне, что ты меня любишь, только когда мы с тобой
занимаемся сексом? - Спросила она, пытаясь заглянуть ему в глаза.
- Не знаю. - Ответил он. Петру жутко не хотелось думать об этом. С одной стороны, когда он целовался с ней, все вокруг как-то преображалось, предметы начинали расплываться перед глазами, голова кружилась, звуки полностью исчезали, и только ее нежный шепот был слышен в этом заколдованном мире его влюбленности. Но только вчера он переспал с другой девушкой. Никаких чувств, никакой привязки, сошлись - разошлись.... Но все-таки это была измена, пускай оба были пьяны, пускай даже не будут звонить друг другу... это была измена. Две недели назад была другая.... Мысль: «любовь ли это, если ты так легко можешь изменить своей единственной?» тревожила его.
- Не знаешь, почему можешь сказать мне: «Я тебя люблю», только во время секса,
или не знаешь, любишь или нет?
- Ничего, блин, не знаю! - с досадой сказал он, с силой ткнув сигаретой в
пепельницу.
Ира дернулась в сторону от него.
Повисла пауза. Петр резко встал с кровати, закурил еще одну сигарету и включил настольную лампу.
- Извини Ириш, понимаешь - он чувствовал, что начинает каяться, это ему не
нравилось, но ничего сделать с собой он уже не мог - понимаешь, я не знаю. Ты единственная девушка, рядом с которой моя душа поет. Рядом с тобой мир вокруг преображается. Ты единственная девушка, ради которой стоит жить... и жить половой жизнью тоже. Но - он замялся - понимаешь, вчера я спал с другой, неделю назад с другой. Я люблю тебя, но я тебе изменял.
Петр замолчал. Ира подняла голову и посмотрела ему в глаза. В ее взгляде читалась непонимание, отчаяние и горечь. Он мог поспорить, что она чувствовала себя преданной. Вдруг Петр сам почувствовал себя предателем. Она действительно любила его и верила ему, зачем, зачем было ей изменять? И зачем было ей рассказывать о своих «подвигах»? Он почувствовал себя идиотом, жутким, непростительно наивным и эгоистичным идиотом. В ее глазах стояли слезы.
- Прости меня. - Робко сказал Петр.
Ира помотала головой. Слезы потекли по ее щекам. Она попыталась незаметно стереть их.
- Ириш, я люблю тебя. Я обещаю, этого больше не повторится.
Она помотала головой.
- Давай пойдем на кухню, выпьем коньяка и поговорим обо всем? - Он чувствовал,
что совершил нечто непоправимое. Он был бы рад все исправить, все вернуть назад, но это
было уже невозможно.
- Сейчас метро закрыто. Пожалуйста, поспи на кушетке. Как откроется метро, я
уйду. - Она изо всех сил старалась быть спокойной, правда, ей это плохо удавалось.
- Ир, оставайся со мной, не уходи никуда. - Он вдохнул дым полной грудью.
- Нет. Пожалуйста, поспи эту ночь на кушетке. - Ира вязала себя в руки, хотя ее
голос еще чуть дрожал.
- Да нету у меня на хер никакой кушетки!!! - Почти закричал он, схватил с тумбочки пачку сигарет и быстро вышел из комнаты.
Петр включил свет на кухне, налил себе полстакана коньяка, выпил его залпом, сел и закурил. Было слышно, как в комнате всхлипывает Ира. В голове был кавардак...
* * *
Когда Петр проснулся, солнце уже ярко светило в его окно. Головная боль была невыносима.
Он поднял голову со стола. Среди оплывших, догоревших свечей стояла пустая бутылка из-под коньяка. В раковине лежали две грязные тарелки, несколько окурков валялось на полу.
Напившись воды из-под крана, Он вспомнил, что сегодня надо было идти на работу. Часы показывали пятнадцать минут третьего. Щурясь от головной боли, он пошел в комнату. Надо позвонить Ирке. Хотя.... Что толку ей звонить, все равно по телефону ни до чего не договоришься. Надо встретиться с ней. Надо... надо... надо....
- Здравствуйте, передайте, пожалуйста, Степану Константиновичу, что Морозов
Петр Андреевич заболел, сегодня на работу не придет.
- Хорошо, я запишу. До свидания.
- До свидания.
Петр повесил трубку.
С трудом одевшись, он вышел на улицу купить себе сигарет. Погода была замечательной. Прохладный ветер шелестел облетающими листьями деревьев. Солнце ярко светило на безоблачном небе. Похоже, чем хуже у меня дела, тем лучше погода. Третий день уже природа просто поет. Хоть бы дождь пошел, что ли. Может, тогда все и нормализуется....
- Кента восьмого пачку... две. - Он протянул продавщице деньги. - И еще пива какого-нибудь.
- «Яр» сойдет?
- Да любое, сойдет, сойдет.
Открыв пачку, закурив, он направился домой.
Так жить дальше нельзя. Надо бросать пить и курить, начинать быть уже нормальным человеком. Сколько можно?! Из-за этих пьянок Ирку теряю, работу могу потерять, в конце концов, кем стану лет через пять?.... Может в религию податься? В бога верить начать? Не знаю...
Он вернулся домой, разулся и не раздеваясь, сел за компьютер. Открыл бутылку пива, выпил ее почти залпом, внутри что-то расслабилось. Петр сидел, тупо остановив глаза на мониторе. Блин, что делать-то? Надо что-то менять. Жизнь зашла в тупик. Может, реально, в церковь податься? Хотя.... Нет там бога. Среди попов торгаши да гомики. И эти люди будут говорить мне как жить? Вдруг в нем внезапно вспыхнуло раздражение. Будто какой-то злобный мифический зверь выл внутри него. Впускал свои когти в его душу, рвал ее на куски, требовал чего-то, но чего?
Петр вскочил из-за компьютера и начал рыскать по квартире, пиная валявшиеся на полу вещи. Ему на глаза попалась книга (вообще-то книг у главного героя в квартире было не так уж много, и каждую он знал «в лицо»), это была явно не его книга. Он сел на диван и принялся читать, даже не посмотрев на заголовок. Свирепый зверь внутри него успокоился и будто замурлыкал, отчего мурашки побежали по спине Петра. В первой главе говорилось о том, как проклясть недруга и какой ритуал при этом необходимо совершить. Ему никогда не доводилось читать ничего подобного.
Было в этой книге что-то манящее. Это книга обещала дать власть, силу...
Он не заметил, как прошло время, и с удивлением обнаружил, что за окном уже стемнело. Вдруг ему жутко захотелось курить. Петр вышел на балкон, дрожащими руками достал сигарету, прикурил.... С ним явно происходило что-то странное: Будто кто-то у него в голове неразборчиво басом читал какой-то текст. Слова разобрать было невозможно, но почему-то он сразу понял связь этой бубнежки с недавним чтением книги. Голос нес, леденящий душу мрак, наводил на какие-то странные мысли. Петр испытал чувство омерзения и решил, что лучше уж пойти в церковь.
Кстати, а откуда у меня эта книга вообще появилась? Вроде я ее не покупал, вообще в книжном магазине в последний раз был полгода назад. - Вдруг он вспомнил, что именно эту книгу ему предлагал почитать коллега по работе Димон. Сотрудники фирмы не любили его и старались держаться подальше. С ним почти никто не общался. В тот день Димон подошел к Петру и предложил почитать «одну книжечку». Петр отмахнулся, сказал, что у него нету времени книги читать. Но он не помнил, чтобы он брал эту книгу. Хм.... И с каких это пор я с такими чмошниками общаюсь? И вообще как эта книга ко мне попала? -Бубнежка в голове не унималась, не давала сосредоточиться, постоянно сбивала с мысли. Это уже начинало бесить.
Сходив на кухню, выпив кофе, Петр завел будильник и лег спать.
Вокруг была серая пустота. Пространство будто светилось недружелюбным сероватым светом. Петр держался за какое-то бревно, стремительно летевшее в мрачную бездну. Бревно мотало, переворачивало, оставаться на нем становилось все труднее. От жуткой скорости захватывало дух. Шли минуты. Вдруг бревно стало чуточку толще, цепляться за него стало сложнее. Потом еще чуть-чуть. Руки уже ныли от неимоверного напряжения. Но он держался, вкровь ломая ногти, стараясь найти хоть какой-то сучок на совершенно гладкой поверхности. А бревно неумолимо росло, становясь все толще и толще...
Наконец он сорвался и стремительно полетел вниз, бревно осталось где-то высоко-высоко над ним, серый цвет вокруг все сгущался, становился все чернее и чернее, пока не поглотил его.
Внезапно стало темно. Кромешная тьма будто навалилась на него. Он силился понять, где он, что с ним, но это было лишь пустой тратой времени. Вдруг из полной темноты, прямо перед его лицом появилась страшная звериная морда. Она будто улыбнулась и лязгнула зубами прямо перед его лицом.
Он проснулся в холодном поту. За окном полыхал рассвет. Прохладный ветер теребил тюль на окне. Он лежал на спине, боясь пошевелиться. Неожиданно пространство взорвалось резким звоном будильника.
* * *
На работе все как-то не ладилось. Начальник сказал ему, что если еще раз он прогуляет рабочий день, то будет уволен. Ира даже не смотрела в его сторону. Обозленный он сел за компьютер. Сзади подошел Борис.
- Ну че, тяжело в деревне без нагана?
- Да пошел ты! Придумал бы че поновее уже! - внезапно выйдя из себя огрызнулся Петр.
- Да ладно тебе. - С непониманием в голосе сказал Борис.
- Извини, сорвался, что-то день долбанутый. Ирка на... считай что послала. Босс
уволить грозится.
- Одним словом, Выходил бы ты уже из запоя. - Сказал Борис.
- Да уж.
Когда все уходили на обед, Петр подошел к Дмитрию. Это был тощий, небольшого роста человек. Сотрудники фирмы его побаивались, потому что он был чрезвычайно злобен.
- Ну че, книжечка понравилась? - спросил он.
- Нет, но производит впечатление.... - «Ну и мерзкий же тип. И с чего он взял,
что я к нему подошел именно из-за книжки? Хотя, с ним же ведь никто не общается, мог и
догадаться» - думал Петр. - Слушай, может это звучит странно, но я не помню, чтобы я ее у тебя брал.
- Ха.... - Ухмылка искривила его лицо. — Ты же ведь, небось, с перепоя был, когда
ее взял, а когда пришел домой еще, небось, еще догнался. Как же ты можешь это помнить? - В его голосе читалась насмешка.

- Ну, я хоть и пью, но до провалов в памяти еще не допился. - Ему было
неимоверно мерзко общаться с этим человеком.
- Я могу еще парочку книжечек подкинуть, если хочешь, конечно же. - Вился
вокруг него Дмитрий.
- Спасибо не надо. И эту у меня забери.
- Не за что. - Дмитрий развернулся и пошел в сторону выхода.
Омерзительный тип. Чего ему от меня надо? Хотя, черт с ним. Мне надо с Иркой поговорить, прощения у нее попросить. Блин, личная жизнь рушится, а я со всякими придурками тут общаюсь. Петр пошел в кафе, в котором обычно обедали сотрудники их фирмы. Когда он вошел туда, Ира уже сидела за столиком с двумя подружками и пила кофе. По выражению ее лица было понятно, что она изо всех сил пытается сделать вид, что у нее отличное настроение и их «размолвка» ее нисколько не удручает. Она нервно смеялась вместе с подружками и пыталась поддерживать беседу, а сама краем глаза поглядывала на него.
Когда он приблизился к ней, все сидящие за столиком вдруг замолчали. Он, делая вид, что не заметил этого, подошел сбоку, наклонился к ней и тихо ей сказал на ухо: «Давай сядем за тот столик, нам надо поговорить». Ира извинилась перед подружками и отошла с Петром.
Она была напряжена. Самоконтроль давал сбой. Когда они сели она нервно, прерывисто вдохнула.
- Ну и о чем ты хочешь поговорить? - Петра насторожила та холодная обида, с
которой она это сказала.
- Думаю, ты сама знаешь.
- Послушай, шутник ты фигов, вот, что я тебе хочу сказать.... - Ира повысила
голос. Еще чуть-чуть и разразился бы скандал, но Петр перебил ее.
- Прежде чем ты что-то скажешь, я тебе хочу кое-что сказать. - Она замолчала. Он набрал воздуха в грудь. - Ира, я тебя люблю. Жаль, что я это понял только тогда, когда ты ушла от меня. Прости меня. Будь со мной. Я обещаю, я клянусь, что никогда больше неизменю тебе.
Повисла пауза. Она опустила голову. Петр пытался заглянуть ей в лицо. Оба молчали. Секунды стали похожи на маленькие вечности.. Он взял ее за руку. Девушка вздрогнула и подняла на него глаза... в них стояли слезы. Петр протянул руку и дотронулся до ее волос, потом потянулся через стол и коснулся своими губами ее губ. Вдруг она резко подалась вперед и поцеловала его. Их дыхания слились. Было в этом поцелуе что-то неистовое, страстное. И он, и она давно знали, что любят друг друга, но только сейчас признались себе и друг другу в этом.
- Я тоже тебя люблю. - Прошептала она.
Они снова поцеловались. Ее подружки, забыв про свои чашки с кофе, с тупым видом смотрели на нее. Но, ни Ира, ни Петр не замечали никого вокруг.
* * *
Впервые за несколько недель Петр проснулся трезвым. Ира спала рядом. Наконец-то в его душе наступил мир.
Он встал, покурил, умылся, и пошел варить кофе. Сквозняк бродил по квартире, обдувая холодом его босые ноги. Чувство, что в квартире есть кто-то посторонний, появилось у Петра как только он встал с кровати. Когда он зашел на кухню сквозняк резко захлопнул за ним дверь, будто кто-то закрыл дверь за его спиной. Было как-то неуютно. Петр закрыл форточку. Мурашки бродили по его спине и рукам, волоски на теле вставали дыбом, будто кто-то невидимой, нематериальной рукой прикасался к нему. Стало тихо.
- Что? - Вдруг спросил скрипучий глухой голос, уже знакомый ему.
Звук был настолько явным, что Петр оглянулся. В комнате было пусто. В голове опять началась «бубнежка». Петр отбросил мысли об этом голосе, постарался заглушить «бубнежку» и начал варить кофе.
К тому времени, когда он вносил две дымящихся чашки кофе в спальню, Ира уже проснулась.
- Блин, кофе в постель! Можно подумать, можно подумать. - Сказала она с
улыбкой.
- Ага. - Слегка смутившись, ответил он. - Просто хотел сделать тебе приятно.
- У тебя и так отлично получилось вчера ночью. Можешь сделать мне еще
приятней, если поставишь кофе куда-нибудь и ляжешь сейчас в кровать.
Он лег на спину, она села ему на живот и поцеловала в губы.
- Не, не, не. - Сказал Петр, отворачиваясь от поцелуя. - Эдак мы на работу
вообще не придем.
- Ну, мы быстренько - ответила она.
Работа шла лучше, чем обычно. Босс казался добрее, в общем, все преобразилось.
- Ну говорил же я тебе: бросай пить. Ща вот, хоть как человек выглядишь. -
Улыбаясь, сказал Борис.
- Да, давно была пора.
- Кстати, ты давно уже ко мне не заходил. Хочешь, забегай сегодня с Иркой часам
к девяти вечера.
- Оки.
Ближе к обеду Петр почувствовал, что уже знакомый ему зверь проснулся внутри него. Он не жрал Петра изнутри, не выл, даже не шевелился, а просто тихо и осторожно ждал чего-то.
* * *
Ира не смогла или, может быть, просто не захотела ехать к Борису. Петра это мало волновало. Он действительно давно уже не был в гостях у старого друга и хотел навестить его.
Интересно, что это за голос такой? Не означает ли это, что мне пора к психиатру идти? И почему бубнежка появилась после того как я почитал эту книгу?
Зверь внутри него зашевелился. Вдруг он почувствовал сильное желание почитать эту книгу опять.
Там было написано, что если хорошо овладеть техникой проклятья, то оно будет действовать мгновенно. А это сила...
Задумавшись, он не заметил, как подъехал к дому Бориса.
- Здорово! Че без Иры - спросил Борис
- Здорово. - Они пожали руки, Борис похлопал его по плечу
- Она что-то плохо себя почувствовала — соврал Петр.
- Ну давай, разувайся, вот тебе тапки. Проходи, чаю попьем.
Они долго разговаривали о работе и насущных делах. Потом прошли в комнату.
На стенах висели изображения каких-то странных богов, на полке стояла статуэтка Будды. Петр и раньше бывал в доме своего друга, правда, раньше он почему-то не обращал внимания на все эти предметы.
- А я вот думаю, в религию, что ли податься? Или это не мое, может мое
призвание тьма, ведь тьма тоже нужна. Как думаешь? - Неожиданно для себя спросил он.
Борис изменился в лице. В его глазах появился какой-то огонь.
- Лучше подайся, причем подайся лучше в религию. Помнишь библейскую фразу:
«Если ты не холоден и не горяч, изблюю тебя из уст своих»?
- Помню, но я думаю, может быть, я хочу быть «холодным».
- Это тупиковый путь. Так или иначе, рано или поздно ты уничтожишь сам себя.
- Почему?

- А ты подумай, в животном мире наиболее совершенный является наиболее
жизнеспособным, И этот закон действует везде. И в духовной сфере тоже, самая
совершенная, самая способная к созиданию личность наиболее жизнеспособна.
- А тебе не кажется, что в животном мире действует закон джунглей – побеждает сильнейший? И в духовной сфере действует тот же закон.
- Тут все зависит от того, чего ты хочешь. Если тебе надо быть королем джунглей,
то сила тебе поможет. Но возможности силы короля джунглей очень ограничены. И не
сильный физически, цивилизованный человек с винтовкой может убить короля джунглей,
пусть даже тот будет сильнее его в несколько раз.
- И что ты предлагаешь?
- Самосовершенствоваться.
- Разве для того, чтобы нарастить силу не надо самосовершенствоваться?
- Хм.... Хочешь, я дам тебе несколько книг, прочитаешь их, может, найдешь там
ответы на эти вопросы? Если даже не найдешь, то мы с тобой хотя бы будем разговаривать на
одном языке.
- Ну давай, но все же объясни мне, разве темная сила не самосовершенствуется,
чтобы еще усилить себя?

- Самосовершенствуется. Но тратит эту силу на разрушение, а тратя силу на
разрушение, ты разрушаешь себя.
- Хм... - Петр ухмыльнулся. - Интересная теория. Пожалуй, имеет смысл почитать эти книги. Может пойдем, выпьем еще чая?
- Ну давай.
Они еще долго пили чай, разговаривая о более житейских вопросах. Около полуночи Петр подумал, что пора бы уже ехать домой. Распрощавшись с Борисом, он вышел на улицу и пошел к машине. В голове у него все смешалось: ему хотелось власти, хотелось силы. И он чувствовал, что самую большую силу ему могут дать книги, которые ему дал Борис. Только один вопрос мучил его: зачем нужна сила, которой не можешь насладиться? И почему, чтобы иметь силу, надо фактически от нее отказаться? Желание почитать сатанинскую книгу противоречило желанию читать книги Бориса. Голова взрывалась от мыслей.
Он сел в машину и закурил. Так «холоден» я или «горяч»? Точнее, каким я хочу быть? - думал он, направляясь домой. Петр понял, что когда он приедет домой, первым делом почитает сатанинскую книгу, а потом уже книги, которые ему дал Борис.

Глава 3
В четверг позвонил отец. Он позвал его поехать в Узбекистан на могилу матери, прошло уже двадцать лет, как она умерла. Петру не очень-то хотелось ехать, еще с детства жила у него в душе обида на мать, но он согласился. Самолет улетал в субботу утром.
Отец был в отставке уже несколько лет. Его все-таки перевели в Москву, правда, случилось это через год после того, как он задержал караван, везущий несколько тонн наркотиков. Мать не дождалась того момента, когда пришел приказ о повышении Андрея в звании и переводе его на другое место службы (в Москву).
Как-то ночью, пьяной она возвращалась домой от своей подруги. Путь ее шел через железную дорогу. Поездом ей отрезало обе ноги, она попросту истекла кровью. Врачи сказали, что ее можно было спасти, если бы кто-то перекрыл кровотечение.
Христианских кладбищ в том городишке не было, так что похоронили ее за городом под деревцем, стоящем где-то на краю пустыни. Через четыре месяца пришел приказ о переводе Андрея в Москву. Пете к тому времени исполнилось шесть лет.
Отец очень горевал по матери, винил во всем себя и каждый год ездил в Узбекистан, чтобы положить цветы на ее могилу. Сначала он брал с собой Петра, правда, потом, когда Петру исполнилось 17 лет, он не захотел ехать с отцом.
После окончания школы Петр поступил в МГУ, учился на программиста. Бурная студенческая жизнь не очень касалась его, большую часть его времени была посвящена изучению своей специальности. Все кардинально изменилось, когда он отправил резюме в крупную фирму, занимающуюся производством компьютерных игр. Сначала он писал программные коды, потом почувствовал, что хочет чего-то более творческого и перевелся в дизайнерский отдел. Первое время приходилось трудно, но его уникальная работоспособность, не раз выручавшая его, выручила его и на этот раз. Через полтора года Петр стал креативным директором, должность достаточно формальная, но по зарплате существенно отличающаяся от должностей его подчиненных. Вскоре после этого он смог купить себе квартиру. Так, что к двадцати четырем годам Петр съехал от отца. С тех пор виделись они не часто, разве что по праздникам.
Ташкентский аэропорт дышал жаром.
- А у них тут бархатный сезон вовсю идет. - С улыбкой сказал Петр, посмотрев на
отца.
- Что есть, то есть.... Только вот купаться негде, а так вообще, просто курорт. -
Усмехнулся тот.
Вокруг было много народу. Они пробирались через толпу. Разговор как-то не клеился. Отец был сосредоточен. Он не переставал винить себя в ее смерти все эти двадцать лет. Такой уж был у него характер, что при всей его выдержке, строгости и уравновешенности, в душе он оставался очень мягким человеком. Петр не понимал, зачем так убиваться. Для него все произошедшее казалось закономерным, но говорить что-то отцу было бесполезно.
Решили снять на сутки номер в гостинице, а в воскресенье утром взять такси, доехать до города, где жили, пообщаться со старыми соседями, положить цветы на могилу.
Гостиницы были практически свободны. Кому надо ехать в Узбекистан посреди осени? Кому вообще надо ехать в Узбекистан и что я-то тут забыл? — Думал Петр. Он вспоминал об их с Ирой планах, сорванных этой поездкой. Легкое раздражение появилось в нем.
- Слушай, а что мы будем целый день-то тут делать? - Спросил Петр, садясь на
кровать.
- Как что? Достопримечательности осматривать.
- Думаешь их тут так много?
- Ха.... По городу походи, может, найдешь чего интересного.
- А ты что будешь делать?
- Сам еще не решил. Пока что, лягу, посплю. Утомил меня что-то этот перелет.
Отец остался в гостинице, а Петр пошел бродить по древнему городу. Центр не особенно отличался от Москвы, разве что, вездесущие ишаки и сумбурное уличное движение напоминали о том, что он все-таки в Азии. Он сел автобус и поехал неизвестно куда. Жара, запах пыли - все это напоминало детство. Горькое, но в тоже время приятное чувство появилось в нем. Удивительно, почему я, оказывается, испытывал какую-то ностальгию по этой дыре? Может детство все же остается детством - самой счастливой порой жизни, каким бы тяжелым оно ни было? - От этих мыслей слегка щемило в груди. Он не заметил, как прошло время. Автобус приехал на конечную станцию. Петр нехотя встал с сидения и вышел на улицу. Теперь город был совсем другим: невысокие глинобитки, узкие улочки....
Он бесцельно побрел по этому лабиринту. По обеим сторонам улицы стояли открытые лавки, в которых торговали чем попало: холодным оружием, полудрагоценными камнями, одеждой. Странные чувства раздирали его: с одной стороны хотелось разрыдаться над своей тяжелой судьбой, с другой была какая-то озлобленность на мать, с третьей хотелось плюнуть на все и уехать домой, к Ире. Он шел, не видя перед собой дороги, не замечая прохожих и торговцев, пытающихся продать ему свой товар. И вдруг через открытую дверь глинобитки он увидел небольшой внутренний дворик. Два не высоких, но кряжистых деревца, привносили в этот вид какую-то свежесть.
На земле сидел старик. Его прожженная солнцем кожа напоминала пергаментную бумагу. Плоть его тоже будто была высушена солнцем. Он был одет в засаленный халат, на голове - чалма. Старик что-то рисовал палочкой на земле. Его горящие карие глаза показались Петру знакомыми. Что-то в этом человеке напоминало ему детство. Он стоял и заворожено смотрел на старика. Тот заметил взгляд Петра и поманил его рукой. Он подошел.
- Чего тебе? - Спросил старик сварливым голосом.
- Не знаю. Я очень давно не был в Узбекистане. Хотя, провел здесь детство.
Почему-то мне кажется, что мы знакомы.
- Как тебя зовут?
- Петр.
- Незнакомы. - Отрезал он
Петру показалось, что он начал что-то вспоминать. Его глаза были похожи на глаза мужа Айполь.
- А вы не жили в (название села).
- Хм... Жил.
- Андрея военного не знали, его еще в Москву перевели за то, что он талибский
караван с героином поймал?
- Хм.... Припоминаю.... Припоминаю.... - Старик наморщил лоб и перестал
чертить палочкой. - Петя, ты что ли?!
- Ага, мы, по-моему, соседями были.
- Да! Точно! Заходи, чаю попьем.
Вошли в дом. Внутри было довольно прохладно. Комната была почти пустой, посреди стоял низенький столик, на котором был чайник и одна пиала. Ковер висел на стене. Яркий солнечный свет слепил через узенькое окошко.
Старик достал еще одну пиалу. Сели на пол рядом со столиком.
- А как вы сюда переехали? - Спросил Петр.
- Да после развала Союза в этой дыре вообще жить невозможно стало. Есть стало
нечего практически, вот и переехали. - Старик начал было заводиться, но резко сменил тон и
спросил. - И как сейчас Андрей поживает?
- Ничего, нормально. Мы с ним вместе приехали сюда, могилу матери навестить.
- А., да... да.... Точно. Жаль ее. - Старик зажмурился, нагнул голову и потер
концами пальцев лоб. Ему было нечего сказать, а вежливость диктовала, что надо выразить
соболезнования.
- А где Айгюль. Я помню, она меня выручала сильно, когда я совсем еще дитем
был?
- Спит она. Пойду, разбужу, вам есть о чем поговорить.
Старик поднялся и вышел из комнаты. Какие-то странные мысли начали приходить в голову Петру. А что если сломать этот стол? Он был сам шокирован глупостью и несуразностью этой мысли. Зачем? Почему? Как вообще ко мне в голову пришла эта мысль? - роились вопросы.
Тучная пожилая женщина, одетая в халат зашла в комнату. Все мысли сразу вылетели у него из головы. Это была она, тетя Айгюль, которая кормила его в детстве, можно сказать, заменяла ему мать.
- Петя! Какой ты большой! — Она подошла к нему обниматься.
Почему-то Петру былЬ] не приятны объятия этой старой, тучной женщины, но, чтобы не обидеть ее, он все же сделал вид, что тоже непрочь пообниматься.
- Какими судьбами ты здесь? - Спросила она высоким, радостным голосом.
-Приехал с отцом на могилу матери, двадцать лет прошло, как она умерла.
- Ой.... Упокой Бог ее душу.
Они долго разговаривали и пили чай. Он чувствовал, будто что-то залечивает старую, уже почти забытую, рану. Будто плохое, трудное детство выходит из него, освобождая место для чего-то хорошего, доброго, светлого...
Петр вернулся в гостиницу окрыленным. Все-таки поездка прошла не зря. Ложась спать, он решил еще почитать Димоновскую книгу...
* * *
Следующий день прошел, как и предполагалось. Ничего интересного, ничего особенного. Отец был погружен в себя, так, что говорить с ним не удавалось. Петр сидел в самолете и думал, о том, что надо было бы предложить Ире к нему переехать.
Когда он пришел домой, было уже десять часов вечера. Он помылся, поел и без пятнадцати одиннадцать уже сидел с трубкой в руке и набирал ее номер.
- Привет Ириш, зайка, не разбудил? - Почему-то радость от того, что он снова
услышит ее голос, переполняла его.
- Привет Петь! Нет, не разбудил. Как ты, как съездил?
- Хорошо съездил. Слушай, давай я сейчас подъеду, тебя заберу, и пойдем ко мне?
- Да поздно уже, на работу завтра.... - Ей хотелось поехать, но здравый смысл брал
верх.
- Да черт с ней, с работой! Короче, жди, через полчаса буду.
Ира хихикнула. - Хорошо, жду. Что-то ты сегодня такой горячий?
- Ты что!? Два дня тебя не видел! Давай, короче, жди.
Петр повесил трубку.
Эта поездка дала ему что-то, чего ему не хватало все это время. Наконец-то он смог простить свою мать, перестать винить ее за испорченное детство, успокоиться, стать полноценнее, чем был.
* * *
Спидометр показывал 120 километров в час. Он ехал, растворившись в своем, вдруг обретенном, счастье и наслаждался скоростью. А что если резко дернуть руль в сторону? -вдруг подумал он проезжая по мосту. Несуразность этой мысли удивила его. Будто бы она принадлежала не ему, а кому-то другому. Он задумался как это просто. Всего лишь напрячь руку, и дернуть руль вправо... и жизнь закончилась. ЗАЧЕМ!!? Блин, что со мной происходит? На всякий случай Петр сбавил скорость до 80. Мысль о том, чтобы сломать стол, когда он пил чай в доме Айгюль имела что-то общее с последней мыслью. Они обе будто принадлежали не ему. Что я могу сделать себе, если вдруг поддамся этому импульсу? А что я могу сделать близким, Ире, например? - Ему стало страшно. Если ты боишься чего-то, от страха всегда можно убежать. Но куда, а главное КАК убежать, если ты боишься себя? Он постарался не думать об этом, но безрезультатно.
Петр позвонил Ире, когда был недалеко от ее дома, так, что когда он подъехал, она уже стояла возле подъезда. Он был еще немножко не в себе, но когда поцеловал ее, все смятение куда-то растворилось, исчезло, былое счастье, будто вернулось.
- Что ты такой счастливый-то? - Спросила она улыбнувшись.
- Да, долгая история. Просто разрешил одну очень давнюю проблему. Сама-то ты
как? - Он погладил ее по лицу.
- Хорошо. - Ира была смущена его необычным поведением.

- Просто хорошо? Ничего на выходных не делала?
Она поцеловала его и с улыбкой шепотом сказала:
- Поехали уже.
Они пришли в квартиру. Петр включил свет.
Она была чрезвычайно красива. Спортивная курточка черного цвета, с какими-то надписями, спортивные штаны, подчеркивающие, выработанную долгими трудами, подтянутую попку, светлый джемперок, контрастирующий с слегка загорелым, но румяным лицом. Она даже пыталась накраситься. Но это все, по сути, не имело никакого значения. Он любит ее, она пришла к нему, и она тоже любит его. Вот, что было действительно важным в тот момент. Она могла одеться как угодно, выглядеть заспанной, быть не накрашенной, какой угодно, но для него она была красива, красива в любом случае.
- Что? - С легкой улыбкой спросила Ира, заметив его пристальный взгляд.
- Класно выглядишь.
Она засмеялась. Не сколько оттого, что Петр выглядел немножко смешным, сколько от удовольствия.
- Я серьезно. Ты прекрасна. Может написать у тебя под окном краской на асфальте
что-нибудь типа: «Иришка, зайка, с добрым утром?»
- Да ну... Краску на меня еще переводить. - Она засмущалась и опустила голову. Он нежно, будто осторожно, дотронулся пальцем до ее подбродка. Ира подняла взгляд на него. Они смотрели друг другу в глаза где-то с секунду.Медленно, будто от усталости ее веки сомкнулись, голова чуть повернулась. Ира потянулась к нему. Их губы слились...
Целуясь, и обнимая друг друга, они практически вломились в комнату. Она успела снять с себя только кроссовки, он оставался в туфлях.
Молния ее курточки была расстегнута так быстро, что издала звук похожий на свист. Петр залез рукой под ее джемпер и пытался расстегнуть замок лифчика.
- Дай я тебе помогу. - Сказала она, оторвавшись от поцелуя. - Вот так вот.
Лифчик полетел в дальний угол комнаты. Ира сбросила с него пальто и принялась
расстегивать рубашку. Они не переставали целоваться. Ее груди, освободившиеся из плена, сжимавшей их материи, то резко поднимались вверх, то опускались вниз из-за ее частого дыхания. До постели было еще далековато. Она начала сильно клониться назад. Петр, кое-как разувшись без помощи рук, теперь пытался стянуть с себя тем же образом носки. У него плохо получалось балансировать на одной ноге и поддерживать Иру.
Через несколько секунд они уже сидели на полу. Она подняла руки. Быстрым движением Петр снял с нее джемпер, растрепав ей прическу.
Он оторвался от поцелуя, чтобы снять с себя рубашку. Свет лампы, которую так и не выключили в прихожей, попадал в комнату через открытые двустворчатые двери. Она сидела по пояс голая, с творческим беспорядком на голове. Было в ее выражении лица, в самой позе что-то наивное, почти детское. Свет падал ей на грудь, сиял в волосах, играл в ее глубоких карих глазах. Петр сидел и в оцепенении смотрел на нее.
- Ты прекрасна. - Сказал он.
Она улыбнулась и, закрыв глаза, потянулась к его губам. Вдруг, он вспомнил про мысль, которая пришла к нему в машине, когда он ехал через мост. Сознание того, что Ира с ним не в безопасности ледяным ливнем обрушилось на него. Ему хотелось быть с ней, но мог ли он контролировать свои действия? Он мог.... но страх того, что однажды этот контроль ослабнет и произойдет что-то ужасное, не давал ему покоя. А вдруг ко мне придет мысль как-то навредить ей? Вдруг я буду не в себе, усталым, или пьяным и не смогу сдержать этот импульс? Он не ответил на поцелуй.
- Что с тобой? - Звук ее голоса резко вернул его к реальности.
- Нет, нет... Ничего. Все в порядке.
- Ты точно уверен, что все хорошо? У тебя был прямо-таки напуганный вид.
- Все хорошо, просто что-то вспомнил одну вещь.
Она уже хотела спросить какую, но Петр поцеловал ее, так и не дав сказать ни слова. Где-то в глубине души он боролся сам с собой. Даже не сам с собой, а с чем-то внутри себя, с коварным невидимым врагом, которого можно уничтожить, только узнав, где он. А как узнать где враг, если он невидим и растворен в тебе?
Будто сами его руки блуждали по ее телу, касались лица, ног, груди. Ира сидела на коленях. Он начал стаскивать с нее штаны. Она приподнялась и встала на колени. Возбуждение от вида тонких белых трусиков, врезавшихся между округлыми ягодицами, заставило его прийти в чувства". Петр взял ее на руки и мягко положил на кровать.
Тревожные мысли улетучились. Он сам расстегнул пояс и снял с себя штаны. Она лежала на кровати с закрытыми глазами, ее черные шелковистые волосы расплескались по подушке.
Ира слега подняла бедра. Петр медленно стянул трусики по ее длинным ногам. Потом снял трусы с себя и лег на нее.
Ее горячее тело, гладкая кожа, упругие соски ее грудей - все это заставляло забыть его о своем наваждении, забыть обо всем на свете и погрузиться в эту безмолвную, но в тоже время заливающуюся торжественными песнями, пучину любви.
* * *

Шли недели. Ира переехала к нему. Петр практически перестал пить, и по ее настоянию честно пытался бросить курить. В его квартире наконец-то был наведен порядок. Жизнь шла спокойно и размерено.
Постепенно он начал все больше общаться с Димоном, который дал ему еще несколько книг. Жестокие, несуразные, глупые мысли больше не беспокоили его. Петр спокойно изучал сатанизм, читал что-то о черной магии и не испытывал при этом почти никаких последствий. Не было ни ночных кошмаров, ни «бубнежки», разве что чувство чьего-то присутствия не давало ему полностью насладиться радостями жизни.
И как-то раз, возвращаясь с работы на метро, он стоял и ждал поезда. Вокруг была толпа. На днях он простудился и чувствовал себя неважно: голова слегка кружилась, во всем теле была какая-то слабость, в довершение ко всему начался насморк. Мысли путались, от желания курить бесило практически все (он не курил уже три дня) да и рабочий день выдался тяжелым. На краю платформы, спиной к Петру, стоял какой-то тощий старикашка.
Из тоннеля подул ветер, фары осветили рельсы. Вдруг он понял, как легко можно убить этого старикашку. Просто напрячь руку, вытянуть ее вперед, слегка толкнуть, и все.... Это просто. - На мгновение подумал он. НЕТ! Какая же мерзость! Что со мной происходит?! Импульс еще оставался где-то в руке.
Поезд подъехал, двери открылись. Старикашка чуть оттолкнул его, пролез вперед и уселся на освободившееся место, с победоносным видом глянув на Петра.
Весь оставшийся день Петр постоянно думал о том, что же с ним происходит и что следует предпринять. Он чувствовал, что эти мысли каким-то образом связаны с занятиями сатанизмом, но четкой связи не видел, да и не хотел. Ведь, эта книга обещала дать власть, силу. А отказываться от всего этого ему не хотелось.
Ира пришла домой позже него и начала готовить ужин.
Поужинали, поговорили о том, о сем и часам к 12 пошли спать. Она хотела заняться сексом, но, всвязи с болезнью, он был больше склонен, как он выразился к «душевной близости». Некоторое время они лежали молча.
- Слушай, а давай на новогодних каникулах на Мальту съездим? - Сказала Ира,
поставив подбородок ему на грудь.
- Можно было бы. Давно уже мы с тобой по-человечески не отдыхали.

Глава 4
Прошел год. Никуда они так и не съездили, решили сэкономить. Петр не оставил занятия сатанизмом. За этот год он успел прочитать очень много литературы.
Освоение некоторых техник потребовало каждодневных тренировок. Утро он начинал с чего-то типа медитации, вечером читал книги. Он чувствовал силу. Только она была мощнее его, ему приходилось тренироваться, чтобы не попасть во власть той силы, которую он привлекал.
Отношения с Ирой не ладились, хотя на вид все было хорошо. У Петра складывалось впечатление, что она немного сторонится его. Но это оставалось только на уровне ощущений, так что разобраться во всем и устранить причины не представлялось ему возможным.
Ира уже полгода ждала, что он сделает ей предложение. Но он, похоже, даже не задумывался об этом. Она замечала, что Петр меняется, причем не в лучшую сторону. У него и раньше бывало плохое настроение, но теперь он стал каким-то злобным. За этот год он сблизился с Димоном и порвал со многими старыми друзьями, Борисом в том числе. Она ничего не знала о его занятиях сатанизмом. Он не говорил ей об этом, боясь напугать. Иногда по ночам Ира слышала, его кашель, доносившийся с кухни. На вопрос чем он там занимается, Петр не отвечал ничего вразумительного и начинал увиливать.
Блин, чтобы ей подарить-то. Впервые встречаюсь с девушкой так долго. 2 года все-таки — срок не маленький. Блин, игрушку мягкую — банально. Цветы — как-то слишком мелко. Может и то, и то, и еще сводить ее в ресторан? Ёпрст! Ладно, сначала в ресторан, потом игрушка и цветы. Все должно быть замечательно - Думал он, подъезжая к дому.
* * *
Они выбрали не очень дорогой ресторан в центре. Та обыденность, с которой Петр предложил ей поехать отмечать их «годовщину» (так они с Ирой договорились называть этот праздник) не обрадовала ее.
Прошли в зал для курящих. Ресторан оказался уютным. Мягкие диванчики,
расположенные вдоль стен, приглушенный свет, красивая, расслабляющая обстановка.
Столиков в центре почти не было. Ее светлое платье светилось от ультрафиолетового-
освещении
- Что-то мне эта забегалова больше клуб напоминает. - Сказала она.
- Да ничего. Готовят тут от этого не хуже.
Они расположились на диванчике, который находился почти в углу.
Ждали заказа молча. Ира уперлась взглядом в большой аквариум, который стоял недалеко от них. Петр явно не собирался делать ей предложение. А как она хотела, стать его женой. Чувства досады и легкого разочарования не давали ей покоя.
- Что-то ты не веселая какая-то. - Сказал он.
- Нет, ничего, все в порядке. - Ответила она и натянуто улыбнулась.
Сначала почему-то принесли салаты. Алкоголь где-то задерживался. Петр4 пытался завязать беседу, но разговор не клеился. Ели почти молча. Что-то в их отношениях пошло не так. Оба чувствовали, что если ничего не изменить, то они разойдутся. Обоим не хотелось терять друг друга, но с каждым днем возможность разрыва становилась все более очевидной. Мысль, о том, что отношения уже пора перевести на другой уровень даже не приходила ему в голову.

Наконец принесли шампанское.
- Что-то я уже больше на эти салатики смотреть не могу, давай, что ли по
шампусику? - Сказала она, положив вилку.
- Давай.
Шампанское Петр выпил быстро. Минут через десять бутылка была уже почти пустой, а Ирин бокал еще почти полным.
- Может еще чего заказать? - Спросил он.
- Заказывай, как хочешь. - Она развела руками.
Выпив еще порций семь Б52, и догнавшись абсентом и водкой, Петр почувствовал, что пить уже хватит.
- Допивай уже свой «оргазм» и пошли отсюда. - Сказал он, с трудом собравшись с
мыслями.
- Ну подожди. Сейчас.
Они вышли из ресторана. Было еще только часов восемь вечера, но ранняя зимняя ночь уже наступила. Фонари освещали искрящийся снег, который медленно, будто нехотя падал на тротуар. Вывески магазинов сверкали разноцветными огнями. На витрине одного из них большими корявыми буквами, сделанными из мигающих гирлянд, было написано «С Новым годом».
Ира вызывала такси по мобильному. А Петр сел на кованую оградку, закурил и
молча смотрел на нее.
Как хороша она была. Ее стройная фигура, ангельское личико и завораживающий
голос - все это сводило его с ума. Он сидел и заворожено смотрел на то как, она, притопывая ногами, чтобы согреться, разговаривала по телефону. Он попытался встать, желая обнять и согреть ее, но упал вперед, слезая с оградки, и чтобы поддержать равновесие уперся одной рукой в землю. Петр не мог подняться. Слишком тяжелой казалась ему собственная голова, слишком уж сильно все плыло перед глазами. Она оглянулась на него. Почему-то только сейчас он понял, что весь вечер прошел как-то по-дурацки, никакого праздника не получилось. Романтики не было и что сейчас он стоит перед этой красавицей в дымину пьяный. И даже не может сам подняться на ноги.
- Хм.... Что-то ты, родной, перебрал чутка. - Сказала Ира, тяжело вздохнув и подняв его за шиворот.
- Ирочка, извини. - Сказал он, как-то по-пьяному расчувствовавшись.
- Да не за что. - Вздохнула она.
До дома доехали быстро. После чашки кофе он почувствовал себя несколько лучше. И вспомнил про подарок для Иры.
- Сиди здесь, я сейчас - сказал он, нетвердой походкой выходя из кухни.
- Может, лучше я принесу тебе, то, что ты хочешь там взять.
- Нет! - Сказал он, помахав рукой в воздухе. - Это сюрприз. - Петр чуть не упал,
но схватился рукой за стенку, что позволило ему удержаться на ногах.
Кое-как «справившись с управлением», сшибая углы, он зашел в комнату, и, не включая свет, принялся искать в шкафу мягкую игрушку, приготовленную для Иры. Свалив несколько пальто, но все-таки найдя игрушку, он вытащил из тумбочки букет цветов вместе с предусмотрительно подписанной открыткой. Проделав не легкий путь обратно, он, вскоре, вышел на кухню.
- Поздравляю тебя с нашей годовщиной! - Громким голосом сказал он, протягивая
ей подарок.
Он старался, чтобы это звучало торжественно.
- Спасибо Петенька! Ой, какой он милый! - Пропела Ира, беря плюшевого белого
медведя.
- Еще цветочки возьми. - Сказал Петр, вялой, мотающейся рукой, протягивая ей
букет.
- Спасибо! - радостно ответила девушка.
Ее плохое настроение улетучилось, от сознания того, что Петр все-таки ее любит. И даже в таком состоянии не забыл о подарке. Может намекнуть ему как-нибудь про «предложение», а то ведь он, небось, и не догадывается, что пора бы уже пожениться. Ведь он любит меня. Значит, просто не догадывается. — Крутились у нее мысли.
Она поцеловала его.
- Это конечно все хорошо, но пойду-ка я лучше спать. - Сказал он, оторвавшись от
поцелуя, и шаткой походкой направился в комнату. Не раздеваясь, он упал на кровать и
заснул
* * *
Петр стоял посреди улицы. Уже знакомый темно-серый свет окутывал все вокруг. Напряжение чувствовалось в воздухе. Необычайно низкое небо, затянутое черными тучами, будто грозило упасть ему на голову. Все звуки тонули в опустившейся на город тишине. На горизонте полыхали ярко алые зарницы, гроза надвигалась.
Грома не было слышно, он тоже тонул в этой давящей тишине. Петр чувствовал неимоверную тяжесть собственного тела. Будто эта тишина опустилась тысячетонным грузом не только на весь город, но и на него тоже. Предчувствие чего-то темного, дурного терзало его душу.
Вдруг, совсем рядом, в ослепительном свете кроваво-алой молнии, будто из-под земли появился зверь. Оцепенев от ужаса, Петр смотрел на него. В высоту зверь был около полутора метров в холке. Его когтистые, мускулистые лапы твердо стояли на черном асфальте. Неимоверно острые, похожие на ножи, шипы, торчали из его горбатой чешуйчатой спины. Чешуйки были размером примерно с ладонь. Тяжелая голова, держалась на толстой, лишенной чешуи, покрытой выпирающими сосудами шее. Огромные зубы, обезображивали его и без того ужасную морду. Длинный хвост стелился по асфальту.
Было тихо. Шли долгие секунды. Зверь повернул голову. Петр попятился назад, потом повернулся к нему спиной и начал убегать, так быстро, как только мог. Все тело будто было налито свинцом. Зверь спокойно пошел за ним. У Петра складывалось впечатление, что он бегает по бесконечному лабиринту, и что зверь не ловит его, лишь потому, что просто играет с ним, как кошка играет с мышью, перед тем как придушить ее. Какие-то скверы, канавы, опять скверы, он бежал, не зная куда. Зверь не отставал. Вдруг Петр оказался в тупике.
Высокие обшарпанные стены возвышались над ним. Было почти темно. Черный силуэт, медленно идущего, словно подкрадывающегося к нему зверя, освещался вспышками алых молнии. Его чешуя отбрасывала тусклые блики. Петр прижался спиной к стене. Зверь подошел вплотную, его морда была на уровне лица Петра. Морда была покрыта редкими; короткими волосками, слюна капала с желтых клыков. Хриплый, похожий на лязг металла голос, спросил его: «Ты со мной?». Это был голос зверя
Петр проснулся.
Вокруг было темно и тихо. Сердце колотилось в груди с бешеной силой. Он понял, что лежит в кровати. Панический ужас душил его. Петр хотел пошевелить рукой, но не мог, рука, словно стала каменной. Тело покрылось мурашками, будто от ледяного ветра. Вдруг он услышал шорох.
Петр подскочил в кровати. Холодный пот струился по лбу. Спустить ноги с кровати было страшно. Голова жутко болела. Хотелось пить. Преодолев себя, он встал и, покачиваясь, пошел на кухню. Напившись воды и чуть-чуть проснувшись. Он почувствовал себя уверенней. Страх ушел. Но прийти в себя все еще было трудно.
Ира спала, как ни в чем не бывало.
* * *
Работа шла плохо. Точнее вообще никак не шла. Ему жутко хотелось пить. Голова раскалывалась, глаза закрывались.
- Петр Андреивич, постарайтесь войти в мое положение, мне нужен этот заказ
сегодня к шести часам вечера, а мой лучший сотрудник пальцем по клавиатуре попасть не
может. - Услышал он над своей головой голос босса.
Они пожали руки.
- Уф. Извини, Павел, понимаешь, мы вчера с Ирой отмечали два года, как мы
вместе.
- Ну и что? Короче, Петр, делай, что хочешь, но чтобы заказ этот к вечеру был
готов. Генеральный мне голову открутит, если я ему сегодня этот заказ не отдам. Сходи, купи
себе пива что ли, можешь пить прямо здесь, на рабочем месте, но это в порядке исключения.
- Спасибо Павел. Обещаю, заказ сделаю.
Да.... Только еще понижения добиться из-за этих пьянок осталось. А там уже недолго и с работы вылететь. Надо реально бутылку пива выпить, а то я так тут до поздней ночи просижу.
Пиво действительно помогло. В голове прояснилось, сонливость прошла. Стало возможно работать. Заказ был выполнен даже чуть раньше срока. Босс стоял за спиной у Петра и смотрел, как тот вносил последние мелкие исправления.
- Удивительные вещи творит с людьми пиво. - Вдруг сказал начальник.- Спасибо,
тебе, действительно выручил.
От неожиданности Петр подпрыгнул.
- Да не за что. Знаешь, правильный подход к организации рабочего места, я пиво
имею в виду, всегда повышает производительность труда. - Оба засмеялись. - Ну.... что-то
засиделся я здесь. Пойду уже, наверное.
Они попрощались.
В проходной сидел какой-то новый охранник. Он с подозрением всматривался в опухшее лицо Петра.
- Извините, а вы к кому?
- Не видишь, блин, что ли, что не к кому, а куда. Я на улицу выхожу.
- Постойте, покажите, пожалуйста, ваш пропуск. - Сказал охранник, привстав.
Но Петр вышел из здания, не обращая на него никакого внимания.
Находят же дебилов на работу. Он бы еще, блин, билетики на выход продавать начал...
Дома все было как-то по-особенному: свет приглушен, в воздухе витали запахи какой-то вкусной еды, на кухонном столе горели свечи.
- Ириш, ты дома что ли?
Как видишь. - Она вышла из комнаты в красивом вечернем платье. Темно-
бардовая материя, будто струилась по ее телу, глубокий вырез подчеркивал красивую грудь,
платье заканчивалось немного выше колен, обнажая стройные, длинные, немного мускулистые ноги.
Он оторопел.
- У нас сегодня какой-то праздник?
- Можно сказать и так. Давай, раздевайся и иди на кухню, я приготовила ужин.
- А что за праздник-то?
- Скажу только после ужина.
Она поцеловала его в шею и ушла на кухню. Она была в своих любимых меховых белых тапочках, которые странно сочетались с шикарным платьем.
Петр молча разулся, снял куртку и вошел на кухню.
На столе была бутылка красного вина, запеченная курица, жареные грибы, залитые расплавленным сыром, колбаса, порезанная тонкими ломтиками, аккуратно нарезанные огурцы, помидоры.
Он с недоумением посмотрел сначала на красиво сервированную еду, потом на нее, потом опять на стол.
- Когда же ты успела все это приготовить?
- С работы пришлось отпроситься пораньше.
Петр был удивлен, почти шокирован.
- Не смотри на меня такими глазами, давай, садись я тебе сейчас курицы положу. -
Ира улыбнулась.
Он сел за стол. Она положила ему и себе курицы, налила в бокалы вина и села напротив.
- Ну чего ты молчишь? Рассказывай, как прошел день, что было на работе?
- Ты офигенно готовишь. - Сказал он, отрезая еще один кусок от курицы. - На
работе ничего не было. Работа, как работа. А ты домой рано пришла?
- Да до обеда еще.
- Слушай, так по какому же случаю у нас с тобой сегодня такой шикарный ужин?
- Петь, ну ты как маленький. Сказала же, после ужина все расскажу.
- Ну заинтриговала, заинтриговала. - Он помотал головой.
Ужин был съеден, Ира долила в бокалы вина. Она вдруг стала серьезной, посмотрела ему в глаза и сказала:
- Знаешь, я хочу сделать тебе предложение.
- Какое?
- Свадебное.
- То есть?
- Наши отношения уже давно была пора перевести на более серьезный уровень.
Зная тебя, можно догадаться, что ты об этом даже не задумывался. Не потому, что я тебе не
нужна, а потому, что тебе это просто не приходило в голову. Колец я не покупала, но хочу
сказать: давай поженимся.
Петр опешил. Он не собирался делать ей предложение, эта мысль вообще даже не приходила к нему в голову. Повисла пауза.
- Знаешь, мне надо подумать. Ты угадала, я даже не задумывался об этом. Ты
права, наши отношения зашли в тупик, что-то надо менять. Я подумаю, обещаю, что скоро
отвечу.
В ее глазах появился какой-то особенный блеск. Она опустила голову и вышла из кухни. Он пошел за ней.
- Иришка, зайка, ну не плачь. Я люблю тебя, я хочу быть с тобой. Но просто
нельзя принимать такие решения за одну секунду. Дай мне подумать хотя бы до завтра.
Она уткнулась лицом ему в грудь и плакала. Петр гладил ее по голове и шептал на ухо какие-то добрые, успокаивающие слова. Ира подняла голову и посмотрела ему в глаза.
- Я тоже тебя люблю.
Они поцеловались. Еще несколько минут они сидели обнявшись. Оба молчали
- Посиди пока здесь, мне надо в душ сходить. - Шепнула она ему на ухо, и вышла
из комнаты.
Петр остался один. Довольно долго он сидел в почти полной темноте и думал о недавнем предложении, об Ире, о том, стоит ли вообще жениться. Почему мне раньше в голову не приходило, что наши отношения рушатся из-за того, что я не делаю этого дурацкого предложения? И чё ей сдалось замуж выходить, так, что ли плохо живем? Вообще-то плохо... С легким скрипом дверь в душ открылась, прервав ход его мыслей. Ира стояла рядом с комнатой. Свет из полуоткрытой двери окутывал ее. Мелкие капли воды сияли на ее теле. Она была нага. От мокрых волос, лежащих на плечах, бежали тонкие ручейки, они сливались между грудей и текли вниз по искрящемуся от воды телу.
Петр стоял и заворожено смотрел на нее. Ему хотелось щуриться от яркого света, но он не мог оторвать глаз от этого сияющего силуэта.
- А куда подевались все полотенца? - спросила Ира, не замечая его оцепенения.
Он замялся.- А может, я хочу тебя мокрой?
Ира засмеялась....
Часа в три ночи, когда Ира уже спала, он осторожно встал с кровати, достал из тумбочки книги и пошел на кухню. Петр долго читал. Эти тексты больше не шокировали его и почему-то даже конечная цель: растворить свое сознание и дать демонам повелевать своим телом, не вызывала недоумения. Он сильно изменился за этот год. Ирины поцелуи не заставляли его сердце биться чаще. Радость, восторг, вдохновение - почти ничто не вызывало в нем этих чувств. За этот год он стал другим человеком.
Часам к пяти, когда уже буквы поплыли перед глазами, он достал коньяк, сидел пил и думал: как же поступить с Ирой. Под коньяк думалось как-то приятней, мысли лениво ворочались в голове. Он закурил. Через несколько минут Петр уже забыл, о прошедшем вечере, забыл про то, что хотел принять решение.... Хотелось спать, но он сидел и думал, думал, думал... ни о чем.
* * *
Первая половина следующего дня прошла довольно обычно. Ирины слова не давали ему покоя. Почему-то мысль о свадьбе его очень напрягала. Он был, вроде, не против того, чтобы стать ее мужем, но столь серьезные отношения пугали его. Семья, дети, все эти заботы.... Перспектива брака ни сколько его не вдохновляла. С другой стороны, не хотелось расстраивать ее, да и необходимость что-то изменить уже давно стала ему ясна.
Незаметно наступил обеденный перерыв. Погрузившись в размышления, он пошел купить бутылку пива, чтобы как-то унять головную боль.
Возле магазина что-то мялся Димон.
-Здорово!
- Здорово, чувак. - Он похлопал его по плечу. - Что голова болит, пивка решил
попить? - Димон лукаво блеснул глазенками.
- Да. Слушай, как ты догадался?
- По твоему виду, придурок, нет тут никакой магии. Вообще-то, если ты хочешь
служить сатане, то бросай пить. И курить, кстати, тоже.
- Пидарас... - невозмутимо сказал Петр и пошел в магазин, будто ни в чем, ни
бывало.
Интересно, почему я никогда не задумывался, что, изучая черную магию, служу сатане? И хочу ли я ему служить вообще? Не хочу я никому служить! Я власти хочу.
- Это даст тебе власть. Только, для этого надо будет служить ему. - Раздался за
спиной голос Димона.
- Как ты догадался?
- Сила, власть, магия... - Растягивая слова, сказал он.
- Извини, что недослушал тебя, когда мы стояли у магазина. Так что ты хотел
сказать?
- Я приглашаю тебя в сатанинское общество. Встречаемся сегодня у метро
Битцевский парк в полночь. Приезжай на тачке. Надо будет проехать километров сорок.
- Договорились. Слушай, почему я чувствую, что во мне сидит какой-то ужасный
зверь? Я его даже во снах вижу.
Димон глянул испуганными глазенками на Петра, будто снизу вверх, потом сказал:
- Откуда я знаю? Я тебе психиатр что ли? - Потом замолчал и повторил:
Битцевский парк, полночь.
Глава 5
В салоне было тепло. Хлопья снега разбивались о лобовое стекло машины.
- Ну, как, мы скоро?
- А ты торопишься куда-то?
- Да не, так просто спросил.
Еще минут двадцать ехали молча.
- Короче, делай, что тебе будут говорить. Сейчас будешь проходить ритуал
посвящения.
- И что там будет?
- Будешь проходить - увидишь.
Петра уже начинала бесить эта крутость. Почему-то Димон с ним разговаривал как начальник с подчиненным.
- Приехали. Останови машину.
Обычная дорога. Рядом лес.
- Давай, за мной. - Скомандовал Димон и направился в лес. Идти было трудно,
ноги вязли в снегу. Деревья, освещенные луной, отбрасывали длинные темные тени на
искристый снег, тени перекрещивались, путались, будто паутина. Прошло минут десять.
Вдруг невдалеке показался полуразрушенный бетонный забор.
- Это что?
- Заброшенная воинская часть - ответил ему один из спутников.
За забором стояли какие-то унылые здания. Их темные окна словно пытались заглянуть в глаза, манили к себе, и в тоже время пугали. Вдруг, в одном из зданий Петр, заметил какой-то мутный, тусклый свет. Свет не дрожал, как обычно дрожит огонь свечи, он горел ровно, и в его необычайно тусклом сиянии были видны голые кирпичные стены. Димон вел их к этому огню.
- Когда будешь заходить - осторожно, мы там полы убрали, так, что мы теперь
ближе к земле. - Шепнул Петру на ухо один из спутников.
- Спасибо, что предупредил.
- Да не за что. Там просто если не знать об этом, и с порога шагнуть, то можно
шею сломать. Пол где-то на полметра ниже порога.
- Спасибо. - Шепнул он ответ.
- Пожалуйста
- А мы разве не к этому огню идем?
- Нет, ты что, надо сначала переодеться.
- Во что?
- Увидишь.
- Как тебя зовут-то?
- Игорь.
- Меня - Петр.
Зашли в здание, что неподалеку. Было холодно. Димон достал откуда-то черные мантии, раздал их всем и начал раздеваться. Все последовали его примеру. Петр замешкался. Раздеваться в такой мороз было полнейшей глупостью. Оглядевшись, он увидел, что девушка, которая была с ними уже стоит в одном белье и снимает с себя лифчик, потом трусики.
- Ну что встал? - раздраженно спросил Димон.
- Так ведь холодно.
- А ты сюда, блин, что ли греться пришел?
- Да нет.
- Ну, вот и раздевайся. Не бойся, не простудишься, мантия теплая.
Все переоделись и пошли в здание, где горел тусклый огонь. Нагишом в мантии было прохладно, но все-таки терпимо, зато идти босиком по снегу было крайне неприятно.
Вошли внутрь. По углам комнаты стояло несколько накрытых перевернутыми консервными банками свечей, В днищах банок было проделано несколько маленьких отверстий. В центре помещения стоял большой камень, возвышавшийся метра на два. Одна часть камня была сколота где-то под 45 градусов, так, что получалась достаточно большая площадка. На ней была нацарапана перевернутая пентаграмма с рунами в каждом углу. Пахло кровью. Помещение тонуло в темноте. На стенах тоже было что-то нарисовано. Но он не мог разглядеть рисунков.
Уже знакомый Петру зверь насторожился и затаился, будто готовясь к броску.
Из-за камня вышел человек в черной шелковой мантии, лицо его было скрыто капюшоном, накинутым на голову. На шее золотая цепь с перевернутой пентаграммой на ней.
Только сейчас Петр заметил, что стоит на голой земле.
- Приветствую вас, братья. Вы рано сегодня. - Сказал человек в капюшоне, каким-
то необычным голосом, будто он был не в себе.
- Приветствуем тебя о господин! С нами новый. Он подает большие надежды.
Принесем же жертву сатане, чтобы он стал верным рабом его и в один черный день открыл
врата Тартар, и выпустил демонов ада в этот мир. - Ответил Димон
- Да здравствует сатана!
- Да здравствует сатана! - хором повторили все.
Димон с Игорем подошли к жертвенному камню.
- Сестра Адаша, приведите жертвенное животное/ - Торжествующим голосом
сказал человек в шелковой мантии.
- Да мой господин! - послышался радостный женский голос.
Через некоторое время девушка в черной шелковой мантии ввела большую собаку. Это была московская сторожевая. Пес трусливо поджимал хвост и скулил, будто понимая неизбежность своего рока. В какой-то момент Петру показалось, что он увидел в больших собачьих глазах слезы.
Как было жалко ему эту псину. Но зверь внутри него, предвкушал убийство и жаждал крови.
Девушка отдала Димону большой моток веревки, один конец которой был завязан вокруг шеи собаки, и служил поводком. Димон перекинул веревку через балку, проходившую почти под самой крышей двухэтажного здания.
Завороженный, Петр смотрел на это действо. Было холодно. Изо рта шел пар. От тусклого освещения резало глаза. Вся его сущность протестовала против убийства несчастного животного, но зверь внутри был силен. Он требовал крови, внушал ярость и желание нести смерть.
Собака заскулила, когда Димон с Игорем начали перетягивать веревку через балку, так, что пес медленно отрывался от пола. Он будто стараясь зацепиться лапами за землю, пытался рычать, но веревка пережимала ему глотку, так, что было слышен только хрип. Через несколько секунд животное уже висело где-то под потолком, неистово маша лапами. Игорь остался держать веревку. Димон же прижал псину к жертвенному камню.
Человек в капюшоне начал читать заклинание на непонятном языке, очень похожем на латынь. Эти слова показались знакомыми Петру, будто где-то он их уже слышал. Тем временем сестра Адаша стояла на коленях, держа на вытянутых руках кинжал.
- Да прольется кровь этой твари во имя сатаны! - Громким торжествующим голосом сказал человек в капюшоне.
Димон держал собаке лапу, чтобы она не закрывала ей сердце. Когда человек в капюшоне вонзил кинжал, животное выгнулось. Он повернул кинжал вокруг своей оси. Потом резко выдернул его. Кровь хлынула из смертельной раны.
- Подойди сюда, будущий брат.
Петр подошел к жертвенному камню. Сестра Адаша подставила костяной кубок под поток крови. Через несколько секунд он был полон до краев. Она передала его человеку в капюшоне.
- Пей! - сказал он.
Петр замешкался. Вдруг зверь внутри него зашевелился. Рука сама поднесла кубок к губам. Горло само проглотило добрых пол литра крови залпом. Он сам подставил кубок под поток крови и выпил еще. Мурашки пробежали у него по спине. Волосы на всем теле встали дыбом. Волна могильного холода прошла от головы до пяток. Эти ощущения почти сразу же прошли. Сила будто потоком хлынула в его мышцы. Разум мутнел, голова начинала кружиться. Перед внутренним взором был ликующий зверь.
- Встань на колени, брат. - Властным голосом сказал глава общества.
Петр повиновался. Всё происходило как во сне. Смутные очертания собравшихся.
Голос, читавший над ним заклинание по латыни, всё плыло перед глазами и растворялось в животном ликовании зверя.
* * *
«Как бы зайти домой, чтобы не разбудить Иру». - Осторожно поворачивая ключ в замочной скважине. Голова кружилась, в глазах темнело, колени подгибались. «Вроде обошлось. Теперь надо снять куртку и ботинки, набрать воды в банку и успеть добежать до унитаза». Сильный рвотный позыв дал ему понять, что на раздевание нет времени. Борясь с собой, он наполнил трехлитровую банку водой. И побежал в туалет.
Его рвало в течение нескольких часов. Всю воду давно уже выпил, встать и наполнить банку опять, не было сил.
- А я вижу, ты время зря не терял. - Послышался Ирин голос.
- Ириш, зай, пожалуйста, наполни вот эту банку, водой из под крана.
- Сколько ты уже блюешь?
- Часа три.
- Тогда давай, поднимайся потихоньку, и иди в кровать. Я тебе сейчас какой-
нибудь леденец принесу.
Сделав нечеловеческое усилие, Петр переместился на кровать. И почти сразу заснул.
Когда очнулся, в комнате было темно. Все еще чувствовал себя очень плохо. Сильная слабость не давала встать с постели. Хотелось есть. Иры рядом не было. Так он лежал несколько часов, потом заснул.
Когда проснулся, за окном светало. Мысль о том, что надо идти на работу показалась ему смешной. Иры не было. Взглянул на часы. 8.12... Решил посмотреть пропущенные вызовы на мобильном. Она не звонила, смс-ок не писала. Зато Димон звонил аж три раза. Странно.
Преодолев себя, Петр встал. Покачиваясь вышел на кухню и, не включая свет, принялся жадно пить воду прямо из-под крана. От холода ломило зубы, голова кружилась, стоять на ногах было неимоверно тяжело, но жажда была такой, что все остальные чувства терялись, становились незаметными. Минуты через три пить он уже не мог, но жажда от этого не унималась. Где же Ира? Блин, не могла же она меня бросить меня в таком состоянии. - Ворочались мысли.
Он огляделся. На столе лежал лист бумаги, на котором было что-то написано. Включил свет, который резанул ему по глазам как ножом.
"Петь, так не может больше продолжаться. Позвони мне как прийдешь в себя. Я у мамы.
Ира."
Было написано размашистым женским почерком.
Значит, все-таки бросила. - Думал он. - Хотя, чего я от нее хочу? Бухаю, дома не ночую...
Но эти мысли, нисколько его не успокаивали. На душе кошки скребли. - А все, блин, из-за этого сатанизма. Надо бросить все к чертям и быть нормальным человеком.
Образы той ночи, когда принесли в жертву собаку, все еще стояли перед его глазами. Сильнейшее чувство омерзения проснулось в нем. Чувство омерзения перед самим собой. Захотелось напиться.
* * *
- Привет Ириш, прочитал твою записку. Что ты мне хочешь сказать?
- Петь, мне кажется, имеет смысл сделать перерыв в отношениях.
- То есть?
- Перерыв, блин, то есть перерыв. Нам с тобой надо обо всем подумать. Ты лазишь
где-то по ночам, притаскиваешься домой с белковым отравлением. В скорой, кстати, сказали,
что чаще всего оно бывает у женщин и у геев. Сглатываешь? - спросила Ира с сарказмом.
- Я не пидор!! - почти проорал он в трубку.
- А где же ты нашел столько белка? И, извини меня, где ты, блин, был всю ночь?
- А., ну... Я не могу тебе сказать.
- И не надо. Я думала, мы с тобой друг другу доверяем. - Ей не хватало дыхания.
- Ириш, ну не плачь.
- Да иди ты ! Придурок!
Короткие гудки.
Хм... А тебе можно присудить звание первой сучки, которая послала меня на три буквы. Бесит. Коза, блин, еще пидорасом меня называет. - Думал он, расхаживая по комнате. И нервно куря сигарету.
Кстати, интересно, какой сегодня день недели? - Задумался он, доставая
мобильный. - Хм... Воскресенье Это значит, я сутки провалялся в отключке?
Единственное, что хорошо, работу не пропустил. Может взять отпуск за свой счет? Он почувствовал сильное желание забыться, отключить мозг, перестать страдать... Может Васе позвонить? Нееет, наркотики это зло, блин... Хотя... хотя мне пофигу, пофигу! ПОФИГУ!
Он быстро нашел номер в записной книжке.
- Але, Вася?
- Да, че надо?
- Мне нужна коробочка за пять рублей. Можно за шесть или семь, если шишки.

- Сейчас на районе шмали нет. Будет только дня через три. Могу продать палец
гарика.
- Сколько?
- Ну для тебя, по старой дружбе за шесть с половиной отдам.
- Неее... Мне бы плана.
- Ладно, я позвоню своим, может, что и есть. Давай, спасибо!

Глава 6
Прошел месяц. С Ирой они расстались. Петр взял отпуск за свой счет и ушел в глубокий запой, регулярно укуривась, иногда разбавляя алкогольное и «травяное» опьянение, амфетаминами. Сатанизм он забросил в дрова. Начал ходить по ночным клубам. Ира звонила ему несколько раз, но он сбрасывал. Зверь внутри него бесновался, но Петр подавлял его силой воли.
- Короче, накуриваемся перед входом. Секьюрити должен пропустить, потому, что
нас к тому моменту еще не накроет.
- Отлично. У меня такое ощущение, что со всеми этими синьками меня уже скоро
ни в один клуб пускать не будут - ответил он.
- Да ладно тебе. Не парься.
Раньше Петр не любил ночные клубы. Они раздражали его оглушительной музыкой и тупостью, собиравшейся там публики. Однако в пьяном и укуренном состоянии это его не сильно волновало. К тому же, нет места лучше подходящего для буйного забвения, чем ночной клуб.
Танцевать он раньше не любил, зато сейчас осознал то удовольствие, которое можно получать от танца. Когда телом завладевает ритм, когда бас заставляет двигаться, когда теряешь контроль над собой.... Это как нельзя лучше подходило для того состояния отчаяния, в котором он пребывал, расставшись с Ирой. К тому же подобного рода заведения всегда изобилуют девушками легкого (и не очень) поведения.
Как обычно (как стало обычно за последние две недели), он танцевал, полузакрыв глаза, изредка поглядывая вокруг.
Вася подошел, хлопнул его по плечу и крикнул на ухо: «Пойдем, пивка возьмем!». Отошли к бару.
- Как у тебя получается всех этих самок клеить?
- Да не знаю, я на эту тему не парюсь. Даже не смотрю вокруг почти.
- Научишь как-нибудь. Слушай, просто обидно. К тебе вон та, в белом топике, с
классной задницей, которая. Так и липла, а ты на нее даже не смотрел. Так, что давай,
допивай пиво и вали знакомиться.
- Не трави мне душу.... Я об Ирке до сих пор думаю.
- И так и будешь думать до конца своих дней, если не начнешь себе что-то другое
искать. Давай, иди, знакомься, не дури.
- Ща, пиво допью.
Петр посмотрел вокруг. Девушка, в белом топике и белых обтягивающих брюках, танцевала где-то возле колонки. Это была стройная брюнетка, и она действительно оказывала ему знаки недвусмысленные знаки внимания. Правда, он никак на них не реагировал, потому что все думал об Ире.
«Может и в впрямь, имеет смысл плюнуть на эту дурочку. Расстались и расстались. Жизнь-то продолжается...» - думал он, пробираясь через танцующую толпу к той брюнетке.
Он остановился возле нее. Девушка улыбнулась. Начали танцевать вместе. Она подходила к нему все ближе и ближе, потом повернулась к нему задом, нагнулась, сразу выпрямилась.
«Хм.... Ты или прирожденная танцорка, или шалава. Хотя, может и то и ото?» -шевелились его мысли.
Руки сами потянулись к ее талии и ниже. Она запрокинула голову и, слегка коснувшись губами его уха, сказала: «Пойдем, мне тебе надо что-то сказать». Взяла его за руку и поманила с танцпола.
«.Надеюсь, ты собираешься передать кое-кому пламенный привет» - подумал Петр и засмеялся. - «Да.... «Трава», по-моему, зацепила. Причем не по-детски. Как же лень думать...» Ему стало очень смешно от этой мысли. Почему-то басы, сотрясавшие пространство, складывались в какую-то отдельную мелодию, это была «их песня». Песня, которую они так часто слушали с Ирой. Почему так все глупо вышло? А эта брюнеточка чем-то похожа на нее... Блин, как же лень.... Лестница, по которой они спускались куда-то, пробираясь через полупьяную толпу, казалась бесконечной. Ступеньки наталкивали на странные ассоциации. Почему-то вспоминались ступеньки в его подъезде, но эти ступеньки были другими, кафельными, как в бассейне. Как, если бы в его подъезде был бассейн; «Интересно, а есть ли у меня плавки, чтобы купаться в этом бассейне? Или там можно купаться и без плавок? Стоп! Нет никакого бассейна. Блииин, как же лень думать. А зачем вообще думать? Можно было бы сидеть в бассейне и не думать. И даже не плавать. Интересно, есть ли у меня плавки?...
Наконец-то спустились вниз. Зашли в туалет.
- Родной, ты под чем?
-Что?
- Под чем ты, я спрашиваю?
- Кто, я? А ты кто? - Он замялся. Потом решил, что надо привести себя в чувства.
- Я под травой, просто что-то цепануло не хило.
- А меня, кстати, Маша зовут - сказала брюнетка и поцеловала его в губы.
«Надеюсь, в таком состоянии у меня встанет. Как лее ты похожа на Иру. А если
бы в подъезде был бассейн, мы бы с Иркой могли бы там купаться, и может быть, даже не поссорились бы» - с трудом думал он.
Они зашли в кабинку и закрылись. Петр плохо понимал, что происходит. Руки сами бродили по телу девушки, сами нащупывали пуговицы, молнии, застежки. Эрекции не было. Видя это, брюнетка начала спускаться ниже и ниже. Зубами расстегнула пуговицу на его штанах.
- Погодь. Гондон-то одень. - Вдруг сказал он, неожиданно прейдя в себя
- Давай сюда.
Где-то через минуту, все было в порядке. Она держалась руками за дверь кабинки. Он был сзади.
- Милый, ты поаккуратней, мы с тобой, ща эту кабинку разнесем.
- Не грузи.
В ответ она засмеялась. Отупение опять навалилось на него.
«Мне казалось, что заниматься этим под «травой» будет весело. А получается все как-то долго. До бесконечности. Кажется мы уже тут два дня...» - постепенно отупение начало уходить. Во всем теле начали появляться приятные ощущения...
Петр вышел из кабинки, заправляя рубашку, подошел к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Жутко красные глаза, взъерошенные волосы...
Вдруг, ему показалось, что из зеркала на него смотрит зверь. Это зрелище было одновременно ужасным и завораживающим. Петр стоял околдованный отражением, потом тряхнул головой, и перед ним снова стоял измученный человек - зверь исчез. Мелкая дрожь пробегала по телу, чувства ужаса и упоения силой сливались в одно, заставляя разум и тело трепетать.
* * *
Лес. Все вокруг тонуло в черно-сером полумраке. Под ногами снег. Огромные сосны уходили своими стволами куда-то в чернеющую вышину. Двигаться было сложно, будто под водой.
На снегу темнели следы огромных лап. Петру стало страшно. Хотел убежать оттуда, но двигаться было так тяжело. Все напоминало страшный фильм в замедленном действии. Заколдованный лес нависал над ним, деревья, словно специально смыкали свои ряды, так, чтобы сбить его с пути. Ноги проваливались в снег. Продолжать идти было неимоверно тяжело.
Вдруг, в окутавшей все матовой дымке, он заметил какое-то едва уловимое движение. Остановился, огляделся. Никого не было. Пошел дальше. Пространство было наполнено какими-то шорохами, приглушенными звуками. Черные сосны будто шептались между собой.
Неожиданно, перед ним мелькнул какой-то громадный силуэт. Снова огляделся. Вокруг никого.
Присмотревшись, Петр увидел, что место, на котором он стоит, усыпано огромными глубокими следами, когтистых лап. Снег под следами был темно багровым.
В ужасе он начал убегать, но двигаться быстро было невозможно, так, что бег больше напоминал медленный шаг. Через несколько мгновений перед ним будто из-под земли вырос бетонный забор. Это была та самая, заброшенная воинская часть, где его посвятили в служители сатаны.
Внезапно, он почувствовал спиной чей-то пристальный взгляд. Он стоял, оцепенев, хотелось повернуться, посмотреть, кто там. Но страх увидеть зверя был сильнее.
Преодолев себя, Петр повернулся. Уже знакомый зверь стоял перед ним, заглядывал в глаза и будто ухмылялся. Эти большие, черные, но почему-то прозрачные глаза, походили на кристаллы темного хрусталя. Они завораживали своим еле заметным, но острым блеском.
Черно-серая тьма навалилась со всех сторон, сужая поле видимости до минимума. Бежать было некуда. Зверь медленно приблизился к нему. Происходило что-то странное. Зверь подходил все ближе и ближе. Наконец, он подошел вплотную, но не остановился, а продолжил наступать.
Петр начал быстро-быстро дышать. От этого кружилась голова, кололо мурашками все тело. Сознание стремительно мутнело. Дыхание все учащалось. Будто бы что-то огромное, ужасающее вылизало из него. Вдруг, он увидел себя со стороны. Огромные клыки, чешуя, покрывающая мускулистое тело... Объятый ужасом, он закричал; могучий рык, сотряс пространство...
Он проснулся от звука собственного голоса и первым делом посмотрел на свои руки. С руками все было в порядке. Чувство успокоения заставило мышцы расслабиться.
Значит, все это было просто сном. Уф.... Пронесло.... Совершенно не помню, как пришел домой.... Блин, кто это?
.Петр наткнулся рукой на что-то мягкое и теплое. Пошарил по кровати. Первая мысль, посетившая его, была: «это зверь, он рядом. Он пришел за мной!», Потом только сообразил, что это та самая брюнетка, с которой они занимались сексом в кабинке туалета в клубе. От сердца отлегло.
Интересно, почему она не проснулась от моего вопля? Хотя.... Наверное, она в таком состоянии, что утром ее ожидает сюрприз. А может убить ее? Что же со мной происходит? Надо с Иркой, кстати, поговорить. - В нем проснулся страх навредить ей, но он отбросил эти мысли. - Мы же с ней далее отношения не выяснили, я даже трубку не брал, блин. И чувствуешь себя идиотом.... Надо уже заканчивать фигней страдать. Выходить на работу. Налаживать свою жизнь, в конце концов.
Петр встал, надел штаны, валявшиеся где-то возле кровати, пошел на кухню, попил. Помимо своей воли, взял книги по сатанизму и погрузился в чтение с головой.
Почему-то он не чувствовал зверя внутри себя. Он не шевелился, не бесновался, и даже не «мурлыкал» как обычно, оттого, что Петр занимался сатанизмом. Зато какая-то сила пришла к нему. От алкоголя не качало, мерзкого «травяного» похмелья не было, курить не хотелось, даже спать желания не было ни малейшего. Зато разум погрузился в какой-то мрак. Сердце больше не страдало по Ире; вообще ни по кому не страдало, теперь там гнездился страх, еле заметный, но черной змеей, душивший его. Петр плохо отдавал себе отчет в своих действиях, все происходило будто во сне. Словно кто-то подсказывал ему, что и как делать...
- Петь! Пеееть!
- Чего тебе?
- Прейди сюда.
Глянул на часы. Полтретьего, за окном день. Обычно он не мог так долго сидеть и читать, а сейчас даже не заметил, как пролетело время. Какое-то постоянное раздражение, готовность взорваться в любой момент появилась в нем. Вошел в комнату, в которой спала брюнетка. Она была бы действительно красивой. Если бы не какое-то тупое выражение, застывшее на ее опухшем, толи от алкоголя, толи от кислоты, лице.
- Чего тебе? - спросил он зло.
- И это вместо «доброе утро»?
- Ага. Что надо? Ванная там, душ там же. Умывайся, одевайся и вали отсюда.
- Козел, блин.
Почему-то в нем проснулось чувство жестокости, которое раньше было ему не знакомо. Возникло сильное, еле сдерживаемое желание ударить ее.
- Одевайся и вали отсюда, кретинки кусок! - Петр замолчал - Хотя... - Сказал он
растягивая гласные. Он сделал над собой нечеловеческое усилие, подавив волну жесткости. -
Прости меня, я был груб.
- А ты забавный придурок...
- Просто что-то с перепоя злость берет. Можешь пойти на кухню, чая попить, ну
или чего покрепче. Только меня не отвлекай.
- Спасибо, я, пожалуй, пойду.
- Как хочешь.
Когда она ушла, Петр вспомнил, что надо заплатить за телефон. Оделся, вышел на улицу. Все вроде бы было нормально. Но что-то было не так. Его не покидало ощущение, что все решения он принимает не сам. И что за телефон он идет платить, только потому, что это кому-то надо. Надо кому-то, но не ему.
Кошка возле подъезда при виде его сгорбила спину, задрала хвост, начала пятиться назад и шипеть.
Ха Что это с ней? Хотя, может что-то со мной? Может к психиатру
обратиться? У меня, походу, целый букет психических заболеваний. Удивительно, курить не хочется.... Бесит! Может, это трава была с какой-то гадостью? Скорее всего. Васе, блин, надо голову открутить. Козел не предупредил, облагодетельствовать хотел, блин.
Поток его мыслей был прерван, звонком мобильного. Это был Борис.
Интересно, что он мне скажет?
- Чё надо?
- Здравствуй. Волнуются за тебя все. Ирка себе места не находит. Ты трубку не
берешь.
- Как трогательно.... Ну если моя судьба тебя так сильно волнует - заходи
сегодня.
-Мм.... В восемь тебя устроит?
- А сколько сейчас сколько?
- Седьмой час.
- Я как раз к восьми вернусь. Жду тебя.
Петр повесил трубку.
Что ему надо? - подумал он и ухмыльнулся.
* * *
- Привет. Давно я тебя не видел - говорил Борис, стоя в дверном проеме, и протягивая Петру руку
- Здравствуй. - Он не пожал ему руку
- Разувайся, проходи на кухню. Чайник сейчас поставлю.
Несколько минут спустя они пили чай.
- Ну, и что там Ира?
- Ничего. Она за тебя очень волновалась. Ты трубку не берешь. Дома не бываешь.
Она к тебе даже заходила несколько раз.
- Ха.... А я думал у нас с ней §ате оуег, вся фигня... Дура, блин
- Не знаю, что у вас с ней, но она с того момента, как ты в отпуск ушел, ходит как
в воду опущенная.
- Весело. Надо ей позвонить будет.
- А ты, я вижу, этим серьезно занялся - сказал Борис, глядя на «черную библию»,
лежащую на столе. - Бросал бы ты это. Потом поздно будет.
- А что ты мне предложишь взамен? Ваш бог, который прощает грехи за свечки,
обрекает людей на бесконечные страдания в аду. И перед ним я должен пресмыкаться? А что
надо чтобы заработать себе вечное блаженство? Купить несколько свечек? Здесь я хотя бы
сам зарабатываю себе ту участь, которой достоин.
- Сатанизм тебе не даст никакой свободы, он лишит тебя остатков ее. Скажи, ты
чувствуешь страх?
- Ну да...
- Если продолжишь эти занятия, он будет с тобой постоянно. Я не толкаю тебя в
православие, современная церковь имеет ой как мало общего с учением Христа. Я даже
скажу больше, это те же книжники и фарисеи, распявшие его две тысячи лет назад. Прочитай
«Легенду о великом инквизиторе» Достоевского, в «Братьях Карамазовых», мое мнение
таково, что ничего с тех времен не изменилось. Но сатанизм - это зло, а зло всегда будет наказано. Ты понимаешь, что становишься с ненавистными тебе попами на одну ступеньку, начинаешь вести за них их же борьбу?
- Ха.... Интересно загнул. То, что церковь - это тьма я понял, читая самую первую книгу по сатанизму. Сатанист должен: препятствовать прогрессу, растлевать молодежь, словом, противодействовать эволюции. Но никогда я себя не ставил на одну ступень развития с этими.... - Разум то появлялся, то снова покидал его.
- Не знаю.... Но церковь, типа, возрождает нашу культуру....
- А как ты относишься к таким утверждениям: Интернет - зло, не читайте Гарри Потера в великий пост - это от дьявола, Платон - содомит.... Этот список можно продолжать до бесконечности. Разве это не стремление препятствовать прогрессу? А когда они именем бога, делают свои грязные дела, разве не отвращают они молодежь, от света?
Борис закашлялся и хотел что-то сказать. Петр поднял вверх руку и этим прервал его.
- Не перебивай меня. Секс - греховное занятие. Значит, все грешны по факту рождения. Это элементарный психологический прием, вызвать чувство неполноценности, а потом предложить «спасение». Какое, к чертовой матери, спасение?! От этой диктатуры
совести надо спасаться. И сатанизм - протест против этого!
- Ты только что сам себя опроверг. Ты сказал, что церковь - тьма. А сам подался в служители тьмы в знак протеста против церкви. - Борис нервно хлебнул чай. Он видел, что с Петром что-то не то. Будто бы это был совсем другой человек, с другим характером.... Иногда что-то доброе и знакомое проблескивало в этих страшных глазах, но тьма в них преобладала.
- Ха.... Но и ты, только что отступил от своей идеологии. - Ответил Петр с ухмылкой.
- Нет, нисколько. У меня философское понимание бога. И мне претит восприятие
его как блаженного старичка, сидящего на облаке. Есть стремление к совершенству. И мир
живет и движется из-за этого стремления. Но зло - стремление к деградации и поэтому оно обречено.
- А ты, получается, атеист?
- Нет. Послушай, я не знаю, что с тобой произошло. Но в тебе пока еще осталось
что-то разумное. Вернись обратно, пока не поздно. Твоя воля подавлена, я вижу это по твоим
глазам, и если ты не начнешь оказывать сопротивление этой дряни, ты попадешь полностью
под ее контроль. Ты сам уничтожишь себя...
- Это мне решать.
- Конечно. Но книги, которые я тебе дал, забирать пока не буду.
- Как хочешь. Смотри, как бы я их по-синьке на самокрутку не пустил - Петр
громко засмеялся. Где-то в глубине души ему было мерзко от самого себя. Но контролировать свои действия было чрезвычайно трудно.
- Не хами. - Невозмутимо сказал Борис
- Вали отсюда. - Петр улыбнулся
Борис молча собрался и вышел.
Петр сидел на кухне. Пил чай.
Вдруг зазвонил телефон, это был Димон
- Здоров, че надо?
- А как ты думаешь? Или со своими пьянками уже забыл, чем занимался месяц
назад?
- Не буди во мне зверя... - почти прорычал он в трубку.
- И что ты мне сделаешь?
- Увидишь. — Ответил Петр усмехнувшись.
Его ум сам начал генерировать проклятие. Все выходило точно, как в книге. Он был удивлен тому, с какой легкостью все получалось. Раньше, на составление проклятия у него уходило около получаса (к тому же оно не действовало), а сейчас на это ушло несколько секунд.
В трубке послышался придушенный голос Димона:
- Ладно, извини.... Я сейчас сдохну.... Прекрати, твою мать.
- Само пройдет секунды через три. Так, что ты мне хотел сказать?
- Уже ничего. Подъезжай сегодня к метро Битцевский парк, к двенадцати ночи.
Буду ждать.
- Хорошо, подъеду...
Петр повесил трубку.
Почему-то с самого утра его не покидало чувство, что он обречен. Страх пил его
силы, уничтожал волю, заставлял повиноваться…

Глава 7
Теперь Димон вел себя намного скромнее, чем в прошлый раз. Не разговаривал с Петром начальственным тоном, если просил о чем-то, то всегда прибавлял «пожалуйста».
- Ты только, пожалуйста, больше так не пропадай. Это просто недопустимо.
Понимаешь, если ты уже поклялся служить ему, то старайся делать это с полной отдачей.
Или он покарает тебя. А если и не он, то глава нашей группы.
- Да что мне глава вашей группы?
Димон переменился в лице, какое-то подобие ухмылки искривило его рот, но сразу же исчезло.
- Как знаешь, как знаешь...
- А я-то знаю - огрызнулся Петр, чувствуя прилив какой-то животной силы.
Ничего особенного, пока ехали до места проведения ритуала, не произошло.
- Приветствую вас, братья!
- Приветствуем тебя, о, господин! -Хором ответили все собравшиеся.
- Один из вас отсутствовал на двух последних ритуалах. Что ты хочешь сказать в
свое оправдание?

- Ничего. - Что-то странное делалось с ним. Все происходило будто во сне.
Чудовищная сила наполняла все тело. Хотелось рычать, ломать предметы, убивать....
- Тогда, к концу ритуала я скажу тебе, что ты должен будешь сделать, чтобы
искупить свою вину.
- А кто ты такой, чтобы говорить МНЕ, что мне делать? Поклонись мне, или ты
всю жизнь будешь жалеть, что не сделал этого.
- Петр, Петр, успокойся - шептал ему Димон.
- Уйди, мразь - прорычал Петр и толкнул его рукой в лицо.
Вдруг, он почувствовал, ледяную сталь ножа у своего горла. Ощущение реальности стремительно исчезало. Нечеловеческая сила бурлила в нем, заставляя действовать по ее велению.
Петр спокойно убрал лезвие от себя и выкинул нож, девушка, которая хотела его зарезать, шарахнулась в сторону.
- Ну, я жду. - Произнес он, повелевающим тоном.
Собравшиеся явно были в недоумении. Все замерли и только переводили глаза то на своего жреца, то на Петра.
- Этого не произойдет никогда. Сатана покарает тебя своей огненной плетью. Я же
лично создам проклятие для тебя. - Сказал жрец и снял капюшон. Будто стеклянные, темно-
карие глаза блестели ненавистью. Довольно красивое лицо было искажено злобной гримасой.
Петр бы пришел бы в смятение, если бы не сила, бурлившая в нем.
В ответ он усмехнулся. И махнул рукой в сторону жреца. От пупка к руке пробежала волна жара. Тот упал на колени, будто кто-то ударил его палкой под коленки.
- Последний раз даю тебе возможность склониться передо мной. Или ты умрешь.
Жрец хотел броситься на Петра, но не мог встать с колен.
- Отпустите собаку, которую вы хотели принести в жертву. У нас есть тварь
покрупнее.
Все находились в смятении и стояли как вкопанные, будто боясь сдвинуться с места.
- Шевелитесь! Сестра, как там тебя, иди, отпусти собаку, и неси веревку сюда. А
вы садитесь и наслаждайтесь. Этот наглец - сказал он, ударив жреца ногой по лицу – не дошел еще до уровня адепта, чтобы создавать свое общество.
- А ты, откуда знаешь? - Спросил кто-то робким, но язвительным голосом.
- А ты сомневаешься? - Почти прорычал он в ответ.
Бывший руководитель общества, вцепился Петру в ногу и умолял сохранить ему жизнь.
- Поздно. Слишком поздно ты об этом подумал.
Вдруг, на мгновение ему стало жалко этого плачущего человека.
Что я творю? Зачем убиваю этого идиота? Он же сам не понимал, во что ввязался, думал, это, блин, клуб по интересам
Чувство сострадания, противодействовало этой животной силе. Это противодействие будто разрывало его на части.
Если я оставлю его в живых - я труп. Если не он меня убьет, то они. Зачем я это сделал?
* * *
За окном стоял хмурый черно-серый день. Было почти темно, но темнота будто светилась ровным серым светом. Зверь спокойно разгуливал по квартире, он не трогал Петра. Словно они были друзьями. Ничего особенного не происходило, только пространство было как-то странно искажено. Свет с трудом проникал через плотный, желеобразный воздух.
Вдруг зверь насторожился и начал принюхиваться. Кто-то был на лестничной площадке. Петр вспомнил, что Ира обещала прийти сегодня. Он позвонил ей на мобильный, чтобы предупредить об опасности. Но было поздно. Она уже постучалась в дверь.
Зверь приготовился к броску. Петр сделал вид, что собирается впустить ее, чуть-чуть приоткрыл дверь, крикнул: «Беги»! и сразу же закрыл на замок.
Послышался лязг отъезжающего лифта.
«Отлично! Она успела сесть в лифт».
Зверь был явно недоволен, он глянул Петру в глаза, отодвинул его со своего пути, подошел к двери и ударил ее своей огромной, когтистой лапой. Мелкие щепки остались болтаться на петлях. Грохот эхом разнесся по подъезду.
Зверь выбежал из квартиры и помчался вниз по лестнице, преодолевая огромными прыжками лестничный пролет за пролетом. Петр с трудом успевал за ним.
Наконец, добежали до первого этажа. Лифт еще не приехал.
Пожалуйста, хоть бы она была не там!
Зверь присел на задние лапы как кошка, готовящаяся к броску. Лифт подъехал, двери медленно открывались. Кто-то был внутри...
Только бы не ты. Пожалуйста, пускай тебя там не будет. Ну почему ты ко мне сегодня пришла?? Лучше бы мы с тобой вообще не встречались.
Он силился понять, кто же внутри. И не хотел верить своим глазам. Там была Ира. Петр встал спиной к дверям, пытаясь закрыть собой свою любимую. Тьма вокруг сгущалась. Свет уже с трудом просачивался через это пространство. Зверь отодвинул его лапой и прыгнул в кабину лифта. Кабина с громом, эхом разнесшимся по шахте, ударилась о стену.
Криков не было слышно. Она просто не успела закричать... Лязг зубов.... Потом чавканье.
Только передние лапы и голова зверя были внутри. Петр принялся бить его ногами, пытаться вытащить из кабины. Но тот не обращал внимания, а спокойно продолжал жрать. Наконец, зверь вышел из лифта.
Стены, пол, потолок были в крови.
Петр с воплем набросился зверя, начал драться с ним, пытаться убить его. Тот с легкостью повалил его на пол, наступил лапой на грудь, медленно поднес свою морду к его лицу. Кровь капала с клыков на Петра. И словно улыбаясь, зверь лизнул его в щеку.
Петр проснулся. Он был в своей квартире. За окном было светло. Чувство беспокойства за Иру червем точило его душу. Попытался вспомнить, что происходило вчера, но безуспешно. Какие-то обрывки. Будто просто приснился страшный сон.
Если я путаю жизнь с глюками, может, то, что я только что видел, произошло во сне? - С надеждой подумал он.
Может, нет никакого зверя. Это просто игра моего воображения, просто результат злоупотребления алкоголем и «травой. Но я же путаюсь, где жизнь и где глюк. Что было вчера? Может вчера это и произошло? Может вчера зверь и убил Иру?
Он вскочил с кровати, схватил телефон и позвонил ей. Каждый гудок сводил его с ума, казалось, что чем дольше ожидание, тем больше вероятность того, что ее уже нет в живых.
- Здравствуй Петь. - Она явно пыталась скрыть радостное волнение.
- Привет Ириш! Извини, что поступил так. Прости! - Петра переполняла радость
оттого, что она все-таки жива.
- И это все, что ты хочешь мне сказать? - Обиженные интонации звучали в ее
голосе.
- А что ты хочешь, чтобы я еще сказал? Давай встретимся сегодня, сходим куда-
нибудь, там поговорим.
- Тебе виднее, что ты хочешь мне сказать. Уходишь, блин, пропадаешь, бог знает
где, потом вдруг звонишь, прощения просишь. Тебе самому-то это странным не кажется?

- Ириш, зайка, понимаешь, у меня сейчас такой жизненный период, что мне все
странным кажется. Давай встретимся сегодня в... - Петр замялся. Он понятия не имел,
сколько сейчас времени, и уж тем более, какой день недели - часиков, эдак в восемь,
поговорим. В конце концов, разрывать отношения по телефону - это, по меньшей мере, не
серьезно.
- Хм.... Заезжай за мной в семь тридцать.
- Нет, давай лучше встретимся на Краснопресненской, возле выхода.
- Ну ладно, до встречи.
Она повесила трубку. Петр посмотрел на календарь в своем мобильном.
Воскресенье. Надо бы завтра на работу выйти. Как раз отпуск заканчивается.
Он пошел на кухню, поставил чайник, потом направился в ванную, чистить зубы.
Интересно, когда я в последний раз зубы чистил? - думал он, выдавливая зубную пасту на щетку. - Кстати, и полы я тоже не мыл, наверное, даже дольше чем зубы не чистил. Надо бы навести тут порядок. А то неудобно будет Ирку привести в такой бардак.
Петр будто проснулся после кошмарного сна, чем он занимался в течение двух прошедших недель, он помнил с трудом. Эта нечеловеческая сила, эта тупость, наваливавшаяся бетонной плитой - все как-то забылось, оставив после себя неприятный след в памяти, который хотелось стереть, забыть....
* * *
Он припарковался рядом с метро. Ира уже ждала его. Петр вышел из машины и некоторое время не подходил - собирался с мыслями. Февраль, промозглая полу весенняя, полу зимняя погода. Грязный снег лежал вокруг, кое-где чернел мокрый асфальт. Серое, беспросветное небо. Слякоть. Злобный ветер пронизывал насквозь.
И она в эту мерзкую погоду была на улице, ждала его. Ира ходила туда-сюда, теребила рукой шарфик, поглядывала на часы, всматривалась в лица прохожих. Как красива она была. Это чуткое, нежное, изящное создание, по злой иронии судьбы влюбленное в него. Ее грация как-то странно контрастировала с серой грязью, которая была вокруг. В этом образе было что-то такое, что вдохновляет художников и поэтов писать свои шедевры.
А достоин ли я ее? Не загублю ли я эту жизнь? Почему-то ему стало до боли жалко ее, эту умную, но почему-то по-детски наивную девушку.
- Привет! - Сказал он и нагнулся, чтобы поцеловать ее.
- Здравствуй - Она повернулась, подставив под поцелуй щеку.
- Пошли в какую-нибудь «Шоколадницу».
- Пошли.
Какое-то напряжение было между ними. Обоим хотелось броситься друг другу на шею, поцеловаться. Но оба сдерживались. Она из гордости; его сдерживала ее скованность, показная независимость, обидчивость. Казалось, что говорить особо не о чем.
- Ну как ты? - Сказал Петр, чтобы как-то нарушить неловкое молчание.
- Ничего, нормально. А ты как? - В ее голосе звучала отрешенность, смешанная с
обидой.
- Если честно, хреново.
Она плохо сдержала улыбку. Они вошли в кафе.
- Давай, сядем там. - Сказал он, показывая на столик, стоящий у окна в углу.
- Как скажешь.
Заказали по кофе. Ира немного расслабилась, в ее движениях больше не чувствовалось напряжение. Она даже перестала теребить свой шарфик.
- Ты мне хотел что-то сказать. - В ее интонациях проскальзывали довольные
интонации.
- Ой, да, действительно, чуть не забыл. - Ответил Петр с сарказмом.
- Блин, не хочешь, не говори! Ты сюда издеваться надо мной пришел?! Пропадаешь
неделями. Я за тебя волновалась!
- А это случайно не ты мне писала, что-то типа: «Так больше не может
продолжаться...», называла меня пидарасом и придурком. Понимаешь, просто подумал, что
между нами все кончено.
- Подумал.... Ты даже не попытался ничего мне объяснить.
- А чем я сейчас, по-твоему, занимаюсь? К тому же я пытался, только ты не очень-
то слушала. - Петр хотел сказать, что-то еще, но задумался, замолчал на полуслове, потом
уже совершенно другим тоном продолжил - Послушай, Ириш, почему-то получается, что мы
опять с тобой ссоримся. Я этого не хочу больше всего. Я тебя люблю. Вернись ко мне, давай
все будет по старому, а если тебе что-то не нравится во мне - я изменюсь.
Ира молчала, в ее широко распахнутых глазах читалась неуверенность и тревога. Петр встал из-за стола и обнял ее. Ира уткнулась лицом ему в плечо, так они стояли около минуты. Она подняла голову. В ее покрасневших глазах стояли слезы...
* * *
Впервые за сколько времени Петр проснулся по будильнику. Светало. День обещал быть ясным. Ире не хотелось вставать. Она уткнулась лицом ему в грудь и, пробормотав что-то, заснула.
Он осторожно, чтобы не разбудить ее, встал с кровати и пошел варить кофе. Все было хорошо, только странное чувство преследовало его, будто что-то непоправимое было совершено, будто это благополучие - лишь иллюзия.
- Ирочка, просыпайся, зайка. Кофе подан.
Она промычала что-то в ответ и повернулась на другой бок.
- Что, зай, я не расслышал?
- Говорю, какая я тебе нахрен Ира? Меня Маша зову вообще-то. - Потом, изменив
тон продолжила - Хм... Ты кофе принес? Как это мило с твоей стороны.
Это действительно была не Ира. Петр стоял ошарашенный, не понимая, что происходит.
- Ну чего ты смотришь на меня как на приведение? Присаживайся, чувствуй себя
как дома. - Она засмеялась.
- Подожди чуть-чуть, скажи, а какой сейчас день недели?
- Блин, чудной ты. Среда. Так ты мне кофе сегодня дашь?
- А ты кто?
- Блин, Маша я. Не смешно уже.

- Держи свой кофе. Слушай, расскажи мне, чем мы занимались вчера.
В ответ она засмеялась. Потом спросила:
- Это что, игра такая?
- Называй это как хочешь, только скажи.

- Нуууу, ты заехал за мной на своем Реггап, сказал, что только что его, купил и
хочешь обмыть покупку.... Мне продолжать?
- Да, да, не останавливайся. Кстати, у тебя нет сигаретки?
- Ты же не куришь! Сам вчера бравировал.
- Я соврал, дай сигарету. Продолжай.
- Ну тогда можно я тоже закурю?
- Да закури, блин, закури, только рассказывать продолжай!
- С тобой что-то не так?
- Да рассказывай ты, твою мать!
- Ну ладно, ладно, не бесись. - Теперь она тоже была в замешательстве. – Мы пошли в «Прагу». Ты там потратил кучу денег, а потом привез меня сюда.... Кстати, ты был великолепен - Она кокетливо улыбнулась и поманила его рукой. Он никак не отреагировал.
- Скажи, а я там никакого LSD или че покурче не жрал?
- Да ты что?! Ты даже вина выпить не захотел.... Что ты фильтр тянешь-то?!
Петр поджег сигарету не с того конца и нервно пытался ее раскурить.
- Родной, хочешь я сделаю тебе как ты любишь, может это тебя успокоит.
- Нет, не надо, не сейчас.... Дай мне лучше еще одну сигарету.
- Держи. Может тебе водой холодной облиться?
- Может. А какой сейчас месяц?
- Блин, ну ты вообще смурной. Я тебя боюсь уже. Май, какой же еще?
- Какой?!
- Да что с тобой? - - Месяц какой?!
- Мааааааааай!
- Что с тобой происходит?
- Потом объясню.

- Я на работу опаздываю. Сейчас себя в порядок приведу, уеду. Ты тут проснись,
почисти перышки и уходи. Чтобы часам к пяти тебя уже тут не было.
- Я тебе что, шлюха какая что ли? - Раздражение звучало в ее голосе.
- Нет не шлюха. Я тебе позвоню. Хорошо?
- Да, блин, просто отлично! - Она была близка к истерике.
- Не обижайся на меня, просто у меня сейчас такой период в жизни, сама понимаешь...
Она заплакала, и, размазывая слезы по лицу, ответила.
- Конечно понимаю. Думала: «Наконец-то мне повезло». Думала: «Заживу
наконец-то нормально», а теперь? Все шло как по маслу, а теперь получается поматросил и
забросил?
- Я тебе позвоню. Заканчивай истерику.
Она не унималась.
Петр, не обращая на нее внимания, начал одеваться.
- Ну не уходи.... Пожалуйста....
- Мне на работу надо.
- Да нахрена с такими деньгами работать? Ты вчера спустил кусков пять зелени. А
сейчас прешься на какую-то работу. Неужели не можешь сказать заместителю, чтобы
управился как-нибудь без тебя? Останься, на один денек, ради меня... - Она сидела на
кровати. Через прозрачную ночную рубашку просвечивались груди. Длинные волосы
растрепались, косметика потекла от слез. Но все-таки она была красива.
Петр только сейчас начал понимать, что последние два или три месяца он делал что-то, чего не помнит.
- Нету у меня заместителя.
«Блин, а откуда у меня эти деньги? Не мог же я их заработать за три дня».
- Слушай, а какое сегодня число?
- Двадцать какое-то. Не помню. Петенька, ну побудь со мной.
-Да по дожди ты!
Он расхаживал по комнате, теребя свою шевелюру.
Тааак, какого числа я встречался с Иркой? А встречался ли я с ней? ЧЕРТ!
- Что ты там все бормочешь?
- Ничего, ничего.... А я тебе что-нибудь про себя рассказывал?
В ответ она залилась рыданиями.
- Ну ответь, блин! Если будешь хорошо отвечать на все мои вопросы, я останусь с
тобой до обеда.
Девушка приободрилась, быстро вытерла слезы и посмотрела на него вопрошающим взглядом.
- Ну, для начала, скажи: как мы с тобой познакомились?
- Ты уже забыл??? - Она была готова снова заплакать.
- Отвечай, а то я уеду.
- Ну мы же с тобой в клубе познакомились. Еще в туалете.... Помнишь?
- Да, да, припоминаю.... А какое это было число?

- Да откуда мне знать-то?
- Блин, напрягись, подумай, ё-моё!
- Ну... - девушка задумалась - числа, наверное, седьмого. Да точно! С четверга на пятницу.
- Припоминаю, припоминаю.... Слушай, дай еще сигарету.
- Держи, солнышко, тебе плохо не станет? Не курил, не курил, а сейчас столько...
- Не станет. Потом мы пришли ко мне домой, что дальше было?
- Ты что? Потом мы пришли ко мне домой. Весь день провели вместе.
- Хм... - Он сел на кровать. А потом что было?
- Ну, потом мы прожили вместе на твоей квартире, месяц, может больше. А потом
ты сказал, что тебе надо по работе куда-то уехать. И исчез чуть больше чем на неделю. Я тебе
звонила каждый день. Мы очень мило разговаривали.
- Слушай, а никакая девушка мне не звонила, когда мы с тобой вместе жили?
- Звонила какая-то. Ты попросил меня выйти из комнаты, когда с ней разговаривал.
Я слышала только, как ты матерился в трубку.
Блин, только бы это была не Ирка. Пожалуйста...
- А я тебе говорил, кем работаю?
- Нет, не говорил.... Ну что, допрос окончен? Теперь ты не уйдешь?
- Не уйду, не уйду.
Петр решил остаться дома, сделать несколько звонков, чтобы узнать, чем же он занимался в течение почти что месяца.
А когда же я встречался с Иркой, сидел с ней в кафе?
Вдруг он вспомнил сон, про то, как зверь убивает Иру.
Может, он ее уже убил??? Может, это все было в реальности???А мое с ней свидание просто сном, глюком?
Он закурил еще одну сигарету.
- Привет Димон, как у тебя?
- Ааааааа... Здорова чувак! Все круто. Как житуха, братан?
- Здравствуй, здравствуй, с каких это пор тебя на фамильярности проперло?
- Да ты че, чувак? Забыл, что ли какое мы реальное дельце провернули?
- Димон, давай, пожалуйста, без этих сраных понтов. Я что-то сейчас с перепоя
плохо помню, что мы сделали-то?
- Ну ты даешь, чувак. Ты за эту неделю впарил три тонны кокса. Поставщик теперь
на нас богу молится, клиентура довольна, блин, я с тебя фигею, внатуре.
- Да, что-то перепил видать. Давай без понтов, пожалуйста. Скажи, у меня сегодня
какие-то встречи есть?

- Ладно, ладно.... Ну ты и бухать.... Конечно есть. Очень важный груз будет
сегодня. Вы в полночь в аэропорту встречаетесь, а в пол одиннадцатого ты за мной
заезжаешь. Не забудь, я на другой квартире теперь живу, адрес у тебя в записнухе должен
быть. Бывай!
- Счастливо.
Димон повесил трубку.
Интересно, когда же я разговаривал с Ирой? Да чего я ломаюсь-то. Надо взять и позвонить, блин, а то сижу, блин, трушу, как первоклассник! Он набрал ее домашний номер.
- Я вас слушаю. - Послышался усталый женский голос.
- Ирка, это ты? - От волнения ему не хватало дыхания.
- Нет, это ее мать.
- Скажите, а когда она будет дома?
- Извините, а кто ее спрашивает?
- Мм.... Геннадий Алексеевич, она ко мне обещала прийти сегодня на фотосессию,
но что-то ее нет.
- Не складно врете молодой человек, я бы на вашем месте...
Петр повесил трубку.
Так-с надо позвонить ей на мобильный.... Хотя, лучше встретиться с ней вживую, по телефону она меня может просто не выслушать.
Он опять набрал номер Димона.
- Димон, слушай, я сегодня не смогу приехать, забрать груз.
- Подожди.... То есть?
- То есть не могу.
- Ты, по-моему, не понимаешь, клиент очень важный, шутить не будет.
- Ну, соври ему что-нибудь, скажи, что я в больнице, не могу встретиться, вся
фигня. Полностью передаю тебе свои полномочия.
- Ну ладно, только больше так не делай. Ты ставишь сделку под угрозу. Под
реальную угрозу...
Петр бросил трубку.
Девушка, сидевшая все это время на кровати и слушающая, как он разговаривает, несколько успокоилась, перестала плакать, и в ней проснулось почти детское любопытство.
- А с кем ты сейчас разговаривал?
- С приятелем со старым.
- Слушай - сказала она, растягивая гласные и проведя пальцем по груди - может,
раз уж ты остался... - Ее рука медленно поднимала ночную рубашку.
- Нет, извини, я сейчас не в настроении....
- Ну Пеееть. А ты очень крутой, да? - Кокетливая маска появилась на ее лице.
- Слушай, тебе лет-то сколько?
- Шестнадцать и четыре месяца, а что?
- Да, не, ничего, не бери в голову - он замолчал, потом добавил - знаешь, тебе
придется сегодня все равно уйти часиков в пять. У меня дело одно будет.
-Нуты же обещал!
- Блин, заканчивай этот детский сад.
* * *
Почти весь вечер Петр провел перед подъездом дома, где жила Ира. Стемнело рано, становилось холодно. Было уже далеко за полночь, когда он понял, что сегодня она не придет. Наверное, так же чувствовали себя мореплаватели, которые оказывались на необитаемом острове после кораблекрушения. Все окружающее казалось каким-то странным. Бесприютность и покинутость терзали душу. Но самым сильным чувством в этом коктейле все-таки был страх. Страх преследовал его везде, зверем смотрел на него из каждого темного угла, к тому же у Петра появилась боязнь самого себя. Боязнь навредить своим близким, боязнь совершить что-то ужасное.
Вдруг зазвонил мобильный.
- Да, я слушаю.
- Привет Петр. Короче, с поставщиком все нормально, деньги ему отдал, груз
забрал.
- Ага, хорошо
Блин, еще с этой наркотой связался...
- Слушай, а когда у нас собрание-то будет?
- Какое собрание?
- Нуты и бухать, чувак.... Нашего, как ты выразился, «не клуба по интересам».
- Блин, ну не помню я, о чем ты?
Петр начал догадываться, что речь идет о сатанинском обществе. Но ему очень не хотелось верить в то, что он теперь является жрецом. Раньше у него теплилась хоть какая-то надежда, что может быть, он ударился головой и все забыл, может быть, кто-то подсыпал ему в пищу какой-то наркотик, от которого случается амнезия или он подцепил какую-то болезнь, от которой страдают провалами в памяти.
- Собрание нашего общества, блин.
- Ааа.... - Он не знал что бы ответить. - Давай в пятницу ночью, Битцевский парк...
- Бросай пить, блин. Ты так все дело загубишь. Мы снимаем помещение в центре
Москвы вот уже неделю.
- Что в жертву там приносите?
- Блин, вылечись, ты же можешь. У тебя же сила, приди в себя!
Неужели этот сон был правдой? Неужели зверь и впрямь овладел мной? Или это был не сон? - от этого роя вопросов становилось дурно. Его бросило в холодный пот, дыхание учащалось, воздуха не хватало все сильнее, в глазах мутнело. Все тело будто кололо иголками
- Я просто проверял твою реакцию, не бросишь ли ты меня в трудный час. Я хочу
расширить наше общество, сделай так, чтобы к субботе сатанисты со всей России пришли на
собрание. - Услышал Петр собственный голос в трубке.
Глава 8
Он был на работе. Какая-то странная, звенящая тишина разлилась вокруг. Было душно. Компьютерный гул наполнял помещение, но все равно было тихо. Стояла черная-черная ночь, давящая темнота, будто шевелилась за окном, будто искала щель в оконной раме, чтобы ворваться внутрь. С улицы не доносилось ни звука. Лампы дневного света над головой гудели и слегка мигали. Освещение было тусклым. Сам воздух был каким-то черновато-сероватым, но в тоже время просвеченным мигающими лампами. Почему-то места его сотрудников были пусты. Рядом ие было никого, кроме его, Дмитрия и Иры. Звенящее пространство было напряжено, как натянутая струна.
Он во весь голос кричал на Иру, а рядом вился Дмитрий.
- Димон, что тебе от меня нужно!? - прорычал он на него. Дмитрий был почему-то
худее, чем обычно. Длинные темные одежды свисали с его острых, сутулых плеч. Глаза
злобно поблескивали.
Ира начала плакать. Петр принялся ее утешать. Краем глаза он заметил, что Дмитрий подкрадывается к нему сзади. Петр, хотел уже развернуться, чтобы ударить его, но его движения были очень медленны, он успел разглядеть длинные клыки, торчавшие изо рта Дмитрия, который прыгнул, и впился зубами Петру в шею.
Он проснулся. Чувство изнеможения не давало встать с кровати. Холодный пот струился по лбу. Хотелось пить. Это опустошающее изнеможение будто сожрало все эмоции, все, кроме страха. В голове был какой-то бедлам. Мысли сливались в какую-то кашу.
Вдруг он почувствовал что-то теплое на своем животе. Это была рука. Петр вскрикнул.
- Не кричи, Петенька.
Звук голоса будто сотряс пространство. Он спрыгнул с кровати и сел в углу, закрыв голову руками.
- Да что с тобой?
Панический ужас завладел его разумом. Хотелось уйти в эту холодную, но надежную стену, спрятаться там.
- Петя, да успокойся ты, это я, Ира.
- Ира? - Произнес он ломающимся голосом.

- Да, это я. Успокойся...
Радость нахлынула на него.
- А я думал, что мы уже все.
Она подошла к нему и села рядом.
- Как здорово, что мы вместе
Ира засмеялась, погладила его по щеке и сказала:
- Мне тоже иногда снятся кошмары, но я в угол от этого не забиваюсь. Давай уже,
пошли в постель.
Тут он вспомнил, как в последний раз зверь завладел его разумом. Вспомнил сон, в котором погибла Ира. Ему стало дурно, дыхание все учащалось, сознание мутнело, тело кололо иголками...
- Беги!
- Да что с тобой, Петенька?...