Ванька и Хрущёв



Видывал Ванька и Хрущёва.
(Для тех из нынешних, которые совсем уж ничего не знают и, соответственно, не в состоянии понимать что-либо, окромя «вливайся и отрывайся», поясню, в качестве ликбеза. Хрущёв – это один из коммунистическо-советских «царей», или, точнее, полновластных диктаторов, первый из властвующей клики, руливший-правивший, залихватски-взбалмошно и азартно, после Сталина [надеюсь, хоть это-то имя слышали?] и перед Брежневым. Покончив с ликбезом, вернусь к Ваньке.)
Конечно, выпить на брудершафт с вождём советского народа Ваньке не довелось. Далековато тот был: метров за 20-10. И не слишком долго – проезжал мимо в кабриолетно-открытом лимузине. Да и было Ваньке на тот момент всего-то четыре года. И сидел он, удобно устроившись, на отцовской шее. Оттого всё и видел…

Однажды отец поехал с Ванькой на какое-то мероприятие, вроде демонстрации праздничной, как на 1 мая. Народу было – тьма-тьмущая. С цветами и, как всегда было тогда, с транспарантами и лозунгами какими-то. Чтобы не потеряться, отец посадил Ваньку на шею. Когда огляделся Ванька по сторонам, у него аж дух захватило. «Ух, ты! – подумал Ванька. – Народу скока-а!?»
Народ толпился вокруг дороги, одной из городских магистралей тогда. Дорога была не слишком широкой. Посередине её располагалась пара трамвайных путей, а с обеих сторон было по одной транспортной полосе. Ну, и вплотную к дороге, сплошь оцеплённой суровыми блюстителями порядка, толпились любопытствующие люди. Среди них оказался и Ванька, смотревший на всё несколько сверху, с отцовой шеи.
Заметно было, что народ в некотором волнении находился в ожидании, как бы, в предвкушении чего-то. Не успел ещё Ванька и заскучать, как всё пришло в движение. Люди как-то засуетились, и все стали вытягивать свои шеи, чтобы стать хоть чуть-чуть повыше и увидеть что-то там, на дороге. Прежде всего, слышно было, как откуда-то издалека приближался постепенно и усиливался шум-гул людской толпы. И когда шум стал слышен совсем уже близко, на противоположной стороне улицы, с которой просматривалось пространство за небольшим поворотом, люди чрезвычайно оживились. Раздались многочисленные восторженные и приветственные крики, люди замахали руками, цветами, транспарантами.
И тогда из-за поворота выехала открытая машина. Тут уж вся улица буквально взревела. В машине стоял жизнерадостный полукруглый дядька, похожий, как, почему-то, подумалось Ваньке, на улыбающийся до ушей пельмень. Дядька, оборачиваясь направо и налево, приветственно махал окружающему люду то ли просто рукой, то ли шляпой в руке. Всё было весело и радостно.
И тут вдруг Ванька стал свидетелем небольшого случайного конфуза, который, по счастью, был не страшным и остался без каких бы то ни было последствий. Какая-то женщина в эйфорическом порыве радостных чувств бросила дядьке букет цветов. В этот момент он лучезарно приветствовал противоположную сторону улицы. И когда обернулся назад, благоухающий букет, брошенный чуть ранее, прилетел ему прямо в лицо. От неожиданности дядька опешил и даже несколько растерялся. Однако через мгновение пришёл в себя и «строго», в силу известной эмоциональности и импульсивности своей, погрозил женщине пальцем. А та, естественно, сконфузилась.
Всё это произошло в течение нескольких секунд. А ещё через минуту машина уже скрылась из виду. И разгорячённая толпа стала потихоньку остывать и расходиться, кто куда…

Не каждый день случается простому человеку увидеть правителя страны, в которой он живёт. Тем более, если живёт он на самой окраине своей страны. Но Ванька как-то так и позабыл об этом. Свои, куда более важные, детсадовские и дальнейшие дела оттеснили куда-то на задний план это событие в его жизни. И лишь со временем, когда вырос уже, вспомнил (зачем-то?) о нём Ванька. А вспомнив, решил разузнать, что к чему?
Оказалось (для Ваньки), что сумбурно-деятельный Хрущёв посетил тогда с визитом своих (и всей страны, разумеется) соперников заокеанских. Впервые с начала самих советов. «Кукурузным» визит тот получился. Пообщался там, посмотрел, как они живут-могут. Поудивлялся, а заодно, по привычке, не преминул и похвастаться, жизнью и мощью советской. А вернуться в столицу решил через родной Ванькин город.
Город Никите Сергеевичу понравился шибко. И он громогласно заявил, что город будет отстроен и станет не хуже чем Сан-Франциско.
С тех пор и началось в городе не просто активное, а бурное строительство. Кардинально изменившее облик и качество города. И хотя до Сан-Франциско было ему, как ни крути, далековато, но всё же город существенно расширился, похорошел и посолиднел, приобретя даже некоторый столичный шарм и лоск. Ну а строительство широкомасштабное продолжалось всё советское время. До самого явления народу «освободителей» рассеянских…



Владимир Путник Август 2015 года от Р.Х.,
Успенский пост