Книга первая

ИМЕНЕМ СССР…

© Холодова Татьяна Петровна

Глава первая

Ма-а-ма! – кричала Наташка и, размазывая по лицу грязь, слезы и кровь, бежала по залитой ярким солнечным светом улице. Новое, недавно сшитое матерью, розовое с белыми корабликами, платье было порвано и вымазано в грязи и крови. Кровь текла из разбитого носа и крупными каплями падала на подол. Ее серо-зеленые глаза были широко раскрыты и испуганно смотрели на мир. Светло-русые волосы крупными золотистыми кольцами падали Наташке на плечи и были сейчас растрёпаны как у куклы, побывавшей в руках озорника…
Следом за Наташкой бежал Витька и пытался остановить и успокоить сестру. Но она вырывалась и орала как резаная. А навстречу им с высокого крыльца небольшого десяти - квартирного барака торопилась маленькая пухленькая женщина в расшитом переднике.
- Господи! Что с тобой, доченька? – испуганно спросила она и, подняв Наташку на руки, пригладила ее растрепанные волосы мягкими теплыми руками.
- А-а-а! – кричала Наташка и никак не могла остановиться.
- Да что с тобой, кто тебя? – спрашивала мать, а Наташка не замолкала и ничего не могла объяснить матери.
- Она сама упала. Лазила-лазила по лесенке и упала. Сама, – сказал подбежавший к матери Витька и опустил беловолосую голову.
- Тебя, наверное, Витька ударил, да? – участливо спросила мать Наташку и та вдруг замолчала.
В свои пять с половиной лет она никак не могла объяснить матери, что сама шандарахнулась с лестницы на детской площадке и разбила нос. Это было не очень больно, а орала Наташка просто со страху, увидев, как густая яркая кровь капает ей на руки. А Витька…
Это он, тоненький, тихий кареглазый братишка, поднял ее, ревущую во весь голос, и повел домой. Ему тоже было пять с половиной, но он был не по годам рассудительным и еще, ему почему-то всегда было жалко сестренку. Особенно когда она ревела, хотя все свои проказы она всегда сваливала на него, и ему часто попадало от матери ни за что.
- Да, да – вдруг закивала Наташка кудрявой разлохмаченной головой, - это Витька, он меня бил.
Высказавшись, Наташка удивленно вытаращила глаза. Она сама внезапно поверила в сказанное и сильно удивилась, что могла забыть об этом.
- Ах, он, поганец! Ну, вот я ему задам сегодня – успокоила Наташку мать и понесла притихшую дочь домой умываться и переодеваться.
Витька с опущенной головой плелся сзади. Горькие раздумья о Наташкиной подлости нахмурили его белесые брови. Он недоумевал, зачем Наташка опять свалила все на него. Ведь он ее совсем даже и не трогал. Наташка сама лазила, где попало, и разбила себе нос. А теперь ему из-за нее сидеть дома и мать его на улицу больше не выпустит, а эта зараза Наташка будет в одиночку жрать сладости, и виться перед матерью ужом. Это было уже не раз, и Витька про себя ругал Наташку на чем свет стоит.
Дома мать умыла Наташку, переодела, но гулять не отпустила обоих.
- Все, на сегодня отгулялись. Сидите дома. Через час все равно в поликлинику идти.
В поликлинику. Это слово было вполне понятным. Сегодня в поликлинику, а завтра, значит, в детский сад. Ну, все. Опять утром вставать, тащиться через весь город на автобусе, а ведь так неохота вставать ни свет, ни заря. Витька расстроено уселся на свою кровать, застеленную ярким, веселым, расшитым матерью шерстяными цветными нитками, покрывалом и уткнулся носом в подушку, которая была одета в расшитую крестиком наволочку. Мать была рукодельницей, и вышивки свои применяла в домашнем убранстве. Вышитые наволочки, скатерти, покрывала заполняли дом и радовали глаз своей яркой красотой. Цветы и птицы селились на вышитые шелковой нитью салфетки, накрывавшие всевозможные полочки на стенах квартиры.
Наташка виновато подошла к брату и вдруг сказала:
- Вить, я не нарочно. Просто так получилось. Я не хотела на тебя говорить. Просто я сама забыла.
- Ага, забыла. А сама орала на меня, как будто я тебя бил?!
Витька хотел отвернуться от вруньи, но вдруг глаза его, удивительно тёмные на чистом светлокожем лице, изумленно расширились: Наташка, эта вруша и жадина, протягивала ему шоколадку, данную ей матерью. Она даже не разворачивала ее.
Это было непостижимо для Витькиного сознания. Та Наташка, которая втихушку могла сожрать данные им обоим конфеты, вычистить до дна вазу с вареньем и свалить все на него, отдавала ему шоколад, даже не попробовав его? Нет, она точно на лестнице не носом, а головой ударилась, мозги совсем стряхнулись!
Витька, все еще опасаясь подвоха, взял шоколад. Но ничего не случилось. Наташка так же стояла рядом и никаких попыток заорать, вернуть лакомство, не делала. Витька медленно снял обертку, разломил плитку пополам и протянул сестре половинку вместе с оберткой.
- Возьми, - сказал он, - ты ведь тоже не ела. И фантик такой тебе надо.
Наташка шмыгнула распухшим носом, взяла шоколад и они, усевшись рядком на Витькиной кровати, принялись молча сосредоточенно жевать.

Глава вторая

Утро пришло солнечное, яркое. Легкий ветерок теребил молодые листочки на деревьях, а вдоль дороги синими искорками сияли последние подснежники. Лето уже вступало в свои права. По пронзительно – ультрамариновому небу неслись легкие розоватые в утренней заре облачка, которые ветер – шалун гнал непонятно куда. По улице шли горожанки, одетые в лёгкие платья и мужчины в светлых рубашках и футболках.
Наташка шла, держа мать за руку. Легкий сарафанчик из зеленоватой тафты не прикрывал ободранных коленок. Кудрявые волосы были заплетены в короткую, но толстенькую упругую косичку. Через плечо у нее болталась в такт ее торопливым шагам маленькая вышитая крестиком сумочка, в которой лежали ее сокровища: осколок маленького зеркала, фантики от конфет, носовой платок и весело шелестящая фольга от съеденной вчера шоколадки.
Самая большая драгоценность хранилась в кармане ее нового, сшитого матерью из цветастого тонкого ситчика, фартука. На самом дне кармана, завернутая в красивую обертку от шоколада, лежала большая блестящая пуговица от маминого выходного платья. Эту пуговицу Наташка сперла в материной шкатулке, где лежало еще немало пуговиц. Но Наташка выбрала именно эту, так как она была самой красивой и самой большой.
Пуговица предназначалась в подарок Мишке Высокову, ее соседу по столу, и который был для Наташки предметом ее воздыханий.
Мишка был очень красив. Темные волнистые волосы косо постриженной челкой ниспадали на упрямо сдвинутые брови. Серые глаза смотрели весело и хитро, а огромный синяк под левым глазом являлся показателем силы и мужества.
Мишка появился в саду недавно, и Наташка первая получила от него подзатыльник. С того момента она была повержена им раз и навсегда.
Сейчас Наташка торопилась в сад, а мать, как назло, шла медленно. В руке у нее была огромная клетчатая сумка с выстиранными и выглаженными белыми халатами для продовольственного магазина, и они должны были зайти в этот несчастный магазин. Там надо было сдать чистые и получить грязные халаты для новой стирки в такой же необъятной сумке.
- Мама, ну скорей же, - канючила Наташка и тянула мать за руку…
Двухэтажное красивое старинное здание стояло в тенистом парке на главной улице города. Когда-то в нем был районный исполком. Но для исполкома построили рядом современное здание из стекла и бетона, а старое осталось стоять, никому не нужное и его передали в районный отдел образования. В нем разместили новый детский сад и счастливые родители повели своих чад прошлой весной в просторное здание, заполненное детской мебелью и игрушками.
В саду уже было много народа, но Мишки среди них не было. Наташка быстро разделась и , торопливо чмокнув мать в щеку, побежала в группу. Мишки не было и там. Тогда она спустилась по лестнице в холл и стала ждать. Время шло. Все уже пошли в столовую завтракать, а Мишка все не шёл, и пуговица в кармане Наташкиного фартука оставалась невостребованной.
От расстройства у Наташки дрожали губы и слезы были готовы появиться в ее огромных, ставших пронзительно зелеными, глазах. Вдруг хлопнула входная дверь, и на пороге в распахнутой легкой курточке и без шапки появился Мишка. Он торопливо разделся, переобулся в кожаные коричневые тапочки и подбежал к Наташке.
- Где все? – спросил он.
Наташка молча мотнула головой в сторону столовой.
- А ты чё?
Наташка вынула из кармана пуговицу и протянула Мишке.
- Вот. Тебе – сказала она и, вдруг застеснявшись, отвернулась.
Мишка взял пуговицу, повертел ее в руках и сунул в карман. Подарок был благосклонно принят. Наташка обрадовано вздохнула и весело побежала в столовую. Мишка еще раз взглянул на пуговицу, зажатую в кулаке, и помчался следом.

Глава третья

В детском саду сегодня было необычно шумно и оживленно. Причиной этому был приезд огромного грузовика. Он стоял, добродушно ворча, у главного входа и снисходительно принимал в свой необъятный кузов детские одеяла, матрацы, подушки и прочую дребедень, столь необходимую в детском хозяйстве.
Пока все это загружалось, ребятня окружила грузовик и своими любознательными ручонками трогала черную резину больших блестящих колес. Зачем в грузовик складывали вещи, никто из них не знал.
Наташка стояла в стороне и победным взглядом окидывала всю эту гомонящую толпу незнаек. Еще вчера вечером она очень даже нечаянно подслушала разговор родителей и совершенно точно знала, что сегодня детский сад переезжает на летнюю дачу за город.
Предполагалось, что дети пробудут на даче до осени и наберутся там сил и витаминов с приусадебного хозяйства дачи. Хозяйством на даче заведовал старый Антипыч. Одинокий, никогда не имевший своих детей и до боли о них тоскующий, Антипыч пришелся в детском саду к месту. Он-то и предложил вывезти детей на природу. Детскому саду требовался ремонт, да и в хозяйстве уже поспела первая клубника. Собирать, возить ягоды в город было накладно. Поэтому и решили привезти детей прямо к витаминам.
Наташка только хотела во всеуслышание заявить о переезде, как вдруг во двор детского сада въехала новенькая автомашина Победа цвета кофе с молоком, и из нее выбрался Наташкин отец.
- Наташа, – позвал он и она, забыв про все на свете, с восторгом подбежала к машине.
Кататься на папиной машине ей удавалось не часто, и такую возможность Наташка упустить не могла.
- Папа, мы поедем кататься? – спросила Наташка у отца.
- Нет – улыбнулся отец, - сейчас мы поедем в поликлинику, да и завтра ты в сад не пойдешь потому, что нужно проходить медицинскую комиссию в поликлинике. Ведь ты уже большая и тебе скоро идти в школу.
-А Витька? – Наташка залезла на заднее сиденье и весело запрыгала.
- Витя тоже будет ходить в школу, только сегодня ему никуда не надо. Завтра он тоже с тобой вместе пойдет – ответил отец, и машина тронулась.
Неделя стала для Наташки с Витькой сплошным кошмаром. Бесконечные сиденья в очередях поликлиники, болючие прививки и тщательные осмотры до того надоели двойняшкам, что они не могли без содрогания смотреть на всех этих теть и дядь в белоснежных халатах. Но школа есть школа, и они терпеливо каждое утро брели по улице в поликлинику.
Наконец-то Наташка приехала на дачу. Огромный участок был огорожен затейливой кованой оградой. Когда-то этот участок принадлежал бывшему председателю исполкома, но тот давно уже переехал на материк и передал здание и участок в пользование детскому саду, в который ходил в детстве сам и куда ходили трое его детей. Дача осталась пустой, и ее отдали детям. При даче был просто огромный земельный участок с садом и огородом. Антипыч выращивал на участке овощи, капусту, зелень и клубнику. Кусты черной смородины, черной рябины и вишни плодоносили еще хорошо и весь урожай уходил на детское питание. Там же росли яблони, груши, черная слива и каждый год они были усыпаны плодами. Часть урожая с фруктовых деревьев продавалась и на вырученные деньги Антипыч ремонтировал беседки и покупал время от времени новые кроватки и другую детскую мебелишку. Дети уже знали каждый уголок обширной территории, а Наташка с Витькой робко оглядывали просторные, выкрашенные голубой краской, веранды, колючий малинник и игровые площадки, на которых им предстояло провести последнее перед школой лето. Но вскоре они все вместе шустро бегали по плиточным дорожкам дачи и весело хохотали, если кто-то, нечаянно оступившись, попадал голыми ногами в молодую крапиву, на каждом коварно подстерегающую их шагу.
Отстав от ребят, Наташка забежала за угол веранды и, в ужасе, остановилась. Страх сковал все ее члены так, что она не могла двинуться с места. А двигаться было необходимо и как можно быстрее.
На узкой дорожке стояла огромная мохнатая собака и вопросительно смотрела на остолбеневшую Наташку. Затем медленно подошла, обнюхала неподвижную фигурку и вдруг улеглась у Наташкиных ног, миролюбиво постукивая лохматым хвостом. Наташка поняла, что никто ее именно сейчас есть не собирается, и немного осмелела. Она протянула слегка дрожащую руку и осторожно погладила собаку по голове. Та еще веселее замахала хвостом, и Наташкин страх бесследно улетучился. Она уселась прямо на дорожку и, положив голову собаки себе на колени, принялась гладить и ласкать собаку.
- Собачечка, маленькая моя – ворковала Наташка, и лохматое чудовище жмурилось от удовольствия.
Вдруг Наташка вскочила и побежала на веранду. Там, покопавшись среди своих вещей, ворохом сваленных в тумбочку, она тут же метнулась обратно. Собака стояла на том же месте и при виде Наташки усердно завиляла хвостом. Наташка подошла и, протянув руку к собаке, раскрыла ладонь.
Там лежала большая шоколадная конфета. Собака понюхала Наташкину руку и, осторожно касаясь мордой маленькой ладошки, взяла подношение огромными белыми зубами. В мгновение ока конфета была проглочена и Наташка почувствовала, как благодарно прижалась к ее руке большая и умная лохматая голова.
Теперь у Наташки был друг. Ни таинственные закоулки территории, ни веселые игры больше ее не интересовали. Даже Мишка, Мишка, без которого она не могла даже дышать, исчез из ее памяти окончательно. Это добродушное, огромное с длинной каштановой, в колечках шерстью, заполняло собой все свободное время Наташки. Это для него оставлялись лучшие кусочки от обеда. Это ему предназначались мамины лакомые подарки. А те конфеты, которые оставались от полдника, без сожаления отдавались лохматому другу.
-Витька! – кричала она брату, и тот беспрекословно вынимал оставленную на «потом» конфету и со вздохом отдавал Наташке. Эта собака одинаково относилась к ним обоим, но других детей явно не переносила. Как только кто-то из детей появлялся в поле зрения, она старалась незаметно исчезнуть, а если это не удавалось, оскаливала зубы и тихим рычанием прогоняла прочь малолетнего нарушителя ее спокойствия. Еду она брала только у Наташки и еще у Антипыча, который из жалости не прогонял приблудную псину и кормил ее остатками от детского обеда. В благодарность собака охраняла территорию дачи и не пускала посторонних в ограду, считая дачу собственным домом.
Незаметно подкралась осень. Побледнела небесная просинь, а деревья и кусты медленно, но верно одевались в свой ежегодный золотисто-багряный наряд, расцвечивая окружающие дачу леса в осенние краски.
Наташка все чаще становилась задумчивой. Она прекрасно понимала, что приходит конец этой замечательной дружбе с собакой. Ведь придется не только уехать от лучшего друга, но и навсегда забыть о его существовании. Ни весной, ни следующей осенью им уже не придется встретиться, весело побегать по дорожкам дачи, молча посидеть в кустах за верандой. Наташка втайне надеялась, что мать когда-нибудь сжалится и разрешит ей побывать здесь на даче в один из выходных. Но эта надежда была так призрачна, что Наташка тайком плакала, уткнувшись носом в теплую шерсть своего друга.
Наступил последний день пребывания на даче. Сразу же после завтрака Наташа убежала за веранду к собаке, и, прижавшись к ее добродушной морде, тихо заплакала.
- Наташа – звал ее отец, но Наташа все оттягивала момент расставания, и горькие слезы все лились и лились из ее тоскливых глаз. Отец подошел. Собака не шевельнулась и лишь вяло ударила хвостом по траве. Казалось, она тоже понимала, что ее ласковый друг покидает этот дом навсегда. Глаза собаки печально смотрели на того, кто сейчас должен был забрать у нее Наташку и больше никогда не вернуть обратно.
Отец помолчал, взял дочь за руку и повел к воротам. У выхода он оглянулся. Собака стояла около веранды и смотрела им вслед. Потом, поджав хвост, медленно подошла к ним. Наташка жалобно смотрела на собаку и отца, но просить отца забрать собаку с собой не осмеливалась. Это, конечно же, было невыполнимо и она, всхлипывая и утирая катившиеся беспрерывно слезы, молчала. Отец махнул рукой и пошел к машине. Открыв дверцу, он подошел к Наташе и взял ее на руки.
- Ну, что, псина, - сказал он, взглянув на понурую собаку, - залезай и ты, раз такое дело.
Наташка, радостно взвизгнув, спрыгнула на землю, обняла собаку за шею и потянула за собой.
Машина неслась по пыльному шоссе. На переднем сиденье гордо восседал Витька, а на заднем сидела счастливая Наташка, и к ней прижималась огромная лохматая собака, получившая звучную
кличку Альфа.

Глава четвертая

Школа была новая. Все четыре этажа сияли чисто вымытыми стеклами, а внутри свежо пахло известью и еще чем – то новым, незнакомым. Просторные коридоры были тихими и совершенно пустыми. Казалось, даже эти новые стены ожидают звонкоголосицу перемен и топот ног своих первых гостей.
Парадный вход школы был украшен гирляндами цветов, а на фронтоне, чуть выше бронзовой надписи «средняя школа № 23» ало полыхал огромный транспарант «Добро пожаловать!».
Наташка, одетая в школьное нарядное коричневое платье с белоснежными кружевами на воротнике и манжетах стояла среди гомонящей толпы пришедших в школу первоклассников, испуганно и крепко держа стоящую рядом мать за руку. В другой руке у Наташки благоухал разноцветный букет пышных астр. Наконец-то колонна школьников тронулась и постепенно стала исчезать в распахнутых дверях школы.
Первоклашки впервые чинно перешагнули школьный порог и, как цыплята за наседкой, в разнобой потопали за молодой стройной учительницей.
В классе Наташка торопливо уселась за первую парту у окна, прямо перед учительским столом, а рядом, пыхтя, устроился Витька. Свой букет Наташка еще на улице отдала учительнице, и сейчас он красовался среди других, не менее ярких и красивых, в большой голубой вазе на столе.
Все цветы в вазу не поместились. Пришлось старшеклассникам принести эмалированное ведро и устроить букеты перед школьной доской на табурете.
- Меня зовут Лариса Владиславовна, - мягким спокойным голосом сказала учительница, - сейчас мы с вами будем знакомиться. Я буду называть имя и фамилию, а тот, кого я назову, встанет.
Перекличка шла недолго и вот на гладкой темно-коричневой поверхности классной доски появилась первая в Наташкиной жизни буква.
В первый день занятий уроков было всего два, и Наташка с Витькой прибежали домой рано. Школа находилась рядом с домом и все первоклассники, которые жили в одном дворе с Наташкиной семьей, с первого дня стали ходить в школу без провожатых. Этому способствовали и другие обстоятельства.
Знакомство с новым зданием школы состоялось задолго до первого сентября. Немало было исцарапано коленок и порвано штанов на этой стройке. Ведь малышню хлебом не корми, а дай полазить по новым доскам, мешкам с цементом и прочей строительной дребедени.
Мать хлопотала на кухне, а отец что-то мастерил в сарае, где у него была маленькая мастерская. Петр Александрович был мастером на все руки. Полочки, табуретки, шкафчики выходили из его рук прекрасно отделанными резьбой и обязательно покрытыми темным лаком. Кроме работ по дереву Наташки и отец слесарил, знал работы по проведению вентиляцию Но самым главным делом его сердца была музыка. Еще до войны, закончив «Гнесинку» Петр Александрович преподавал теорию музыки. В войну служил стрелковом полку, где был небольшой духовой оркестр, и молодой боец играл в нем на геликоне.
Когда первоклашки появились на пороге, мать, вытирая полотенцем руки, поцеловала их в горящие от быстрого бега щеки и, отправила умываться. Наскоро сполоснув руки водой из маленького зеленого умывальника, виновники торжества появились в комнате.
- Отец, скоро ль ты там? – позвала мать и отец, стряхивая с колен свежие стружки, появился на пороге.
Наташка сразу заметила у него под мышкой какой-то деревянный ящичек.
- Ну, вот вам и полочка. Вы теперь школьники и на эту полочку будете ставить свои учебники и тетрадки. А там, глядишь, и другие книжки появятся, – сказал отец и торжественно поставил на стол небольшую, гладко оструганную и покрытую блестящим быстросохнущим лаком, полочку.
Этой полочки с лихвой хватало для небольшого пока школьного хозяйства двойняшек. Наташка радостно захлопала в ладоши, а Витька деловито взял полочку в руки и подал старшему брату. Владимир шурупами укрепил полочку в комнате первоклассников над столом, у которого им предстояло провести немало времени за уроками и другими школьными и не школьными делами. Витька же первым поставил на полочку свои учебники, горкой лежащие на столе.
Когда братья вернулись в столовую, на столе уже красовался испеченный матерью торт. Его украшали красиво вырезанные яблочные розы и ягоды из компота. Покупные торты считались в семье чем-то нестоящим. Ведь мать была мастерицей на все руки. Она не только пекла, варила и жарила, но и умела шить, кроить, вышивать. Вот только вязание никак ей не удавалось, и носки и варежки покупались в магазине. Старшую дочь она с ранних лет пыталась приучить к шитью и готовке, но Ираида готовку не любила, а вот кройка и шитьё с первых дней заинтересовала её, и теперь из девичьих рук выходили неплохие вещицы для её юного гардероба.
Весь вечер семья сидела за столом и, распивая чаи с тортом, веселилась. Наташка и Витька читали выученные еще в саду стихи. Отец играл на баяне, а мама и старшие брат с сестрой пели задушевные русские песни. Наташка, как умела, пыталась подпевать, но Витька то и дело одергивал ее. Наташкин голосишко не вписывался в стройное звучание мотива, а братишка любил, когда мать пела.
Спать разошлись, когда у виновников столь затянувшегося празднества стали слипаться глаза, а часы пробили десять. Нужно было выспаться, ведь завтра снова в школу.
Школьные заботы целиком захватили Наташку. Ей нравилось учиться. Особенно нравилось чистописание и чтение. По этим предметам она получала только отличные отметки. Еще Наташка с удовольствием занималась физкультурой. Врожденная пластика позволяла ей не напрягаясь, выполнять любые физические упражнения, и это было отмечено учителем. Когда в школу пришла комиссия по отбору детей в балетную студию, Наташка была первой в списке.
- Мама! Меня в балет записали! Три рубля надо заплатить - выкрикнула Наташка, врываясь в дом. Она даже не заметила, что на кухне сидит соседка, тетка Нотя.
Соседка засмеялась. Тетя Нотя, как всегда, была навеселе.
- Какой тебе балет? Ишь, артистка выискалась. Деньги на тебя тратить! – сказала соседка и, кивнув матери, вышла.
- Мам, я в балет хочу, Дина Ивановна говорит, что у меня получается!
- Подумаем, может потом. Сейчас у нас денег маловато. Вон соседке пришлось дать. У нее опять запой, а не дашь, замучает, каждый час ходить будет, выпрашивать на похмелку.
- Мать тяжко вздохнула, покачала головой и, склонившись над кастрюлей, принялась толочь картошку.
Наташка опустила голову и тихо поплелась в комнату. В балет очень хотелось. Но она никогда не просила дважды. Так умерла в Наташке ее первая светлая мечта.



Глава пятая

- Вчера по литературе, сегодня по геометрии. Тройка за тройкой. Так и двойки скоро появятся. Что с тобой происходит? – мать со стуком поставила утюг на подставку и сняла со стола очередной выглаженный халат.
Эти халаты вот уже несколько лет не сходили из-под утюга матери. Это была ее работа. Иногда халаты гладила старшая сестра, Ираида, но в такие дни Наташка не подходила к сестре из-за того, что Ираида вечно была не в духе и отчитывала мать за то, что она никак не развяжется с этими халатами и не перейдёт на другую, более престижную работу.
Наташку иногда разбирало любопытство. Мать имела высшее образование, но по специальности экономиста почему-то не работала. Ей было непонятно упорство матери, которая работала на двух работах и обе были мало оплачиваемые.
Только вот спросить об этом вопиющем факте Наташка не решалась. Что-то удерживало ее от этого. Ей почему-то казалось, что это будет бестактно по отношению к матери…
Наташка бросила сумку с учебниками на диван и ушла к отцу в мастерскую. С отцом было легче. Он никогда не ругался, только тяжело вздыхал, узнавая об очередной Наташкиной проделке. Вот и сегодня он расстроено курил папиросу за папиросой и вопросительно глядел на Наташку.
Наташка молча сидела на ящике, но отец ни о чем ее не расспрашивал. В мастерскую заглянул Витька, и, подмигнув Наташке, быстро исчез.
Наташка посидела еще немного и пошла готовить уроки. Тройка по геометрии была ненастоящей и Наташка нисколько не расстроилась. Геометрия, да и остальные предметы давались ей легко, просто мысли ее витали где-то среди молодой листвы берез, тихого шороха прошлогодней травы и соленого запаха моря, приносимого легким весенним ветерком с далекого морского берега.
Весна всегда приходит внезапно и уже никуда не деться от шалого ветра и звонких ручьев, весело и дружно спешащих вдоль раскисших дорог. Да еще одноклассник Лешка Лалош почему-то стал слишком часто попадаться на глаза. Его внимательность и прилежание на уроках тоже куда-то улетучилось и в дневнике, вместо привычных пятерок, запестрели прозаичные тройки, и Наташка только диву давалась, украдкой заглядывая в классный журнал.
- Что с ним происходит? – думала Наташка, - может, заболел, чудила?
Никакая Лешкина болезнь в Наташкины планы не входила, и она решила напрямую спросить несчастного троечника о намечаемом летнем путешествии.
Еще среди зимы несколько одноклассников решили провести лето с пользой для учебы и здоровья. Они договорились после окончания занятий пойти в недельный поход по Югу Сахалина. Но теперь, когда учебный год подходил к концу, некоторые ребята изменили свои летние планы и в походе участвовать отказались. Кто-то уезжал с родителями в отпуск на материк, кто-то переезжал на дачи.
В результате в команде осталось восемь человек, включая Наташку. Теперь Наташка волновалась, что и у Лешки переменятся планы и в поход он не пойдет.
Наташка захлопнула учебник и резко встала. Она решила немедленно пойти к Лешке домой, и узнать причину его безобразного отношения к летним планам.
- Ма, я ушла – крикнула Наташка в открытую дверь кухни, где мать как всегда, что-то стряпала, и выбежала на залитую вечерним солнцем улицу.
На западе сопки полыхали яркими красками вечерней зари. Казалось, что даже лес объят бездымным пламенем. Наташка улыбнулась заходящему солнцу, взмахнув руками, вспугнула мирно шествующих по дороге голубей и вприпрыжку помчалась к Лешке домой на соседнюю улицу.
Лешки дома не оказалось. Наташка уселась на синюю скамейку возле калитки и подставила шаловливому ветру свое разгоряченное улыбающееся лицо. Ветер игриво задирал короткую пышную юбку, запутывал золотистые Наташкины кудри и убегал в небольшую березовую рощишу, которая была оставлена строителями между высотных крупнопанельных пятиэтажных домов, по пути кольцами закручивая дорожную пыль.
Из-за угла, в облаке взметнувшейся пыли показался Лешка с темным большим свертком в руке. На плече висел новенький рюкзак яркого оранжевого цвета.
- Привет, - сказал он, виновато улыбаясь, - я не ожидал, что ты появишься. Давно сидишь?
- Да нет, только пришла, хотела узнать про поход, - Наташка вскочила со скамейки и одернула юбку. – Не идем, что ли?
- Как не идем? – Лешка испуганно выронил из рук рюкзак и сверток.
- Да что-то все разбрелись, кто куда, и никого не соберешь. Остались ты да я, да мы с тобой.
- Ну вот, а я уже и рюкзак купил. Отец обещал лодку резиновую с собой дать. А теперь, что же, все зря?
- Слушай, Леш, а что если нам пойти только ввосьмером, а за руководителя мой отец с нами пойдет? – спросила Наташка и добавила, - Папка весь юг острова знает, как свои пять пальцев. Еще с войны.
- А что? Это мысль! – Лешка обрадовано подхватил рюкзак и плюхнулся на скамейку, рядом с присевшей снова Наташей, – можно Ленку с Юрасиком позвать, да и вообще в нашем дворе полно ребят, которые захотят с нами пойти. Так что с народом проблем не будет и руководитель у нас есть!
- Значит, договорились? – Наташка облегченно вздохнула и поднялась – ну ладно, пойду уроки учить, завтра контрольная по геометрии, а я сегодня опять трояк схватила. Пока, - и она, махнув на прощание Лешке рукой, не оглядываясь, бодро зашагала, стуча невысокими тоненькими каблучками светлых босоножек по нагретому солнцем мягкому черному асфальту. Лешка с нежностью смотрел ей вслед.

Глава шестая

Лето. Яркое, зеленое, веселое лето! Отзвенел последний звонок, и душу заполнило звенящее теплым ветром и искрящееся солнцем лето. Заброшены на антресоли учебники тетради, старый портфель. Мгновенно, забыты все правила и теоремы. Вот они, долгожданные каникулы!
Наташка прибежала домой, торопливо чмокнула мать в щеку и весело закричала:
- Ура, отдыхаем!
- Ну, сколько троек? – улыбаясь, спросил отец, - поди, верхом на тройках в восьмой переехала?
- А вот и нет! Три четверки, а остальные пятерки. Мне даже благодарность дали за хорошую учебу – весело ответила Наташа и, подпрыгнув, повисла у отца на шее – Ну, что, идем в поход или как?
Отец ничего не успел ответить, так как мать внесла в комнату свой и поставила на стол традиционный пирог, украшенный сваренными в сахарном сиропе ягодами и кусочками фруктов. Отец пошел за чайником, а Наташка принялась расставлять на столе вынутый из серванта новый, темно-синий с золотом, чайный сервиз. Этот сервиз отец подарил матери в ее пятидесятилетний юбилей и мать редко выставляла его на стол, разве что в великие праздники. Окончание школьного сезона тоже считалось большим праздником и Наташка, нисколько не помедлив, выставила сервиз на стол. Ираида принялась нарезать пирог на ровные аккуратные дольки, а братья расставляли стулья вокруг стола, накрытого нарядной вышитой скатертью.
- Будем пировать – заявила торжественно мать, и все уселись за уставленный тарелками, вазочками и вазами, стаканами в подстаканниках и чайными чашками круглый стол.
- Каковы же твои планы на лето? – отец положил себе на тарелку новый кусок пирога и отхлебнул чай, - собакам хвосты крутить будешь или делом займешься?
- Она на работу собралась, - со смехом обронила Ираида, - в медицину решила податься…
-Какая работа? – удивлённо спросила мать.
- Через неделю идем в поход, а как вернемся, в городскую больницу с Галкой санитарками пойдем. Мы даже уже в кадры ходили.
- Что тебе делать в больнице, горшки за больными таскать? – недовольно заворчала мать, - еще успеешь наработаться. Не бедствуем.
- Пусть горшки. Все равно кто-то должен. А еще я хочу пальто себе новое купить. Красивое. Мое-то совсем маленькое стало. Руки по локоть из рукавов вылезают.
- Купим пальто. Не обязательно в больнице зарабатывать.
- Да пусть идет. Хоть знать будет, как рабочему человеку кусок хлеба достается, - примирительно сказал отец и поднялся из-за стола, - значит, через неделю в поход надумали?
- Ага. Нас шесть человек будет. Ты-то готов или нет еще?
- А мы с Иркой тоже пойдём – сказал Вовка – мне выходные дали на работе, а у Ирки экзамены только через месяц!
Наташка вскочила со стула и, опережая отца, помчалась в мастерскую. Там на верстаке лежали готовые удочки, ящики с продуктами и пять зеленых рюкзаков. Под верстаком стояли две пары сапог для отца и старшего брата Наташки. Её и Витькины сапоги были уже упакованы в большие полиэтиленовые мешки и перевязаны бечевкой. Они собирались идти в кедах, а сапоги брали для рыбалки и на случай сильного дождя. Сестра тоже шла в кедах, а сапоги брать не стала, надеясь на хорошую погоду.
- Все готово давно. Ух, ты, даже ружье с собой возьмем! – развеселилась Наташа, - чур, ружье я несу!
- Нет уж. Ружье я сам понесу. А в поход мы можем идти хоть сейчас. Я еще вчера все собрал и приготовил. Дело за твоими друзьями. Я ведь с сегодняшнего дня в отпуске числюсь.
Сборы участников похода были недолгими и через три дня маленький отряд, доехав до исходной точки маршрута на автобусе, вступил на тропу.
Глава седьмая

Костер жарко пылал. Над огнем стоял высокий, самодельный таган и на нем висели котлы. Маленький для чая и большой для еды. В большом котле уже варилась уха из красноперки, а вода в маленьком только-только закипала. Чай предполагалось варить из трав, поэтому девчата дружно кинулись собирать листья малины и брусники, пока мальчишки ловили рыбу.
Вечер уже угас. Над головой медленно выплывала из-за сопки круглая желтая луна, а в противоположной стороне иссиня-черного бархата небосвода далекими искрами серебрились ясные звезды. Чем выше поднималась над горизонтом луна, тем менее заметным становился свет звезд. Они как бы растворялись в призрачном лунном свете. Ветер стих и только всплески на глади небольшой речушки нет-нет да нарушали глубокую тишину. Мелкая рыбёшка гонялась за низко летающими насекомыми, шустро выпрыгивая из воды и гулко шлёпаясь обратно. Рыба играла…
Ребята сидели вокруг костра и слушали Наташиного отца, Василия Александровича. Он рассказывал об окружающих сопках, распадках и озерах. Каких только растений не знал рассказчик! Лимонник и актинидия, черный виноград и манчжурский орех, ясень и кедровый стланик…Двадцать с лишком лет назад он впервые побывал на среди высоких распадков, выходивших к морю, и с тех пор каждый год приходил сюда сначала один, потом с Наташкиной матерью и старшими сыном Володей и дочерью Ираидой. Вообще-то старшую дочь отец назвал Ириной, но в загсе заведующая уговорила родителей и в свидетельстве появилось необычное для этих мест звучное имя Ираида.
И вот теперь наступила и очередь младших детей, Виктора и Натальи. Они впервые были на этом небольшом круглом озерце и тоже внимательно слушали рассказ отца.
Утром, после быстрого завтрака, путешественники уложили палатку, вещи в рюкзаки и двинулись дальше. Путь был неблизким и лежал к большому озеру Буссе, которое находилось за двумя высокими перевалами. Через несколько часов путники были на месте.
Огромное блестящее зеркало озера выходило к морю своим дальним краем, и от моря его отделяла лишь тонкая песчаная перемычка. По краям перемычки высились голые скалы из черного гранита. Ни единой травинки не росло на их мрачных отвесных склонах. Строгие угрюмые стражи стояли на выходе к морю и охраняли озёрных обитателей от разгула огромных волн моря, поднимающихся в ветреные дни.
Сегодня день был солнечным и безветренным. Мелкие волны лениво наползали на чистый белый песок и так же бездумно и лениво откатывались обратно.
Какой только рыбы не было в этом озере! Шустрые полосатые окуни вертелись на солнцепёке, тяжёлые таймени плескались в глубине озера, у берега в густой траве прятались королевские креветки, размером превосходящие иного окуня…
Установив палатку, разложив спальные мешки, мальчишки побежали к маленькому шумному ручейку с прозрачной хрустальной водой. Наполнив котелки, они запалили костер и повесили котелки над пламенем. Туда же они подвесили два больших ведра с морской водой.
Следующим делом была рыбалка. На песке расстелили большую крупноячеистую сеть, которую предусмотрительно захватил с собой Василий Александрович.
Разделившись на две команды, мальчишки подняли сеть и вошли в озеро. Протащив сеть полукругом по неглубокому дну озера, они с трудом вытащили сеть на берег. Сеть была плотно забита зелеными водорослями. Ребята вытряхнули зелень на песок и осторожно начали выбирать из морской травы крупных креветок, которые прыгали по песку и старались опять спрятаться в траве. Мальчишки со смехом ловили их и бросали в ведра с горячей морской водой.
Улов оказался великолепным, и вскоре оба ведра были наполнены крупными креветками. Мелочь ребята отпустили в озеро. Ведра были снова отнесены к костру, и вскоре из закипевших ведер поплыл дразнящий аромат. Сетка была разостлана на песке для просушки, и ребята побежали купаться. За ними ринулись в теплую воду и девчата, а у костра остался один Василий Александрович. Ужин был готов, беспокоиться ему было не о чем.
Искупавшись, молодежь подсела к костру и принялась за ужин. В котелок для чая был брошен пучок земляничного листа и кусочки корня шиповника. Вкусный, с приятным запахом напиток завершал ужин. Но на этом он не закончился. Все дружно принялись потрошить креветок.
Вскоре оба ведра были пусты. Василий Александрович с изумлением смотрел на пустую посуду и удивлялся, как в ребячьи желудки могло поместиться столько креветок. А ребята уселись вокруг Василия Александровича в ожидании следующего рассказа. И еще долго у затухающего костра звучал мягкий баритон Наташкиного отца.

Глава восьмая

Путешествие подходило к концу. Немало троп и дорожек исходили ребята с Василием Александровичем. Несколько особенно высоких сопок ребята взяли штурмом со смехом и шутками. Немалое количество речек и озер принимали в свои теплые воды веселых купальщиков. Неимоверное количество рыбы было поймано и съедено. Даже взятые с собой продукты подходили к концу.
Теперь путники кружным путем направлялись к родному городу. Они шли по странной тропе. Сделана она была из коротеньких бревешек обточенных временем и водой, сбегающей по склонам сопок весной. Тропа была очень старой и местами разрушилась. В местах разломов ребята укладывали новенькие бревнышки взамен прогнивших и превратившихся в труху.
Тропа почему-то называлась японской, а старожилы рассказывали, что во время войны с Японией по этой тропе японцы уходили к морю.
Тропа поднималась со стороны города и, пересекая несколько перевалов, спускалась к озеру, шла вдоль него и обрывалась на морском берегу. Так как ребята шли со стороны моря, то эта сопка была последней на их пути перед спуском к городу. Всего два часа пути отделяли путников от дома.
На самом верху сопки около тропы лежало высушенное ветрами большое бревно. Кедровый стланик почти полностью спрятал это бревно в своих зарослях. Лианы лимонника и актинидии перевили ветви стланика, и около бревна получился маленький шатер, в котором при случае можно было укрыться от дождя и ветра.
Василий Александрович когда-то давно назвал это место «веселым бревнышком». И оно ни разу не изменяло своему названию. Вот и сейчас было на что посмотреть на этом бревнышке.
Ребята подошли к бревну почти вплотную и увидели, что по нему скачет взъерошенная сойка. Увидев ребят, сойка вспорхнула и уселась неподалеку на куст элеутерококка. Она принялась звонко кричать, но улетать не собиралась. Ребята рассмеялись. Василий Александрович поднял руку, и все замолчали. В тишине на бревно вдруг выскочил бурундук и, пробежав по нему, спустился с другой стороны и принялся что-то рыть возле конца бревна. Вдруг сойка слетела прямо на бурундука. Она снова принялась кричать и клевала бурундука в голову, как будто он покушался на ее собственность.
На воинственные призывы откуда-то прилетела еще одна пичужка и тоже накинулась на бедного нарушителя спокойствия. Она принялась бить его крыльями, и бурундук возмущенно засвистел и поспешил ретироваться. Как только бурундук исчез в траве, сойки, как ни в чем не бывало, уселись на куст и весело зачирикали.
- Вот такая комедия происходит здесь почти каждый раз, когда я прихожу сюда, - всякий раз здесь случается что-нибудь комическое. Поэтому я и назвал это бревнышко веселым. Однажды я видел, как сойки сгоняли с этого бревна змею. Видимо длиннохвостая разбойница заползла сюда погреться на солнышке, а сойки не приняли непрошеную гостью и прогнали ее прочь. Они ее так отделали, что змея еле-еле уползла. Может у них гнездо где, поблизости.
Вдоволь насмеявшись, немного посидев на столь замечательном бревнышке, путешественники отправились вниз по склону знакомой тропой к городу, который манил к себе редкими еще в вечерних сумерках огоньками.

Глава девятая

Вот и все. В последний раз Наташа прошла по школьному коридору, прощаясь, окинула печальным взглядом школьное здание и медленно пошла по серому асфальту к школьным воротам. Окончена восьмилетка, сдан последний экзамен и перед ней стоял выбор: продолжать учиться в школе, заканчивая десять классов или пытаться поступить в какой-нибудь техникум.
Все склонялось к техникуму, да и отец, заметив Наташкину тягу к технике, советовал поступать в автомобильный. Конечно, если тебе всего пятнадцать, то решать такие сложные дилеммы очень и очень нелегко. Тянуло и в автомобильный. Правда, у Наташи были неплохие вокальные данные, да и музыку она любила и понимала. Ираида уже училась в музыкальном училище и настойчиво советовала Наташке поступать тужа же на народное отделение.
Еще Наташа просто обожала литературу и мечтала когда-нибудь стать писателем. Стихи она и сейчас писала, только никогда никому не показывала. Все казалось, что от насмешек деться некуда будет. При таких мечтах попробуй-ка, реши, куда поступать. Единственно верное решение можно принять сразу, а можно и ошибиться в выборе так, что потом изменять что-либо станет просто невозможно. Особенно когда ты еще очень молод и новые дороги еще только манят тебя за дальние горизонты.
Впрочем, Наташа решила выбор отложить на потом, а сейчас в двери стучалось лето, и можно было, ни о чем не думая, просто отдохнуть от школьных забот и всего прочего, связанного с долгими и необъятными планами на будущее. Лес и река, море и сопки тянули, словно магнит.
Лето есть лето и с этим не поспоришь. Многие Наташины подружки уже решили для себя все, а она все еще стояла на распутье. Правда, мысли ее были далеки от построения планов, так как Лешка тоже оставался в городе и в последнее время не отходил от Наташки, боясь, что так нежданно-негаданно пришедшее счастье растает как дым, и Наташка исчезнет навсегда.
Лешка был влюблен, но Наташа, казалось, не замечала его переживаний. Она воспринимала его робкие попытки ухаживаний как само собой разумеющееся, и обращала на него внимание лишь в том случае, когда ей требовалась в помощь грубая мужская сила. Но, что греха таить, именно эти робкие ухаживания были приятны Наташе. Ей льстило Лешкино внимание.
Лешка был строен и высок. Не по годам развитые мышцы делали его старше пятнадцатилетнего возраста, которым обладал Лешка. Даже старшеклассницы заглядывались на него. Но Лешка был предан Наташе безгранично, и это злило ее подружек и всех остальных школьниц старших классов.
Вот и сегодня Ленка из десятого «А» попыталась оскорбить Наташу, но в это время из-за угла школы вывернул Лешка, и девица благоразумно ретировалась. Все прекрасно знали, что Лешка никогда и никому не позволит обидеть свою подружку.
Наташка легко бросила Лешке свой портфельчик и демонстративно, никого не замечая, пошла рядом с ним со школьного двора.
- Наташа, пойдем сегодня в парк? – спросил Лешка, и Наташа согласно кивнула головой.
- Ты зайди за мной вечером, а то Витька опять привяжется и спокойно погулять не даст. А тебя он уважает и за нами не потащится, - сказала Наташа, забирая у Лешки портфель, и, хлопнув его ласково по плечу, весело помчалась домой.
Вечер был тихий и теплый. Наташа и Лешка бродили по тенистым аллеям и молчали. Наташа зябко поежилась, и Алеша тут же скинул легкую курточку и, оставшись в одной рубашке, накинул куртку на плечи подруге. Она благодарно прижалась к нему, и Лешка осторожно и бережно обнял тоненькую фигурку. Наташа еще крепче прижалась к Алешке, а он, боясь спугнуть ее неосторожным движением, замер.
Глубоко вздохнув, Наташа подняла лицо и прижалась дрожащими губами к Лешкиным горячим губам. Они поцеловались впервые и поцелуй был нежный и чуть испуганный. Лешка перестал дрожать и осторожно целовал то ее горячие губы, то блестящие, широко распахнутые глаза. Прижимаясь губами к ее пушистым ресницам, он вдруг почувствовал на губах слезы, бегущие из Наташиных глаз.
Наташенька, что с тобой? – испуганно спросил Лешка, но Наташа не отвечала, а слезы тихо катились и катились по нежным щекам.
- Леш, я люблю тебя, - вдруг тихо сказала Наташа, и у Лешки перехватило дыхание.
Вот оно! То, самое нужное слово, которое он так безуспешно искал и не находил. Которое как воздух было нужно ему, чтобы объяснить Наташе все то, что происходило в его мальчишеской душе.
Любовь. Первая и самая прекрасная любовь, которая возникла в их сердцах одновременно, и которая никак не могла прорваться сквозь условности и юношескую стыдливость. Казалось, весь белый свет был пронизан этим неповторимым чувством.
Небо стало бездонным, а Наташины глаза излучали такой теплый свет, что Алешка зажмурился и никак не мог открыть глаза, боясь, что прекрасное видение вдруг исчезнет и больше никогда не вернется.
Вечер расплескался яркими жёлтыми огнями бессонных фонарей. Прячась в густой листве рябин, о чём-то грустно пел соловей, нежным прищёлкиванием беспокоя наступившую в парке тишину, аллеи опустели, и только двое всё шли и шли по узкой тропинке вдоль железнодорожной колеи и молчали. Слов не было. Было всеобъемлющее, непостижимое счастье и больше ничего вокруг…
Они бродили по аллеям парка почти до утра. Только когда первый рассветный лучик упал на их счастливые лица, они очнулись.
- Ой, Лешка! Что сейчас дома будет?
Наташа в последний раз поцеловала милые Лешкины губы и, тихонько ступая, вошла в квартиру.

Глава десятая

Беда подступила, когда ее никто не ждал, и Наташа не могла придти в себя от случившегося. Лешка! Ее любимый Лешка уезжал. Еще несколько вечеров назад они как обычно гуляли по тихому зеленому парку, целовались, мечтали, а сегодня им суждено было проститься навсегда.
Родители Алеши были поляками и вот теперь они уезжали на родину. Естественно, что Алеша не мог остаться на Сахалине один и тоже уезжал вместе с родителями.
Беда ослепила и оглушила Наташу, и она ходила одуревшая от горя и слез. Неужели они больше никогда не увидятся? Никогда ласковые Алешкины руки не обнимут ее, никогда она не сможет поцеловать эти тёплые Лешкины губы. А как же их мечты? Ведь они хотели через три года пожениться и уже больше никогда не расставаться.
Судьба, не спрашивая, мгновенно разрушила их самые прекрасные замыслы и мечты, и это было невыносимо больно. В последний раз Наташа взглянула в синие Алешкины глаза, Едва сдерживая рыдания, поцеловала Алексея и вышла из здания аэропорта.
Ничего не видя сквозь пелену горя и слез, она прошла на остановку, и села в первый попавшийся автобус. На заднем сидении никого не было, и, прижавшись головой к стеклу, Наташа закрыла глаза. Но и сквозь сомкнутые ресницы слезы падали на воротник пальто и катились дальше.
Ночь уже окутала город бархатистой тьмой. Яркими переливами светили неоновые фонари, но Наташа их не замечала. Боль утраты сжала сердце и не отпускала не на миг.
Поднявшись рано утром, Наташа вяло позавтракала и вышла из дома. Бесцельно блуждая по аллеям парка, где последние дни она провела вместе с Алешкой, Наташа вышла на берег речушки, весело несущей свои звонкие воды к городу. Она шла и шла по тропке, которая вилась вдоль берега, заросшего высокой травой. В траве мелькали светло-голубые незабудки и Наташа смотрела на них как на обманщиков, которые пообещали и не исполнили…
Вот поперек тропы легло раскидистое старое дерево. Оно купало свою пышную крону в прозрачных струях реки. Наташа подошла ближе к берегу и уселась на корявый, поросший мхом ствол. Разувшись, она опустила свои босые ноги в воду и задумчиво смотрела на искрящийся поток. Он завораживал и немного отвлекал от грустных мыслей.
- О чем задумалась, маленькая? – нарушил Наташино отрешение незнакомый мужской голос.
Вздрогнув, Наташа обернулась. На тропе стоял темноволосый мужчина средних лет. На его широком плече висело полотенце, а в руках он держал какую-то небольшую коробку. Мужчина приветливо улыбался, а в его глазах Наташа заметила какой-то хищный блеск. Вроде бы ничего особенного, а у Наташи по спине побежал холодок. Наташа встала со ствола и решительно направилась по тропе, но мужчина вдруг преградил ей дорогу, все так же улыбаясь.
- Ну, так что же случилось? – снова спросил он, и нагнулся к ее лицу. Теперь Наташа поняла, что мужчина был нетрезв. От него резко пахло спиртным, и Наташа поморщилась. Дома спиртное изредка употреблял только отец, и этого запаха она не переносила. Мужчина долго смотрел на Наташу и вдруг, осторожно взяв ее за плечи, притянул к себе. Вглядываясь в ее лицо, он, казалось, хотел что-то понять в нем, но не мог…
Внезапно мужчина крепко обнял Наташу за плечи и прильнул к ее губам. Поцелуй был сильный и властный. Никогда Лёшка Наташу так не целовал. Наташа опешила. Едва лишь мужчина оторвался от ее губ, Наташа с размаха хлестнула его по щеке.
- Ого! Так, молодец, правильно малышка, так и надо поступать, когда к тебе пристают незнакомцы.
- Что Вам нужно? - спросила Наташа и встала.
- От тебя мне пока ничего не надо. Просто ты грустишь, и я хочу понять, что у тебя случилось.
Наташа обтерла ладонями ноги и обула туфли. Мужчина стоял на тропе, и Наташа не могла пройти, не задев его. Он снова обнял Наташу и пошел рядом с нею. Когда Наташа попыталась свернуть на тропинку, ведущую в город, мужчина придержал ее и повернул к себе.
- Сейчас ты пойдешь со мной, - тихо сказал он, и в его голосе зазвучал металл.
- Нет, мне надо домой, - ответила Наташа и попыталась вырваться, но руки у мужчины были сильными, и Наташа вынуждена была подчиниться.
Мужчина повел Наташу вверх по тропе к видневшемуся вдали водохранилищу. Солнце пылало над головой раскаленным диском, а зеленая трава больно резала своим ярким цветом глаза Наташи. Она уже поняла, что угрожает ей, но почему-то успокоилась. Будь что будет, решила она и больше не пыталась что-либо предпринять.
Лес окружил их, и тропа куда-то исчезла. Мужчина остановился, поднял Наташу на руки и осторожно положил на траву. Затем, сняв куртку, он расстелил ее на траве и сел рядом. Наташа молчала. Глаза ее были открыты, и смотрели в небо, ставшее вдруг бездонным, и ярко синим. Мужчина расстегнул и снял с Наташи сарафан. Вдруг Наташа рванулась и попыталась вскочить, но мужчина крепко держал ее.
- Брось, тебе ведь не впервой, - ухмыляясь, сказал он – ты прекрасно понимала, зачем идешь со мной, так что перестань корчить из себя недотрогу.
Он навалился на Наташу всей тяжестью своего массивного тела. Наташа вдруг почувствовала, как пронизывающая боль охватила все ее тело. Она вскрикнула и потеряла сознание.
Очнулась Наташа от легкого прикосновения влажной ладони. Открыв глаза, она увидела, что полностью одета. Одет был и мужчина, виновато смотревший на нее. В руке у него была фляжка, наполненная холодной водой, которой он смачивал Наташино лицо.
- Глупая малышка, почему ты не сказала, что у тебя никогда никого не было? – спросил он и ласково погладил ее по щеке – Я бы никогда не причинил тебе боли. Что же ты молчала, зачем?
Наташа попыталась встать, но ноги не держали ее. Боль ушла, но неприятные ощущения внизу живота остались и причиняли беспокойство. Сил не было. Мужчина легко поднял Наташу на руки и понес по тропинке к реке. Там он помог ей умыться и привести себя в порядок. Наташа обессилено опустилась на знакомое дерево и тихо заплакала.
- Не плачь, маленькая моя – сказал мужчина и обнял Наташу. – Ну, давай пойдем вместе к твоим родителям и я расскажу им обо всем. Если ты захочешь, я женюсь на тебе. Никто и никогда не посмеет тебя оскорбить. Ты мне очень понравилась. Я чувствую, что у тебя какое-то горе, поэтому ты и была такой грустной.
-Нет, - ответила Наташа – я никогда не пойду за тебя замуж, я не хочу ничего. Если не трудно, проводи меня домой и больше никогда не появляйся на моем пути. Пусть все забудется, и я тоже никогда не напомню тебе о себе.
- Как же ты теперь будешь жить с такой болью? – спросил мужчина.
- Проживу как-нибудь. Пусть это тебя не беспокоит. Я сегодня потеряла намного больше, чем ты себе представляешь. Ничто не поможет мне этого вернуть.
Наташа пошла по тропе, и мужчина молча двинулся за ней. Так они прошли через весь парк, и подошли к Наташиному дому.
- Прости меня еще раз, - сказал мужчина и подал Наташе небольшой листок, - Если что-то вдруг будет не так, то меня Володей зовут, адрес я написал тебе, вот.
Наташа молча кивнула и вошла в дом.
Ни сразу, ни потом Наташа ничего не рассказала матери. Она избегала ее пытливого взгляда и старалась поменьше бывать дома. Адрес Владимира она порвала и выбросила в мусорную кучу за домом. Вскоре ей предложили работу в пионерском лагере, и она с радостью согласилась. Собрав необходимые вещи, она торопливо простилась с матерью и выехала к месту работы.


Глава одиннадцатая

Солнце едва показалось из-за горизонта, а Наташа была уже на ногах. Работа в лагере была не трудной. Ей нужно было каждый день мыть полы в жилом корпусе воспитателей и это не составляло особого труда.
Целый день Наташа была свободна. Она после завтрака уходила за территорию лагеря, который был расположен в живописном месте у большой реки. Там, на реке, Наташа предавалась воспоминаниям, и грусть не сходила с ее лица. Наташа снова и снова вспоминала милое Лёшкино лицо, синие большие глаза, улыбку и тихий голос, говоривший ей о любви. Ни танцы в лагерном клубе, ни веселые посиделки у вечернего костра не интересовали ее.
Находясь в толпе молодых воспитателей и пионервожатых, она лишь отдавала дань обязательному присутствию в их компании и, пробыв с ними с полчаса, она незаметно уходила к реке. Но однажды все переменилось.
Вечер был тихим и теплым. В лагере уже был дан отбой, и тишина опустилась на детские корпуса. Лишь в клубе приглушенно звучал аккордеон. Чистая и нежная мелодия венского вальса плыла по засыпающему лагерю и терялась среди стройных лиственниц, казалось, что деревья тихо кружатся в такт мелодии и склоняясь над корпусами отрядов, напевают колыбельную всем малышам, вольготно уснувшим на своих уютных кроватках. Это старенький Василий Николаевич готовился к очередному выступлению на лагерном вечере.
Наташа сидела на скамейке около стадиона, а рядом примостились две молоденькие воспитательницы. Девчата пели. Наташа тихонько подпевала им. Песни были хорошо знакомы. Наташа любила петь вот так. Тихо, никому не мешая, выводить нежную мелодию с теплотой в душе.
Но вот воспитательницы поднялись и пошли к себе. Наташа осталась одна. Она молча сидела на скамейке и любовалась крупными яркими звездами.
За спиной раздался шорох, и Наташа оглянулась. На дорожке между кустами пышного снежноягодника стоял высокий парень в белом свитере и смотрел на Наташу. Лицо его едва светлело в темноте и Наташа, с её слабым зрением не разглядела его. Она вопросительно посмотрела на парня, и тот несмело улыбнулся.
- Пойдем, погуляем, - предложил парень и Наташа, неожиданно для себя, согласилась.
Они медленно пошли к лагерным воротам. Парень ни о чем не спрашивал, и идти просто так рядом с ним Наташе было по душе. Молчать и ни о чем не спрашивать друг друга. Тихо шелестела под лёгким ветерком трава, где-то у реки кричала беспокойно какая-то птица. Вокруг стояла тишина.
Бродили долго. Парень несмело взял Наташу за руку и не отпускал все время, пока они гуляли. Заморосил мелкий дождь, и они так же молча вернулись в лагерь.
- Пока, - сказала Наташа.
- Завтра можно мне придти? – спросил парень, и Наташа кивнула головой.
- Приходи, если, хочешь, - сказала она.
Парень так же молча повернулся и пошел по дорожке к выходу. Наташ посмотрела ему вслед, улыбнулась неизвестно чему и пошла спать.
На следующий день она совсем забыла про обещанную встречу и, только когда закончились танцы, она вдруг вспомнила, что ее должны ждать. Она быстро пошла к своему корпусу и увидела, что вчерашний спутник сидит на той же скамейке. Наташа подошла и села рядом.
- Пойдем? - спросил парень, и Наташа засмеялась.
- Я ведь даже не знаю, как тебя зовут. Да моего имени ты не знаешь.
- Знаю. Ты Наташа. Я уже давно прихожу сюда, но как-то не было случая познакомиться. Я-то здесь живу. То есть не здесь, а в поселке. Я увидел тебя на почте и решил придти в лагерь. Наших-то я всех знаю, а тебя в первый раз увидел. Понял, что ты не местная, значит из лагеря.
Наташа улыбнулась и поднялась.
- Ну, что же, незнакомый прохожий. Пойдем к реке. Ну, а зовут тебя, наверное, Георгий, - шутливо сказала Наташа.
- Правда, Георгий. Ребята зовут меня Жоркой. А как ты узнала?
- Да никак. Просто предположила. Тебе идет это имя, вот я и решила, что тебя именно так зовут. И, вот на тебе, угадала.
Сегодня, впервые после случившейся с ней беды, у Наташи было светло на душе. Парень был спокойный, ласковый. Никаких вольностей он не допускал, и ей было с ним почему-то легко. Не пытаясь даже разглядеть парня как следует, Наташа отдалась на волю судьбы. Ей не надо было знать его, просто рядом с ним горе постепенно куда-то уходило.
Куда-то прочь уходили дневные заботы, и сердце понемногу начало оттаивать и радоваться жизни. Может, тому виной было затянувшееся одиночество, а может, просто юность брала свое. Как только наступал вечер, каждый раз Наташа видела на знакомой скамейке парня в белом свитере. Он неизменно надевал его на каждую встречу. Но сегодня с утра моросил дождь, и Наташа волновалась. Она почему-то страшилась того момента, когда вдруг наступит вечер, а на скамейке не окажется фигуры в белом свитере…
Но Жорка пришел, только на этот раз на нем был одет кожаный плащ. Наташа, не спеша, накинула светлый непромокаемый плащик и вышла на крыльцо. Жорка вскочил и пошел ей навстречу.
- Наташа, давай пойдем к нам в гости. Родителей я предупредил, и они тебя ждут, сказал он.
- Как? Ты меня уже и в гости приглашаешь? – с улыбкой спросила Наташа – может, ты и жениться решил?
- А разве ты против? – растерялся Жорка.
- На счет чего? В гости сходить или замуж за тебя идти?
- Да нет, я просто сказал – замялся Жорка и смущенно улыбнулся – Ну, что, идем?
Дома у Георгия никого не было. Впервые увидев Георгия на свету, Наташка была ошеломлена. Бывает же такое сходство. Перед ней стоял ее Лешка. Такие же синие глаза, медного оттенка крупные кольца волос, волевой, чуть раздвоенный подбородок, капризный изгиб полных губ. Наташа зажмурилась…
На столе лежала записка от родителей, но что в ней было, Наташа так и не узнала. Георгий смял записку и бросил в жарко пылающую печь. Он помог Наташе раздеться и пригласил в комнату.
Это была его комната. Там со всех сторон со стен на Наташу смотрели именитые спортсмены. Они как бы разглядывали Наташу, оценивая ее, и решая ее судьбу. Жорка увлекался борьбой, и плечи его были нисколько не меньше, чем у спортсменов из журналов.
Теперь она заметила разницу между Лешкой и Георгием. Выражение Лешкиного лица было иным. Из него еще не ушла детская непосредственность. У Георгия был печальный взгляд, и он казался вполне взрослым. На вид ему было лет двадцать.
- Сколько тебе лет? – спросила Наташа.
- Семнадцать, - ответил Георгий – Что, выгляжу старше?
- Да. И намного. Можно подумать, что ты пережил что-то такое, что оставило свой неизгладимый след на твоем лице. От того ты и кажешься старше.
- Не спрашивай сейчас. Я все равно не могу ответить тебе. Может как-нибудь позже, - сказал Жорка и нахмурился. Взгляд его потемнел и стал каким-то беззащитным.
Наташа подошла к Георгию и взяла его за руку. Георгий вздрогнул. Он порывисто прижал Наташу к себе и уткнулся лицом в ее пушистые волосы.
- Давай пить чай, - сказала Наташа и отстранилась. Они вместе вышли из комнаты, и пошли на кухню. Георгий снял с плиты закипевший чайник, поставил на стол вазу с домашним печеньем и сел рядом с Натальей. Они пили чай и перебрасывались ничего не значащими фразами.
Дождь перестал, и Наташа засобиралась в лагерь. Георгий оделся и вышел с Наташей на улицу. Редкие звезды проглядывали сквозь легкие облака. Наташа подняла голову и долго смотрела на звезды. Жора положил руку ей на плечо и молча стоял рядом, так же любуясь ночным небом. Они медленно пошли вдоль улицы и через полчаса были уже у ворот лагеря.
Прощаясь, Георгий тихонько прижал Наташу к себе и несмело поцеловал ее в щеку. Наташа внимательно поглядела ему в глаза и решительно прижалась своими горячими губами к его зовущим губам. Затем она порывисто отвернулась и вошла в свою комнату. Жорка немного постоял у двери и тихо потопал к выходу.
Встречи продолжались. Наташа с Георгием часто бродили у реки, до первых петухов засиживались на любимой скамейке и изредка целовались. Наташа не была влюблена. Просто ей было хорошо рядом с Георгием, и она каждый вечер спешила к нему на встречу.
Лето подходило к концу и иногда Наташе становилось грустно. Дома ее ждали. Расставание с Георгием было немного грустным, но не причинило боли. Это была простая чистая дружба. Георгий так и не узнал Наташкиного горя. Ни перед кем Наташа не могла открыть страшную правду о себе. Да никто и не спрашивал. Ее беда принадлежала ей одной.

Глава двенадцатая

Дома все оставалось по-прежнему. Мать все так же стирала и гладила свои халаты, отец пропадал в своей мастерской, а старший брат опять уехал в своё училище, которое в этом году уже заканчивал. Скоро он станет киномехаником, и Наташка предвкушала, что на все индийские фильмы она будет ходить бесплатно. Ираиды дома не было. Она уже уехала на материк. Ещё прошлым летом Ираида поступила в музыкальное училище и сейчас была уже на втором курсе. Дома она бывала только летней порой.
Наташка целыми днями бродила по городу и читала афиши техникумов и училищ. Но ничто не привлекало ее в своем городе. Наташке хотелось уехать куда-нибудь подальше, чтобы не смотреть в глаза матери и никому не объяснять ничего.
Подруги даже не догадывались, что произошло с Наташкой и ни о чем не спрашивали, но глаза матери все чаще вопросительно смотрели на нее. Мать заметила перемену в дочери. Наташа повзрослела за лето. Стала намного серьезнее. Ее уже не привлекали танцевальные вечера, на которые ее упорно звали подруги. Наташа все чаще сидела вечерами дома и читала.
Однажды тихим теплым вечером Наташа снова пошла в городской парк. В одиночестве, гуляя по аллеям, она вдруг обнаружила, что ноги сами привели ее к тому самому дереву, опустившему свои ветви в быструю речушку, где с ней случилась беда.
Над речкой стояла сумрачная тишина, и лишь какая-то птаха тоскливо звала кого-то вдалеке. Наталья присела на гладкий ствол и задумалась. Все произошедшее с ней разом всколыхнулось в памяти. Больно защемило сердце, и Наташка заплакала тихими слезами.
Вернувшись домой, Наташа долго сидела одна в своей комнате. Вдруг она услышала голоса в комнате старшего брата. Ещё вчера он приехал из училища, так как студенты поехали работать в соседний совхоз, а у Владимира были больные ноги и ехать с ними он не мог. Поэтому его отпустили домой на две недели. У Владимира были гости. Потом брат сам зашел к ней.
- Сидишь? Чё не пошла с девчонками на танцы, они тебя полтора часа ждали. А ко мне Валерка пришел. Пошли к нам, у нас весело.
- А кто еще у вас? – спросила Наташка, вставая из-за стола. – Поди толпа целая?
- Не, мы только с Валеркой. Он книги новые принес. Вот, спорим.
- Ладно, вот только чай поставлю, а то сидите просто так. Хоть чайку попьем.
Наташа зашла на кухню. Мать сидела у стола и что-то вязала. Раньше вязать мать не умела, но, увидев, как младшая дочь сосредоточенно вяжет себе кофточку, попросила показать ей способы вязания, и теперь каждый вечер откладывала все дела и пробовала вязать разные образцы.
- Чайник поставлю. У Вовки гость, а сидят без чая.
- Там печенье в буфете, да пирог я испекла, вкусный. А чайник горячий. Только что вскипел.
Наташа, поставив чашки на поднос, нарезала пирог, достала печенье. Уложив пирог и печенье на небольшое блюдо, налила в чашки чай и понесла все в комнату брата, где спор был в самом разгаре. Валерка до хрипоты доказывал, что Берроуз писал о марсианах, а Вовка тыкал ему в нос «Тарзана» и хохотал до слез. Первой страницы в «Тарзане» не было и автора узнать было почти не возможно.
Поставив поднос на стол, Наталья присела на диван. Валерка прекратил спор и подошел к дивану.
- Привет. Давно не виделись.
- А ты чаще к нам заглядывай.
- Да некогда все. Работа уже задолбала. Почти без выходных работаем. Срочный объект заканчиваем. А сегодня случайно материалы не привезли, вот и вырвался. А у тебя как дела?
Наталья пожала плечами и промолчала. Валерка присел рядом и взял со стола чашку с чаем. Наталья подала брату чай и взяла свою чашку. Чай пили молча. Валерка разглядывал Наташу. Вовка опять уткнулся в книгу.
- Пойдем гулять? – спросил Валерка Наташу, и та согласно кивнула головой. Валерку она знала давно, и отношения у них были братские. Пять лет разницы в возрасте не имели никакого значения для Наташи. Они вышли в темноту двора.
С этого Вечера Валерка стал появляться почти каждый день. Он немного беседовал с Вовкой, а потом приглашал Наташу прогуляться, и Наташа уходила с ним. Молча они бродили по городу и Наташе было спокойно с ним, а в один из вечеров Валера предложил Наталье пожениться.
- Валера, тебе не нужно об этом говорить. Мы с тобой друзья и не более. Я не хочу замуж. Да и рано мне еще. Валерка молча пожал плечами и больше не заводил разговоров о женитьбе. Потом как-то сами собой встречи их стали реже, а вскоре совсем прекратились.
Наташа снова сидела дома и никуда не ходила. Подруги тоже перестали заходить. Наташа осталась совсем одна, но одиночество не было ей в тягость.

Глава тринадцатая

В техникум Наташа так и не поступила. Даже не пытаясь сделать какой-нибудь выбор, она просто зашла в местное училище и подала заявление на отделение штукатуров – маляров.
Взглянув на ее документы, директор повертел свидетельство об образовании и вопросительно посмотрел на Наташу, но вопросов задавать не стал.
Со своими отметками Наташа могла поступить в любой техникум без экзаменов, и директор был рад, что в училище будут учиться не только троечники.
Учеба отвлекла Наташу от собственных грустных мыслей, и жизнь ее постепенно входила в норму. Она каждое утро спешила на занятия, дружила с однокурсниками, принимала деятельное участие в художественной самодеятельности и с удовольствием посещала танцевальные вечера.
Училась она легко и была в училище на хорошем счету. Лишь иногда грусть набегала на ее лицо. Тогда Наташа становилась задумчивой и избегала общения с подругами. Она уходила после занятий в городской парк, садилась на знакомое дерево у обмельчавшей речушки и предавалась воспоминаниям.
Год прошел незаметно, и вот она уже перешла на второй курс. Он был последним, и ее ждало распределение на работу в какое-нибудь захолустье. Правда, до конца учебного года было далеко. Зима была в самом разгаре. Новый год был не за горами, и забот было полно.
Наташа часто с девчатами ходила в соседнее училище в кино. Там был большой кинозал, и фильмы шли в основном широкоформатные. Местные ребята порой пытались ухаживать за Наташей, но она на ухаживания отвечала неожиданно злыми насмешками, и ухажеры оставались ни с чем. Ей было смешно смотреть, как какой-нибудь парень уныло шагал за ней по дороге и безуспешно пытался объясниться.
Вскоре ей это надоело, и она стала избегать этих ненужных знакомств. Ее подстерегали на крыльце, а она уходила из училища через черный ход. Ее ждали у дома, а она выходила с братом, и все думали, что это ее парень. Потом ее оставили в покое.
Но однажды Наташа не смогла уйти вовремя, и была остановлена на тропинке, которая вела к ее дому от училища. На тропинке стоял невысокий незнакомец, одетый в куртку пэтэушника. Лохматая шапка была лихо сдвинута на ухо.
- Куда так спешим, красотка? – слегка грассируя спросил с ухмылочкой парень.
- Не твое дело, - грубовато ответила Наташа и отступила с тропинки в глубокий снег, - проваливай, а то, ненароком, споткнешься и упадешь.
- Ну зачем же так грубо, можно подумать, что ты обижена на весь белый свет. Тебя, что, лавиной придавило?
- Да отстань ты, болезный, - уже зло ответила Наташа, и, обойдя нахала, пошла дальше.
Парень потоптался на месте и двинулся за ней. Он шел по ее следам и не пытался даже обогнать. Наташа, не оглядываясь, быстро шагала по улице, а когда подошла к дому и оглянулась, парень прощально помахал ей рукой и тронулся в обратный путь.
- Придурок какой-то. Теперь будет ходить как тень, - подумала Наташа и не ошиблась.
Каждый вечер она встречала парня на той самой тропинке, и он немедленно отправлялся за ней, не пытаясь приблизиться или завести разговор.
Это продолжалось на протяжении нескольких дней, и Наташа потеряла терпение.
- Сколько еще ты будешь за мной ходить? – спросила она, когда в очередной раз поравнялась со знакомой фигурой.
- Пока не захочешь узнать, кто я такой, и до тех пор, пока я сам не узнаю о тебе все. Имя твое я уже знаю, а вот кто ты и откуда, почему-то до сих пор выяснить не смог. Так кто же ты, и с какой звезды свалилась на мою бедную голову?
- Я свалилась? – возмутилась Наташа, - да ты же сам ходишь за мной как привязанный, Может, ты еще скажешь, что это я навязалась к тебе в провожатые?
- Да не психуй ты. Я ведь к тебе еще не пристаю. Да может, и совсем не буду приставать. Я о тебе-то пока маловато знаю. Может, ты меня и не устроишь вовсе!
Парень зло сплюнул и пошел прочь. Наташа недоуменно посмотрела ему в след.
- Во дает, - подумала она и почему-то засмеялась.
Парень услышал смех и обернулся. Наташа весело махнула ему рукой.
- Эй, ты, приставала! Ну ладно уж, пошли. Ты ведь все равно как тень ходишь за мной. Я уже и привыкла. Ну, что, будем знакомиться? Как меня зовут, ты уже знаешь, а учусь я в соседнем ПТУ. А ты кто?
- А я здесь учусь, на механическом отделении. Зовут Серега и лет мне от роду почти восемнадцать. Могу распоряжаться собой по своему усмотрению по причине наступающего совершеннолетия.
От парня слегка пахло спиртным, и Наташа поморщилась.
- А водку ты тоже по собственному усмотрению пьешь или как?
- Да. Имею право. Правда, если тебе не нравится водка, могу пить вино. А если и это не подойдет, то могу совсем не пить. По крайней мере, если ты пожелаешь со мной встречаться, то я буду трезв как стеклышко. Ну, так что, Берешь меня в ухажеры или мне, куда глаза глядят отправляться?
Наташа снова засмеялась.
- Ну и баламут же ты. Ну что мне с тобой делать? Если тебе так хочется, можешь быть моим спутником по вечерам, но на многое не надейся.
- А я и не требую многого. Сама потом решишь, гожусь я тебе в женихи или нет.
Парень взял Наташу под руку, и они медленно пошли по тропинке.
Через несколько дней Наташа заметила, что постоянно заигрывающие с ней парни как-то отдалились от нее, и больше не пытаются за ней ухаживать. Она поняла, что Сергей имеет серьезные намерения, и махнула на все рукой. Будь, что будет, решила она и перестала обращать внимание на ребят. Она не нуждалась в ухаживаниях и на постоянные встречи с Сергеем смотрела как на временное явление.
Но Сергей был упрям. Он не пытался завоевать Наташиного расположения. Казалось, его устраивает равнодушие Наташи к его персоне. Он не просил ни о чем. Он намертво стал ее неотделимой тенью. Куда бы Наташа ни шла, где бы ни находилась, Сергей всегда был рядом.
Уже таял снег, по дорогам бежали ручьи, а в их отношениях ничего не менялось. Сергей по-прежнему встречал и провождал Наташу до дома и на большее не претендовал. Да и Наташа стала относиться к нему менее равнодушно. Она уже с охотой шла ему навстречу и отправлялась гулять с ним. Несколько раз они ходили в кино, на танцы в дом культуры, и всегда Сергей был внимательным и галантным спутником.
Наташа почувствовала какое-то влечение к этому молчаливому парню. Если ей случалось уйти из училища раньше обычного времени, и она не встречала на обычном месте Сергея, то растерянно оставалась ждать его на знакомой тропинке. Когда Сергей приходил, на сердце у нее становилось легко и спокойно.
Близился праздник. Восьмое марта Наташа обычно отмечала в семье, и на этот раз она так же предполагала, что весь день пробудет дома. Но Сергей предложил пойти в гости к знакомым, и Наташа согласилась, не особенно раздумывая. В пять часов вечера Сергей пришел за ней. Наташа была готова, и они вместе вышли на улицу.
Дул легкий ветерок. Солнце уже пригревало не по-зимнему. Снег таял на глазах и стал ноздреватым. Подтаявшая корочка стала гладкой и кружевами обрамляла грязные серые обочины дороги. Настроение тоже было весенним. По дороге они зашли к Наташиной подружке, и там выяснилось, что та тоже идет в эту же компанию. Наташа обрадовалась, что среди новых людей в компании будет знакомое лицо.
Пришли они немного поздновато. В квартире уже почти все собрались и ждали только их.
Сергей представил друзьям Наташу. Стол был уже накрыт. Все расселись и подняли бокалы за присутствующих девчат. Наташа впервые чувствовала себя в компании спокойно. Она благосклонно принимала шутки. Сама много смеялась и шутила.
Вечер был долгим. Все танцевали, шутили, смеялись. Было очень весело. Играл магнитофон. Один из парней взял гитару, и все дружно пели старые застольные песни.
Единственным, что омрачало Наташино праздничное настроение, было то, что Сергей пил рюмку за рюмкой и был уже изрядно навеселе. Она волновалась за него. Сама не понимая, почему, она думала о том, что Сергею будет трудновато проводить ее до дома. Но Сергей сам развеял ее опасения. Когда пришла пора расходиться по домам, Сергей встал из-за стола, помог Наташе одеться и, попрощавшись с друзьями, повел Наташу домой. У двери дома он решительно обнял Наташу и крепко поцеловал в губы. Запах водки был сильным, и Наташа поморщилась.
- Что, не нравится, как я целую? – спросил Сергей.
- Да нет, почему же. Просто ты сегодня многовато выпил, а я не люблю запаха спиртного, - ответила Наташа и, легонько отстранившись, вздохнула – Ты старайся поменьше увлекаться этим делом, не хочу, чтобы из тебя получился алкоголик.
- Алкоголик из меня не получится, можешь не бояться. Я знаю свою норму. Не перепью.
Наташа улыбнулась, махнула Сергею на прощание рукой и вошла в квартиру. Было уже поздно. Все уже легли спать, и лишь отец сидел на кухне и дожидался Наташу.
- Ты пришла не одна? – спросил он, улыбаясь, - у тебя наконец-то появился дружок? Я слышал в коридоре мужской голос.
- Да. Это Сергей. Он давно уже провожает меня домой. Сегодня мы были с ним на вечеринке, и он немного выпил. Поэтому и разговаривал так громко. Но он не всегда такой.
- Смотри, дочка, тебе всего семнадцать, не ошибись в выборе, а то, как бы беды не вышло.
Наташа помрачнела. О своей беде она никому так и не сказала, и отец, которому она поверяла все свои девичьи тайны, тоже ничего о ее беде не знал. Не могла Наташа пока переступить через свою боль и стыд. Не могла рассказать о случившемся даже самому близкому человеку на свете, отцу.
Она со страхом думала о будущем. Ведь рано или поздно все выплывет наружу. Когда-то и Сергей узнает об этом. Наташа не представляла, не могла представить себе его реакцию. Сможет ли он понять ее или отвернется в тот же час?
Впервые Наташа задумалась об отношениях с Сергеем. Он стал ей необходим. Может, потому что Сергей никогда ни о чем не спрашивал, не интересовался ее прошлым, Наташе было так спокойно
с ним?

Глава четырнадцатая

Время не стояло на месте, и вот однажды Сергей решился и сказал Наташе о своих намерениях. Вот так нежданно-негаданно Наташа должна была решить для себя как жить дальше. Сергей предложил ей замужество, и она разом решила прекратить все отношения с Сергеем. Никто и никогда не должен был узнать о ее беде. Замужество же предполагало полное объяснение с Сергеем. Пусть не сейчас, пусть через два года, но он обязательно узнает. Как она могла выйти за него замуж, и не сказать о горе, случившемся с ней, однажды? Ведь это обман, а именно его она обмануть не могла. Вот не могла и все. Она решила порвать с Сергеем. Другого выхода у нее не было.
- Сергей, я никогда не смогу стать твоей женой, сказала она, - не спрашивай меня, почему. Я все равно не отвечу тебе.
Она медленно повернулась и пошла по тропинке. Эта тропинка много для нее значила. Ведь именно здесь она познакомилась с Сергеем. Именно по этой тропинке они ходили гулять вот уже почти год. А теперь она уходила по ней одна, и ей было очень больно это одиночество.
- Подожди, не уходи, - остановил ее Сергей, - ты ведь ничего не хочешь объяснить. Я для тебя слишком мелок, что ли?
- Нет, нет, Сережа. Просто я не могу тебе этого объяснить. Да и не зачем. Ты не можешь меня в чем-либо обвинить. Ведь я ничего не обещала тебе, да и о замужестве мне думать рановато. Мне еще только семнадцать. Время еще есть. Только вот ни к чему тебе ждать моего совершеннолетия. Ты найдешь себе другую. Мало ли девчонок, более достойных, чем я.
Наташа ушла. Сергей молча смотрел ей в след и, увидев, как понуро сгорбилась Наташа, он вдруг все понял. Решение пришло само собой. Он догнал Наташу, взял за руку и пошел рядом с ней. Наташа молчала. Сергей тоже ни о чем не говорил, и лишь у самого дома он остановил Наташу и повернул лицом к себе.
- Послушай меня, дорогая моя Наташенька, - я все понял. Ты можешь от меня ничего не скрывать. Я все знаю, но никогда твоя беда не заставит меня забыть о тебе. Не старайся отказаться от будущего. Этим ты ничего не исправишь. Я еще раз прошу тебя выйти за меня замуж.
- Нет, Сергей, - тихо сказала Наташа и заплакала.
- Не отвечай сейчас, хорошо подумай, а после скажешь мне все. Я не тороплю тебя с решением. Просто пусть все будет как всегда.
- Хорошо, - сказала Наташа и вдруг улыбнулась, - пусть будет все, как было. Я обязательно отвечу тебе, но ты только немного подожди. Время придет, и мы все решим.
Она тихонько поцеловала Сергея в щеку и ушла. Сергей решительно зашагал по мокрому асфальту, бодро насвистывая веселенький мотивчик.
Все лето Наташа как обычно встречалась с Сергеем, и он никогда не повторял своего предложения. Наташа не торопилась с ответом. Но когда закружил осенний листопад, а ночи стали длиннее и холоднее, Сергей привел Наташу в свой дом.
Старый отец Сергея, который все ждал, когда его сын соизволит познакомить его с будущей невесткой, встретил их хорошо и с вниманием отнесся к Наташе.
Сергей познакомил Наташу с отцом, старшим братом, Николаем, и сказал, что скоро женится. Наташа улыбнулась и вдруг согласно кивнула головой.
- Да, я выхожу замуж за Сергея, - сказала она.
На душе стало легко. Куда-то далеко отошли печали и заботы. Наташа была благодарна Сергею за его терпеливое ожидание.
Что же, рано или поздно она выйдет замуж и былое отойдет в небытие. Ничего не проходит бесследно, но жить как-то надо. Поэтому принятое так внезапно решение немного облегчило ее двусмысленное положение. Жизнь продолжается и нужно решать, как продолжать жизнь в этом жестоком мире. Не скрываться от собственных проблем.
Замужество казалось ей наиболее реальным выходом из создавшегося положения. Сергей принимал ее проблему как собственную и не заострял на этом внимания. Другого Наташе и не требовалось. Пусть будет, что будет.
В эту ночь Наташа осталась у Сергея. Наташа уступила просьбам Сергея и близость с ним не вызвала того отвращения, которого так боялась Наташа, испытав ужас насилия. Она почти ничего не почувствовала из того, о чем говорили подружки, о чем она не раз читала в книжках, тайком от матери добываемых у тех же подружек.
Утром Наташа заторопилась домой. Сергей не удерживал ее, и скоро Наташа была дома. Мать вопросительно посмотрела на дочь, но ни о чем не спросила. Лишь Витька подошел полуодетый и слегка подтолкнул Наташу к двери кухни.
- Где ты была? – спросил он, когда уютно
устроившись в глубоком стареньком кресле, Наташа взяла протянутую братом чашку с крепким чаем. – Мать всю ночь не спала, тебя ждала. Да и отец пропадал где-то до утра. Только перед тобой заявился.
- Знаешь, Вить, я замуж выхожу, - ответила Наташа, и Витька обалдело уставился на нее, - сначала так будем жить, а когда мне восемнадцать исполнится, зарегистрируемся.
- Ты, что за этого придурка замуж собралась? – Витькиному возмущению не было предела – Да ты просто ненормальная!
- Так надо, Вить. Ты, главное, не мешай мне. Я так хочу, значит так и будет.
Наташа вздохнула. Да, пусть так и будет. Все равно уже ничего не изменить. Ночь с Сергеем расставило все точки. Пора жить по-другому. Она сама может распорядиться собой. Конечно, рановато бы еще замуж. Ведь так хотелось учиться. Но уже поздно думать об учебе.
С матерью ей было тяжело. Наташа знала, что мать многого не поймет, так как жила сама без любви. Просто исполняла обязанности жены. Наташа не хотела иметь судьбу матери. Как-нибудь все устроится, перемелется. О будущем Наташа не думала. Где-то в необозримом будущем может быть она и пожалеет о сделанном сейчас, но…

Глава пятнадцатая

Встречи с Сергеем продолжались. Несколько раз Наташа ночевала у него. Каждый раз, оправдываясь перед матерью за ночевку вне дома, Наташка вдохновенно врала, что ночевала в училище или у подруг. Но отказать Сергею она не могла. Лишь занятия в музыкальном ансамбле могли быть причиной отказа.
Наташа стала часто бывать на репетициях и музыка ее увлекла. Она с удовольствием пела песни. Только вот песни почему-то она выбирала грустные, лирические. Веселые мотивы у нее как-то не получались.
Руководитель ансамбля заметил эту особенность и старался подобрать Наташе соответствующий репертуар. Но вскоре занятия в ансамбле прекратились.
Однажды вечером Сергей пришел нетрезвый. Наташа слегка пожурила его, но пошла с ним гулять. Но Сергей все чаще и чаще стал выпивать, и Наташа возмутилась.
- Ты что, решил каждый день меня перегаром травить, что ли? Что с тобой происходит, может быть, я тебе уже надоела?
- Да нет же, Наташенька. Просто меня удержать некому. Пока ты со мной, мне и пить не хочется, а как тебя нет, так я напиваюсь, - Сергей нахмурился и продолжил – если бы ты со мной постоянно жила, мне было бы легче.
- Как же я к тебе жить перейду. Ведь мать меня не поймет, да и не отпустит.
- Да ты просто сама, наверное, не хочешь, все принца ждешь.
Наташа ушла из дома к Сергею. Она не стала объяснять матери, почему уходит. Лишь долго сидела у отца в мастерской и курила «беломор».
Отец молчал. Он давно уже все понял, но не вмешивался. Отец знал, что вряд ли сумеет переубедить дочь. Если уж его любимая доченька чего захотела, то так оно и будет. С сожалением смотрел он в Наташкины глаза и видел в них такую неизбывную боль, что ему самому становилось за нее больно.
- Доча, ты вот что, если трудно станет, возвращайся домой. Мы с мамой тебя любим и хотим, чтобы ты была счастливой, - сказал он, наконец, и прижал Наташу к себе.
- Папочка, понимаешь, мне обязательно надо уйти.
И Наташа рассказала отцу все. Отец долго молчал. Потом он обнял Наташу и глубоко вздохнул.
- Ну, что ж, видимо это твоя судьба. Делай, как знаешь. Но знай, что я у тебя есть.
Наташа ушла жить к Сергею. Но Сергей не перестал пить. Наташа нервничала, пыталась как-то остановить Сергея, но все было бесполезно. И вот однажды это случилось.
Наташа была дома совершенно одна. Сергей снова с друзьями где-то пьянствовал, а она сидела дома и плакала. Уйти к родителям ей было стыдно, и все оставалось по-прежнему. Стук в дверь прервал Наташины размышления.
- Войдите, - крикнула Наташа, не вставая.
Дверь широко распахнулась, и в комнату ввалился сосед. Дяде Толе было около шестидесяти лет и он пил, что называется, по-черному. Вот и сейчас дядя Толя был сильно пьян и еле держался на ногах.
- Наталья, че, тоскуешь все? А Серега где?
- Не знаю я, где-то черти носят.
- А ты че, хватит сидеть, пошли водку пить.
Наташа махнула на все рукой и пошла за соседом. Дома у соседа никого не было. На столе стояли три бутылки водки. Ни закуски, ни воды не было. Наташа сбегала к себе и принесла воду в большом эмалированном ковше.
Дядя Толя налил в граненые стаканы водку и выпил первым. Наташа брезгливо взяла стакан и посмотрела на свет. Стакан был мутным. Наташа зажмурила глаза, выпила одним глотком водку и запила водой. Анатолий еще раз налил, но выпить не смог и, повалившись на грязную кровать, пьяно захрапел. Наташа выпила водку и налила снова. После третьего стакана она уже ничего не помнила.
Очнулась она поздно вечером. Сергей был дома. Заискивающе улыбаясь, он обтирал Наташино лицо влажной тряпкой.
- Что со мной, - вяло спросила Наташа.
- Да ты напилась, милая моя, - ответил Сергей, - я пришел, а ты у соседа за столом спишь. Сколько же ты выпила, если ничего не помнишь?
- Да я вообще ничего не помню. Помню, что было три бутылки, а дядь Толя и выпил-то полстакана.
- Как же ты все это осилила? Ведь бутылки были пусты, когда я пришел. Ну ты даешь, дорогая!
Наташа промолчала. Сергей умыл Наташу и вышел. Через минуту он вошел в комнату, держа в руке бумагу.
- Нат, слышь, меня в армию забирают, - сказал Сергей и медленно опустился на кровать рядом с Наташей, - вот повестка пришла. Завтра в военкомат с вещами.
Весть ошеломила Наташу. Все. Ничего больше не будет. Никакой свадьбы, никакой семьи. Слезы подступили к глазам. Это был полный крах. Больно защемило сердце, и Наташа тихо заплакала.

Глава шестнадцатая

Наташа так и не сказала Сергею о своей беременности. Сначала была какая-то неуверенность, а потом проводы в армию, вот и вышло, что самого главного Сергей так и не узнал.
Наташа вернулась домой к родителям. Все пошло своим чередом. Учеба в училище отнимала все свободное время, и веселиться Наташе было некогда. Да и мысли о будущем ребенке не давали покоя. Когда мать заметила располневшую талию дочери, делать аборт было уже поздно. Наташа отправилась в роддом.
Роды прошли легко и через четыре дня, с мальчиком на руках, Наташа вышла на крыльцо родильного дома. На крыльце ждали родители и соседи. Шумной толпой отправились они с Наташей домой. Там уже ждал накрытый стол.
Наташа положила ребенка на кровать в своей маленькой комнатке и раздевшись, присела рядом. Ее звали за стол, а она все не шла. Было как-то неудобно. Там сидели взрослые люди, а она кто? Маленькая, уставшая от дум, девчонка. Мать заглянула в комнату и всплеснула руками.
- Ну, что же ты сидишь, ведь тебя все ждут.
- Мам, ну ведь там все взрослые, чего же я туда пойду?
- Да ты что, доченька! Ведь это твой праздник. Тебя все ждут, а ты не идешь. Как же так?
Ребенок спал, и Наташа вышла в комнату к гостям.
Гости захлопали в ладоши и наперебой стали поздравлять ее с рождением сына.
- Как ребенка назовешь, - спросила тетя Маша, - давай Максимкой, а я кумой буду.
- Я хотела Алешей назвать, - робко ответила Наташа.
- Ты другого Алешкой назовешь, а этого мы Максимом звать станем. Это наш будет, крестничек.
Наташа согласно кивнула головой, не в силах возразить, и гости снова захлопали. Наташа затравленно оглядела соседей, родителей.
«Даже назвать сына по-своему не дали» - подумала она.
Глядя на эту шумную, веселящуюся компанию, Наташа вдруг поняла, что с сегодняшнего дня она не принадлежит себе, а вынуждена будет подчиняться всему тому, что решат за нее вот эти люди, пришедшие сегодня на Ее праздник. Это был Ее день, но праздника в душе не было, и черная мгла навалилась на все ее светлые мечты о будущей семье.
Впрочем, и семьи-то не было. То, что родился ребенок, Наталья не воспринимала как создание семьи. Она считала, что в семье должны быть и жена и муж. Но мужа не было.

Глава семнадцатая

Максим болел. Наталья всю ночь не спала и, измученная, прилегла отдохнуть, пока сын уснул.
Проснулась она от плача ребёнка и бросилась к детской кроватке. Ноги её подкосились, и она упала на пол. Подняться на ноги она уже не смогла и ползком добралась до ребёнка, который был голоден…
Поднялась она только через три недели. Сердобольная соседка, заглянувшая на плач ребёнка, обнаружила Наталью лежащей на полу без сознания. Ангина осложнилась острым пиелонефритом, и у Наташи отказали ноги. Наталью с ребёнком поместили в станционар.
Вернувшись из больницы, Наташа обнаружила в двери телеграмму. Из армии возвращался Сергей. Прочитав телеграмму, Наталья задумалась.
Она не представляла себе, как будет жить дальше. Возвращение когда-то необходимого в жизни человека не принесло ей радости и надежд на счастливое будущее. Как-то остыло уже всё. Стало ненужным.
Замуж Наталья не хотела. Но сыну требовался отец, а ей муж. Впрочем, Сергей мужем ей не был. Редкие письма не давали надежды на то, что когда-нибудь их брак будет законным.
Вздохнув, Наталья стала готовиться к приезду Сергея.
Свадьбу сыграли в марте. Сергей устроился на работу, и жизнь потекла размеренно и нудно. Почему-то Наталья уже не испытывала к Сергею прежних чувств. Она стала равнодушной.
Сергей ей был не нужен, но ребёнок получил наконец-то его фамилию. Наталья махнула рукой на всё и жила как во сне. Сын, работа, дом. Больше ничего её не интересовало. Только её заветная тетрадь всё чаще пополнялась новыми грустными стихами.
К стихам Наталья пристрастилась ещё в училище, когда ей было грустно и одиноко, когда произошедшая с ней беда отняла надежду на радость и счастье. Ей очень хотелось быть счастливой, но…
Через год родился Алексей. Крепкий, здоровый мальчишка не причинял больших хлопот Наталье. Наталья не чаяла в Алёшке души. Это был только её сын. Максима постоянно кто-то нянчил, то крёстная, то бабушка с дедом, то родственники мужа, а вот Лёшка принадлежал только ей. Даже мужа Наталья ревниво отодвигала на задний план.
Ребёнок носил имя, выбранное ему задолго до его рождения. Это имя напоминало Наталье того далёкого, навсегда ушедшего из её жизни, но такого дорогого и любимого человека, её первую любовь.
Даже через несколько лет, когда в семье стало пятеро детей, лишь Алексей давал ей те тихие минуты отдохновения, когда на сердце становилось легко и спокойно.
Через пять лет после рождения Алёшки в семье появился пятый ребёнок, но семейная жизнь Натальи давно дала трещину и она разрасталась всё больше и больше.
Сергей снова стал пить. Ни новая квартира, которую им выделил горсовет как многодетной семье, ни дети не остановили пьянство мужа.
Это был врождённый алкоголизм и Наталья боялась дурной наследственности у детей, тем более, что в семье из пятерых детей четверо были мальчишками. Наталья надеялась, что с увеличением семьи у мужа повысится ответственность, но этого не произошло.
Сергей семьёй не дорожил. Вечерами после работы он всё чаще и чаще стал задерживаться у друзей и приходить навеселе, а потом и вовсе перестал ходить на работу. Его уволили, но устраиваться куда-то Сергей не спешил. Собутыльники появлялись у дверей, едва открывалась пивная по соседству и муж, торопливо одевшись, пропадал из дома до позднего вечера. Затем из дома стали пропадать вещи. А потом пришла беда…

Глава восемнадцатая

Сестра вошла в дом утром. Пройдя на кухню, она вытащила из вместительной сумки, огурцы, редиску и другие овощи. На столе появилась трёхлитровая банка кваса, сметана, а в последнюю очередь сестра вытащила бутылку водки.
- Это что за праздник такой, что у тебя выпивка завелась? - хмуро поинтересовалась Наталья.
- Да ты совсем в детях погрязла. Всё семья, семья, и расслабиться некогда. Вот я и решила посидеть чуток вдвоём, да поболтать обо всём понемногу.
- Ну, ну. А водка зачем? Ты же знаешь, что я не любитель выпивок!
- Ой, да брось. Никому не вредно пару рюмок опрокинуть. Ведь не напиваться же будем. Стрессы надо снимать, а то состаришься скоро.
Сестра занялась окрошккой, а Наталья достала из серванта пару рюмок. Закуски на столе прибавилось.
- Гулять так гулять, сказала сестра и добавила к стоящей на столе водке бутылку белого вина.
«Чего это вдруг? Вроде и не было у нас раньше причин для застолий, а сейчас и подавно!» - подумала Наталья.
- А мы с тобой нынче новоселье отметим. Раньше-то некогда было, да ты и пригласить забыла. Вот сейчас и выпьем за трёхкомнатную,
- хохотнула Ираида. – не хочешь водку, пей вино!
Квартиру Наталья получила совсем недавно. Только-только успели купить новую мебель. С мебелью помог отец. Со своей скромной пенсии он взял в кредит всё, что было необходимо в большой квартире, да ещё дополнительно отдал детям своё старенькое пианино.
Наташа тихо радовалась новой квартире. Пусть семье с пятью детьми трёхкомнатная квартира была слегка тесновата, но это была их квартира, где они могли бы начать жить по-новому.
В маленькой комнате Наташа устроила супружескую комнату, а спальня детей была расположена в большой комнате с двумя окнами. Эту комнату Наташа разделила на две половины, повесив длинные тяжёлые портьеры. Места хватило всем.
Вторая же большая комната, выходившая окнами на солнечную сторону, оставалась почти пустой. Там стояло пианино, стол для школьника Максима и было достаточно места для детских игр. Казалось бы, жизнь налаживается. Но Наталья ещё не знала, что новая квартира причинит ей столько бед…
- Слушай, ну зачем тебе такая большая квартира? – спросила сестра, налив в очередной раз в свой стакан водку, а Наталье плеснув в бокал вина.
- Да ты что, не понимаешь, что ли? Да нам она в самый раз. И детям есть где играть, и у нас своя комната…
Сестра выпила водку и со вздохом поставила стакан на стол.
- а вот у меня двухкомнатная в тёплом доме вам в самый раз подойдёт, давай меняться. Ты в мою, а я в твою. У нас осенью дом ломать будут. Ты получишь четырёхкомнатную квартиру на детей, а нам с дочкой только однокомнатную дадут. Я-то не замужем.
Наталья даже представить не могла себе, что её отказ через два года полностью изменит её жизнь и принесёт столько горя, что выбираться из него придётся долгих четыре года.

Глава девятнадцатая

Прошёл год, и Наталья совсем забыла неприятный разговор с сестрой. Ираида заходила нечасто, раз в неделю. Каждый раз она приносила с собой водку, но Наталья отказывалась пить. Тогда сестра стала приглашать к выпивке Сергея, который никогда не отказывался от выпивки. Он опустился окончательно. С работы его уволили. Устроиться куда-либо он не стремился и с каждым днём всё больше и больше пил. Сестра жены была его ангелом – спасителем. Она приносила похмелиться и он не мог нарадоваться на такую родственницу. Наталья не раз уже ругалась с сестрой, но та продолжала спаивать Сергея. Наталья обратилась к участковому. Он пришёл к ним домой в отсутствие Натальи. О чём говорили участковый с мужем, Наталья не знала, но пить муж не перестал. Как-то в пьяном скандале Сергей заявил, что Наталья зря ходит в милицию.
- Это ещё почему? - спросила ошеломлённая Наташа у Сергея.
-Да ты сама не понимаешь ничего. Тебе на меня наплевать, а вот Мишка понимает, что мне с тобой плохо. Так и сказал, что тебя выселит – пьяно захохотал Сергей.
А через несколько недель Наташу вызвали в районный отдел народного образования.
Постучав в дверь, Наталья вошла в большой светлый кабинет, где сидела за широким письменным столом полная важная дама в синем шерстяном костюме. Очки в позолоченной тонкой оправе придавали чиновнице строгий вид и Наталья оробела.
-Ты кто?- спросила дама.
- Калинина.
- А, наконец-то протрезвела и явилась. Ну, хоть поздно, да пришла.
Ничего не понимая, Наталья смотрела на женщину, а та, уткнувшись в бумаги, стала монотонным голосом зачитывать какой-то документ. Из всего прочитанного Наташа поняла только то, что её скоро вызовут в суд. Зачем ей суд, Наташа не поняла, А через три недели пришла повестка в суд. Наташу и Сергея вызывали в суд в качестве ответчиков.
В день суда Сергей был трезв. Они прошли в зал заседаний, и Наташа увидела там соседку по дому, сестру, участкового и ещё несколько незнакомых лиц. Когда судья открыла заседание, Наташа с ужасом узнала, что её и мужа лишают родительских прав. Отвечая на вопросы судьи и ещё каких-то людей, Наташа ни на минуту не сомневалась, что в зале происходит что-то, что к ней и её детям отношения не имеет. Сестра издали смотрела на неё со злорадной ухмылкой.
-Почему Вы постоянно пьёте и не работаете? – спросила судья Наталью.
- я работаю – ответила Наташа.
- Не правда. Вы вместе с мужем систематически пьянствуете. Так говорит участковый инспектор, соседи. Что на это Вы можете ответить?
Наташа пожала плечами и не ответила. Слёзы сами катились из её глаз. Она поняла, что её оболгали. Суд ушёл для вынесения решения, а Наташа с мужем вышли в коридор. Заседание длилось всего двадцать пять минут. Через несколько минут их пригласили в зал.
-Именем Союза Советских Социалистических республик суд приговорил: Калинину Наталью Васильевну и Калинина Сергея Николаевича лишить родительских прав в отношении пятерых детей…