1930
Сонька:

«Счастья не хватает на всех,» - говорил Валерка Цыганок. - «У счастливых железный довод – «несчастный – значит в чём-то виноват». Не смотри на них – зацепишься взглядом - подписываешь себе приговор.»

Валерка умер в ночь перед прибытием на конечную станцию.

Он остался лежать в вагоне, как забытая вещь.

Заключённых вывели на перрон.
Я не привыкла одна. Стала озираться. Алёша поймал мой взгляд и знаком приказал подойти.
И суток не прошло, как я снова чья-то.

Потом Алёша скажет, что Валерка ушел, как слабак, – испугался испытаний.

1983
Болгария.
Проснулась дрожа, повторяя про себя: - « Сейчас тёплая болгарская осень 1983-го, а не лютая сибирская зима 1930-го»

Автобус прибыл в Велико-Тырново - древнюю столицу Болгарии - город на трёх холмах, на скалистом склоне долины широкой реки, на перекрёстке множества дорог.
Город сливается с ландшафтом.
Ни тяжести, ни нагромождений.

Ступенчатая архитектура только подчёркивает пространство.
Ощущение зыбкости – словно гравитация отсутствует.

Таким представляю себе город эльфов.

Впечатление усиливается с наступлением темноты, когда зажигается подсветка старинных дворцов на вершинах холмов.
Кажется, что храмы висят в небе, как воздушные замки Фаты Морганы.

«Родина человека – это весь земной шар,» - изрекаю, залюбовавшись видом.
Услышав это, члены группы шарахаются, а КГБешник недобро щурится.

Болгарский туристический фасад вполне ничего.
А за фасадом побуревший от жары однообразный ландшафт.
В автобусе духота.
Ухожу в себя и снова встречаю там Андрея.

Странный инцидент случился за пару месяцев до путешествия в Болгарию:
Стою с группой художников, продаю туристам свои акварельки.
Подходит парень. Выражает крайнюю заинтересованность.

Было скучно.
Пару раз встретилась с ним.
Говорит - из Красногорска.
Кликнуло о Гуле Хабибуллиной.

Новый кавалер настойчиво зовёт в гости. Прямо достал.
Чёрт дёрнул поехать.
Обещал встретить.
Приезжаю.
Никого.
Я и рада.
Обратного поезда час ждать.
От нечего делать звоню.
Отвечает какая-то тварь голосом колокольчика в каплях утренней мочи: - «номер неправильный».
От такой наглости я завелась.
Звоню снова.
Тварь мне опять звонким колокольчиком:- «номер неправильный».
Почти час развлекаемся.

За 10 мин до отхода поезда отозвался отчаянным, срывающимся голосом хозяин номера.
Примчался на тачке. Совершенно пьяный.
На ногах еле держится, а руками загребущими цепляется - не оторвать.

Эх! Поезд на глазах ушёл. А день был такой солнечный.

В его квартире царил пасмурный полумрак.
Он пытался играть для меня на фортепьяно. Похоже, что неплохо умел, но не в данный момент.
Ринулся к холодильнику. Там, видимо, было припасено для меня угощение. И обнаружил, что всё съедено.
Он вяло метался по разорённому сексодрому.
Ведь ждал и готовился.

Он был не только пьян.
Из него буквально полностью была высосана энергия и сперма.
Гормонами Гули Хабибуллиной была помечена вся квартира.
Только переступила порог - сразу обессилела и впала в апатию. Проторчала в этой энергетической дыре весь день.
Хозяина предложил остаться с ним навсегда.
Затосковала.
Только к ночи выбралась оттуда.


Через 15 лет снова услышу гадостно–радостный колокольчик Гули по телефону Андрея.

Между двумя драматическими кульминациями в отношениях с Андреем будет продолжительный период перемирия.
В этот период мы будем вламываться друг к другу с дружественными визитами в любое время суток.
Это будет самый успешный период в наших жизнях в принципе.

Когда он снова сойдётся с Гулей, я ещё не в курсе, повинуясь эмоциональному толчку, позвоню поздно вечером и скажу, что хочу приехать.
Он обрадуется, скажет: -«Конечно, приезжай!»
Приехав, позвоню из автомата на углу.
Не смогу вспомнить код на двери его подъезда.
Гадостный голосок-колокольчик Гули ответит: - «Его нет дома».

Я снова заведусь и еще раз 10 позвоню.

Потом повинуясь эмоциональному толчку, Андрей захочет приехать. Получит отказ.
Не поверит своим ушам.

Спонтанность отношений уйдёт навсегда.

У него было много друзей.
Тоже спонтанные и обидчивые.

Гуля отвадит.

Некому будет вытащить Андрея из психбольницы.

1930
Ночная метель перестелила свежую белизну.
Новенький самолёт стоял на плато, как игрушка на скатерти.
Алёша в жизни не видел конструкции совершеннее.
Что-то случилось с восприятием перспективы.
Показалось, что он может поставить самолёт на ладонь, дунуть, и тот полетит.

Алёша Самолётов двинулся по нехоженому насту навстречу летательному аппарату.
Это оказалось не так легко. Ноги увязали в снегу и тяжелели с каждым шагом.
По мере продвижения Алёша всё уменьшался, а самолёт всё увеличивался.

*****

1983
Болгария.
Варна - портовый, курортный город.
Известен с VI в. до н. э. как греческая колония.

Здесь мы с мамой хорошо отоварились.

При виде надвигающейся толпы русских туристов продавцы в магазинах прячут товар и говорят: - «Нямо – гулямо».

Мы с мамой грамотно отрываемся от коллектива и ходим по магазинам одни. Изъясняемся жестами.

Продавая акварельки иностранцам в Москве, мне иногда удавалось выменять свой товар на одежду. Хотелось создать нам западный имидж.
Похоже - удалось.
От нас продавцы товар не прячут.

Купили три модных комбинезона из мелкого вельвета - серый, чёрный и песочный. Каждый такой комбинезон на толкучке спекулянтов пойдёт по цене хорошей месячной зарплаты.
Мне хочется оставить себе серый. Мама говорит: - «Не мечтай».
Напоминаю, что поездку оплатила я.
По приезду комбинезон со скандалом заберу себе.

Солнечный берег - крупнейший курорт на востоке Болгарии. Расположен у залива в Чёрном море с пляжем, покрытым мелким жёлтым песком.
Чёрное море с детства знакомо по Ялте.
Ялтинский пляж – залежи лоснящихся потом и жиром тел у кромки мутной воды.

Курортный комплекс Солнечный берег награждён Голубым флагом (сертификат качества пляжей, учреждённый Европейской комиссией по окружающей среде и ежегодно присуждаемый районам на основе результатов тестирования чистоты воды и песка).

5 дней взятого реваншем концентрированного, высококачественного лета.

В Москве лето 1983 выдалось пасмурное.
При такой погоде интересней было делать деньги на акварельках, чем мёрзнуть на подмосковных пляжах.

Прибываем на Солнечный берег вечером и всей группой спускаемся в пригостиничный дискобар.
Меня приглашает танцевать местный.
КГБешник подходит, берёт за локоть и приказывает двигать на выход.
Я возмущаюсь.
КГБешник добавляет, что это касается всей группы.
Особенно препираются те, кто успел купить на болгарскую валюту кока-колу.
КГБешник доводит до нашего сведения, что если мы и дальше думаем роптать, то нас выдворят и препроводят.
Мы с ужасом понимаем, что находимся во власти маньяка.
Я даю себе зарок с группой больше никуда не ходить.

Противодействие провоцирует.
На следующий день знакомлюсь с курсантом местной лётной школы.
Чистокровный болгарин, светловолосый, белокожий – без всяких турецких примесей, правильный душой и телом, словно отштампованный со знаком качества.
Беседуем на общие темы.
Обучение в болгарской лётной школе включает обязательный русский.

Мама тоже времени зря не теряет - знакомится с какими–то деловыми, готовыми купить весь наш товар за валюту. Что–то не верится.
Большой курорт любой страны – это лицо её пороков.
Иду с мамой на встречу с деловыми.
- Такие милые мальчики! – говорит мама, представляя, как они говорят о ней: - «Какая милая дама!»
Бедная наивная мама!
Спорить с ней нет сил.
От рьяного загорания я в ударе и не в фокусе.

Милые деловые мальчики – два турецких выблядка. Один тараторит, не глядя. Другой, весь обкуренный, молчит, взирая томно.
Тараторящий деловой уговаривает маму продать за доллары весь товар, а также её золотое кольцо и серёжки.
Она быстро отдаёт товар и золото, хватает деньги, не пересчитав, даже не посмотрев, прячет.

Она всё от меня прячет: деньги, ценности, выходную одежду.
Последнему жулику доверяет больше, чем мне.
При этом говорит, что у нас равенство и братство.

Следующим утром едем в тайне от группы в Варну в валютный магазин.
Только у кассы мама достаёт запрятанную валюту. Это не доллары. Нам объясняют, что это динары - вся пачка денег ценой в один доллар.
Я бы сразу определила, если бы мама деньги не спрятала.
Доллары по художественному бизнесу я и раньше видела.

У мамы резкий упадок сил. Вернувшись в гостиницу, спит до вечера.
Пожаловаться на неудачную валютную операцию можно разве что нашему КГБешнику.

Почему-то мужчин на пляже меньше, чем женщин. По крайне мере вокруг меня.
Обращаюсь к лежащим рядом, с просьбой одолжить мне немного крема для загара. Предлагают со всех сторон, при условии, что намажут сами.
Соглашаюсь.
Захожу в воду, и от меня на несколько метров расходятся жирные круги от крема для загара.

Достаточно намазанная, ищу уединения в песках.
Задремав у кромки воды, просыпаюсь от возгласа: - «Какая прелесть!».
Два пожилых советских чина.
Хоть на них только плавки, а видно по выправке, что чины, – подтянутые, качественно откормленные, самоуверенные.
Живая картина «Сусанна и старцы».
Возмущаюсь.
Удивляются.

Последний вечер на Солнечном бе;регу.
Мама с горя вписалась в коллектив нашей группы и канула в загул.

Я в номере одна. Обозреваю в зеркале мои телеса, пылающие, как алые паруса. Мажусь украденным с завтрака кефиром.
В дверь постучали. Входит курсант лётной школы.
Надо же! Нашёл!
Полноценных людей мало.
Я их не боюсь. Они не кидаются.
Спокойно прошу подождать.
Иду в душ.
Потом устраиваю курсанту стриптиз наоборот – одеваюсь.
Идём гулять на море. Цивильно целуемся под шум волн.
Он, как качественный самец, ждёт, что я предложу ему заняться сексом с чувством, с толком, с расстановкой. Считает ниже своего достоинства играть в чувства, обещать, уговаривать.
Я балдею от роли динамистки.

Утро. Сидим у гостиницы с вещами. Ждём автобуса.
Прекрасно отдохнули.
Автобус привозит клячу–экскурсовода с опозданием на час.
За 5 дней мы о ней забыли.
Кляча–экскурсовод заявляет, что идёт завтракать в гостиницу и нам придётся ждать на жаре ещё час.
Тёплое море в двух шагах. А в Москве считай зима.
- Можно искупнуться напоследок? – спрашиваю КГБшника
- Сидеть! – рявкнул тот.
- А мне здесь понравилось. Остаюсь.
- В цинковом гробу тебя обратно привезут!