Глава 2

ТАЙНА СТАРОГО СУНДУКА

Мы все в руках судьбы.
Из всевозможных направлений -
Страна Фазаньих Перьев.
К Востоку семафор.

Случайные мелочи, казалось бы, живут и толкают на действия, и могут даже управлять судьбой, чем скрытнее и самому непонятнее, тем сильнее. Они требуют новых действий, не слушать их глупо. А вот откуда они сами берутся, не знаю. И думать об этом не хочется.

Так, необозримо далеко и давно, мне подарили фазаньи перья. Тетка просто открыла сундук и дала, не зная, что делает. Надо сказать, что это в центре еще довоенного Воронежа, в каких-то бывших соляных амбарах в глубине двора, куда меня привела бабушка. Меня кормили вареньем, шли какие-то разговоры, а потом на перья! Сундук наверно старый, покрытый, я помню, плетеной попонкой, стоял в сумерках входного коридорчика. Оказывается, у тетки сын служит на Дальнем Востоке, он пограничник, а перья эти фазаньи. Длинные гибкие перья, может быть с метр, даже больше, кофейного цвета с причудливыми пятнами и линиями. Теперь мне вспоминается, что они даже загорались золотыми кругами, но это скорее всего впечатления от павлина, когда меня водили смотреть кочующий зверинец, расставивший клетки на площади. Павлин тогда вдруг раскрыл длинную тряпку хвоста. Отсюда золотые пятна переместились на мои перья.

Почему она с ними рассталась? Конечно, я не слушал разговоров. Но может быть, та тетка уезжала, верней эвакуировалась, потому что город бомбили не раз и в нашем дворе старый дом вместо крыши зиял обугленными бревнами. Но для меня, шестилетнего, тот мир был еще устойчив, меняться не мог, тем более, вообще исчезнуть. А между тем, центральные кварталы по ночам пустели, мы тоже ходили ночевать к знакомым на окраину. Исчезали соседи, вообще исчезали из нашей жизни, ребят во дворе становилось все меньше, и можно было видеть даже брошенный трехколесный велосипед и заходить в пустые квартиры.

Так что бабушка, скорее всего, тогда и ходила прощаться с теткой, но мне не было дела до этого, и хотя мир по-прежнему был устойчив, мне был уже знаком и запах пороха, и тьма погребов-бомбоубежищ и даже нарастающий вой бомбы и рвущийся треск взрыва где-то совсем рядом, на перекрестке. Смысла этого я не знал, и даже разрывы, прожекторы ночных воздушных боев я воспринимал вроде как возбуждающую радостную иллюминацию. Страха еще не было.

Перья с Дальнего Востока, кино про пограничников, игры в войну на дворе тогда тоже имели некий дальневосточный пограничный оттенок. Не знаю, может быть, из-за перьев я хорошо помню окно бабушкиной комнаты на втором этаже во двор, почти закрытое громадным тополем, и ветер из-за оконной циновки, волнующий длинные гибкие перья. Не мог я усидеть среди клеенчатого дивана, чугунного умывальника и прочего старой квартиры и по деревянной лестнице спустился в парадное к тротуару. И тут же вполне взрослый для меня мальчишка с уважением предложил мне взамен любые осколки от бомбы на выбор. В другое время он не стал бы со мной даже разговаривать, а осколки были отборные. Рваные, белого металла, с резьбой. Я узнал ценность перьев и не стал меняться. Дома они висели крест-накрест на стене над моей кроватью с их пестрым глазчатым рисунком. Но не долго, нам тоже пришлось уезжать. Все было брошено вместе с перьями. Мы уехали с последним поездом, а к вечеру немцы уже заняли город. Перья, кошка Таська с котятами, книжки с картинками, которых мне отдавать было уже некому.

Когда мы вернулись, дома не было. Вся улица была разбитыми коробками без крыш. Милый мир, откуда дорога казалась такою ясной, исчез со всей категоричностью и никогда не вернулся. Ни перьев, ни каштановых деревьев. Открытые веранды, настурции, беседки во дворе исчезли...

А перья не забылись и даже получили наложенье пурпурных золотых кругов. Я знал, что где-то есть страна, где эти волшебные птицы и все остальное такое же. Хотелось туда, забывалось надолго и снова хотелось, как впрочем и в другие волшебные места. К примеру, в страну на картинке довоенных гаванских сигар.

Но так или иначе, весьма через долгое время, меня, имевшего фазаньи перья, судьба несла со скоростью ста миль в час. И «безоглядная дорога, непонятный ветерок открывали семафоры на пути во Владивосток. Одичавшие вагоны»… Помните, как пелось в фильме «Поезд идет на восток»?

Я часто думаю, что этими забайкальскими вальсами обязан не министерству, пославшему меня работать в Хабаровск, а скорее перьям судьбы. В конце концов, я мог бы взять и другое распределенье.