Шелепин осторожно приоткрыл дверь и увидел стоявшего навытяжку наркома лесной промышленности Наума Анцеловича, вокруг которого кружил разъярённый Сталин. В таком состоянии он видел Хозяина крайне редко. За спиной Анцеловича стоял растерянный председатель Госплана РСФСР Яков Чадаев, явно не понимавший, для чего его вызвали.
-Почти целый месяц прошёл, - кипятился Сталин, - а ваш наркомат не удосужился послать своих работников на предприятия. Чего Вы ждёте? Каких указаний?
На глупом и красивом лице Анцеловича застыла бессмысленная улыбка.
- Чего молчите? – спросил Сталин, схватив со стола трубку, из которой тут же посыпался на бумаги пепел. – Нарком Вы или кто?
В комнату стремительно вошёл Молотов, распространяя вокруг себя резкий запах английского одеколона. Присмотревшись, Шелепин обратил внимание на стопку правительственных телеграмм в его руке.
- С виду тигр, а на деле, выходит – мышь, - сказал он, сделав неуловимый жест рукой и пристально глядя на Сталина.
Тот застыл, перестав перебирать мелкие предметы на столе.
Анцелович, заикаясь, с трудом выговорил:
- Мы уже заканчиваем подбор работников. Хотели доложить вам наши предложения.
- Доложить они хотели, - желчно отозвался Сталин. – Зачем докладывать, надо было уже давно действовать…
Он отошёл к огромной карте, висевшей на правой стене, и погрузился в раздумья.
Анцелович молчал, сжимая и разжимая кулаки. Бессознательным движением он поправил причёску, на скулах проступили красные пятна.
- Кто не умеет беречь малое, тот потеряет и большое, - наконец нарушил Сталин молчание, с значением посмотрев на Молотова.
Тот молча кивнул, соглашаясь.
Сталин резко развернулся к Анцеловичу:
- Вам хоть известно, по крайней мере, что производилось на этих заводах?
Судорожно вздохнув, Анцелович дрожащими руками стал рыться в своём портфеле, откуда вытащил блокнот, уронил, торопливо подобрал и уронил снова.
- В общей сложности предприятия выпускали продукции на сумму около пятидесяти тысяч рублей.
- А сколько чего в натуре? – требовательно спросил Сталин.
Анцелович растерянно пожал плечами.
Где-то в глубине кабинета задребезжал телефон ВЧ-связи. Молотов, молча прослушав короткое сообщение, бросил трубку и вернулся на своё место.
Анцелович молчал, пронзаемый требовательным взглядом Сталина.
- Шумит как воробей на дождь, - вдруг заговорил Молотов.
Едва заметно кивнув, Сталин сердито посмотрел на наркома.
- Шляпа вы, а не нарком! Потеряешь время – не вернёшь, как пролитую воду не соберёшь.
- Правда, Вячеслав? – неожиданно спросил он после крохотной паузы.
Тот кивнул, впившись глазами в лицо Сталина.
Все присутствовавшие в кабинете с озадаченным видом следили за их разговором, не в силах постичь смысл разворачивающейся перед ними сцены.
- Чего молчите? – повторил Сталин, повернувшись к незадачливому наркому лесной промышленности.
Анцеловича трясло, с бледного лица градом лился пот. Он растерянно развёл руками, обернувшись к стоявшему рядом с ним Чадаеву в поисках поддержки. Тот отвёл глаза, сохраняя молчание. Пряча усмешку, отвернулся от Анцеловича и Шелепин.
- Когда же вы научитесь работать по-настоящему? – требовательно спросил Сталин.
Повертев трубку в руках, он прищурился, пристально глядя на Анцеловича.
Тот смущённо заёрзал и с трудом выговорил:
- Постараюсь всё исправить, товарищ Сталин.
Сталин покачал головой и обернулся к Молотову.
- Пустой мешок не заставишь стоять, - как будто дождавшись чего-то, сказал тот.
Снова покачав головой, Сталин задумчиво сказал, бросив быстрый взгляд на появившегося Булганина:
- На большом месте сидеть – надо много ума. А ведь из слов моста не построишь – нужны брёвна.
Как будто дождавшись чего-то, Молотов вышел из комнаты.
- Ведь Вам даже не стыдно за свой проступок, - как ни в чём ни бывало продолжил Сталин, - и в этом Ваша двойная вина. Вы сильно рискуете.
Анцеловича затрясло ещё сильнее, его глаза блуждали из угла в угол. Длинные волосы прилипли к мокрому лбу. Он то прятал руки в карман, то сплетал, явно не зная, куда их пристроить.
- Опасными руководителями являются слабовольные люди, пригодные ко всему и ни к чему, - продолжил Сталин. – Вы, ведь, наверняка, уже приготовили объяснение своей нерасторопности?
-Да, товарищ Сталин, увлеклись другими делами, подготовкой к сплаву леса.
- Вы рискуете, что завтра Вас унесут из дома вместе с кроватью, - прозвучал голос вернувшегося Молотова.
Все, включая Сталина, обернулись к нему с озадаченным видом.
- У толковой головы сто рук, - добавил Молотов, как будто это что-то объясняло.
Сталин, положив трубку на стол, кивнул.
- И лягушка может утонуть, - сказал он после непродолжительного молчания.
Булганин вздрогнул.
- Значит, некогда Вам было заниматься тем, что поручило правительство, - проговорил Сталин, саркастически усмехаясь. – Помните, Анцелович, что люди, которым всегда некогда, обычно ни черта не делают. Как Вы могли ложиться спать, прежде чем не дали себе отчёт о том, что сделали за день?
- Я постараюсь всё исправить, товарищ Сталин, - хриплым от волнения голосом произнёс нарком.
- Исправить, - издевательски повторил Сталин. – Когда? В следующей пятилетке? Работать надо! А Вы сидите у себя в кабинете, как крыса в сейфе, и ничего не делаете.
- Гремит как пустой бочонок, - сказал Молотов, пристально глядя на Анцеловича.
- Мы исправимся, поправим дело, товарищ Сталин, - повторил тот.
- А когда, как? Я так понимаю, Вы и сами не знаете, помощники ещё не подсказали. Вот видите, какой нарком!
Сталин махнул рукой, и чуть повернув голову в сторону Молотова, сказал:
- Нашли кому доверить дело! Разве можно…
Он не договорил и вполголоса добавил что-то на грузинском. Молотов не проронил ни слова. Он лишь отвёл взгляд от Анцеловича и вопросительно посмотрел на вождя.
- Мы должны быстро пустить в действие эти заводы и сделать это так быстро, чтобы наши враги позеленели от зависти. Вам ясно?
У Анцеловича заблестели глаза.
- Да, товарищ Сталин, - быстро ответил он.
- Точно сможете поправить дело? Честный отказ лучше очередной затяжки.
- Всё поправим, товарищ Сталин, - торопливо ответил Анцелович, у которого от радости заблестели слёзы на глазах.- В течение буквально двух дней пошлём специалистов и вслед за ними начнём направлять квалифицированных рабочих.
- Смотрите! Обманете нас однажды, а себя навечно.
Булганин с чувством крякнул.
- Не подведём, товарищ Сталин! – с чувством сказал Анцелович.
- Идите, поправляйте дело.
- Слушаюсь! – уже радостно вскричал Анцелович и в мгновение вернувшейся развязно-бодрой походкой направился к выходу.
Сталин ткнул трубкой в сторону Молотова и Булганина:
- Проследите, чтобы в львиной шкуре не завелась моль.
Булганин кивнул и опрометью бросился из кабинета. Молотов, который уже повернулся, чтобы уйти, ухватил за рукав проходившего мима наркома лесной промышленности.
- Напомните мне, как ваша фамилия? – требовательно спросил он.
- Анцелович, - растерянно ответил тот.
- А надо было назвать Кроликов, - брюзгливо сказал Молотов.
Анцелович поёжился под его тяжёлым грузом его глаз, природный холод которых ещё более усиливали стёкла пенсне.
- Идите, - раздражённо сказал Молотов и повернулся к Сталину.
Тот уже направился к выходу, но вдруг остановился и спросил у Шелепина:
- Вы, наверное, недоумеваете, зачем Вы здесь? И товарищ Чадаев тоже?
- Так точно, товарищ Сталин, - успел первым ответить Шелепин, поймав негодующий взгляд Чадаева.
- Дело в том, что появилась новая порода горе-руководителей, - задумчиво сказал Сталин, раскачиваясь с пятки на носок, - которые относятся к своему делу чисто формально. Вместо работы у них постоянные отговорки и отписки. И это ещё полбеды.
Он замолчал. Чадаев непроизвольно вытянул шею, чтобы не пропустить ни слова.
- В своих учреждениях эти горе-руководители создают настоящий культ своей личности, всячески потакают подхалимажу и очковтирательству со стороны подчинённых, позабыв о том, что высокую должность, которую они занимают, им дал народ. Партия всегда осуждала проявления вождизма и всегда будет решительно с ними бороться.
Молотов одобрительно хмыкнул, разглядывая принесённые на утверждение макеты портретов членов Политбюро для предстоящей демонстрации в честь годовщины Октября. Покопавшись, он вытащил портрет Вознесенского и отложил его в сторону.
- Вам всё понятно, товарищ Чадаев? – с нажимом спросил он.
Чадаев с недоумевающим видом кивнул.
- А вам, товарищ Шелепин, понятно, как надо освещать деятельность тех руководителей учреждений советской власти, которые, утратив личную скромность, приписывают себе несуществующие заслуги? – в упор глядя на Шелепина спросил Сталин.
- Я всё понял. Разрешите идти?
Сталин отвернулся:
- Зайдите к Поскрёбышеву и получите от него дополнительные указания.