«Я ощущаю в себе озарение столь ослепительное – говорит Луи Ламбер,- что, наверное, мог бы осветить весь мир, и в то же время чувствую себя скованным, будто нахожусь в куске минерала». Бальзак! Добавить, кажется нечего, но вот горизонт озаряет полоска света, настолько теплого и родного, что перехватывает дыхание и сердце начинает радостно биться в такт новорожденной музыке небес - Солнце встает, и новая жизнь ласково целует меня в висок.............................................

В прокуренном, спертом воздухе я внезапно уловил нежный аромат фиалки, как будто украдкой зовущей меня на встречу. Провожу взглядом по залу и к своему удивлению не замечаю ни одного цветка. А аромат все настойчивее зовет и зовет, он проникает вовнутрь, обнимает меня за плечи, целует мое лицо. Я чувствую, как он поднимает меня с места, аккуратно, словно ребенок, берет меня за руку и ведет к чему-то светлому. Удивительно, я начинаю чувствовать его пульс – спокойный, умиротворенный, неземной. Это бьется сердце ангела, у человека просто не может быть такого правдивого, согревающего сердца. Движения, шаги приобретают какую то новую плавность, все то, что так ранило мысли и душу постепенно отступает, и я чувствую, как мои ноги поднимают мена наверх, уже не касаясь земли.
Я поднимаюсь все выше и выше. А от туда, сверху, спускаются люди, много людей. Мужчины, с которыми связывают дружба и дела, женщины, которые по прошествию времени дали мне понять, сами того не подозревая, что одна гениальная нота дает более четкое представление о звучании жизни, чем сотни беспорядочных аккордов.
Я вижу улыбки – они адресованы мне, такие ласкающие, добрые улыбки. С большинством людей я прощаюсь, навсегда прощаюсь – без ссор, без упреков – с чувством благодарности и какой то детской грусти. Остаются только главные люди, но кого-то не хватает, я как-то странно чувствую это кожей, сердцем, головой, всем своим существом и поэтому надо идти дальше, чтобы не опоздать и я вновь поручаю себя своему верному проводнику – пьянящему аромату прекрасной фиалки.
Мы очутились в длинном-длинном коридоре с бесчисленным количеством дверей. Я почувствовал, что аромат постепенно становится все слабее и слабее. И вот он совсем выпустил мою руку и улетучился...
Двери были открыты. Но все по-разному – одни чуть приоткрыты, вторые – на распашку, третьи – ровно на половину. Над каждой ярко горела лампочка, а на полу лежал коврик с банальной надписью – welcome. Надо во что бы то не встало отыскать и аромат, и саму фиалку. Но если я буду заходить во все двери – это займет слишком много времени и все же я обязан их найти, а, следовательно, других вариантов нет. Я в нерешительности хожу мимо всех этих дверей, – с какой бы начать? Мне не нравится ни одна – в каждой из них есть что-то не настоящее, слишком на показ, слишком не искренне. Надо на что-то решаться, надо… и тут я нахожу дверь, на первый взгляд не заметную – без лампочки, без коврика. Она совершенно простая, не вычурная, а главная искренняя в своей простоте и именно это и делает ее самой привлекательной среди всех остальных.
Надо идти туда, но она оказывается закрытой. Что-то подсказывает мне не сдаваться, и я с большей силой дергаю за ручку, как от себя, так и на себя – тот же неутешительный результат. Это, в конечном счете, убеждает меня в правильности своего выбора. Я решил заглянуть в замочную скважину. Темно и не понятно. Помощи ждать не от кого, поэтому надо что-то придумать.
И тут на меня снизошло озарение – я решил попросить ее открыться самой, так как она сама того хочет… Дверь открылась, я вошел…
Первое, что я почувствовал, так это уже знакомый аромат. Но теперь им был наполнен весь воздух, он сам был воздухом. Секунду спустя меня охватила легкая паника – вокруг не было ничего, кроме неба – чистого, бездонного, спящего.
Но вот я замечаю скорее намек на движении, нежели оно само. Я вижу кружащиеся вокруг меня маленькие фотоны весеннего света. Сам не знаю, почему они весенние, но это так
Проходит мгновение и дремлющий небосвод начинает пробуждать, как по волшебству, восходящее солнце. Оно настолько яркое и испепеляющее, что могло бы осветить и согреть не один, а миллиарды миров, ему мало одного, пусть и бесконечного, но одного неба – оно просто не умещается. Я расстегиваю пуговицы на рубашке, подставляю солнцу свою грудь и дарю ему еще одно небо, свое небо…

Милый голос в трубке оповестил меня, что пришел факс и тем самым вернул меня на землю. Я очутился на кресле, а ты спишь на диване. Я обожаю этот диван, хотя он неудобный и сидели на нем сотни людей, но на нем мы так часто засыпаем, нежно обняв друг друга.
Я люблю смотреть на твое спящее, красивое лицо. Хочется тебя поцеловать, но я боюсь нарушить твой покой. Не знаю, рассказывать ли тебе про невероятное солнце, про дверь, свет и небо. Ты, наверное, опять скажешь, что я вечный фантазер и пора бы уже бросить эти выдумки.
Поэтому я просто смотрю на тебя и чувствую, как то вселенское солнце, увиденное мною там, наверху, восходит на небосклоне моей души. Я знаю, это твое солнце, источающее восхитительный, ангельски воздушный аромат фиалки. И все становится ясно, вот оно счастье – одновременно простое и божественное! Одновременно твое и мое……………………………………………………………………………………………………...



«Очевидно, что любовь сокращает дни нашей жизни, но правда и то, что взамен она их наполняет» (Бюффон). Солнце в зените и я точно знаю, что в ближайшую вечность, оно не пойдет на закат. Спасибо тебе ,Солнце, просто за то, что ты такое, за то, что ты есть!
Я закрываю глаза, и новая смерть опускает на них свою нежную руку…

Занавес.