Глава 231.



Город Волоколамск расположен на холмах среди рек, речек и речушек. С востока город защищён неприступной горой, с запада - излучиной реки Ламы.

Обороняющейся в городе стороне при наличии инженерных сооружений, сильной системы ПВО и достаточного количества продовольствия, артиллерии и боеприпасов под силу выдержать длительную осаду большой неприятельской армии.

Это прекрасно понимало командование группы армий "Центр", войскам которой, разбитым в сражении под Москвой, не было другого пути на запад кроме как через этот старинный русский город.

Понимали это и в штабе генерала Катукова, развёрнутом в выгоревшей деревне Бели . Вокруг штабной избы, куда ни глянь, из снега поднимались лишь чёрные скелеты печей на пепелищах. До Волоколамска оставалось ещё 38 километров. Позади, от самого Крюково, где началось контрнаступление Рокоссовского, было уже 77 километров.

Морозным декабрьским вечером генерал Катуков, начальник штаба подполковник Кульвинский и начальник Оперативного отдела майор Никитин колдовали над штабной картой при свете керосиновой лампы, когда распахнулась дверь в тёмные сени и из темноты, вместе с клубами морозного пара, явилась фигура офицера связи из штаба армии.

Доставленный офицером приказ предписывал генералу Катукову наступать в авангарде 16-й армии на Волоколамск, взаимодействуя с фронтовыми соседями - войсками 20-й армии справа и 5-й армии слева. На словах офицер добавил, что не позднее 19 декабря Катуков обязан доложить Рокоссовскому номер части, первой вступившей в Волоколамск. Рокоссовский немедленно передаст этот номер Жукову, а тот доложит Сталину, к дню рождения которого и затевалась вся эта многоступенчатая генеральская комбинация.

Остаток ночи был потрачен на разработку плана операции. Было ещё темно, когда старший лейтенант Лавриненко выступил на запад во главе роты танков, усиленной сапёрами.

На рассвете танки Лавриненко ворвались в деревню Гряды. Немецкий гарнизон был застигнут врасплох. Немцы выскакивали из изб и падали в снег, расстреливаемые в упор из пулемётов. Не задерживаясь в Грядах, Лавриненко повёл роту авангарда через Горюны на Покровское.

Пользуясь тем, что главные силы Катукова отстали, немцы подтянули по контролируемому ими просёлку десять танков с противотанковой батареей и перерезали шоссе в тылу у Лавриненко, заняв Горюны.

Лавриненко пришлось развернуться и атаковать Горюны с запада. Одновременно с востока подошли танки 17-й танковой бригады полковника Черноярова. Немцы отступили из Горюнов, бросив артиллерию и подбитый танк. Отступив, они открыли по деревне плотный миномётный огонь. Первая мина упала рядом с командирским танком старшего лейтенанта Лавриненко в тот момент, когда офицер спрыгнул с брони, направляясь на совещание к Черноярову. Лавриненко упал в снег, сражённый осколком наповал. 28 танковых боёв и 52 подбитых танка было на счету у старшего лейтенанта. Трижды горел он в своём танке. Тем более нелепой казалась теперь танкистам эта смерть, отыскавшая своего должника окольным путём. Лавриненко похоронили под берёзой за околицей Горюнов.

Наступил полдень 19 декабря, а Волоколамск ещё не был взят. Жуков ругался. В два часа пополудни Рокоссовский подчинил генералу Катукову группировку генерала Ремизова, наступающую на Волоколамск с севера. В два часа ночи с 19 на 20 декабря бойцы 4-й роты мотострелкового батальона капитана Голубева ползком приблизились к заводским корпусам на окраине Волоколамска и внезапной атакой обезвредили немецкую противотанковую батарею. Пятью минутами позже через территорию завода в город вошли танки старшего лейтенанта Бурды. Завязался бой на главной улице. Утром 20 декабря в город с трёх сторон вошли авангард генерала Ремизова, авангард 17-й танковой бригады полковника Черноярова и пехота 311-й стрелковой дивизии. Противник оставил город, отступил за реку Лама и укрепился на Лудиной Горе, заняв тем самым сильное предмостное укрепление на реке Руза в шести километрах от Волоколамска.

В хорошую погоду с вершины горы панорама города открывалась как на ладони, и немецкие батареи, развёрнутые на горе, все подступы к которой были густо заминированы, методично обстреливали город.

Группа Катукова, переданная Жуковым вместе с участком фронта под Волоколамском в состав 20-й армии, получила приказ с ходу взломать оборону противника на реке Руза.

Первые же несколько атак показали полную бесперспективность лобового наступления. Со своего НП генерал Катуков видел, как его танки один за другим подрываются на минных полях и поражаются сосредоточенным огнём артиллерии 5-й и 6-й немецких танковых дивизий и 35-й и 106-й немецких пехотных дивизий. Обойти Лудину Гору с флангов не позволяли заболоченные берега Рузы и глубокий овраг, непроходимый для бронетехники. На юго-западном склоне горы немцы отрыли глубокие блиндажи, установили в них походные печи и намеревались пусть без излишнего комфорта, но зато и без особых хлопот перезимовать на этой неприступной позиции.

25 декабря признал неприступность Лудиной Горы и генерал Жуков. Сильно поредевшая в боях под Волоколамском группировка Катукова была переброшена с левого на правый фланг 20-й армии, где уже в течение нескольких дней топталась на месте в районе Тимково 352-я стрелковая дивизия полковника Прокофьева. Генералу Катукову было приказано взломать оборону противника левее Тимково, в районе Михайловки, после чего ввести в прорыв морскую пехоту 64-й морской стрелковой бригады и, развернув её фронтом на север, ударить во фланг и тыл немецкой группировке в районе Тимково.

В ночь перед наступлением генерал Катуков обошёл роты батальона мотострелков капитана Голубева, делившего со штабом бригады здание ветеринарного техникума в населённом пункте Ивановское. Настроение у командиров рот было бодрое, боевое. Всю ночь сапёры бригады Катукова трудились над проходами в минных полях. Перед рассветом 26 декабря мотострелки сосредоточились на западной окраине Ивановского. Отсюда до Михайловки было два с половиной километра по заснеженному полю, абсолютно ровному, если не считать нескольких неглубоких оврагов и лощин. После непродолжительной артподготовки и залпа "катюш" первой пошла в атаку всё та же 4-я рота лейтенанта Рябова. Уже через сто метров гвардейцы залегли, осыпанные шрапнельными снарядами. Немецкая артиллерия вела адский заградительный огонь. Час проходил за часом. Гвардейцы Рябова ползком и короткими перебежками продвигались вперёд, от воронки к воронке. К вечеру они продвинулись на 800 метров.

В наступивших сумерках Катуков двинул через проходы в минных полях танки Т-60. Когда атакующие танки прошли через цепь залёгших мотострелков, лейтенант Рябов попытался поднять роту в атаку и тут же упал замертво, поражённый шрапнелью. Танки ворвались в Михайловку. Немцы оставили деревню, бросив подбитый танк, тягач, четыре полевых пушки, четыре противотанковых орудия и до роты окоченевших трупов. В ту же ночь Катуков ввёл в прорыв морскую пехоту.

На рассвете 27 декабря морские пехотинцы, поддержанные шестью танками, перешли в наступление с правого фланга михайловского дефиле, имея задачу расширить прорыв и занять село Владычино. Наступление развивалось медленно, но в целом успешно. В ночь на 28 декабря у Катукова внезапно пропала телефонная связь с войсками.

На рассвете 28 декабря Катуков и Никитин колдовали над картой в штабном кабинете, когда прилетела эскадрилья "Юнкерсов-88" и принялась бомбить здание техникума. Отбомбившись, пилоты улетели, уступив очередь артиллеристам, осыпавшим техникум снарядами. Когда артналёт закончился, генерал Катуков поднялся с биноклем на чердак и окинул взглядом окрестности. В ярких лучах взошедшего солнца на Ивановское двигались по снежной целине одна за другой три цепи немецкой пехоты с танками в боевых порядках. В техникуме у Катукова был взвод охраны, несколько штабных офицеров, техников и водителей. Неподалёку, возле церкви, стоял на ремонте Т-34 с разбитой ходовой частью и без экипажа. Ещё один танк, Т-60, был отправлен ночью Катуковым для установления связи с войсками и не вернулся. Подполковник Кульвинский со штабом бригады находился в ближнем тылу, в двух километрах от Ивановского, в посёлке Ленино, под защитой ствольной артиллерии и дивизиона "катюш". Телефонная связь с Кульвинским пропала у Катукова во время артналёта. Генерал послал к Кульвинскому гонца, сержанта Егорова, с запиской.

"Атакован во фланг полком немецкой пехоты с пятью танками. Немедленно веди разведку боем через лес. Всё, что есть под рукой, - сюда, в Ивановское. Сообщаю координаты противника для залпа "катюш". Дай залп немедленно. Поставь в известность Голубева. Связи с ним не имею. Катуков."

В башню разбитого Т-34 забрались техники и заняли места у орудия и пулемёта. Комиссар Бойко развернул в цепь комендантский взвод, усиленный несколькими водителями.

Тем временем капитан Голубев вёл тяжёлый бой в Михайловке, на окраину которой ворвалась и забаррикадировалась в крепкой бревенчатой избе рота немецкой пехоты. Несколько в стороне от Михайловки, в неглубокой лощине, стояла в укрытии батарея зенитных орудий лейтенанта Милютина. Милютин связался с Голубевым по рации и получил приказ перевести два орудия из четырёх в режим огня прямой наводкой по наземным целям. Спустя некоторое время изба, в которой забаррикадировались немцы, была разбита огнём двух зенитных орудий. Другие два орудия продолжали отгонять немецких пилотов и сбили один "Юнкерс-88". Временно прекратив штурм Михайловки, немецкая пехота стала окружать лощину, где засели, заняв круговую оборону, зенитчики. Лейтенант Милютин раздал зенитчикам ручные гранаты. В ночь на 28 декабря зенитчики с боем прорвались в Михайловку со всеми четырьмя орудиями. Лейтенант Милютин в этом бою был ранен.

Атака на Ивановское была отражена залпом "катюш" из Ленино. Затем из Ивановского в Михайловку подошли танки с пехотой на броне и рассеяли противника, оседлавшего дорогу в тылу у Голубева. Попытка немецких генералов срезать михайловское дефиле фланговым контрударом в основание была таким образом опровергнута.