Меня зовут Енс Эриксон.
Пятьдесят лет.
Женат.
Пятеро детей.
Водитель грузовика, дальнобойщик.
Внешность неприметная.
Рост метр восемьдесят. Волосы рыжевато-русые. На макушке лысина.
Глаза серые. Лицо овальное.
Крепкого телосложения.
Дома оборудовал комнату для тренировок. Качаюсь каждый день.
Лишний вес - килограмм десять – пятнадцать. Люблю пивко, кока-колу, чипсы.
Моё брюхо – моё оружие. Навалюсь – из-под меня не выберешься.
Другое оружие – мой член.
Третье – пистолет.
Я снайпер высшего разряда, победитель ряда соревнований.

Недавно разбил свой грузовик вдребезги. Задремал на повороте.
Страховка возместила.

На мне ни царапины.

Хорошо, что никто не видел, как я разбился.
Есть идиоты, которым охота снимать всё подряд на мобильник.

Если спросят, как вышло, что цел и невредим - скажу – не помню - забыл от испуга.
Только кто спросить?
И зачем?

Купил новый грузовик.
Лучше прежнего.
Люблю свою работу.

Люблю подбирать на дорогах молоденьких попутчиц.
Думают – если в отцы гожусь то не трону.
Я участливо расспрашиваю, откуда – куда, стараюсь разговорить, отвлечь.
Потом говорю, что машина забарахлила. Съезжаю на глухую дорогу и останавливаюсь. А там нож к горлу. Вливаю в неё бутылку водки и делаю что хочу.

Потом убиваю и прячу.

Когда дело сделано, смотрюсь в зеркало кабины и улыбаюсь:
«Подозрительный тип? Да нет. Обыкновенный. Спокойный. Добродушный.»

Я иногда задумываюсь - как то, что я творю, сказывается на моих детях.
Четверо из них уже взрослые. Младший ещё подросток.

Старшая дочь – никчемная зануда. Безработная. Вечно в депрессии.
Еле сводит концы с концами. Заводит собак.
Купит на последние деньги. Подержит пару месяцев.
Потом отводит к ветеринару на усыпление.

Вторая дочь недавно сменила пол. Но как была, так и осталась одинокой уродиной.
У двух старших сыновей игровая зависимость. Это для них работа и досуг.
Им больше ничего в жизни не надо.

На младшего все мои надежды.
Смышлёный симпотяга.
Он – это я в идеале.
Он – это я.

Я учил его кататься на мотоцикле. Но видимо недостаточно.
Это был плохой день.
Я видел, как он взлетел на крутой подъём и вдруг мотоцикл перевернулся.
Я видел, как он падает головой вниз.
Я не чувствую свою боль, но чувствую чужую.
Он сломал шею.
«Я убил своего сына» - на минуту меня парализовало.

Наступила тишина.
Словно я на земле один.

Потом я бросился к нему.
Пульса не было.
Он вдруг пошевелился, открыл глаза и улыбнулся мне точь в точь, как я улыбаюсь себе в зеркало, когда дело сделано.