Глава LVI


К истребителю, ревущему мотором на краю взлётной полосы, подбежал полковой врач и протянул Покрышкину плитку шоколада: этот сухой паёк выдавали теперь по утрам пилотам на случай вынужденной посадки или приземления с парашютом в безлюдной местности. Опустив гостинец в карман куртки, Покрышкин отпустил тормоз и дал полный газ. Он взлетел последним в составе тройки, посланной на разведку понтонных переправ в тылу противника. Было раннее утро, солнце на востоке едва взошло. Вскоре под крылом показался Прут. Линия фронта успела уже отодвинуться к Днестру, и теперь на Пруте действовало всего несколько понтонных мостов в крупных населённых пунктах. Все они хорошо охранялись наземными силами ПВО противника.
Накануне вечером Покрышкину пришлось взлететь уже после того как под крыло самолёта подкатили повозку с молдавским вином и лёгкой закуской: это был традиционный сигнал отбоя, после которого пилотам оставалось лишь добраться до общежития и немедленно заснуть, чтобы пораньше встать на следующее утро. Выпив кружку и закусив бутербродом с ветчиной, Покрышкин увидел взмывшую над КП красную ракету: это был сигнал «получить задание на боевой вылет». Десятью минутами позже четыре истребителя с красными звёздами, поблёскивая отражающимися в стёклах фонарей багровыми лучами садящегося за горизонт солнца, подлетали к мосту через Днестр, по другую сторону которого ещё держали оборону войска Южного фронта. По сведениям разведки, над линией фронта в направлении моста прошла эскадрилья «Юнкерсов». По-видимому, советским пилотам удалось опередить противника: в небе над мостом никого не было. Истребители построились в круг и заняли оборону, барражируя над мостом. Время шло, над Днестром сгущались сумерки, а «Юнкерсы» не показывались. Когда горючего в баках осталось только на обратную дорогу, истребители взяли курс на аэродром. Шли на небольшой высоте. Солнце село, но над западным краем горизонта ещё было разлито зарево заката. Примерно на половине пути Покрышкин заметил впереди идущий на большой высоте в сторону реки одинокий «Юнкерс-88»: очевидно, самолёт возвращался с задания, отстав от группы вследствие повреждений, полученных в воздушном бою или от огня зенитной артиллерии. Покрышкин набрал скорость, развернулся и, быстро приблизившись к противнику снизу и сзади, буквально поднырнул под него, собираясь расстрелять в упор, когда из-под хвоста бомбардировщика ему в лицо брызнула огненная трасса. Козырёк кабины разлетелся вдребезги, холодная струя воздуха, ворвавшись в кабину, ударила пилота в лицо и вдавила в кресло. Он едва успел отвернуть в сторону, чтобы не протаранить «Юнкерс», оставив его на попечение ведомого. Снизившись и набрав на всякий случай скорость, он выровнял машину и осмотрелся. Разобрать что-либо в темноте было невозможно, однако крылья и хвостовое оперение были целы, а двигатель работал без перебоев. Решив в этот день больше не испытывать судьбу, Покрышкин на бреющем полёте, ориентируясь по ленте реки, подлетел к посадочной полосе, до которой было рукой подать. Вскоре он заруливал на стоянку, где его уже поджидал техник с фонарём. Осмотрев машину, техник покачал головой: «Пуля, влетев в кабину, попала в прицел. Отклонись она на сантиметр, вы бы сейчас здесь не стояли. Ну что ж, работы много, но к утру как-нибудь управимся».
В небе послышался быстро приближающийся гул моторов, и ещё три МИГа один за другим зарулили на стоянки. К Покрышкину подбежал его ведомый. «Юнкерс» сгорел на берегу Днестра, уйти за реку ему не дали. Пилоты отправились спать, а техники откатили самолёт в ангар и всю ночь возились с ним, латая пробоины в фюзеляже, меняя прицел и пристраивая новый фонарь. Теперь самолёт выглядел почти как новый, и Покрышкин старался поскорей забыть о вчерашнем происшествии, причиной которого, вероятно, стала кружка красного молдавского вина: на свежую голову он наверняка успел бы первым нажать гашетку.
На подлёте к понтонному мосту через Прут тройку истребителей встретил плотный зенитный огонь. Истребители с рёвом неслись к мосту на малой высоте, и было видно, как с моста в воду прыгают немецкие автоматчики в новой и чистой, с иголочки, форме: через мост шла колонна немецкой пехоты, и офицеры, издалека заметив истребители, личным примером показывали умеющим плавать солдатам, что нужно делать, чтобы не угодить под пулемётную очередь и свести к минимуму риск погибнуть от авиабомбы. Мост остался позади, и пилоты истребителей начали поворот, чтобы взять курс на базу. Покрышкин очень не любил замыкать строй, ему гораздо больше подходила роль ведущего. И на этот раз он неожиданно для себя оказался в опасной близости к хвосту машины идущего впереди пилота, слишком резко сбросившего скорость на развороте. Покрышкин чертыхнулся, рванул штурвал на себя, круто взмыв в небо, потерял скорость и тут же получил два зенитных снаряда в капот. Чертыхнувшись ещё раз, он резко, чтобы не дать скорости упасть до нуля, бросил машину вниз. Мотор взревел, затем закашлял и машину стало немилосердно трясти. Выровняв истребитель над самой водой, Покрышкин тоскливо бросил взгляд по сторонам: по обоим берегам реки шли войска противника, и было видно, как по-детски радуются солдаты, предвкушая зрелище падения в воду вражеского лётчика вместе с машиной. Плавно, без лишних движений и с минимальным креном Покрышкин начал поворот по большой дуге, постепенно удаляясь от реки. Машину по-прежнему трясло. Шкалы приборов показывали: масла и воды больше нет, всё вытекло, двигатель работает без охлаждения и на последних каплях смазки. К счастью, бензопровод не пострадал и пожара не было. Когда компас стал показывать направление на юго-восток, Покрышкин зафиксировал руль: он летел теперь по кратчайшей прямой к линии фронта. О том, чтобы набрать высоту, нечего было и думать: двигатель и без дополнительной нагрузки должен был вот-вот заглохнуть. Пролетев над самыми верхушками деревьев, истребитель перевалил через гряду поросших лесом холмов, и пилот принялся обшаривать взглядом окрестности в поисках ближайшей поляны. Увы, кругом, на сколько хватало глаз, простирался лес. Двигатель явно собирался заглохнуть. Прыгать с парашютом с такой малой высоты было невозможно. К счастью, за очередным лесистым холмом мелькнула лента дороги. Утирая холодный пот со лба, Покрышкин начал планировать на дорогу, когда из-за поворота показались бронемашины с крестами и большие немецкие грузовики с пехотой. Он едва успел отвернуть в сторону поросшего лесом бугра, когда двигатель заглох. Тряска прекратилась, наступила зловещая тишина, указатель скорости быстро и неуклонно полз к красной отметке, за которой самолёт должен был повалиться в лес. Прежде чем упереться руками в приборную панель, зажмуриться и поручить себя богу, лейтенант снял очки, чтобы не поранить глаза осколками стёкол в случае удара лицом о штурвал или приборную доску, и подтянул привязные ремни до предела: на небольшой скорости и при заглохшем двигателе у него ещё оставались некоторые шансы выйти живым и из этой передряги. Когда вокруг замелькали кроны деревьев, по телу пилота пробежал неприятный озноб, а плечи заныли от тоскливого предвкушения страшного удара. Он ещё услышал треск ломающихся древесных стволов и почувствовал резкие броски машины из стороны в сторону, прежде чем всё исчезло и сознание покинуло его.