Глава 226.


Последний очаг сопротивления арьергарда 2-й танковой дивизии, окружённого в Скирманово, был подавлен в 3 часа утра 13 ноября.

В шесть часов утра авангард бригады Катукова, преследуя противника, вышел к околице деревни Козлово. В двухстах метрах от деревни мотострелки были остановлены и прижаты к земле сильным пулемётным огнём. Подойдя на танке к лежащим в снегу мотострелкам, лейтенант Самохин открыл крышку люка, выглянул из башни, крикнул: "За мной, вперёд!" - и, скрывшись в башне и захлопнув люк, устремился в атаку во главе танкового взвода. Ворвавшись на окраину деревни, Самохин расстрелял из орудия большой дом, в нижней части которого противником был оборудован дзот, после чего для верности проехал несколько раз гусеницами по груде развалин. Покончив с дзотом, танк Самохина двинулся вглубь деревни, ведя орудийный и пулемётный огонь. Когда кончились снаряды, лейтенант высунулся из люка и стал бросать гранаты. Он делал это, пока не получил контузию от удара в башню танка снаряда противотанковой пушки. Лейтенант сполз внутрь башни, люк захлопнулся, танк попятился назад, развернулся и покинул поле боя. Командование взводом принял Герой Советского Союза лейтенант Луппов. Лейтенант, получивший звезду Героя в сороковом году на войне с Финляндией, прибыл в бригаду с пополнением накануне удара на Скирманово. Когда в бой вернулся на своём танке, пополнив боекомплект, лейтенант Самохин, успевший оправиться после контузии, в тыл ушёл расстрелявший боекомплект танк Луппова. Третий танк был подбит в самом начале атаки. Выпущенный из засады в упор тяжёлый снаряд пробил танковую броню. Командир танка был убит осколком в сердце. Механик-водитель, родной брат командира, был тяжело ранен. Однако у него хватило сил, чтобы вывести подбитый танк из боя. Луппов и Самохин, сменяя друг друга, руководили боем за Козлово, продолжавшимся тридцать восемь часов. Когда вечером 14 ноября 2-я танковая дивизия отступила из Козлово, на счету экипажа лейтенанта Луппова было семь подбитых немецких танков, 25 противотанковых пушек, 5 тяжёлых орудий, 8 тягачей, 26 миномётов, уничтоженных вместе с расчётами. У танкистов Катукова повреждения различной степени тяжести получили пять танков. Все они вскоре были отремонтированы техниками гвардейской бригады в полевых условиях.

Утром 15 ноября Рокоссовский приказал Катукову передать пехоте позиции на передовой и отвести бригаду в Чисмену.

Катуков передавал позиции сменщикам, когда в штаб к нему доставили группу офицеров во главе с генерал-лейтенантом Болдиным. Группа Болдина только что вышла со стрелковым оружием из глубокого окружения, в которое попала в начале октября. Катуков любезно предоставил Болдину трофейный автобус, который и доставил окруженцев в Москву. Вскоре генерал-лейтенант Болдин принял командование 50-й армией, державшей оборону на левом фланге у Жукова, юго-западнее Тулы и южнее Серпухова.

Лишь сутки предоставили немцы генералу Катукову для приведения танковой бригады в порядок. В восемь часов утра 16 ноября после мощной артиллерийской и авиационной подготовки 4-я танковая группа перешла в наступление по Волоколамскому шоссе и по обе стороны от него. Успеху немецкого наступления способствовала морозная погода, сделавшая проходимыми для танков многие заболоченные участки фронта, считавшиеся в октябре совершенно непроходимыми для бронетехники.

2-я танковая дивизия атаковала 16-ю армию с юго-запада по направлению к Ново-Петровскому, имея целью перерезать Волоколамское шоссе в глубоком тылу у Рокоссовского. Одновременно севернее шоссе 5-я танковая дивизия атаковала стрелков генерала Панфилова.

Генерал Катуков, бригаде которого Рокоссовский приказал прочно удерживать Волоколамское шоссе, выдвинул из Чисмены через Гусино на станцию Матрёново две роты мотопехоты и взвод танков под общим командованием старшего лейтенанта Бурды.

В первой половине дня отрядам авангарда 5-й танковой дивизии удалось просочиться в тыл к стрелкам генерала Панфилова и занять несколько деревень. Рокоссовский приказал Катукову поддержать танками конников Доватора и во взаимодействии с кавалерией восстановить положение в тылу у Панфилова. К исходу 16 ноября приказ был выполнен.

17 ноября 5-я танковая дивизия смяла правый фланг Панфилова, вновь захватила оставленные накануне деревни и, развивая успех, заняла Гусино, отрезав тем самым отряду старшего лейтенанта Бурды пути к отступлению.

Обойти Гусино по просёлкам Бурда не мог: немецкие сапёры своевременно заминировали все выходы с флангов и тыла к коммуникациям 5-й танковой дивизии. Дождавшись темноты, Бурда атаковал Гусино. Его встретил шквал огня. Мотострелки, спасаясь от обстрела, рассеялись в придорожном лесу, а танкисты на полном ходу ворвались на окраину деревни. Командир немецкого гарнизона приказал облить бензином и поджечь окраину. Танкистам Бурды слепило глаза море огня, в котором их танки были отличными мишенями для ведущего прицельный огонь из темноты противника. Бурде пришлось отступить за околицу. Танки сошли с дороги в кювет, экипажи корректировали огонь танковых орудий через открытые люки. В это время из темноты вынырнули немецкие танки и открыли огонь в упор. Лейтенанта Ивченко, стоявшего в открытом башенном люке, скосила пулемётная очередь. Советские танки один за другим загорелись. Экипаж старшего лейтенанта Бурды успел покинуть горящую машину и укрыться в лесу. Оттуда, из темноты, старший лейтенант бросил последний взгляд на пылающие у дороги танки, после чего занялся поиском и сбором рассеявшейся по лесу мотопехоты. Собрать удалось 26 человек. С ними и вышел старший лейтенант спустя трое суток из леса на позиции Катукова в окрестностях Ново-Петровского. Все люди его отряда едва переставляли ноги от усталости, голода и холода. Больше никто из двух рот мотострелков из леса не вышел.

Тем временем 30 танков 5-й танковой дивизии, оттеснив 1073-й стрелковый полк на правом фланге дивизии Панфилова, заняли Голубцово, Ченцы, Шишкино и Лысцево. Катуков приказал капитану Гусеву с батальоном танков контратаковать и восстановить положение. Отдавая приказ, генерал особенно полагался на везучесть капитана Гусева. Капитан стал уже третьим по счёту командиром танкового батальона. С тех пор он побывал во многих отчаянных переделках, и при этом ухитрился не получить даже царапины.

Прибыв на КП генерала Панфилова, капитан Гусев подробно ознакомился с оперативной обстановкой и планами панфиловцев. Генерал Панфилов собирался отбить у немцев прежде всего Лысцево. Для участия в операции Гусев сформировал группу из трёх Т-34 и трёх БТ-7 под командованием старшего лейтенанта Лавриненко. Экипажи заняли места в машинах, и штурмовая группа выдвинулась в сторону Лысцево. Впереди шли танки БТ-7, за ними, на некотором отдалении, следовали Т-34. В полукилометре от Лысцево командир головного БТ наткнулся на бивак немецких танкистов. Толпившиеся вокруг костра немецкие танкисты побежали к своим машинам, замаскированным на опушке леса. Немецких танков было восемнадцать.

Скоротечный танковый бой продолжался восемь минут. Сначала немцы подожгли два танка БТ-7, затем подоспели три танка Т-34 и подожгли семь немецких танков, потеряв, в свою очередь, два своих.

После этого немецкие танкисты, обнаружив, что полк Панфилова занимает деревню, поспешно отступили, а два оставшиеся у Лавриненко танка ворвались в Лысцево. С ними в деревню вошёл и занял круговую оборону полк панфиловцев. Лавриненко доложил в штаб Панфилова о выполнении приказа. Но генералу Панфилову было уже не до Лысцево.

Пока шёл бой за Лысцево, колонна танков противника, выдвинувшись из Шишкино, прорвалась в тыл к боевым порядкам панфиловцев.

- Прикрыться с тыла мне нечем. Выручайте, старший лейтенант!

- Попробую, товарищ генерал!

Оставив с пехотой в Лысцево танк БТ-7, Лавриненко через овраги и перелески скрытно выдвинулся наперерез немецкой колонне и поставил танк в засаде на опушке леса. Вскоре на дороге показались немецкие танки. Старший лейтенант насчитал 18 машин. Столько же было в Лысцево. Однако соотношение сил изменилось в пользу противника. Раздумывать времени не было. Подпустив колонну поближе, Лавриненко открыл беглый орудийный огонь сначала по голове колонны, потом по замыкающим машинам и наконец по середине колонны, после чего благоразумно отступил и покинул поле боя. Ускользнул невредимым, оставив на дороге три подбитых Pz.III и столько же горящих Pz.II. Резонно опасаясь других засад, немцы приостановили движение, и генерал Панфилов, дождавшись темноты, смог благополучно отвести свои полки на тыловую позицию. Отход пехоты прикрывал экипаж БТ-7, несколько раз в течение ночи контратаковавший следующих по пятам за панфиловцами мотоциклистов 5-й танковой дивизии.

Утром 18 ноября Лавриненко подъехал на танке к штабу генерала Панфилова в деревню Гусенево и спустился по ступенькам в штабную землянку, отрытую рядом с крестьянской избой. В землянке яблоку было негде упасть. Генерал Панфилов принимал корреспондентов столичной прессы по случаю переименования 316-й стрелковой дивизии в 8-ю гвардейскую. Лавриненко доложил, что в нескольких километрах от Гусенево едва не напоролся на колонну немецких танков. В это время в землянку вбежал красноармеец и доложил, что немецкие танки уже подходят к околице. Панфилов прервал пресс-конференцию и поспешил к выходу. Он уже поднялся на верхнюю ступеньку, когда возле самого входа в землянку разорвалась немецкая мина. Генерал Панфилов стал медленно оседать на землю. Его подхватил адъютант. Не приходя в сознание, Панфилов умер на руках штабных офицеров. Крохотный осколок мины пробил ему висок. "Генерала убило!" - закричал, выбежав из землянки, красноармеец из охраны штаба. Старший лейтенант Лавриненко поспешил занять место в башне своего танка. Танк осторожно выдвинулся к околице. По дороге со стороны леса подходили восемь немецких танков.
Лавриненко скомандовал "Полный газ!" Танк, взревев мотором, выскочил на дорогу и, резко остановившись, открыл стрельбу.
Семью выстрелами были подожжены семь танков. После этого у Лавриненко заклинило спусковой механизм, и восьмой немецкий танк успел скрыться в лесу. Из горящих машин выскакивали живые факелы и начинали кататься по снегу, пытаясь сбить пламя с комбинезонов. Нескольким танкистам это удалось, и они побежали в сторону леса. Лавриненко выскочил из танка с пистолетом в руке и погнался за ними.

- Товарищ командир! Танки! - раздался крик высунувшегося из люка стрелка-радиста. Лавриненко метнулся обратно к танку и полез в башню. Вокруг уже рвались снаряды, осыпая броню градом осколков. Со стороны леса, развернувшись в цепь, быстро приближались, ведя на ходу беглый огонь, десять немецких танков.

Едва успел командир захлопнуть за собой люк, а механик-водитель - взяться за рычаги, как страшный удар обрушился на танк. Прогремел взрыв. Башня наполнилась едким пороховым дымом. В бортовой броне зияла дыра. Механик-водитель был мёртв. Лавриненко успел покинуть горящую машину и вытащить окровавленного стрелка-радиста. Заряжающий покинуть танк не успел: внутри стал взрываться боекомплект. Когда старший лейтенант опустил на снег стрелка-радиста, тот был уже мёртв: осколок разворотил ему живот.