ЖУТЬ

Друзья направились к сосновому лесочку, вычислив, что именно там кто-то мог спрятаться среди деревьев, а потом напасть на Неську во время его ночной вылазки. Они шли гуськом: первый – Никитка, за ним – Юлечка, замыкал шествие бряцающий иглами, грозный Фрикадель.
Напряженно вглядываясь в подлесок, ребята даже переговариваться перестали – почудилось им, будто чья-то гигантская тень промелькнула и исчезла среди золотистых сосновых стволов. Разнотравье кончилось, и дети вышли на берег небольшого заболоченного ручья. На берегу, где раньше зеленой стеной стоял рогоз, зияла глубокая яма, на дне которой что-то серебристо поблескивало. Никитка рискнул спуститься вниз, хватаясь за остатки рогозовых корней, чтоб подробнее осмотреть дно ямищи.
- Похоже на яичную скорлупу, - крикнул он снизу, - Но она какая-то странная, как искусственная – сбоку кнопочки. А может это и не скорлупа вовсе…
Внезапно Юлечке стало жутко. Нет, не просто страшно, как не раз бывало, если с Никиткой что-то случалось, а невыносимо жутко, как не было с ней еще никогда. Неоправданный и ничем не объяснимый ужас скрутил душу, заставила онеметь язык, наполнил свинцовой тяжестью руки и ноги. Фрикадель, похоже, испытывал нечто подобное – он, сложив уши, начал тоскливо подвывать, и пытался прижаться «ежовым» боком к Юлечке.
Девочка очнулась от ступора, почувствовав множественные уколы тонких игл в правую руку. Оглянулась - Фрикадель: в глазах плещется страх. Она обняла драконью мордочку – вроде стало легче: отпустили сердце цепкие пальцы ужаса.
- Никитка! Наверх! Скорей!
- Уже лезу! Не волнуйтесь! – Крикнул мальчик вверх, заметив у края ямы побледневшее сестренкино личико и взволнованного Фрикаделя.
И тут Жуть не вытерпела: вот он - решающий момент. Сейчас Жуть покончит с этими мерзкими маленькими существами – они будут первыми, да, первыми. Эти крошечные букашки были просто пропитаны радостью и жизнелюбием, поэтому они не имели право на существование здесь, рядом с ней, с ее сущностью.
Сначала Жуть осторожничала – хотела обойти их стороной. Но потом она уловила знакомые, успокаивающие вибрации: Страх. Панику. Ужас. Жуть поняла: настал, миг ее триумфа, ее господства. С них, с этих дрожащих частиц начнется, да, начнется гибель маленькой планеты. Лавина страха, зародившись здесь и сейчас, покатится со скоростью света и уничтожит все живое, трепещущее, любящее. Она, Жуть, будет довольна, ее боль исчезнет, исчезнет навсегда.
Жуть втянула в себя едкий воздух планетки, нагрела его внутри слизистого тела и выпустила, шипя струю зеленого ослепляющего пламени. Занялись золотые сосновые стволы.
Первое, что увидел Никитка, показавшись на краю ямы – ядовито-зеленое зарево, полыхнувшее за спиной у Юлечки и Фрикаделя и озарившее всю поляну мертвенным светом. Вспыхнули сосны. Никитка резко развернул сестренку к себе, чтоб она не смотрела на этот пожар. Зато Фрикадель среагировал мгновенно. Издавая гортанные рокочущие боевые возгласы, он вздыбил дикобразные иглы и бросился на врага.
Из горящего, когда-то посаженного прадедом, соснового леса, тяжело переваливаясь с лапы на лапу, выползла она – Жуть. Скользкая тварь превратилась в огромное, уродливое подобие совиного дракончика. Тело Жути покрывала грязно-коричневая чешуя, с клюва то и дело срывались капли серой слизистой дряни, глаза, не мигая, смотрели на смертельно-напуганных ребятишек.
Чудовище изрыгало огонь. Оно выплюнуло очередной зеленый шар в наскакивающего Фрикаделя. Фрикадель прянул в сторону – шар взорвался сполохом огня. Занялся сухой рогоз. Жуть в предвкушении легкой расправы, подтащила неповоротливое тело ближе к краю своей ямы.
Никитка, отпустив Юлечкину руку, прокричал:
- Я – с Фрикаделем! Беги за подмогой! – И ринулся на помощь дракончику, размахивая битой. Фрикадель умудрился взобраться на спину Жути, пока та плевалась в Никитку огненными шарами. Дракон вонзил свои острые синие когти в спину врагу, пытаясь там за что-нибудь зацепиться – броня не поддавалась.
До Жути, отвлекшейся на Никитку, наконец, дошло, что у нее на спине кто-то хозяйничает. Она начала отчаянно вертеться на месте, бить по спине крыльями, лишь бы сбросить ловкого противника.
И вдруг крылья твари начали тянуться, лопаться, рваться на полоски, напарываясь на длиннющие Фрикаделевы иглы. Чудовище, от боли и изумления задрав морду к небу, испустило возмущенный протяжный рев.
Одновременно с этим воплем Юлечка и, не подумав убегать с места битвы, крепко сжала в руках ракетку и понеслась спасать брата и дракончика. Фрикадель торжествующе клекотал. Никитка подбежал и, размахнувшись битой, огрел со всего маху уродливую когтистую лапу. Жуть взвыла.
Никитка плюнул от отвращения на чешуйчатую мерзость. Грязевая чешуя, на которую попала Никиткина слюна, с противным шипением начала лопаться и расползаться. Жуткий «дракон» выпустил очередной огненный шар. Мальчишка в ту же секунду осознал, что увернуться – не успеет, и зажмурился, приготовившись к самому страшному.
Что-то просвистело у него под самым носом. Послышалось звонкое «Пин-н-гг!» - запели струны теннисной ракетки. Это Юлечка, подскочив, «отбила» огненный шар обратно, хозяину. Взорвался, разбрызгивая слизь, выпученный глаз, Жуть взревела.
- Давай, Никитка! Смелей, Фрикадель! – завопила Юлечка. Она краем глаза заметила, какой эффект произвел Никиткин плевок и тоже с разгону плюнула на корявую лапу, - не давайте ему опомниться! И, достав из рюкзачка бутылку с водой, начала плескать ее на грязную чешую.
- Ага! – возликовала девчонка, - Наша вода для нее – яд! Поливай ее, Никитка! Кусай ее, Фрикадель!
Броню Жути разъедала родниковая вода, будто едкая кислота. Чудовище выло, вертясь на месте, и в беспорядке осыпало все кругом огненными шарами. Юлечка добросовестно работала ракеткой. Жуть поняла – все идет не по ее плану. Эти малявки причиняют ей боль ее же огнем! А самое страшное – они вместе. С каждым мгновением золотое облако жизни, окутывающее существ, становилось все плотнее и опаснее для нее, Жути. Она задергалась от разъедающей боли в лапах и на спине. Не помогло. Тогда Жуть побежала: она развернулась и поволокла жирное тело в яму.
Никитка и Юлечка, воспользовавшись секундной передышкой, хлебнули из бутылочек дедовой водицы и с силой, тысячами струек, вытолкнули ее изо рта, как будто бабушка, по старинке увлажнявшая пересушенное для глажки белье. Чудовище передернулось – капли воды пенно вскипали на чешуе, плавили ее, обнажая дрожащие внутренности. Тварь вопила, корчилась и больше не плевалась огнем, из последних сил пытаясь стряхнуть со спины Фрикаделя. Дракон не терял времени зря – он увидел, как действует вода на твердокаменную защиту Жути, и принялся расколупывать поврежденную чешую, разрывать серо-зеленое слизистое месиво.
- Фу-у-у! – дружно скривились дети, содрогнувшись от отвращения,- Ну и гадость!
Они перестали брызгаться, глядя, как Фрикадель расправляется с уползающим врагом. Тут Жуть, добравшись до серебристых обломков капсулы, скинула ненужную уже броню, а заодно и Фрикаделя, и огромной слизистой амебой кинулась на детей. Это был последний шанс ее, злобной Жути, победить несносных коротышек.
- Фрикадель, ко мне! – скомандовала Юлечка, от неожиданности забыв завинтить бутылочку с водой, которую все еще держала в руках. Девочка попятилась и, размахнувшись, запустила бутылочкой в отвратительную Жуть.
Бутылка с чмоканьем пропала в теле наступающего чудища. На том месте, где разлилась дедова водица, Жуть вспучилась, пошла пузырями и, со звуком небольшого взрыва – лопнула. Никитка не растерялся – тут же кинул вторую водяную «гранату» - Жуть, наконец, взорвалась целиком, украсив края ямы, Фрикаделя и ребят ошметками вязкой слизи.
Дети без сил опустились на грязную траву. Юлечка, кулаками размазывая по лицу запоздалые нервные слезы, шептала:
- Эт-та дрянь ведь могла… мог-гла нас убить! И Фрикаделя! И дедушку с бабушкой! Всех…Всех…– всхлипывала она.
-Конечно, Юль, - Никитка обнял сестренку за плечи, - Она могла бы нас убить. И, похоже, не только нас… А Фрикадель-то держался молодцом, да и мы с тобой в общем ничего – живы…
Юлечка улыбнулась, обняла Фрикаделя за шею и чмокнула в фиалковую щеку. Дракошка смущенно гукнул и захлопал от радости кудрявыми ресницами.